***
— Нед! Роберт немного изменился за эти годы. Он прибавил в весе и отрастил волосы. Свирепые голубые глаза его затуманены вином, а морщины вокруг глаз и рта явно не говорят о счастливой жизни. Несмотря на всё сказанное, он всё ещё такой же славный, каким его помнит Нед. Высокий и хорошо сложенный, плечи достаточно широкие, как у трёх мужчин вместе взятых. С этой честной улыбкой на лице легко вспомнить мальчика лет пяти-десяти, заставляющего его карабкаться по кошмарной паутине лестниц вокруг Орлиного Гнезда. — Мой король, — говорит Нед, легко переходя на знакомый дразнящий тон. Нежность сияет в его глазах. Даже больше, чем нежность, по правде говоря. Он всегда был немного влюблен в Роберта, с первого дня. Лёгкий, незамысловатый привкус увлечения, который никогда не исчезал, но легко смешивался с платоническими отношениями, которые они построили. — Ой, ну перестань, ты болван. Иди сюда и обними меня! — Я бы не посмел, Ваше величество, — говорит он, игриво изгибая брови. Боги, он так скучал по Роберту. Всё остальное — кошмарная паутина лжи и заговоров, ложится тяжёлым бременем на его плечи, но пребывание рядом с Робертом никогда не было ничем иным, как успокоением. — Ба! — он вскакивает со стула, крепко держась на ногах несмотря на то, что, вероятно, выпил много вина. — Северяне, ни капли здравого смысла. Если ты не идёшь ко мне, я приду к тебе, — он так и делает, сокращая расстояние за четыре длинных шага, прежде чем подхватить Неда и развернуть его. — Наконец-то! Я ждал тебя на этом жалком поле уже несколько недель, и ни одной стычки, чтобы унять зуд. — Какая жестокая судьба, — фыркает Нед, безнадежно влюблённый. — Отпусти меня, Роберт, ради всего святого. Мои знаменосцы ждут, чтобы засвидетельствовать своё почтение, и у меня новый союзник, с которым я хочу тебя познакомить, — он не позволяет лёгкой улыбке поколебаться. — Целитель с дальнего севера, — он издает тихий, немного неискренний смешок. — Сражающийся так, как ты никогда не видел. Он вытер пол моими лучшими людьми, чтобы доказать свою ценность в бою. — Только ты, Нед, — смеется Роберт. — Одичалый мейстер! Ну, не держи меня в напряжении. Вокруг меня одни женоподобные Ланнистеры. Северный грубоватый голос, будет звучать почти по родному. Момент истины. Нед заставляет своё тело оставаться расслабленным, поворачиваясь и сигнализируя своим лордам подойти. Первым идет лорд Мандерли, по бокам от него оба его сына, толстые и весёлые, одетые в непробиваемые доспехи. Следующим идет лорд Амбер, за ним Карстарки, затем Болтоны. Домерик сильно краснеет после того, как Роберт дружески хлопает его по плечу, что поднимает настроение Роберту ещё больше. Всё идёт нормально. Тобирама летит вперёд, его движения плавные. Его по-прежнему почти невозможно прочитать, но, если Нед не очень ошибается, его ледяной одичалый так же очарован Робертом, как и сам Нед. — Ваше величество, — говорит Тобирама, отвесив элегантный поклон. Его волосы завязаны сзади, как и самого начала, а меховой капюшон закрывает большую часть его головы. — Это большая честь. Меня зовут Тобирама. — Ой? — стоя так близко к Роберту, Нед мог видеть, как он напрягся, скользя взглядом по узким чертам лица и скульптурным губам. — Ты не похож на одичалого. Ты сказал, к северу от Стены? — Да, Ваше величество, — говорит он, изогнув губы в вежливой улыбке. — Я мало что помню о своей прошлой жизни. Лорд Старк нашёл меня без сознания в богороще Винтерфелла. Я сообразил, что, должно быть, переправился в Семь Королевств по воде и случайно добрался до Винтерфелла. — И ты сражаешься? — Нед еле заметно выдыхает. Он выдержит чрезмерный скептицизм, и всё остальное, с чем Роберт может не согласиться. — Ты выглядишь так, будто тебе место в борделе. Ой. Нед не обращает внимания на то, как каждый из его лордов напрягся, их лица окаменели. Тобирама не возражает, чудо из чудес. Он действительно смеётся низким хриплым смехом, от которого волосы встают дыбом. — Мне место везде, где бы я хотел быть, Ваше величество. Я пока не нашёл ничего интересного в борделе, но возьму ваши слова на заметку. Я очень хорошо сражаюсь. Не хотите ли вы демонстрацию? — Ха! — взрыв смеха кажется удивлённым, будто Роберт действительно не ожидал, чтобы его развлекут. — Наглец. Это северная черта. И почему ты так хорош? — Я альбинос, — пожимает плечами Тобирама. — Человек, рожденный без цвета в волосах и глазах, как вы видите. Мои люди думали, что это проклятье. В результате я стал очень хорош в боях. Ложная, думает Нед, медленно расслабляясь, но вполне уместная история. — Ну, — говорит Роберт, ведя себя менее насмешливо и более любопытно, хотя и неохотно. — Я никогда не отказывался от вызова. На тренировочную площадку! Боги. — Если вы настаиваете, — мычит Тобирама. — Однако, справедливо предупреждаю. Я не знаю, как принято у королевской семьи на юге, но ваша корона не заставит меня относиться к вам снисходительно, Ваше величество. — Ха! Давай, красавчик. Посмотрим, говоришь ли ты по делу!***
К его чести, Тобирама не щадит Роберта, но и не унижает его. В отличие от Большого Джона, он не сбивает Роберта с ног и не обезоруживает его постоянно. Вместо этого он встречает его удары, один за другим. Выглядит ужасно, если честно. Из-за того, что Тобирама закутан в меха, с первого взгляда трудно определить его пол. С точки зрения стороннего наблюдателя поединок выглядит так, будто высокий, широкоплечий воин нападает на юную леди. Не помогает и то, что король, выходящий на тренировочную площадку, привлекает внимание всех, кто рядом. Нед замечает лорда Тирелла, лорда Талли, лорда Крейкхолла, лорда Джаста и, что не менее важно, Тайвина Ланнистера. Королевская гвардия тоже здесь, во главе с Барристаном Селми, который наблюдает за сражением с выражением отчаяния и одобрения на лице. — Он хорош, — говорит сир Барристан. — Очень. Лучше, чем кто-либо, кого я видел за долгое время. — Да, — говорит Большой Джон повышенным голосом. Судя по тому, как вокруг них поднимается гул разговоров, они тоже слышали слова рыцаря. — Он сражался со мной целый день, чтобы доказать свою точку зрения. И у него это хорошо получалось, надо сказать. Я научился не недооценивать его, каким бы крошечным он ни был. Джейме Ланнистер тоже наблюдает за боем, боль едва скрывается за пустым выражением его лица. Это заставляет Неда задуматься: из-за чего так расстроился Цареубийца? Он почти уверен, что Ланнистеры мало любят Таргариенов, наблюдая как серебряные волосы Тобирамы развеваются в воздухе, когда он уклоняется от более сильных ударов, безупречно перенаправляя их. Не важно, Неду стоит сосредоточиться на том, как король сражается с его целителем. Темп увеличивается медленно, но верно. Роберт, как это не парадоксально, теряет большую часть враждебности, впадая в безумие битвы. Нед знает, что длинный меч — не его любимое орудие, но боевой молот – не то оружие, которое подходит для дружеской схватки. Нед не думал увидеть такую явную демонстрацию силы со стороны Тобирамы. То, что он наблюдал раньше, указывало на то, что его обучали перенаправлять и обезоруживать, что делало его бои максимально короткими и эффективными. Теперь же он… хвастается, в этом Нед почти уверен, владея своим узким клинком так, словно он был продолжением его руки. За плавными ударами стоит обманчивая сила, судя по тому, как упорно Роберт борется за контроль над своим клинком. Через пару минут, когда ничего не слышно, кроме рокота металла, Тобирама решает, что добился своей цели и наконец устремляется вперёд, выполняя самоубийственно храбрый маленький ход, от которого сердце Неда на секунду останавливается. Он опускает лезвие, толкается вперед в приближающемся замахе, лишь в последний момент отходя в сторону, крошечные ладошки прижимают плоскость лезвия между ними. Он синхронизирует свой выдох с поворотом всего тела, который вырывает меч из руки Роберта. Он продолжает вращение, отбрасывая длинный меч и оставляя его немного позади Роберта. С новым выдохом он хватает слегка вытянутую руку прежде, чем Роберт успевает даже вскрикнуть от удивления. Раз-два, и Роберта каким-то образом прижимает к земле хватка Тобирамы. Даже стоя на коленях, он примерно одного роста с Тобирамой, его грудь выпячивается от усилий. Тобирама немедленно отпускает его, отпрыгивая назад, и тут же вся агрессия исчезает. Он даже поднимает руку, чтобы поправить волосы, его лицо выражает безмятежно беззаботное выражение. — Боги! — Роберт воет от смеха, запрокинув голову, чтобы сделать глубокий вдох. Все следы вина и стресса стираются с его лица. С красными от напряжения щеками, тяжело дышащим, смеющимся между вздохами, он никогда не был более поразительным. — Ты не шутил, а? Какой бой! Я вижу, как маленькому крохе удалось выжить на Севере! — Размер — это ещё не все, Ваше величество, — говорит Тобирама низким голосом, переходя на дразнящий тон. — Как бы некоторым мужчинам не хотелось, чтобы это было иначе. — Ха! Что это, северянин с чувством юмора?! Чудеса никогда не прекращаются! — с некоторым усилием Роберт подгибает ноги под себя, широкая улыбка рассекает его лицо, зубы блеснули на солнце. — Ты пропал как целитель. Где ты вообще хранишь всю эту силу? Боги, я думал, ты запустишь меня в воздух! Вырвал меч прямо у меня из рук, ты, маленький сумасшедший самоубийца! — почему-то он улыбается ещё сильнее, стало видно розовые десны. Румянец его немного сходит, пот стекает по лицу маленькими струйками. — Ты должен научить меня этому! Твой король приказывает тебе? — Ну, как сказать, — мурлычет Тобирама, от чего сердце Неда снова замирает. Кто этот учтивый шелковистый мужчина и что он сделал с ворчливым целителем Неда? — Я одичалый, Ваше величество. Мы преклоняем колени только тогда, когда нам угодно и только перед человеком, что достоин этого, — он изгибает губы в острой улыбке, достаточно мягкой, чтобы это не выглядело как прямой вызов, — Имейте это в виду, если бы я и встал на колени, то только для лорда Старка, — он взъерошивает свои меха, поправляя их на шее. — Дикое животное позволяет приручить себя только одному человеку, разве это не общеизвестно? Нед не смог бы сдержать свой румянец, даже если бы все боги спустились и потребовали этого от него. Что он делает? Нед не… Он не может просто… Что? — Помилуй, ты, маленький дикарь, — смеётся Роберт, подходя к Тобираме и обнимая его за плечо тяжёлой рукой. С их разницей в размерах это выглядит поистине комично, как котенок, прижимающийся к боевой собаке. — Я умею признавать, когда меня бьют. Нед будет рад твоему острому языку и ещё более острому лезвию. Ведь он лучший из нас. Сомневаюсь, что кто-то другой смог бы с тобой справиться. — Именно так, — кивает Тобирама, морщась в ласковой гримасе, щедро окрашенной… Ностальгией? Хм. — Сомневаюсь, что кто-нибудь из живых сможет справиться со мной, как вы выражаетесь, но лорд Старк ближе, чем большинство, — он хлопает по руке у себя на плече, которая в четыре раза больше его собственной. — Он слишком милый, чтобы причинить ему вред. — Ха! Пойдёмте, мне надо умыться, а потом мы начнём пировать, — он идёт к Неду, обхватив его за плечи другой рукой. — Ты обязательно должен попотчевать меня историями, Нед. Целитель, ха! Я даже не удивляюсь. У тебя всегда была способность дружить с сумасшедшими. Как ты нашел человека вдвое безумнее меня, выше моего понимания, но боги добры к тем, кто этого заслуживает!***
Нед, по общему признанию, мысленно отключился от последовавшей за этим бури активности. Правда, никто не знал, чего ожидать от встречи Роберта с Тобирамой, и уж тем более Нед, но на что бы он ни надеялся, надежды его не оправдались. Тобирама не дружит с Робертом, он ведёт себя почти по-отцовски. По-отцовски с большой ностальгией, и чем чаще его глаза теряли фокус, тем более возмутительно веселее становился Роберт. Остальная знать сбита с толку этим крошечным иностранцем, который двигается и действует с безупречным достоинством, а также говорит вещи слишком неуместные, чтобы им можно было поверить. Он прямо заявил, что не подчиняется Роберту, а такое опасно говорить любому королю, тем более такому территориальному человеку, как Роберт. Роберт снова смеётся, развлекаясь одной из многих возмутительных шуток, произнесённых Тобирамой с невозмутимым лицом, эль выплескивается из его кружки. Нед наблюдает за разворачивающейся сценой со своего места рядом с Мейсом Тиреллом, и у него не хватает сил что-либо из этого запомнить. — Необычного война вы нашли, — говорит лорд Тайвин, сверкая кошачьими глазами. — Еще и целителя вдобавок, говорите? Много ли мейстеров к северу от Стены, лорд Старк? Нед встречается взглядом с Тайвином, придавая своему лицу лучшее выражение «северного дикаря». Тайвин никогда не верил, что Нед полный простак, но он не знает, сколько в его поведении игры, а сколько настоящей личности, и это самое большое преимущество, которое Нед может надеяться получить, имея с ним дело. — С природным трудолюбием не поспоришь. Там, где ресурсов мало, изобретательность должна компенсировать разницу. Если бы всё было по-другому, я думаю, мы все извлекли бы большую пользу от изобретательности крайнего Севера. — Понятно, — говорит лорд Тайвин, ни на секунду не веря ему. Как жаль, потому что Нед не лжет. Несмотря на то, что он уверен, в том, что Тобирама, по крайней мере, из Валирии, это не доказанный факт. Насколько всем известно, Тобирама одичалый, и Нед очень рад погрязнуть в неведении. — Он кажется весьма… способным человеком. — В трюках и прыжках, — фыркает Мейс. — Это не означает, что ему позволено вести себя так нагло с королем. Это очень неприлично, лорд Старк. Вам следует научить его цивилизованному поведению. Нед моргает, встряхнувшись, чтобы посмотреть на неуклюжего идиота. Он же уже не молод и не наивен, думает Нед, сбитый с толку. Как он продержался так долго? В шоке он переводит взгляд на лорда Тайвина, чьи губы сжаты, а уголки дергаются в сдержанной усмешке. — Нельзя просто наставлять Тобираму, — говорит Нед чуть слабым голосом. — Признаюсь, я даже не знаю, как. — Чушь, — говорит Мейс, делая ещё один опрометчивый глоток вина. — Он не виноват в своих обстоятельствах, конечно, но любому человеку, как бы он ни был прост, можно указать правильный путь. Твёрдая рука, милорд, возможно, понадобится, но это, в конечном счёте, к лучшему. Твёрдая рука. Что именно он должен делать твёрдой рукой? Сегодняшний день был слишком странным… Какой твёрдой должна быть рука, чтобы Тобирама хотя бы признал её? Есть ли на самом деле такая вещь, как рука, достаточно твёрдая, чтобы запугать его? Нед так не думает. — Очень интригующее предложение, лорд Тирелл, — говорит Тайвин совершенно ровным тоном, саркастически подняв брови. — Я уверен, что лорд Старк ценит вашу мудрость. — Да, — лучше придерживаться односложных ответов. Роберт снова громко смеётся, когда Тобирама откидывается на спинку стула, вертя в пальцах едва тронутый бокал с вином. — Простите меня, милорды, — говорит Нед, ухватившись за первый шанс избежать этого разговора. — Мне нужно кое-что обсудить с королём, — он делает паузу, разум уловил неточность. Его знаменосцы с войсками наблюдают за людьми. Джон находился в Королевской Гавани, исполняя роль десницы. Однако большинство других лордов здесь. Все, кроме, в частности, Оберина Мартелла. — Лорд Тайвин, — спрашивает он, ненавидя каждую секунду происходящего. — Не будет ли у вас сегодня или завтра свободного времени, чтобы прояснить кое-что о военных действиях? — Конечно, лорд Старк, — говорит мужчина, дергая головой в сторону, вероятно, не ожидая, что Нед попросит его о чем-либо. Справедливо, абсолютно справедливо. Ему нужно разобраться в ситуации, и можно рассчитывать на то, что лорд Тайвин скажет правду, если эта правда не причинит вреда ему или его семье. Но в этом случае Ланнистеры могут только выиграть от ситуации между Мартеллами и королём, а также их посредниками. — Превосходно. Спасибо. — Нед, — зовет Роберт, застав его. — Присоединяйся к нам! Я только начал рассказывать твоему маленькому дикарю о нашем пребывании в Орлином Гнезде. — Стоит ли, — говорит он с притворной болью. Истории из детства — самое безопасное, о чём они могли говорить. Тобирама, к лучшему или к худшему, не слышал о кошмаре, которым были отношения Лии и Роберта, не говоря уже о том, как Рейгар и Джон вписываются в эту историю. — Я уверен, что Тобирама предпочел бы услышать о войне. — Вовсе нет, — мычит Тобирама, наклоняя голову так, чтобы его глаза отражали свет. — Войны просты, если не считать того, что это не так. Ничего из этого меня не интересует. Что меня интересует, так это почему твоему другу так не хватает партнеров по тренировкам? — он посылает Роберту взгляд, граничащий со снисходительностью. — Вы прекрасный воин, Ваше величество, но ваши ноги отстают. Меч не ваше любимое оружие, не так ли? — Я лучше сражаюсь, используя боевой молот, — говорит Роберт, выпрямляясь с гордостью. Его глаза добродушно танцуют, он более чем пьян, так что Нед не беспокоится, что он обидится. — Эти падающие в обморок фиалки не смеют приближаться к своему королю с оружием. Они боятся, что навредят мне или что-то в этом роде. Лучший бой, который у меня был за последнее время, был с кабаном. — Недопустимо, — говорит Тобирама. — Совершенно неприемлемо. Я встретил вас сегодня в первый раз, но уже могу сказать, что вы воин прежде всего. Я вижу, что вас охраняют несколько отличных воинов. Вы могли бы тренироваться с ними. Может быть, с сиром Селми? — Я не возражал бы против спарринга, — говорит Барристан Смелый, который, по общему признанию, до сих пор вызывает у Неда благоговейный трепет. — С королем, естественно, но также и с вами, господин Тобирама. Думаю, мне есть чему у вас поучиться. — С удовольствием, — говорит Тобирама, глядя на рыцаря. — Я слишком мало знаю о том, как сражаются южане. Упущение, которое я очень хочу исправить. — Замечательно, — Роберт широко и красиво улыбается. — У меня может появиться более интересное занятие, чем целыми днями пить и трахаться. — Верно, — нота печали привлекает внимание Неда. Тобирама внешне сдержан, но что-то вокруг его рта и бровей меняет выражение на более печальное. — Некоторые люди процветают, когда их окружает упадок. Вы, Ваше величество, принадлежите к любителям острых ощущений. Я поговорю с вашими рыцарями и посмотрю, что можно сделать, чтобы наполнить ваши дни весельем.