Приговор к свободе

      В поместье действительно не осталось больше ни одного министерского работника. Да и казалось, что не только их, но и всех остальных жителей. Гарри в полной тишине дошел до ворот и уже собирался их открыть, как услышал позади себя поскрипывание гравия. Он обернулся и увидел идущего к нему Рабастана.       – Что ты тут делаешь? – спросил он хмуро, как только приблизился. – Ты должен быть в Хогвартсе.       – Могу сказать тебе то же самое, – отозвался Гарри и коснулся палочкой ворот, открывая их. – Чем закончился обыск?       Они вместе вышли за пределы поместья, и Лестрейндж сказал:       – Аппарируем на дорогу, к самой границе.       Тот исчез, и Гарри последовал за ним. Оказавшись на тропинке, ведущей в Хогвартс, они двинулись к замку.       – Ничего у нас не нашли, конечно же, – начал Рабастан, отвечая на его вопрос. – Наглая шваль, состоящая по большей части из грязнокровок, успела порыться даже в наших спальнях. Я боюсь представить, что сделает Лорд, когда узнает, что к нему тоже заходили.       Лестрейндж замолчал, а Гарри нахмурился. Он никогда раньше сильно не вникал в политику и не пытался разобраться в ней. Сказать по-честному, в своем времени он бы даже одобрил запрет всего темного. Но теперь, когда Гарри начал немного разбираться в темной магии и взаимодействовать с ней напрямую, он готов был признать, что далеко не вся она так уж плоха и ужасна. Может, большая ее часть и причиняла вред, но она позволяла во сто крат легче побеждать врагов, темных тварей и применялась для многих серьезных артефактов.       Зато теперь, кажется, Гарри начинало становиться ясно, как противостояние светлых и темных волшебников вылилось в войну. Волдеморт явно не будет терпеть ужесточение политики министерства в отношении темных и в скором времени нанесет свой первый серьезный удар. Гарри не представлял, как того остановить. Никакие его просьбы не спасут людей, кинувших вызов Волдеморту.       – Ты же был с Лордом, да? – спросил Лестрейндж. – Вы куда-то уходили из поместья.       Гарри кивнул.       – Можешь радоваться, – произнес он угрюмо. – Мне больше не нужна твоя помощь: я выполнил задание. Если Лорд обещал тебе за это метку, то, наверно, ты скоро ее получишь.       – Серьезно? – поднял брови Лестрейндж. – Я даже ничего не сделал.       – Изменились обстоятельства, и у меня получилось выполнить задание легче, чем Волдеморт мог предполагать.       – Еще скажи, что ты оказался умнее Лорда, – протянул Рабастан.       – Нет. Просто ему не помешало бы сразу рассказывать все детали, – ответил Гарри.       Они вошли в замок и попрощались: Лестрейндж устремился в подземелья, а Гарри наверх, в свою башню. Он дошел до портрета Полной Дамы, назвал пароль и прошел в гостиную Гриффиндора, где, как и обычно вечером, сидело много ребят. Гарри перекинулся парой слов с Фабианом и Гидеоном и направился к себе в спальню, где надеялся отдохнуть от всего, что с ним произошло за день.       Поднявшись, Гарри подошел к своей постели и, сбросив мантию с ботинками, плюхнулся на нее. На соседней кровати сидел Девин, который окинул его внимательным взглядом.       – Что? – спросил Гарри.       Тот пожал плечами.       – Судя по твоему виду ты весь день разгружал грузовики, – усмехнулся он.       – Хуже, – ответил Гарри, задергивая полог. Стянув с себя штаны и рубашку, Гарри укутался в одеяло и закрыл глаза, пробормотав: – Намного хуже. ***       На следующий день Гарри после завтрака первым же делом решил возвратить меч Гриффиндора Дамблдору. Надеясь, что директор не будет против незапланированного визита, Гарри дошел до горгульи и, назвав пароль, поднялся по винтовой лестнице. Он постучал в кабинет, и дверь тут же отворилась, приглашая его войти. Дамблдор сидел за своим столом. Он поднял голову от кипы бумаг и улыбнулся.       – Проходи, Гарри.       – Здравствуйте, профессор, – сказал он, заходя в кабинет и закрывая за собой дверь. – Я пришел вернуть меч.       Запустив руку в сумку, Гарри вынул меч Гриффиндора и передал его Дамблдору. Тот осторожно забрал его и поставил на пол, прислонив к своему столу.       – Том всегда проявлял необыкновенную жадность по отношению к древним артефактам, и мне остаётся только удивляться, как быстро ты продвигаешься к своей цели, Гарри, – взгляд Дамблдора был направлен как будто в самую душу, и Гарри стало неуютно.       Он решил пока не рассказывать, что Волдеморт завладел гораздо более ценной вещью, нежели меч Гриффиндора.       – Моей цели? – неуверенно переспросил он. Гарри подошел и сел в кресло напротив стола директора. – Я не понимаю…       – О, я уверен, что понимаешь, – глаза Дамблдора сверкнули. – Ты определенно влияешь на Тома.       – Не думаю, – пробормотал Гарри. – Я постоянно пытаюсь объяснить ему прописные истины, но каждый раз это перерастает в бессмысленный спор и заканчивается ничем.       Директор слегка улыбнулся и ответил:       – Ни одно действие, ни один разговор не может пройти бесследно. Если Том вступает с тобой в дискуссии, то он по крайней мере готов выслушать другую точку зрения, а это уже ценно. Задумайся, Гарри, почему он вообще спорит с тобой, а не прерывает ваши разговоры на корню.       Гарри склонил голову. Он не имел ни малейшего понятия, почему Волдеморт готов был с ним столько разговаривать и почему тот давно не запытал или не убил его. Тем более, что Гарри знал о крестражах. Да и у него были другие вопросы. Почему Риддл не предпринимает попыток выведать у него о будущем больше? Разве тому не хочется попытаться избежать своих же ошибок?       – Я хочу, чтобы Волдеморт перестал убивать, вот и все, вот и вся моя цель, – прошептал Гарри. Этого уже будет достаточно. – Возможно ли вообще его переубедить?       Дамблдор грустно улыбнулся.       – Ты можешь говорить с Томом, Гарри, однако, если тот сам не захочет менять отношение к некоторым вещам, то не стоит и надеяться, что что-то получится.       Гарри вздохнул. Он уже пообещал себе сделать все от него зависящее. Если Риддл снова станет безжалостным монстром, то Гарри останется только попытаться спасти как можно больше людей.       – Вчера проходил обыск в доме Лестрейнджей, где сейчас живет Волдеморт, – сказал Гарри, поднимаясь с кресла. – Обезопасьте людей, сэр, он намеревается мстить.       – Спасибо, Гарри, – кивнул Дамблдор, – я предприму меры.       Они попрощались, и Гарри вышел за дверь с тяжелым сердцем.       Он решил снова найти уединение в Выручай-комнате и поплелся туда, раздумывая над тем, как остановить Волдеморта от убийства авроров, которые вчера проводили обыск. Дамблдор не сможет полностью уберечь их от опасности. Если Риддл решил их убить, то он это сделает, можно не сомневаться. Гарри был бессилен: это не два магла, на которых Волдеморту было наплевать. Это даже не пара человек, а несколько десятков; сохранить жизнь стольким людям просто так не получится.       Добравшись до восьмого этажа, Гарри прошелся перед стеной три раза и стал ждать, когда появится дверь. Ничего не происходило. Он попробовал еще раз, но стена так и осталась пустой. Кто-то был в комнате, понял Гарри. В замке, помимо него, есть еще люди, которые знают о ее существовании? Интересно. Гарри решил подождать минут десять и, если никто не выйдет, уйти. Он достал мантию-невидимку и накинул ее на плечи.       Встав в стороне, Гарри вернулся к своим размышлениям о Волдеморте, но он так и не нашел ответа на вопрос, как предотвратить убийства. Он также не знал, как переубедить того не использовать камень нагов. Волдеморт, который способен отказаться от могущества? Это было чем-то нереальным. Был вариант украсть камень или уничтожить его. Но как? Волдеморт явно не был столь беспечен, чтобы оставлять его где-то, куда Гарри сможет с легкостью залезть. Как камень вообще давал силу? Наверняка нужно было что-то сделать, чтобы тот сработал.       Его мысли постепенно перешли к тому, о чем он думать совсем не хотел. Но он не мог прятаться от этого бесконечно. Не мог отрицать, что привязался к Волдеморту. Гарри прикрыл глаза. Как его угораздило? Почему он хотел к тому прикасаться, почему ему хотелось, чтобы тот улыбался? Мало этого, он уже умудрился выдать тому эту свою привязанность. У него внутри все похолодело от этой мысли. Мерлин, он дал Волдеморту отличную возможность для манипуляций.       Он распахнул глаза и увидел, как в стене появилась дверь. Она открылась, и оттуда вышел человек, в котором Гарри с удивлением узнал Девина. Тот прошел мимо него с тенью на лице и принялся спускаться. Что тот делал в Выручай-комнате? Тоже, как и Гарри, искал уединение? Он решил не задумываться над этим. Сейчас у него были вопросы, волновавшие его больше.       Снова пройдясь вдоль стены, Гарри наконец смог оказаться в комнате, которая, как и в прошлый раз, приняла вид его гостиной из поместья Лестрейнджей. Он сел на диван и достал из мешочка музыкальную шкатулку. Гарри завел ее и поставил на стол. Он закрыл глаза и принялся слушать музыку.       Представилось, что было бы, если Волдеморт из его времени узнал бы, что Мальчик-Который-Выжил жаждет его прикосновений и улыбок. Тот бы умер от смеха, и крестражи можно было бы не уничтожать. Гарри стало от этой мысли совсем плохо.       А что бы сказал здешний Риддл? Тот уже показал, что не понимает его. Ну еще бы! Волдеморт никогда не знал и не понимал, что такое любовь, дружба, да даже просто симпатия.       Гарри опустил голову на руки, и просидел так некоторое время. Мелодия оборвалась нотками воодушевления, но он ощущал себя совершенно паршиво. Жалость к себе затопила его. Никакие убеждения себя в том, что Волдеморт жестокий тиран и убийца, что его будущая версия сломала ему жизнь, не работали. Его мозг как будто принял эту информацию к сведенью и не воспринимал ее больше, как нечто ужасное.       Бесполезно бороться, подумал Гарри. От этого становится только хуже. Гарри вздохнул и откинулся на спинку дивана, чувствуя опустошение. ***       Последующие три утра Гарри просыпался с тревогой, готовый увидеть в Ежедневном Пророке информацию об убийстве или похищении какого-нибудь аврора. К счастью, каждый раз его ждало облегчение, но напряжение от этого не спадало. На четвертый день Гарри решил, что должен навестить Волдеморта и узнать его планы. Неважно как – он больше не мог спокойно сидеть и ничего не делать. А также ему нужно было понять, успел ли тот использовать камень нагов.       Сразу после уроков Гарри направился к проходу одноглазой ведьмы: так было безопаснее. По пути в Хогсмид он мог нарваться на преподавателей, которые обязательно спросят, что он забыл в деревушке в будний день.       Гарри пробирался по тоннелю и чувствовал, что что-то не так. Он остановился, огляделся и прислушался. Ничего. Гарри пошел дальше и мельком глянул на браслет. Тот оставался спокойным, но тут он ощутил две небольшие вибрации Гарри снова обернулся и вскинул палочку.       Он не успел ни о чем сообразить, как в него полетел луч заклинания всего с расстояния пяти футов. На то, чтобы пригнуться, не хватило времени, и Гарри отбросило назад. Он почувствовал, как его лёгкие как будто горят изнутри. Каждый вдох и выдох сопровождались невероятной болью. Гарри показалось, что он сейчас задохнется, но тут все прекратилось.       Тяжело дыша, Гарри попытался сесть. В этот момент его схватила невидимая рука и припечатала к стене. Палочка исчезла у него из руки. Не мешкая, Гарри со всей силы ударил ногой невидимку и, быстро вынув из кармана первый попавшийся зачарованный камешек, кинул его в сторону напавшего. Вспыхнул огонь, очерчивая фигуру человека, и Гарри услышал крик. Он достал из мешочка палочку Драко и выпустил струю воды, туша пламя. Невидимка свалился на пол, судорожно дыша, и Гарри кинул связывающие и обезоруживающие. Он подошел к веревкам, оплетающим невидимое тело, и произнес:       – Фините! – перед ним появился тот, кого Гарри ожидал увидеть меньше всего. – Девин? – прошептал он поражённо.       Его сосед по спальне, товарищ, лежал на полу в обгоревшей одежде и с ожогами на лице и руках. Гарри не верил своим глазам.       – Какого черта?! – воскликнул он, садясь рядом с ним на корточки и переворачивая его на спину. Браслет ощутимо завибрировал. – Зачем ты следил за мной? Зачем напал?       Тот скривился от боли и хрипло проговорил:       – Прости, Гарри, я не хотел причинять тебе вреда. Это было первое заклинание, пришедшее мне в голову.       – Не хотел причинять вреда? – переспросил он низким голосом, до сих пор ощущая жжение в легких. – Это ты подбрасывал мне те артефакты, не так ли? – прошипел Гарри, чувствуя себя преданным.       – Нет, – ответил Девин, ерзая в веревках.       – Ложь! – выплюнул Гарри. Он поднял свою палочку из пера феникса, которая валялась на полу и, отойдя подальше, навел ее на Девина. Из его кармана вылетел небольшой предмет, зависая в воздухе. – Что на этот раз? Ядерная бомба?       Лицо Девина приняло хмурое выражение.       – Я не хотел тебя убивать, Гарри. Тебя же даже не покалечило, верно?       – Потому что мне удалось спастись! – зло крикнул он.       В начале коридора послышались какие-то шорохи, и Гарри насторожился. Оставаться в проходе под Хогвартсом было небезопасно. Он кинул артефакт обратно в карман Девина и положил себе его палочку. Применив заклинание левитации, Гарри быстрым шагом направился вперед по тоннелю, неся перед собой Девина.       – Стой, Гарри, – сказал тот с толикой страха. – Оставь артефакт здесь, он настроен на аппарацию.       – Теперь тебя это обеспокоило? – прорычал Гарри.       Когда он дошел до барьера, то с помощью палочки переместил артефакт – это снова была брошка – в небольшую расщелину между камнями и аппарировал к поместью Лестрейнджей. Гарри привалил Девина к забору и сказал шелковым тоном:       – Итак? Ты не хотел убить меня? Тогда кого? Волдеморта?       Девин поерзал на месте и болезненно скривился.       – Было бы неплохо, если бы эта мразь сдохла, – сквозь зубы проговорил он.       – Отвечай на вопрос! – яростно крикнул Гарри, наклоняясь и желая залепить тому пощечину. Он давно не чувствовал такой гнев.       – Ты должен меня понять, Гарри, – вздохнул Девин, не впечатленный его тоном. – Темная магия – это прекрасная вещь. Думаю, ты уже ощутил ее вкус, но еще не распробовал полностью. Мне очень нравится экспериментировать с ней, и я так же, как и ты, люблю создавать артефакты. Испробовать их в действии – вот, чего мне всегда не хватало. У меня была парочка вещиц, которые я всегда хотел испытать, но не подворачивался случай: не буду же я делать этого в школе. Поэтому, когда я увидел тебя – не слишком осмотрительного, – я понял, что это мой шанс. Ты постоянно куда-то уходил, и когда я проследил и узнал, куда именно, то моя идея стала казаться мне еще лучше. Я мог одновременно испытать артефакты и уничтожить эту шайку чистокровных вместе с вашим драгоценным Лордом.       – Ты ненавидишь Волдеморта? – спросил Гарри. У него произошел какой-то диссонанс в голове: он никак не ожидал, что маглорожденные могут тоже интересоваться темной магией.       – Я ненавижу их всех, – злобно выплюнул Девин. – Всех слизеринцев и этих аристократов, которые ходят с высокомерным видом и думают, что выше таких, как я, маглорожденных. Я знаю об идеях вашего Лорда, а также, о том, как много чистокровных их поддерживают. Кто они такие, чтобы думать, что мы какие-то неполноценные? Я умнее и сильнее многих из них. Я уже знаю больше, намного больше, чем они.       – Так, ты решил использовать для своих целей меня, – утвердительно сказал Гарри. – Кольцо срабатывало через некоторое время после аппарации?       – Я аппарировал за тобой и принялся ждать, когда оно взорвётся. Но этого не произошло, и я понял, что вам удалось его обезвредить.       – Второй раз я тоже тебе все испортил, да?       – Я был уверен, что если действие будет мгновенным, то в таком случае все точно получится, но ты, Гарри, как-то почувствовал мой артефакт, – Девин прищурился.       – Браво, – услышал Гарри голос позади. Он обернулся и увидел Волдеморта. Откуда тот взялся? И как давно он слушал? Он встал возле Гарри и пренебрежительно глянул на Девина. – Грязнокровка решил, что ему подвластна темная магия, и ему подумалось, что он сможет одолеть разом десяток чистокровных волшебников. Какое жалкое зрелище.       На лице Девина появилась ярость. Он порывался вырваться, но веревки крепко его удерживали.       – Ты не имеешь никакого права так со мной разговаривать! Если бы не пара случайностей, вас всех бы уже жрали черви!       Волдеморт лениво усмехнулся и поднял палочку. Он ничего не сказал, но Девин закричал так пронзительно, как будто его принялись резать и жечь одновременно. Он повалился на землю и отчаянно задергался в веревках. Гарри видел на лице Волдеморта только удовольствие и маниакальную жажду. Он не смог на это долго смотреть – Гарри схватил Волдеморта за руку и с силой надавил на нее, чтобы тот опустил палочку. Действие заклятия прекратилось, и Девин перестал кричать. Он уткнулся лицом прямо в землю, тяжело дыша. Теперь в красных глазах Риддла отражался только приговор к смерти. Он вырвал свою руку из хватки Гарри и приблизился к Девину, сев около того на корточки.       – Я мог бы сделать так, чтобы черви жрали тебя. Живьем. Но я не собираюсь тратить время на жалкого магловского выродка, поэтому поблагодари Мерлина за то, что ты умрешь быстро, – низким тоном проговорил Волдеморт, поднимая палочку.       – Нет! – воскликнул Гарри, дергая Риддла за рукав. – Не убивайте его, прошу!       Тот повернул голову к Гарри, и ему показалось, что Волдеморт сейчас убьет его вместо Девина.       – Вы удовлетворили свою жажду к пыткам, но не надо его убивать. Я возьму с него Непреложный обет и прослежу, чтобы он никогда больше не пытался покалечить или убить кого-нибудь. Он больше не будет представлять опасности. И больше не приблизится к вам. И не скажет вам ни слова, – зачастил Гарри, придумывая все это на ходу.       – Ты действительно думаешь, что я стерплю оскорбления и оставлю безнаказанным покушения на свою жизнь? – спросил Волдеморт с жесткой ухмылкой, выпрямляясь.       – Можете считать виноватым меня, – быстро сказал Гарри. – Это ведь я не почувствовал слежку и кольцо. К тому же я его поймал – я за него отвечаю.       На лице Риддла промелькнуло удивление.       – Ты тоже чуть не умер, Гарри, – елейным тоном проговорил он. – И ты готов это простить? И более того взять вину на себя?       – Я не готов простить, – твердо ответил Гарри. – Но, пожалуйста, просто забудьте о его существовании и дайте мне дальше разобраться с ним самому.       Волдеморт слегка прищурил глаза, глядя на него внимательно.       – Ты бы не умер, Гарри, – подал слабый голос Девин, который успел перекатиться на спину. – Кольцо пускало заряды так же, как брошь, оно бы не навредило тебе.       – Заткнись, Девин, – бросил Гарри раздраженно.       Он умоляюще посмотрел на Риддла, дожидаясь его решения. Тот медленно произнес:       – Очень хорошо, Гарри. Он твой.       Волдеморт стремительной походкой направился к поместью, а Гарри облегченно вздохнул. Подойдя к Девину, он переместил того в сидячие положение и сказал:       – Сейчас ты дашь мне Непреложный обет о том, что больше не причинишь вреда ни одному человеку, не будешь пытаться никого убить, и можешь возвращаться в Хогвартс.       Тот кивнул, даже не пытаясь спорить или обговаривать условия. Гарри освободил его от веревок, и, как только они скрепили обет магией, он аппарировал Девина обратно в проход под Сладким королевством.       – Не смей больше приближаться ни к кому из слизеринцев, ни к кому из чистокровных, поддерживающих Волдеморта, и уж тем более к нему самому. Даже не смотри в их сторону. Больше я тебя спасать не собираюсь. Скажи спасибо, что я не отвел тебя в аврорат, – жестко сказал Гарри. Он отдал Девину палочку. – И не забудь забрать и уничтожить свою побрякушку.       Девин кивнул. Он был слегка бледен, если не считать выделявшихся на его лице ожогов. Забрав брошь, он засунул ее в карман и проговорил:       – Спасибо большое, Гарри, я у тебя в огромном долгу. Не знаю, как у тебя получилось его убедить, но…       – Оставим это, – резко сказал Гарри.       Крутанувшись на месте, он снова очутился возле поместья. Гарри хмуро направился ко входу, предчувствуя, что ему придется сейчас ответить за свою выходку. Но главное он смог остановить Волдеморта от убийства, с остальным он разберется.       Гарри поднялся по лестнице и прошел до кабинета Риддла. Он остановился перед дверью, неспособный войти или постучаться. Перед его глазами снова встало лицо Волдеморта, отражающее злостное удовлетворение пытками, и ему почему-то было очень плохо от этого. Дверь отворилась сама, и Гарри, предприняв над собой усилие, переступил порог. Он подошел к креслу и опустился в него. Волдеморт выглядел спокойным и задумчивым, что резко контрастировало с его недавним настроением.       – Я все еще не понимаю, почему ты, Гарри, жалеешь всех подряд, без разбора, – проговорил Риддл тихо спустя несколько минут тишины, постукивая пальцами по столу.       – Я считаю, что никто не заслуживает смерти, – просто ответил Гарри. – И еще я не хочу, чтобы вы убивали, – искренне добавил он.       Волдеморт подался вперед, на его лице промелькнуло замешательство.       – Ты не хочешь, чтобы я убивал? – переспросил он медленно. – Что ты имеешь в виду?       – То, что я сказал, – пожал плечами Гарри. – Каждое убийство отражается на человеке, и я не хочу, чтобы вы еще больше покалечили свою душу.       Почему-то сейчас искренность давалась Гарри с легкостью.       После его ответа Риддл слегка нахмурился.       – Моя душа не покалечена, Гарри, – ответил он мягким тоном.       – Да неужели? – вскинул брови Гарри, скрещивая руки на груди. – После создания крестражей, всех убийств и пыток людей она не покалечена?       Волдеморт вздохнул и не стал продолжать эту тему. Он сказал:       – Что ты хотел, Гарри? Ты же решил выбраться из Хогвартса ко мне?       – Я как раз беспокоился насчет вашей души, – ответил Гарри, слегка усмехнувшись. – Я боюсь, что вы начнете убивать тех людей из министерства.       Глаза Волдеморта вспыхнули.       – Решил, что твое мнимое беспокойство обо мне поможет этим людям, Гарри? – с угрожающими нотками в голосе проговорил Волдеморт. – Тебе не удастся их спасти. Как бы ты не старался, они понесут расплату в любом случае. К тому же я не могу не предоставить возможность моим верным друзьям отомстить.       Помрачнев, Гарри отвернулся. Что он мог сказать, чтобы Риддл поменял свое мнение? Да ничего ровным счетом! Беспомощность заставила его сжать зубы.       – Прекрати жалеть их, Гарри, – услышал он спокойный голос Риддла. – Главная причина, по которой грязнокровок не любят, – это их желание постоянно лезть, куда не просят. Они приходят в мир магии и хотят изменить его под себя, совершенно не стараясь разобраться в его законах. Ты же видишь, что они делают сейчас, когда добрались до власти, – Риддл покачал головой. – Они полагают, что магия создана исключительно для упрощения их жалкой жизни; они используют ее, как инструмент, и не воспринимают, как науку, где, конечно же, есть разделы, несущие опасность. Почему они не думают о том, чтобы ограничить магловские науки, в которых тоже есть достаточно опасных вещей? Да потому что это нелепо и совершенно бесполезно. Только подумать о том, что ограничивать использование магии также бессмысленно, они почему-то не могут.       Гарри задумался над его словами. Он не мог не признать, что в них был смысл.       – Но это же не повод убивать маглорожденных, – сказал он. – К тому же они далеко не все такие. Почему вы не признаете исключений?       – Я их признаю, – ответил ему Волдеморт. – Но грязнокровки не должны удивляться пренебрежительному отношению к себе. По большинству судят отдельных людей, и, пока большинство грязнокровок будут продолжать пытаться продвигать свое мракобесие, к ним будут относиться так, как они этого заслуживают.       – Вы что, правда, хотите уничтожить их только потому, что они чего-то не знают? – неверяще произнес Гарри.        – Я говорил тебе, Гарри, что не собираюсь никого уничтожать. Тебе или сложно смотреть на вещи под другим углом, или же ты воспринимаешь меня через призму моего будущего воплощения, – Риддл на секунду замолчал, а после продолжил твердым тоном: – Мне наплевать на чужие жизни, еще больше мне наплевать на маглов и грязнокровок. До тех пор, пока они не вмешиваются в нашу жизнь, пусть делают, что угодно. Проблема состоит в том, что они именно что вмешиваются, к тому же еще и вредят. В будущем их просто не будут подпускать ни к какой серьезной работе, вот и все. Если я убиваю грязнокровок, маглов или кого-либо еще, то только потому, что хочу этого или считаю, что так нужно. Я не воспринимаю убийства, как нечто ужасное или страшное. Мне совершенно не жалко людей, большинство из них – ничтожества, в лучшем случае не делающие ничего полезного. От того, что я убью какую-то очередную грязнокровку или очередного магла – ничего не изменится. Если уж на то пошло, то животные вызывают у меня больше симпатии – они, во всяком случае, мне не мешают.       Гарри совершенно не понравилось то, что Волдеморт сказал. Хотя нечто подобное он от него и ожидал.       – Но как вы можете не понимать, что убийства ненормальны и делают всем только хуже? Ну нельзя же просто убивать и… – Гарри замешкал, не зная, как закончить. Он не представлял, как можно объяснить такие очевидные для него вещи. Он решил переключиться на другое. – А ваши слова про то, что маглорожденных не будут подпускать к серьезной работе – абсолютная дискриминация. Это совершенно несправедливо и необоснованно. Ладно, допустим, вы не хотите подпускать их к государственным должностям, но что не так с остальной работой? Они способны выполнять ее точно так же, как чистокровные с полукровками.       Волдеморт усмехнулся – Гарри видел, что того позабавили его слова, и это подняло в его груди волну раздражения.       – Для тебя открытие, что я несправедлив и нечестен, Гарри? Справедливости не существует, – сказал Риддл так же твердо и уверенно, как он говорил до. – Никто не справедлив – каждый человек действует в своих интересах. И я в том числе. Зачем мне быть справедливым, разве я им что-то должен? Если они захотят справедливости, то пусть сами и пытаются ее добиться. Когда я встану у власти, я буду вести такую политику, какую посчитаю нужной. Сейчас это делают грязнокровки, и они тоже несправедливы, ты это видишь.       Гарри сидел, нахмурившись. Он не считал правильным ни нынешней режим, ни тот, который хотел установить Риддл. Почему нельзя было дать свободу всем, зачем постоянно создавать ограничения, провоцируя конфликты?       – Я вижу твое несогласие, Гарри, – проговорил Волдеморт, смотря на него доброжелательно. – Со временем ты поймешь, что я прав. Сейчас у нас разные взгляды, и нет смысла спорить, думая, что кто-то изменит мнение.       Волдеморт откинулся на спинку кресла, а Гарри кивнул, соглашаясь с его словами. Никто из них не поменяется из-за обычного разговора, это было очевидно.       – Вы так уверены, что победите? – без вызова спросил он, меняя тему и желая узнать, почему Волдеморт говорил об этом так, как будто он будет у власти уже в ближайшее время.       – Не сомневайся в этом, Гарри. Я учел ошибки моей версии из будущего.       Гарри удивился.       – Я же вам ничего не рассказывал, – сказал он, вспоминая все, что когда-либо говорил Риддлу о будущем. – Или тогда в моей голове вы что-то все же увидели?       – Я увидел лишь пару расплывчатых образов. Но даже без них мне не нужны полноценные рассказы о будущем от тебя, чтобы делать определенные выводы. Единственное, что мне до сих пор любопытно, Гарри – причина, по которой я решил тебя убить еще совсем ребенком.       Реакция на информацию о пророчестве могла последовать разная. Волдеморт мог опять посчитать, что Гарри представляет угрозу. Нельзя было так рисковать.       – Глупо рассказывать причину, ведь вы снова можете посчитать ее веской, – ответил Гарри твердо, смотря тому в глаза.       – Я уже говорил тебе, Гарри, что не рассматриваю вопрос твоей смерти. Ничего не повлияет на мое решение, поверь.       Гарри покачал головой. Он не мог доверять Волдеморту в этом вопросе, это было бы неразумно. Риддл не стал настаивать. Он отвернулся от него и выдвинул ящик стола, доставая оттуда пергаменты. Гарри понял, что, скорее всего, он должен уходить, но ему хотелось остаться в компании Риддла. Он бы с удовольствием посидел вместе с тем, как тогда в библиотеке Блэков.       Какой-то импульс заставил Гарри подняться и обогнуть стол. Он встал вплотную к Риддлу, и тот поднял на него совершенно не удивлённый взгляд, склонив голову. С такого близкого расстояния Гарри видел красный оттенок глаз Волдеморта особенно отчетливо. В них отражался свет свечей, стоящих на столе, и они выглядели еще более особенно. Гарри не знал, когда эти глаза перестали казаться ему жуткими и стали для него такими же человеческими, как и любые другие.       Он хотел коснуться Риддла, но не мог этого сделать. Гарри сказал, быстро придумав первую подходящую фразу:       – Я, наверно, должен вернуть вам браслет…       Гарри хотел было снять артефакт, как Риддл остановил его, положив руку ему на запястье.       – Оставь себе, Гарри. Это был подарок, а не временное одолжение.       – Но за что? – спросил Гарри недоверчиво.       – За нашу встречу, – слегка усмехнулся Риддл. – Будем считать, что ты подарил мне в ответ себя.       Он слегка нахмурил брови, не понимая, что имеет в виду Волдеморт. Тот бережно провел костяшками пальцев по тыльной стороне его кисти. Гарри затаил дыхание, ловя себя на мысли, что он слишком остро реагирует на обычные прикосновения. Он перехватил руку Риддла и сжал ее. У того были длинные бледные пальцы, и Гарри невольно залюбовался. Поняв, что он думает явно о чем-то не том, Гарри прогнал наваждение и отпустил чужую руку. Он отошел на шаг назад и глянул в горящие глаза Риддла. Тот смотрел на него с любопытством.       Нужно было уходить – Гарри отвернулся. Он успел сделать всего два шага, как услышал мягкий голос Волдеморта.       – Оставайся, если хочешь, Гарри. Я не прогоняю тебя.       Он обернулся и вперил взгляд в Риддла. Тот поставил локти на стол и сплел пальцы в замок, глядя на него заинтересованно. Гарри заколебался, это было тем, чего он хотел, но он чувствовал, что если сейчас согласится, то что-то изменится. Решив, что возвращаться в замок и видеть в спальне Девина сейчас было выше его сил, Гарри кивнул. Он подошел к креслу, как Волдеморт жестом остановил его. Тот поднялся и, взяв пергаменты, приблизился к нему. Он коснулся его плеча, и они аппарировали в гостиную Риддла.       – Можно было и пройтись, – сказал Гарри.       Волдеморт хмыкнул и указал на книжные полки позади Гарри.       – Чтение на любой вкус.       Кинув на него быстрый взгляд, Гарри подошел к шкафу. Риддл действительно хотел только лишь почитать в его компании? Впрочем, он был не против. Гарри принялся просматривать книги, ища что-то интересное. Он остановил свой выбор на небольшой повести с понравившимся ему описанием, удивившись, что у Волдеморта вообще есть художественная литература.       Обернувшись, Гарри увидел, что Риддл скинул свою мантию и теперь был в брюках и рубашке. Он разместился на диване, закинув ногу на ногу, и читал что-то, написанное на пергаментах. Гарри поймал себя на мысли, что не знай он, кто перед ним – никогда бы не подумал, что это Темный Лорд, так мирно и по-домашнему тот выглядел.       Гарри подошел к тому и сел рядом, оставив расстояние между ними. Он погрузился в историю и совершенно не заметил, как прошло время. Сидеть в тишине в компании Риддла было так спокойно и уютно, что Гарри совершенно не хотелось уходить. Он окинул взглядом гостиную, и кое-что зацепило его взгляд.       – Вы играете в шахматы? – спросил Гарри негромко, повернувшись к Волдеморту. Тот уже отложил свитки и читал какую-то книгу. Посмотрев на него, Риддл коротко ответил:       – Редко.       – Не хотите сыграть? – предложил Гарри неожиданно для себя.       Он окинул его оценивающим взглядом, посмотрел на свою книгу и ответил:       – Полагаю, можно.       Они разместили доску на столике и принялись играть, отдавая команды фигурам. Волдеморт теперь сидел напротив него, в кресле. Он налил им вино, и Гарри стал чувствовать себя гораздо более расковано и расслабленно.       – Вы занимаетесь еще хоть чем-то в свободное время, помимо чтения? – спросил он, приказывая подвинуться пешке.       – Странная претензия, Гарри, сейчас я играю с тобой в шахматы, – ответил Риддл и тоже пододвинул пешку.       – Ну, а в другие дни? Строите планы, как захватить мир? – со смешком произнес Гарри. Он посмотрел на лежащие на соседнем столике свитки, на которых был парселтанг. – Мне кажется, вы только и делаете, что что-то читаете и изучаете. Вы, наверно, даже Гермиону переплюнули.       – Кого, прости? – поднял брови Волдеморт и указал ему на доску, чтобы он сделал ход.       Гарри отпил вино и отдал команду коню.       – Это моя подруга, – пояснил он. – Она была самой умной на нашем потоке, да и во всей школе, но вы бы не нашли общий язык.       – Грязнокровка? – спросил Риддл и пододвинул слона.       – Маглорожденная, – поправил Гарри хмуро, тоже делая ход. – Она была очень верной, никогда меня не бросала и постоянно помогала. Она, кстати, как раз была за справедливость и равенство. Хотела, например, освободить домовиков. Для вас-то равных прав не существует, как и справедливости.       – Освободить домовиков? Мерлин, я вижу с образованием в будущем все еще хуже, чем сейчас. Даже нынешние идиоты из министерства не додумались до такой глупости, – Волдеморт хмыкнул, делая глоток вина. – Насчет равенства все верно, Гарри. Вместе со справедливостью – это утопические понятия для тех, кто живет, где угодно, но только не в реальном мире.       Гарри решил не спорить. Они некоторое время молча передвигали фигуры, и Гарри налил себе уже пятый бокал вина, ощущая, что сконцентрироваться на шахматах становится все сложнее.       – Как бы там ни было, Волдеморт, – нарушил тишину Гарри после очередного хода. – Что вы изучаете? На свитках парселтанг… это что-то связанное с камнем нагов? Чтобы он сработал, нужно что-то сделать, да?       Риддл кинул на него предупреждающий взгляд.       – Верно, Гарри, но я помню твою позицию, поэтому попрошу не лезть в это дело.       Гарри порадовался, что Волдеморт знает его еще не так хорошо и, как всегда, недооценивает. Иначе бы тот не ограничился одними лишь словами.       Он пронаблюдал, как его коня уничтожил ферзь, и ему захотелось повеселиться.       – Слон C3 на E5. Выкини этого ферзя куда-нибудь подальше! – провозгласил он.       Фигурка подвинулась и снесла верхнюю часть ферзя, а после мощным толчком отправила за край доски.       – Зря забавляешься, Гарри, – проговорил Риддл с ухмылкой. – Тебе мат.       Он посмотрел на доску и увидел, что освободил дорогу вражеской ладье.       – Да уже не важно, – махнул рукой Гарри, допивая вино. – Я все равно проиграл бы.       – Мог вывести на ничью, – сказал Волдеморт, взмахом палочкой собирая фигуры и отправляя доску на место.       – Я не против твоей победы, – пожал плечами Гарри, растекаясь на диване.       – Неужели? – у того сверкнули глаза.       – Я имел в виду шахматы! – возмущенно сказал Гарри.       – А я разве нет?       Гарри рассмеялся, сам не зная, почему. Кажется, алкоголь подействовал на него сильнее, чем казалось. Он смотрел сейчас на Риддла и не мог не улыбаться. Тот, похоже, вообще не пьянел, хотя Гарри не был способен точно это утверждать.       Черты лица Тома сейчас были мягче, чем обычно, а в глубине его глаз Гарри видел нечто особенное, теплое. Он выглядел… красиво, опасно красиво. Гарри глядел на того и не мог отвести взгляда.       – Уже поздно, Гарри, – проговорил Риддл после нескольких минут тишины, крутя бокал с недопитым вином в руках. – Можешь остаться в своей комнате здесь, но не забудь, что завтра у тебя учебный день.       Гарри тихо застонал. Он совершенно не хотел завтра никуда идти. И с каких это пор та комната в поместье стала его? Вздохнув, он встал и порадовался, что его еще не шатает.       – Спокойной ночи, Том, – проговорил он на прощание.       – Спокойной ночи, Гарри.       Только выйдя за дверь, Гарри осознал, как только что назвал Волдеморта. А тот ведь даже ничего не сказал на это! Определенно, им нужно чаще пить вместе, хмыкнул про себя Гарри.