Приговор к свободе

      Гарри провел в библиотеке два часа, исследуя отдел, посвящённый перемещениям в пространстве и времени, но не нашел ничего интересного. По большей части все труды, связанные с путешествиями во времени, были посвящены маховикам, и нигде не упоминались какие-то иные способы. Гарри также пытался найти информацию о лимбе, в котором он разговаривал с Дамблдором, но и тут его ждала неудача: ни одного упоминания о чем-то похожем. Возможно, никто до этого еще не возвращался с того света как он. В конце концов, Аваду он тоже единственный пережил.       В смешанных чувствах Гарри поплелся на выход – обед должен был вот-вот начаться.       Когда Гарри дошел до двери, он заметил на одном из столиков оставленную газету. Подойдя ближе, он с любопытством взял ее в руки и развернул – это был Ежедневный Пророк. Наверху значилась дата: первое августа шестьдесят восьмого года. Выходит, он прибыл в прошлое за два года до войны, к тому же в свой день рождения. Это было интересно.       Гарри прошелся глазами по заголовкам. Среди прочих он наткнулся на фразу: «Недовольство чистокровных министерством достигло пика?». Гарри решил прочитать колонку.       «Глава транспортного отдела, Эрик Салоу, вынес на обсуждение новый законопроект об интеграции магловских технологий в мир магии. Закон подразумевает внедрение в волшебный мир некоторых изобретений маглов. Среди них значатся автомобили (см. фото 3), которые, наравне с автобусом «Ночной рыцарь», сумеют доставить волшебников, ведьм и сквибов к необходимому месту назначения. Автомобили смогут развивать большую скорость, нежели «Ночной рыцарь», и будут функционировать полностью без людей.       Министр магии Нобби Лич, являющийся первым маглорожденным министром в Британии, рассмотрит данный законопроект в ближайшие время и вынесет свое решение.       Чистокровные волшебники, с которыми удалось пообщаться нашей редакции, пришли в ужас и возмущение от «пренебрежения к миру магов» и заявили, что принятие этого закона может стать «окончательной гибелью традиций и порядков волшебников». Те чистокровные, которые еще остались на правительственных должностях, намеренны поднять вопрос о компетентности нынешнего министра в ближайшие дни».       Дочитав, Гарри хмыкнул и отложил газету. Идея с автомобилями ему понравилась, и он пожалел, что она, похоже, так и не найдет воплощение в их мире.       Гарри попытался вспомнить министра Нобби Лича и что с ним в итоге произошло, но если профессор Бинс и рассказывал им об этом, то у Гарри эта информация напрочь вылетела из головы. Он впервые почувствовал сожаление, что не учил Историю Магии. Здесь, в прошлом, она бы ему сильно пригодилась. Была бы с ним Гермиона… Гарри помотал головой. Нет, слава Богу, что той здесь нет, ее бы попросту убил Волдеморт или тоже сделал бы своей слугой.       Посмотрев на массивные часы возле выхода из библиотеки, Гарри понял, что если не поторопится, то опоздает на обед. Он быстрым шагом добрался до лестницы, спустился и дошел до той же столовой, где проходил завтрак. Там оказалось пусто. Нахмурившись, Гарри услышал голоса в другом конце холла. Он направился туда и за одной из дверей наткнулся на помещение, где собрались люди. Это была еще одна столовая, только она была рассчитана на большее количество людей, нежели предыдущая, и вместо круглого стола там располагался прямоугольный.       Когда Гарри зашел, на него кинули взгляд несколько людей, и он заметил, что на обед пришло больше народу, чем на завтрак. Гарри хотел сесть рядом с Родольфусом, чтобы сразу попросить его вернуть ему палочку, но тот сидел по левую руку от Волдеморта, который ожидаемо разместился во главе стола, и по правую от Беллатрисы. Напротив того располагался Лестрейндж-старший. Решив обсудить свои вопросы после обеда, Гарри занял место рядом с Альфардом, присутствовавшим на этот раз за столом. Напротив него сидели двое блондинов, и Гарри сразу же, по их виду, уверился, что перед ним Малфои.       – Я Абраксас Малфой, а это мой сын Люциус, – подтвердил его догадки блондинистый мужчина. Гарри посмотрел на Люциуса и едва сумел подавить улыбку: тому было лет тринадцать или четырнадцать, и видеть его таким маленьким было забавно. – А вы?..       – Гарри Поттер. Приятно познакомиться, – сказал Гарри нейтрально, накладывая себе на тарелку картошку.       – Вы гостите в доме Лестрейнджей? – спросил Абраксас.       – Да, – ответил он сухо, не желая вести с ним диалог. Малфой его, кажется, понял и больше не пытался вовлечь в разговор.       До конца обеда Гарри сумел переброситься парой слов с Альфардом, узнав, что на обед в это поместье часто заглядывают гости.       – А вы сами тут живете? У Блэков же наверняка есть собственный дом, – спросил Гарри.       – Конечно есть, – улыбнулся Альфард, делая глоток вина из бокала. – Но здесь я желанный гость, к тому же у меня есть собственный тихий кабинет, а в доме Блэков сейчас полно ребятни, там не до работы.       – О, – Гарри посчитал, что, должно быть, это действительно так. Сириус, его брат Регулус, Нарцисса – все они были пока что детьми. Скорее всего, именно по этой причине Беллатриса сейчас тоже гостит у Лестрейнджей.       – А ты, Гарри, решил уйти отсюда?       – Я сюда не по своей воле пришел, – ответил он.       – Верно, я слышал эту историю. Но мой тебе совет: пока Лорд так благосклонен к тебе, воспользуйся этим и останься здесь до начала учебного года.       Гарри помрачнел. Ему совершенно не нужна была эта благосклонность, но, правда состояла в том, что ему действительно некуда было идти и негде сегодня ночевать. Очень маловероятно, что Дамблдор приютит его так просто. С другой стороны, оставаться в доме, кишащем Пожирателями и подчиниться воле Волдеморта было выше его сил и принципов. Но не спать же ему на улице из-за своей гордости, это было бы попросту глупо. Вздохнув, Гарри понял, что, кажется, ему снова нужно было наступить на свое горло.       – Мистер Лестрейндж сказал, что если я захочу остаться, то мне нужно будет помогать кому-нибудь из поместья. Можно я… Могу ли я помогать вам, Альфард? – волнуясь, спросил Гарри.       Альфард задумчиво посмотрел на него, медленно жуя.       – Хм, может быть. Как много ты знаешь об артефакторике?       – Если честно, очень мало, – уныло прошептал Гарри, смотря в свою уже пустую тарелку.       – В таком случае, может, ты можешь предложить мне что-то взамен? Мне ведь придется учить тебя, прежде чем ты сможешь помогать.       Гарри рассудил, что он все же разговаривал со слизеринцем, а те ничего просто так не делали. Перебирая возможные варианты того, что он мог бы предложить, Гарри вспомнил о своем мешочке. Отдавать что-то оттуда, это как отрывать часть своего сердца, однако некоторые вещи, находящиеся там, не понадобятся ему в ближайшее время, а в его нынешнем положении они могли здорово ему помочь. Да и вполне возможно, что он расстанется с ними не навсегда.       – У меня есть два артефакта, которые могут вам понравиться, я могу их отдать вам. Правда, один из них поврежден, но он будет работать, если сделать для него пару. Второй вы точно не видели больше нигде.       Гарри постарался подогреть интерес своего собеседника и у него, похоже, получилось: Альфард улыбнулся и заинтригованно на него посмотрел.       – Загляни ко мне в кабинет после обеда. Посмотрим, что там у тебя.       Улыбнувшись в ответ, Гарри согласился прийти, как только получит назад свою палочку. Он прикоснулся к мешочку через ткань мантии и с грустью подумал, что лишиться одних из самых дорогих своих вещей будет больно. По крайней мере, с ним останется мантия-невидимка, которую он не покажет и не отдаст никому ни при каких обстоятельствах.       Обед подошел к концу, и все начали постепенно расходиться. Гарри нагнал на выходе Родольфуса и попросил у него отобранную палочку. Тот, после одобрения отца, сказал ждать в гостиной, где вчера состоялся разговор с Волдемортом. Через несколько минут Лестрейндж вернулся и отдал ему палочку.       – Спасибо, – сказал Гарри. Палочка Драко слушалась его средне, и он не испытал особого воодушевления, как только взял ее. – Извини, что напал на тебя, – добавил Гарри из вежливости, не чувствуя на самом деле раскаянья. Раз уж он собирался и дальше гостить в поместье, то считал, что должен произнести эти слова.       Лестрейндж хмуро на него поглядел, и, ничего не ответив, вышел за дверь. Гарри сунул палочку в карман и отправился к Альфарду.       Дойдя до кабинета, Гарри заранее достал карту Мародеров и осколок зеркала Сириуса, чтобы не светить мешочек. Он постучался и зашел. Альфард ждал Гарри, сидя за столом, и, когда он переступил порог, поднялся и поторопил его. Затворив дверь, Гарри подошел ближе и разложил артефакты на столе. Первым он взял осколок зеркала и объяснил принцип его работы.       – Хм, любопытная вещица. Если подумать, то зачаровать два парных зеркала не так уж сложно для умелого мастера: нужно использовать модифицированные протеевы чары… – бормотал Альфард, осторожно крутя артефакт, который Гарри передал ему в руки.       – А это карта. Она точно копирует план Хогвартса со всеми тайными проходами. Но самое главное – она показывает перемещение людей в реальном времени, – сказал Гарри, демонстрируя активированный пергамент.       Альфард отложил зеркало и с восторгом уставился на карту Мародеров. Он бережно развернул ее и принялся разглядывать.       – Гарри, мальчик, если бы у меня была такая во время моей учебы, я бы был счастлив! – воскликнул он. – Где ты ее достал?       Гарри слегка улыбнулся и почувствовал гордость за отца и его друзей.       – Она досталась мне от отца, – это была не совсем правда, но правду он сказать никак не мог. – Он и его друзья изобрели ее, когда учились в Хогвартсе.       Следующие минут пятнадцать Гарри наблюдал, как Альфард изучает карту, иногда взмахивая палочкой и произнося какие-то заклинания. В конце концов, тот отложил артефакт и произнес:       – Карта сделана не слишком сложно, как может показаться на первый взгляд, так что я вполне верю, что ее могли создать школьники. Твой отец был довольно смышленым и сильным магом, не так ли? – Гарри что-то пробормотал в ответ. – Что ж, я готов взять на себя твое обучение, Гарри, но учти, что учиться придется усердно и много. Ты должен будешь начать помогать мне и приносить пользу уже в ближайшее время. Также не думай, что учеба закончится спустя месяц. Ты должен будешь посвящать время артефакторике и во время обучения в Хогвартсе и после. Я не трачу время понапрасну.       Гарри уверенно согласился и искренне поблагодарил волшебника. Он никогда до этого не задумывался над карьерой артефактора, но это должно быть интересно. Уже третья профессия в его списке рассматриваемых вариантов, и ни один из них он не мог с уверенностью вычеркнуть. Что ж, торопиться с выбором ему было не обязательно. Пока Гарри будет обучаться у Альфарда, но он не забудет о своей главной цели – одержать победу над Волдемортом.       Передав Гарри книгу об основах артефакторики, Альфард поручил ему прочитать ее до завтрашнего дня и выписать важные моменты в тетрадь, которую тот также предоставил. Гарри пообещал выполнить задание и покинул кабинет. Ему предстояло еще договориться о своем пребывании в поместье с Лестрейнджем-старшим, а также Гарри надеялся воспользоваться совой, если кто-нибудь ему позволит, и отправить письмо Дамблдору, чтобы назначить встречу.       Гарри вернулся в свои временные комнаты и зашел в спальню. Он положил книгу и тетрадь на стол и выдвинул ящик, где нашел перо и чернила. В ящике, помимо них, оказались также несколько свитков пергамента и листов бумаги. Гарри взял первое и принялся за письмо Дамблдору. Через пару минут он отложил перо и перечитал написанное.       Уважаемый профессор Дамблдор!       Я пишу вам по вопросу поступления в Хогвартс. Я не успел закончить седьмой курс, так как чрезвычайные обстоятельства заставили меня покинуть страну, в которой я жил, и прибыть в Британию. Я хотел бы попросить вас позволить мне обучаться в вашей школе. Скажите, могли бы мы встретиться, чтобы обсудить подробности?       С нетерпением жду вашего ответа,       Гарри Поттер.       Получилось чересчур формально на его вкус, но Гарри решил ничего не менять. Он сложил пергамент, написал на нем имя Дамблдора и встал из-за стола. Теперь необходимо снова найти хозяина поместья.       Первым делом Гарри заглянул в лабораторию, но там оказалось пусто. Следующей на очереди оказалась библиотека. Пройдя несколько стеллажей, Гарри нос к носу столкнулся с Риддлом. Он отступил на шаг, а Волдеморт, казалось, совершенно не удивился встрече.       – Что-то ищешь, Гарри? – осведомился тот.       Гарри заметил, что Волдеморт держит какую-то небольшую книжицу в руках. Наверняка та была по темной магии.       – Я искал мистера Лестрейнджа, – осторожно сказал Гарри. – Хотел поговорить с ним насчет моего дальнейшего пребывания в поместье.       – О, не беспокойся, Гарри, я сам с ним поговорю, – улыбнулся холодно Волдеморт. – Ты будешь помогать Альфарду, верно?       – Да, – ответил Гарри, поражаясь, как Риддлу снова все стало известно.       Волдеморт отошел к одному из стеллажей и принялся просматривать книги, а Гарри остался стоять, наблюдая за ним. Несмотря на отпечаток темной магии на лице Риддла и устрашающие красные глаза, тот все еще выглядел как человек. Гарри помнил из разговора с Дамблдором, что Волдеморт создал крестраж из Нагайны, по всей вероятности, когда убил садовника дома Риддлов. Это означало, что в данный момент у того пять крестражей. Также Дамблдор упоминал, что их создание не влияет на магию и мозг Волдеморта. Скорее всего, тот не ошибся, иначе бы Риддл уже вел бы себя как сумасшедший монстр. В таком случае, что повлияло на Волдеморта так, что тот из более-менее адекватного человека превратился в змееподобного психа? Какая-то другая магия?       Если предполагать, что Гарри не случайно в этом времени – он склонялся именно к этой версии, ведь в его времени им оставалось совсем немного до победы над Волдемортом, – то надо думать, что у него здесь должна быть какая-то миссия. Он понятия о ней не имел, но Гарри казалось, что охота за крестражами не может быть снова ею. Но что тогда? Предотвращение войны? Может, ему нужно было остановить Волдеморта каким-то иным путем?       – Что-то еще, Гарри? – спросил Волдеморт, не глядя на него.       Гарри вынырнул из своих мыслей, посмотрел на зажатое в руках письмо и спросил:       – Я могу у кого-нибудь одолжить сову?       – Думаю, ты мог бы воспользоваться одной из сов в совятне, – задумчиво сказал Волдеморт. Он повернулся к Гарри и продолжил: – Я бы не отказался от прогулки, поэтому пойдем, я сопровожу тебя.       Гарри с радостью отказался бы от этого предложения, но злить Волдеморта без причины не стоило, поэтому он кивнул и отправился с тем к выходу. Как только они дошли до дверей, Волдеморт приложил к ним палочку, и они вышли наружу. Тот сказал:       – Я попрошу Одвинуса предоставить тебе доступ к дверям и воротам.       Они молча шли вглубь сада, и в какой-то момент Гарри не выдержал тишины и задал вопрос:       – Чем ты сейчас занимаешься? – он не надеялся на честный ответ, но не попытаться узнать не мог.       Риддл остановился и вперил в него резкий пылающий взгляд. Гарри замер перед ним, снова ощущая изменение атмосферы, как тогда в гостиной.       – Я говорил тебе, что не потерплю фамильярности, Гарри? – спросил он шелковым тоном.       В Гарри поднялась тщательно подавляемая им ненависть. Он вперил вызывающий взгляд в своего врага, совершенно не боясь, что тот мог сделать. Хоть Риддл еще не успел убить родителей и товарищей Гарри, он уже погубил достаточное количество людей. Из-за его помешанности Гарри никогда не знал, что такое нормальная жизнь, без постоянной борьбы и опасности. И этот ублюдок требует к себе уважения? После всех последних поступлений своим принципам, Гарри не выдержал: в нем вскипела кровь, и он гневно прошипел:       – Можешь сколько угодно клеймить меня, но я никогда не буду обращаться к тебе как твои слуги, Риддл!       На лице Волдеморта проступило секундное замешательство, но Гарри не собирался жалеть, что снова не уследил за своим языком. Он отвернулся и направился дальше по дороге.       Когда он услышал следующие проклятие, Гарри даже не удивился.       – Круцио!       Каждую клеточку его тела пронзила острая невыносимая боль, и он свалился на землю, изо всех сил стараясь не закричать. Для Гарри исчезло все вокруг, помимо его горящего в агонии тела. Пытка продлилась несколько секунд, но для Гарри прошел как будто час. Он лежал, тяжело дыша и весь мокрый от пота. На кладбище это было и в половину не так ужасно, как сейчас, возможно, потому что тогда Волдеморт еще был слаб.       Риддл подошел и присел рядом с ним на корточки.       – Еще раз назовешь меня этим мерзким магловским именем, и ты будешь страдать в десять раз больше, Поттер, – произнес он ледяным тоном.       Вздернув его на ноги, Волдеморт отправился вперед, не оглядываясь. Гарри, преодолевая дрожь в конечностях и стирая пот с лица, пошел за ним. До совятни никто из них не проронил ни слова, а в воздухе продолжало витать напряжение.       Совятней оказалась башенка тридцати футов в высоту. Они поднялись по лестнице и вошли в небольшое помещение. Гарри увидел три совы и одного филина. Две бурых птицы спали, а одна серая сова с любопытством глядела на вошедших гостей. Гарри подошел к ней и грустно улыбнулся, вспоминая Хедвиг.       – Доставишь мое письмо, красавица? – спросил он мягко. Сова ухнула, и Гарри принял это за согласие. Он передал ей в клюв слегка помятый пергамент и шепотом сказал: – Альбусу Дамблдору, в Хогвартс.       Как только сова улетела, Гарри обернулся к Риддлу, не питая иллюзий, что тот не слышал, кому он отправил письмо. Тот стоял, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. Он кивнул на выход, и они вместе спустились обратно в сад.       По пути назад Волдеморт все же решил раскрыть рот.       – Я разрешаю тебе называть меня по имени, Гарри, – сказал он. – Но с соблюдением субординации.       – Томом? – изумился Гарри, но получив предупреждающий взгляд, быстро сообразил. – А, Волдемортом.       – Так меня называют только близкие друзья, поэтому, я надеюсь, ты понимаешь, какую честь я тебе оказал.       Ага, конечно, хмыкнул про себя Гарри. Но, тем не менее, Волдеморт, идущий на компромисс – это что-то новенькое. Вопрос, почему тот был так к нему благосклонен, теперь еще больше тревожил Гарри.       – Хорошо, – ответил Гарри. Как бы глупо ему не казалось использовать имя «Волдеморт» в качестве обращения и как бы противно не было обращаться к тому на «вы», он сможет перебороть себя, если уж даже Риддл смог уступить.       – Еще увидимся, Гарри, – сказал на прощание Волдеморт, когда они вошли в дом. Гарри кивнул, и тот пошел куда-то дальше по холлу мимо лестницы.       Постояв немного на месте, Гарри решил, что время начать выполнять задание Альфарда, и направился на третий этаж в свои комнаты. ***       Следующую неделю Гарри провел по большей части в обществе Альфарда, который завалил его информацией по самые уши. Он занимался и учился дни на пролет, не отвлекаясь практически ни на что иное и под вечера ложась спать с загруженной головой.       На второй день Гарри получил письмо с ответом от Дамблдора, который пригласил его к себе в кабинет в пятницу вечером, и он с нетерпением ждал этого момента всю неделю, заранее выпросив у Альфарда свободные часы на это время.       Когда настала пятница, время тянулось еще медленнее и, стараясь запомнить последовательность заклинаний и взмахов палочкой, используемых для определения чар, наложенных на артефакты, Гарри еле сумел сосредоточиться.       – Передохнем, – сказал Альфард, когда у него наконец получилось повторить последовательность. Гарри сел в кресло и перевел дух. – Сегодня у тебя намечается что-то важное, да?       – У меня встреча с Дамблдором по поводу поступления в Хогвартс.       – О, – улыбнулся Альфард, доставая бокалы и наполняя их вином. – Будь с ним осторожнее и не доверяй ему, Гарри. Он не тот, кем кажется на первый взгляд. К тому же, я бы сказал, он наш враг.       Гарри нахмурился, но решил не спорить. Такую позицию следовало ожидать от Пожирателя, но все же ему казалось, что Альфард намного разумнее остальных и не поддерживал части их взглядов. По всей видимости, к Дамблдору у всех слуг Волдеморта было предвзятое отношение.       После ужина, на котором Риддл, как практически всегда бывало на них, не появлялся, Гарри сразу же отправился на выход. Он пересек пределы поместья и аппарировал в Хогсмид. Директор в письме предлагал воспользоваться ему камином, но Гарри не мог отказать себе в возможности полюбоваться на замок. И действительно, тот выглядел захватывающе: не тронутый войной, он был таким, каким и являлся – волшебным.       Неспешно, Гарри двинулся к Хогвартсу, вслушиваясь в мирную тишину. По пути Гарри отметил отсутствие привычной ему Гремучей Ивы. Ну, конечно, ее же посадили специально для Люпина. Зайдя в раскрытые ворота, Гарри направился к кабинету директора и только дойдя до горгульи осознал, что не знает пароля. Он вспомнил, какие пароли использовал Дамблдор в его время и решил попробовать угадать.       – Кислотные леденцы? Лимонный шербет? Лимонные дольки? – горгулья не двигалась. Гарри досадливо глянул на нее, готовясь выдать еще ворох сладостей, но тут она отъехала в сторону, пропуская его.       Поднявшись по лестнице, Гарри толкнул дверь, и та легко отворилась. Перед ним предстал так хорошо знакомый ему кабинет, где находились множество различных жужжащих предметов. Только их количество было все же не такое большое, как в его время. У Гарри промелькнула мысль, что Альфард был бы в восторге от такой коллекции.       Посреди кабинета, за столом, располагался волшебник, которого Гарри бы ни с кем не спутал. У того еще не было такой длинной бороды, та достигала только его груди, однако в ней уже проявлялась значительная часть седины, как и в волосах Дамблдора. Его лицо уже тронуло множественное количество морщин, но все же он выглядел не так старо, как во времени Гарри.       Когда Гарри посмотрел на него, губы Дамблдора тронула улыбка.       – Добрый вечер, мистер Поттер, я так полагаю? – осведомился директор, кивая ему на кресло напротив стола.       – Здравствуйте, профессор Дамблдор. Да, это я, – ответил Гарри, искренне улыбнувшись. Он был рад видеть этого хитрого лиса живым, а не в своей голове на вокзале Кингс-Кросс.       – Признаться, я не ожидал, что вы решите добраться до моего кабинета по замку. Еще больше меня удивила ваша осведомленность насчет типа моих паролей, – Дамблдор посмотрел на него поверх своих очков проницательным взглядом.       – По правде сказать, профессор, я здесь не для того, чтобы просить зачислить меня на последний курс. Вернее, для этого тоже, но это не главная причина.       Дамблдор с интересом на него поглядел.       – Что ж, продолжайте, мистер Поттер.       – Дело в том, что я… из будущего, – поняв, что подобное заявление звучит как бред, Гарри зачастил: – Это правда так. Я из девяносто восьмого года, учился в Хогвартсе шесть лет, а седьмой мне пришлось провести в бегах. Мы с вами были знакомы. Вы готовили меня к битве с Волдемортом, показывая различные воспоминания. Например, о том, как впервые встретили его в приюте, как он просил место преподавателя защиты от темных искусств, как убил…       Дамблдор поднял руку, заставляя Гарри умолкнуть. Тот пытался проанализировать его лицо, чтобы понять верит ли директор хоть единому слову, но по его задумчивому виду было сложно что-то определить.       – Мистер Поттер, если вы действительно из будущего, то не стоит рассказывать мне хоть сколько-то значимые события.       – Значит… вы так просто мне поверили? – удивленно спросил Гарри.       – Нет, конечно, не так просто, – улыбнулся волшебник. Он поднялся с места и подошел к шкафчику, где находился Омут памяти. – Полагаю, вы знаете, что это такое и будете не против предоставить мне пару воспоминаний? Только, прошу вас, не выбирать слишком важные для истории события.       – Хорошо, – кивнул Гарри.       Он приблизился к директору и, достав палочку, слегка подумал, потом прислонил ее к виску и вытащил первое воспоминание. После он по очереди достал еще две и поместил их в чашу. Дамблдор кивнул ему и пригласил следовать за собой. Гарри окунулся вместе с ним в Омут.       Первое воспоминание было самое безобидное, что смог вспомнить Гарри с участием Дамблдора. Оно было посвящено разговору Гарри с директором, когда тот на первом курсе застал его, смотрящем в зеркало Еиналеж. Дамблдор, пришедший с ним, с любопытством и крайним вниманием следил за разворачивающимся разговором. Когда тот закончился ответом Дамблдора из воспоминаний про то, что тот видит в зеркале пару носков, Гарри заметил, что настоящий директор слегка улыбнулся.       Их перебросило во второе воспоминание, где перед ними сразу же предстали Гарри и Волдеморт. Риддл запустил Аваду, которую приняла на себя ожившая статуя, и дальше началось известное Гарри сражение Дамблдора с Волдемортом. Может, это воспоминание не подходило под критерий «не слишком важное для истории», но Гарри считал необходимым показать его, так как здесь можно было отчетливо увидеть силу Волдеморта, а также его изменившейся вид.       В следующий миг они переместились к последней сцене.       Это воспоминание Гарри выбрал без участия Дамблдора. Перед ним предстала Тайная комната, где находились молодой Риддл, двенадцатилетний Гарри и бессознательная Джинни. Наблюдать за разворачивающимися событиями со стороны было занятно. Особенно за сражением с василиском, которое, надо признать, выглядело впечатляюще. Гарри с содроганием смотрел, как его мелкая копия сунула руку в пасть змеи, протыкая мечом Гриффиндора ее мозг, и подумал, что его удачливость может вполне конкурировать с крестражами на звание того, что лучше спасает жизнь. Как только раненную руку Гарри из воспоминаний заживил Фоукс, директор с настоящим Гарри вынырнули из Омута памяти и снова оказались в кабинете.       Дамблдор выглядел впечатленным. Он с задумчивом видом постоял, глядя на мелькающие в Омуте воспоминания, а после поднял взгляд на Гарри и произнес:       – Тебе многое пришлось пережить, Гарри.       Тот кивнул, ожидая совсем не этих слов.       – Сэр, что же мне делать? Я не знаю, почему очутился здесь и зачем.       – Едва ли я смогу ответить тебе на этот вопрос, – сказал Дамблдор. Он отошел от Омута памяти и сел обратно в кресло, приглашая Гарри сделать то же самое. – Как бы то ни было, спешу тебя расстроить, но тебе не удастся вернуться назад.       – Но как же… – Гарри растеряно на него посмотрел. – Почему?       – Ты уже рассказал мне часть будущего, Гарри, и, наверняка, успел поговорить с другими людьми. Это не может не иметь последствий. Твоей реальности больше не существует, а новая еще не создана.       Эффект бабочки, понял Гарри. Неужели он больше никогда не пообщается с Роном, Гермионой, Джинни, да хоть с кем-то, знающим, кто такой Гарри Поттер на самом деле? Неужели его жизнь действительно оборвалась в том лесу и теперь единственный выход – строить новую здесь?       – Но я не принадлежу этому времени! – воскликнул Гарри. – Я попал сюда, когда Волдеморт попытался убить меня с помощью Авады. Я разговаривал с вами в чем-то наподобие лимба. Вы сказали, что если я вернусь, то это поможет уменьшить количество искалеченных душ и разбитых семей. Я думал, вы имели в виду, что я очнусь там, у себя, и смогу наконец победить Волдеморта. Но вот я здесь, в этом времени, и совершенно не представляю, что должен делать.       Дамблдор пронзительно посмотрел на него.       – Мне очень жаль, Гарри, но я знаю не больше твоего. Могу лишь предполагать, что твое прибытие к нам не может быть случайностью. О таких случаях в истории не слышали, поэтому тебе предоставлен уникальный шанс… как ты сказал, я говорил? – Дамблдор улыбнулся, припоминая, – уменьшить количество искалеченных душ здесь, пока их еще не так много.       Гарри угрюмо уставился себе на колени. В очередной раз он должен спасать мир и людей. За что ему это?       – Я готов предложить тебе посильную помощь в борьбе с Томом, который, насколько я понял, зашел намного дальше, нежели я мог предвидеть.       – Он развязал две магические войны и убил кучу людей, – мрачно подтвердил Гарри.       – Что ж, слава Богу, этого пока не произошло, – печально улыбнулся Дамблдор. – Так вот. Ты можешь рассчитывать на меня, Гарри, но все же не рассказывай мне о будущем слишком многого. Я ценю твое доверие и рад, что ты обратился именно ко мне, однако того, что я уже знаю, будет достаточно.       – Но почему? – недоуменно спросил Гарри. – Вы же сами сказали, что этого будущего никогда не будет.       – Какие-то события вполне могут повториться, и моя осведомленность о них не пойдет никому на пользу. К тому же мне не хотелось бы относиться с предубеждением к людям, которые, без сомнения, будут появляться в твоих рассказах, – глаза Дамблдора засверкали.       – Даже к Волдеморту? – недоверчиво спросил Гарри.       – Даже к нему, – подтвердил Дамблдор, кивнув.       Они просидели в молчании несколько минут. Гарри заметил, что некоторые портреты директоров пустуют, включая Финеаса Блэка. Скорее всего, их обитатели ушли к кому-то в гости.       – Я смогу учиться в школе, сэр? – нарушил тишину Гарри.       – О, конечно, мой мальчик. Первого сентября состоится распределение, и тебя определят на подходящий факультет.       – Я учился в Гриффиндоре.       – В таком случае, ты имеешь все шансы снова туда попасть, – улыбнулся Дамблдор.       Гарри заколебался перед озвучиванием следующей просьбы.       – Профессор, я хотел бы кое о чем вас попросить. Не могли бы вы научить меня окклюменции, пожалуйста? Сейчас это необходимо не только для меня, но и для сохранения всего мира. Если Волдеморт узнает что-то о будущем…       Дамблдор понимающе закивал. Задумавшись на несколько секунд, он кивнул.       – Думаю, это вполне возможно. До конца лета приходи ко мне каждую пятницу в то же время, что и сегодня, а после начала семестра мы составим новое расписание. Гарри поблагодарил волшебника, и они попрощались. У самой двери директор окликнул его:       – Кстати, Гарри, мой пароль – малиновое варенье.       – О, я мог бы догадаться! – воскликнул он. – Оно же ваше любимое.       Глаза Дамблдора весело заблестели, а на его губах появилась озорная улыбка.       Гарри вышел за дверь, тоже улыбаясь и чувствуя легкость. Он и не подозревал, что разговор с Дамблдором пройдет столь гладко. Правда, Гарри так и не рассказал тому, что ему пришлось принять метку, но он обязательно сделает это в следующий раз.