***
Никто не знает, чего ожидать к рассвету четвёртого дня, когда пришло время демонстрации Тобирамы. Север по замыслу быстро мобилизуется. У них третья по величине армия в Семи Королевствах — если не считать Дорна, потому что никто никогда не знает, чем занимаются эти ублюдки, — и, объективно, они лучше всех обучены. Они будут готовы к походу через три дня. Некоторые из их отрядов уже начали спуск, они встретятся в Сероводье прежде чем отправиться по Королевскому тракту к Трезубцу. Неудивительно, что все мужчины, женщины и дети пришли посмотреть на зрелище. Сомневаться в Тобираме — глупая затея, это всем известно. Несмотря на это… Большой Джон Амбер — его первый противник. Нед беспокоился бы больше, если бы высокий мужчина не был самым большим защитником Тобирамы. Большой Джон обожает Тобираму почти отцовской любовью. Он никогда не причинит ему вреда намеренно. Тем не менее, вид их лицом к лицу на тренировочной площадке заставляет его желудок сжаться. Большой Джон одет в стандартный боевой доспех из кожи, вооружен своим фирменным длинным мечом ростом почти с Тобираму. Тобирама, напротив, одет в лёгкую одежду с парой отдельных кожаных деталей, защищающих его шею и грудь. С таким же успехом он мог бы надеть и свой наряд для обычной прогулки. Его оружие такое же лёгкое, это длинный обоюдоострый клинок, напоминающий изогнутые дорнийские клинки, за исключением того, что он тоньше и прямее. — До первой крови? — спрашивает Тобирама, вежливо кивая. — Да, парень. Поединок, если его можно так назвать, заканчивается постыдно быстро. Тобирама двигается шустро и грациозно. Нед никогда бы не подумал, что тихий учёный человек был способен на такое. Он повернулся вперед, держа меч странным образом, напоминающим редкого путешественника из И-Ти, которого видел Нед, кружится вокруг Большого Джона, выполняет сбивающий того с толку шквал движений, которые оставляют Большого Джона безоружными, с мечом у горла. — Попробуем ещё раз? — спрашивает Тобирама спокойным и собранным голосом. — На этот раз я дам тебе время подготовиться, хорошо?***
— Должно быть, он был послан богами, — восторгается Большой Джон Амбер позже тем же вечером, натирая одним из кремов Тобирамы множество синяков, которые он заработал, когда Тобирама пытался продемонстрировать свою точку зрения. — Он должен. Никто не может быть настолько совершенным. Красивый, своевольный, обладающий большим количеством знаний, чем должно быть возможно. А теперь он ещё и сражается, как демон. Это не тот человек, с которым следует шутишь, Нед. — Цитируя слова лорда Мандерли, друг мой, я не осмеливаюсь задумываться об этом. Человек или бог, или их смесь, это не наше дело. Он на нашей стороне. Мы все можем только благодарить то, что такой могущественный человек не проникся симпатией, скажем, к Ланнистерам. — Я содрогаюсь при мысли о том, что он будет делать на поля боя. Эти бедные ублюдки, мне их почти жаль. И, разве он не прав? — Если нам очень повезёт, большая часть боев закончится к тому времени, когда мы доберемся до Скалы. Я действительно предпочел бы, чтобы Тобирама оставался в тылу с нашей поддержкой, а не участвовал бы в гуще битвы. — Мне не терпится увидеть реакцию короля, — говорит Большой Джон. — Наш Тобирама мог бы сразиться с Барристаном Смелым и одержать победу. Он попытается одеть его в белый плащ, помяните мои слова. Нед дышит сквозь очень знакомую волну беспокойства, с которой он сталкивался с тех пор, как стало ясно, что Тобирама последует за ними на войну и, что более важно, встретится с Робертом. — Удачи с этим, — говорит он с натянутой улыбкой. Неизвестное происхождение Тобирамы не было проблемой на Севере, потому что все считали его полубогом. Можно только догадываться, как Роберт отреагирует на человека с такими явными валирийскими чертами лица. Нед действительно не хочет знать, что Север будет делать, если с головы их любимого война-учёного упадет хоть волосок. Какой же беспорядок.***
— Тебе обязательно уходить? — спрашивает Санса, смотря влажными голубыми глазами на Тобираму. — Ты не можешь остаться с нами? — Боюсь, что нет, малышка, — говорит Тобирама, не отвлекаясь от сложной косы, в которую он заплетал её волосы. — Кто защитит твоего отца, если я буду здесь с тобой? — Джори, — говорит Робб, дуясь. — Джори, Большой Джон, лорд Карстарк и… Тобирама издает лёгкий веселый смех из глубины своего горла. — Боюсь, все они родились с героическим отсутствием здравого смысла. Нет, я должен идти. И долг, и разум толкают меня к этому. Ваш лорд-отец считает короля своим ближайшим другом, что делает его очень важным человеком. Во всех историях рассказывается, какой он безрассудный человек. Я нужен ещё и для защиты короля. Бран делает паузу в игре с увлекательной механической игрушкой, которую Тобирама заказал для него у кузнеца. — Однако, у короля уже есть много других людей, готовых защищать его. Без тебя здесь будет так скучно. — Уроки составят тебе компанию, лепесточек, — говорит Тобирама, нежность смягчает низкие нотки его голоса. — Я буду очень рад, если вы не забросите своё обучение только потому, что меня здесь нет. В конце концов, вы все такие необычайно талантливые дети, и мне ещё так многому нужно вас научить. — Я буду скучать по тебе, — еле слышно говорит Джон, втиснувшись между спинкой кресла и Роббом. — Я не буду… Никто не… Тобирама мычит, прикрепляя готовую косу-корону к макушке Сансы. Удачное время, потому что Нед вот-вот перестанет притворяться, будто поглощен работой, и попытается утешить своего серьёзного маленького мальчика. — Уверяю вас, я ясно дал понять, какое огромное количество недовольства я обрушу на Винтерфелл, если вернусь и узнаю, что к вам всем относились с меньшим уважением, чем должны были. Список мужчин и женщин, которое возьмут на себя ваши уроки и охрану, пока меня не будет, длинный и подробный. Завтра я подробнее обсужу это с вами. — Тем не менее, — говорит Джон, лишь немного успокоенный проявлением заботы. — Я… я не хочу их. Я хочу тебя. — Я останусь, детёныш. Но твой отец идёт на войну, а войны бывают грязными, жестокими и злыми. У меня есть подготовка, я смогу его обезопасить, так что этим я и займусь, — он проводит долгим, серьёзным взглядом по детям, наблюдавшим за ним. Арья единственная, кто ни словом не обмолвился о его уходе, но это потому, что Арья не хочет, чтобы он оставался, она хочет присоединиться к нему. — Я не хочу оставлять вас, поверьте мне. Я не получаю удовольствия от боя, я считаю войну варварством и ненужностью. Однако, иногда мы должны делать то, чего не хотим. Вы это хорошо знаете, учитывая, как сильно вы ноете по поводу уроков истории. — Мы не будем ныть, если ты останешься, — предлагает Санса. — Обещаю. Мы будем вежливы и воспитаны и ничего не скажем, когда ты придёшь к обеду, пахнущий пеплом и варёными костями. — Заманчивое предложение, — говорит Тобирама, слегка улыбнувшись. — Увы, долг зовёт. Мы с вашим отцом вернёмся прежде, чем вы успеете по нам соскучиться. Предательское сердце Неда замирает от случайного семейного обращения. Мы с вашим отцом… Почти, как если бы Тобирама… Боги, Старк, соберись. Ты женатый человек, и ты уже потратил годы на то, чтобы цепляться за одну недостижимую валерийку. Глубины твоего разума, по-видимому, уже не спасти, но ты, наконец, можешь попытаться не признавать этого. — Я начну скучать по тебе ещё до того, как ты покинешь крепость, — говорит Джон. — Я уже скучаю по тебе. Боги.***
Накануне шестого дня, пока они готовятся к походу, им навстречу прилетает очень взволнованный ворон. Неудивительно, что ворон оказывается от Роберта. Желудок Неда скручивается от страха. Что теперь... — Блядь. — Простите? — брови Тобирамы изгибаются, и он перестает писать свои адские списки того, что нужно сделать в их отсутствие. — Мои извинения, — он делает глубокий вздох, заставляя свой разум сосредоточиться. — Похоже, Дорн решил вступить в бой. Они присоединятся к компании. — Ой? — Тобирама выпрямляется на стуле, осторожно откладывая перо. — Я не ожидал, что Дорн заинтересуется восстанием. Что-то случилось? А кто ожидал? — Принцесса Арианна, старшая дочь принца Дорана, была убита Эуроном Грейджоем два дня назад, — какого хрена девушка вообще отправилась в Западные земли? — Он потопил её корабль после… ну… после следования путям железнорождённых, — какая ужасная судьба. Ей не могло быть больше шестнадцати, если он правильно помнит генеалогию. Железнорождённые не добры к молодым женщинам, которые встречаются им на пути, особенно если они в процессе совершения очередного набега. — Понимаю, — что-то происходит в глазах Тобирамы, мышцы слегка дёргаются, его лицо превращается в холодную маску. — Под этим, я полагаю, ты имеешь в виду ужасные эксцессы насилия и разврата. — Да. Принц Доран не отнёсся бы к этому легкомысленно, даже если бы это был обычный дорнийский корабль. А в этом случае, где жертвой оказалась его собственная дочь, он… — боги. — Принц Оберин высадится в Западных землях до истечения месяца. — Хорошо, больше подкрепления всегда к лучшему. Я слышал интересные слухи о дорнийцах, с нетерпением жду подтверждения своих выводов. Нед на протяжении длинной серии мгновений пытается представить, как будет выглядеть встреча Тобирамы с дорнийцем, и абсолютно ничего не получает за свои усилия. Если встреча с Робертом была загадкой, то встреча с Оберином Мартеллом в десять раз непостижимее. Он не знает, чего он опасается больше: того, что Тобирама будет презирать их и их беззаботный подход к общественным нормам, или того, что ему это понравится. То же самое, с отчаянием признает он, относится и к Роберту. Это подводит его к теме, которую он отчаянно не хочет поднимать. Несмотря на то, что Нед кружит вокруг Тобирамы с самого первого дня, полностью очарованный каждым его действием, он не так уж часто общался с этим человеком на темы, не касающиеся работы. Его собственная парализующая застенчивость мешала ему подойти к нему напрямую, а Тобирама по своей природе и своему выбору достаточно замкнутый человек. Эта комбинация не способствовала их разговорам. — Король… — хорошо, начнём с начала. — Насколько ты знаком с политической ситуацией в Королевстве? Точнее, вокруг правления короля Роберта? — прошло семь лет, а кажется, что целая жизнь. — Я бы не сказал, что я эксперт, но я попытался ознакомиться с общеизвестным. А что? — В твоих книгах ты скорее всего встречал… — чёрт, это довольно сложная тема для тщательного изучения. — Покойный принц Рейгар Таргариен был женат на Элии Таргариен, урожденной Мартелл. Сестре принца Дорана и принца Оберина. После… После того, как Рейгар влюбился в Лию и сошёл с ума… После того, как принц пал в битве, и Королевская Гавань была разграблена войсками Ланнистеров, выяснилось, что принцесса Элия и её дети, принцесса Рейнис и принц Эйгон, были убиты неизвестными. Нед, вероятно, никогда не перестанет стыдиться того, что его заставили дать этот обет. Роберт не приказывал убивать детей лично, но был этому рад. Достаточно рад, что защитил Тайвина и его чудовищные приказы. Достаточно рад, что вырвал у Неда клятву хранить тайну, а теперь… Глаза Тобирамы ловят вспышки стыда, как он и опасался. — Неизвестными, милорд? — Официальное решение короля заключалось в том, что Безумный король приказал убить их в качестве возмездия дорнийцам, которые медлили с отправкой армии для защиты столицы. — Понятно. Нед воспринимает волну стыда, которую вызывает осуждающий взгляд Тобирамы, как должное. Ему должно быть стыдно. Он защищает убийц и насильников, позволяя тем самым Роберту втянуть себя в своё безумие… Тобирама милосердно продолжает разговор, прежде чем стыд свяжет горло Неда немотой, которая продлится несколько дней. — Значит, король не любит дорнийцев? — Да. И это очень взаимно, — Дорн является частью Семи Королевств в самом грубом приближении этого термина. В прошлые года… — Я довожу это… Предупреждаю тебя. Дорнийцы не любят короля, а дом Старков известен как ближайший союзник короля. Эта неприязнь очень сильно распространяется на Север. — Даже представить не могу, почему, — Тобирама бросает на него ещё один долгий обвиняющий взгляд и отворачивается, возвращаясь к своим спискам. — Спасибо, что рассказали мне, милорд. Теперь я чувствую себя ещё более заинтересованным. — Не думаю, что смогу убедить тебя вообще держаться от них подальше? Тобирама даже не смотрит на него. — Нет, нет, вы не сможете. Есть политика и есть заговоры, чтобы помешать семье добиться справедливости. Мне очень нравится моя позиция по этому вопросу. Вот чего он опасался. Нед не горбится от стыда, но ему очень хочется. «Будет лучше, чтобы Тобирама знал»,— строго говорит он сам себе. Он бы так или иначе узнал об этом, и лучше всего ему привыкнуть к мысли, что Нед так же коррумпирован, как и все остальные, когда всё сказано и сделано. Да, это больно, но это, как часто бывает, верный признак того, что он поступает правильно.***
Маршрут до Королевского тракта, если уж на то пошло, трагически знаком. Каждый из его лордов разделяет его точку зрения. В последний раз, когда Север шёл к югу от Рва Кейлин… Не важно. Он утешён, они все утешены зрелищем Тобирамы на коне.***
— Вы хотите сказать, что предполагаете… — говорит он, когда они отправляются в путь. — Что я сяду на спину животного и буду ожидать, что меня понесут? Нед моргает, полностью сбитый с толку. — Это проблема? — Это… — с обиженным вздохом, который он обычно приберегает для некомпетентных учеников и слишком напористых юных леди, Тобирама качает головой, глядя на прекрасного молодого жеребца, которого Нед привёл ему. — Я никак не могу… Наверняка у Севера есть пехотное подразделение, к которому я могу присоединиться? За исключением этого я могу бегать, причём довольно быстро. Я не отстану. — Ты можешь, — говорит Нед, поражённый моментом. Если он пойдет пешком, он отстанет от Неда на несколько недель, что значительно сократит время, которое он проведёт с Робертом. — Ты можешь присоединиться к любому из наших пехотных подразделений. Я сейчас же пошлю за Хурином… Тобирама смотрит прямо ему в глаза, совершенно не забавляясь. — Я полагаю, вы и ваши лорды будете ехать верхом? — Ну да. Конечно. — Конечно, — говорит, хотя скорее ворчит Тобирама. — Конечно, ведь это вполне разумное решение сидеть на спине животного и требовать, чтобы его несли, как инвалида… — если бы он был котом, его шерсть встала бы дыбом, настолько он был раздражён. Сердце Неда каким-то образом сжимается сильнее. Он уже даже привык к тому, как беспомощно очарован каждым проявлением индивидуальности этого стоического, прекрасного мужчины. — Отлично. Если здесь так устроено, то кто я такой, чтобы спорить? — он медленно продвигается вперед, похлопывая молодого жеребца по шее с извиняющимся видом. — Прошу прощения за мою непростительную грубость, милый. Я обещаю, что постараюсь быть как можно осторожнее и, конечно же, отплачу тебе, когда мы вернёмся в Винтерфелл. Нед наблюдает за тем, как мужчина извиняется перед лошадью, и в его груди что-то сжимается. Лорд Карстарк проходит мимо и с сочувствием хлопает его по спине. Они все беспомощны против обаяния Тобирамы, но Нед больше всего проявляет себя в этом. Слава богам, что у южан такое твёрдое табу на такие вещи, что эта мысль даже не пришла Кэт в голову. Кто знает, какой последовал бы за этим хаос?