Через тернии к звёздам

***

      Они стояли на пороге просторной, тускло освещённой комнаты. Уходящие вверх колонны были обвиты каменными змеями, они поднимались до теряющегося во мраке потолка и отбрасывали длинные чёрные тени сквозь странный зеленоватый сумрак. Сердце девочки неистово стучало.       Муфалда вслушивалась в холодную тишину. Не затаился ли Василиск в тёмном углу за колонной? И где Джинни? Дети вытащили волшебные палочки и двинулись между колонн вперед. Каждый шаг отзывался эхом от перечёркнутых тенями стен. Муфалда прищурилась, готовая плотно сомкнуть веки при малейшем движении. Каменные змеи, казалось, следили за ними тёмными глазницами. Не раз впереди мерещилось какое-то слабое шевеление. За последней парой колонн, у задней стены, высилась циклопическая, до потолка, статуя.       Девочка запрокинула голову, гигантское лицо над ними с обезьяньими чертами и длинной жидкой бородой, ниспадающей почти до самого подола каменной мантии, принадлежало древнему старцу. Из-под мантии виднелись две громадные серые стопы, подпиравшие гладкий пол. А между стоп лежала ничком маленькая, облачённая в чёрное фигурка с огненно-рыжими волосами.       — Джинни, — прошептала слизеринка, бросившись к ней, и упала, прижавшись к сестре всем телом. — Джинни! Только не умирай! Пожалуйста, не умирай! — Гарри присел рядом, отбросил в сторону волшебную палочку, схватил Джинни за плечи и перевернул. Муфалда рассмотрела сестру. Лицо её было белое как мрамор и такое же холодное, глаза закрыты — значит, она не окаменела. Но тогда она…       — Джинни, пожалуйста, очнись, — отчаянно шептал Гарри, тряся её. Голова безжизненно моталась из стороны в сторону.       — Она не очнётся, — произнёс тихий голос. Поттер выпрямился и, как был на коленях, круто обернулся. Муфалда, вытирая слёзы, лишь подняла голову.       Высокий темноволосый юноша стоял, прислонившись к ближайшей колонне, и наблюдал за ними. Контуры его фигуры были странно расплывчаты, словно Муфалда видела его сквозь мутноватое стекло, однако ошибиться было невозможно.       — Том? Том Реддл?       Реддл кивнул, лишь мельком взглянув на девочку. Вскоре парень начал пристально глядеть на Поттера.       — Что это значит: она не очнётся? — Муфалда ощутила в груди безысходную, безнадёжную тоску. — Она не… Она не…       — Она пока жива, — сказал Реддл. — Но только пока.       Дети уставились на него. Том Реддл учился в Хогвартсе пятьдесят лет назад, но здесь он стоял в таинственном, неясно обволакивающем свете ни на день старше шестнадцати лет.       — Ты что, призрак? — спросил Поттер нерешительно.       — Воспоминание, — ответил Реддл спокойно. — Полвека был заключен в дневнике.       Он указал на огромный палец стопы. Рядом с ним на полу лежал открытый маленький чёрный дневник — тот самый, что они нашли в туалете Плаксы Миртл. На миг Муфалда и Гарри изумились, увидев его, но сейчас их волновало другое.       — Помоги нам, Том. — Гарри снова поднял голову Джинни. — Давайте унесём её отсюда. Василиск где-то здесь, мы не знаем где, но он может появиться в любую минуту. Пожалуйста, помоги…       Реддл не шелохнулся. Поттер, напрягшись, с трудом поднял Джинни и потянулся за волшебной палочкой. Но её не было. Муфалда покрепче сжала свою волшебную палочку в кармане мантии. Что-то приближалось. Она всем телом чувствовала это.       — Вы не видели мою палочку? — спросил Поттер, осматриваясь.       Дети подняли глаза — Реддл по-прежнему наблюдал за ними. Волшебная палочка Гарри вращалась в его бледных пальцах.       — Спасибо, — сказал Поттер, протягивая за ней руку. Улыбка скривила уголки рта Тома Реддла. Он продолжал смотреть на Поттера, лениво крутя палочку. Муфалда была рада, что он не удостаивал её взглядом. Это давало ей явное преимущество.       — Послушай, — под тяжестью Джинни у мальчика сводило руки, — надо скорее уходить отсюда! Появится Василиск, и тогда…       — Он не появится, если не позвать, — равнодушно бросил Реддл. Поттер опустил Джинни на пол, не в силах больше держать её.       — Объясни нам, что происходит! И, пожалуйста, верни мне волшебную палочку. Она может скоро понадобиться.       Улыбка на лице Реддла стала шире.       — Она тебе больше не понадобится.       — Почему не понадобится?       У Реддла едва заметно раздулись ноздри.       — Я долго ждал этой минуты, Гарри Поттер. Возможности увидеть тебя. Поговорить с тобой.       — Том, — судя по всему мальчик начал терять терпение, — нет у нас этой возможности. Мы в Тайной комнате. Давай поговорим в другом месте.       — Мы будем говорить именно здесь, — промолвил с той же улыбкой Реддл, пряча волшебную палочку в карман. Поттер растерянно смотрел на него. Творилось что-то неладное.       — Что случилось с Джинни? — медленно спросила Муфалда. Это сейчас волновало её больше всего.       — Интересный вопрос, — любезно ответил Реддл. — Но это длинная история. Причина её нынешнего состояния в том, что она открыла сердце и свои маленькие секреты некоему невидимому незнакомцу.       — Ничего не понимаю! О чём ты? — воскликнул Поттер.       — Дневник, — пояснил Реддл. — Мой дневник. Малышка Джинни писала в нём много месяцев, поверяя мне свои ничтожные горести и печали: её дразнит брат, ей приходиться носить поношенную мантию, учиться по старым учебникам, — тут глаза Реддла сверкнули. — Как слаба её надежда понравиться знаменитому, прекрасному, великому Гарри Поттеру и хоть немного стать похожей на старшую сестру, которой так гордятся родители.       Лицо Муфалды покраснело от ярости. Она была невероятно зла на себя, на Поттера, но больше всего на Тома Реддла, который воздействовал на её сестру. Муфалда вспомнила про случайные столкновения с сестрой в коридоре, её заикания и бегающий взгляд. Но важнее всего было то, что она вспомнила об обещании, данном Джинни однажды. Это было этим летом. Тогда они сидели дома возле камина и разговаривали о Хогвартсе.       «— Муфалда, а если я не попаду на Гриффиндор? — тихо спросила Джинни, робко взглянув на сестру.       — Ничего страшного не будет, — успокоила её Муфалда, — я всегда буду рядом. И это не будет зависеть от твоего факультета. Ты всегда можешь рассказать мне о том, что тебя беспокоит. Если тебя будут обижать, я всегда защищу и не дам тебя в обиду, — девочка потрепала Джинни по волосам, и обе залились звонким смехом.»       За всю беседу Реддл ни разу не оторвал глаз от лица Гарри — они выражали какую-то странную алчность.       — Смертельная скука — выслушивать глупенькие излияния одиннадцатилетней девчонки, — продолжал он. — Но я был терпелив. Я отвечал, я проявлял сочувствие, я был добр. И Джинни полюбила меня. «Никто никогда не понимал меня так, как ты, Том… Я так рада, что у меня есть этот дневник и я могу ему довериться… Это всё равно что иметь друга, который всегда с тобой, неотлучно…»       Реддл расхохотался леденящим хохотом, дико не соответствующим облику шестнадцатилетнего подростка. От его хохота у Муфалды на голове зашевелились волосы.       — Если уж я решил, то непременно очарую того, кто мне нужен. Джинни изливала душу, а мне как раз её душа и была нужна. Я впитывал её глубинные страхи, самые потаённые секреты и наливался жизненными соками, становился крепче, сильнее. Моя мощь так выросла — куда там маленькой мисс Уизли. У меня накопилось столько энергии, что я начал обратное излияние — напитал мою маленькую подружку моими собственными секретами — секретами теперь уже моей души…       — Какой-то бред!       — Так вы ещё ничего не поняли? — вкрадчиво спросил Реддл. — Это ведь Джинни Уизли открыла Тайную комнату. Это она передушила школьных петухов и малевала на стенах угрожающие послания. Она натравила змею Слизерина на четырех грязнокровок и на кошку этого сквиба.       — Неправда, — прошептала Муфалда, не веря своим ушам, — Джинни не могла…       — Правда, — невозмутимо сказал Реддл. — Естественно, поначалу она не понимала, что делает. Ах, как это было забавно! Вот, послушайте её последнюю запись в дневнике. «Дорогой Том, — стал он читать вслух, поглядывая на искажённые ужасом лица детей. — Мне кажется, что я теряю память. Вся моя мантия в петушиных перьях, а я понятия не имею, откуда они взялись. Дорогой Том, я не могу вспомнить, что делала в ночь на Хэллоуин. Тогда кто-то напал на кошку, а светящейся краской была перемазана я. Дорогой Том, Перси постоянно твердит, что я стала бледная и сама не своя. Думаю, он подозревает меня… Сегодня было еще одно нападение, и я опять не помню, где была. Том, что мне делать? Мне кажется, что я схожу с ума… Похоже, это я нападаю на всех, Том!»       Муфалда так сжала кулаки, что ногти глубоко впились в ладони. Наверное, выступила кровь, но девочка не обратила на это особого внимания.       — Дурашка Джинни очень нескоро усомнилась в своем дружке-дневнике. Но постепенно она стала что-то подозревать и попыталась избавиться от него. Тут-то ты и явился на сцену, Гарри. Ты нашел мой дневник, и это был подарок судьбы. Из всех на свете людей нашел его именно ты, человек, с которым мне так не терпелось встретиться…       — Почему же ты так желал встретиться со мной? — по мальчику было видно, что он кипел от гнева, и ему стоило больших усилий говорить спокойно.       — Ну, видишь ли, Джинни мне многое о тебе поведала — твою захватывающую историю, — взгляд Реддла скользнул по шраму в виде молнии на лбу Гарри, и алчность в его лице усилилась. — Я захотел разузнать о тебе побольше, познакомиться с тобой. Чтобы приобрести твоё доверие, решил воочию показать тебе мой «легендарный» подвиг — разоблачение этого идиота Хагрида…       — Хагрид — мой друг, — теперь голос Поттера задрожал. — Так, значит, ты возвёл на него напраслину, да? Я думал, что ты просто ошибся…       Реддл вновь засмеялся своим рокочущим смехом.       — Ведь только и было что моё слово против слова Хагрида. Но ты представь, как это выглядело для старины Армандо Диппета. С одной стороны, Том Реддл — бедный, но талантливый сирота, храбрый школьный староста, идеальный студент. С другой — здоровенный, все путающий Хагрид (каждую неделю скандал!), который выращивает детёнышей вурдалака под кроватью, убегает в Запретный лес бороться с троллями… Но признаюсь, даже я был удивлён, как прекрасно сработал план. Я думал, ведь должен же кто-то сообразить, что Хагрид просто не может быть наследником Слизерина. У меня самого ушло пять долгих лет, чтобы раскопать всё о Тайной комнате, найти потайной вход. Как будто у Хагрида были мозги или особая волшебная сила! Кажется, только преподаватель трансфигурации Дамблдор не верил, что Хагрид виновен. Он уговорил Диппета оставить Хагрида в школе, выучить его на лесничего. Да, пожалуй, Дамблдор мог догадаться. Ему я никогда не нравился, как другим учителям.       — Не сомневаюсь. Дамблдор видел тебя насквозь, — Гарри даже скрипнул зубами от злости.       — Да, — кивнул Реддл. — После исключения Хагрида он устроил за мной настоящую слежку, — насмешливо заметил Реддл. — Я понимал: пока я в школе, небезопасно ещё раз открывать Комнату. Но и отступать так просто не собирался. Не хотел пустить на ветер годы, потраченные на её поиски. И я решил оставить дневник, хранящий на своих страницах меня самого — такого, каким я был в шестнадцать лет. Тогда при счастливом стечений обстоятельств я смог бы направить кого-нибудь по моим стопам и закончить великое дело Салазара Слизерина.       — Но тебе не удалось его закончить, — сказал Поттер с торжеством. — Пока ещё никто не умер, даже кошка. Ещё два-три часа, и зелье из мандрагоры будет готово. И тогда все твои жертвы вернутся к жизни.       Однако Реддл ничуть не смутился.       — Как, разве я не сказал, что убийство грязнокровок потеряло для меня смысл? Уже много месяцев моя новая цель — ты.       Гарри шокировано раскрыл глаза. Муфалда сидела возле Джинни, и пазл по маленьким кусочкам медленно складывался в её голове.       — Представь себе мою злость, когда в дневнике снова стала писать Джинни. Она увидела дневник у тебя — понимаешь? — и затряслась от страха. Вдруг догадаешься, как он действует, и я выдам тебе все её секреты? Или ещё хуже — открою тебе, кто передушил петухов? Эта дурочка дождалась, пока у вас в спальне никого не будет, и выкрала дневник. Но я уже знал, что делать. Было ясно, что ты в двух шагах от разгадки тайны наследника Слизерина. Из всего, что Джинни поведала о тебе, я понял: ты не остановишься ни перед чем, но тайну раскроешь, тем более что нападению подвергся твой друг. Джинни мне описала в красках, как вся школа гудела, обнаружив, что ты знаешь змеиный язык. Если говорить коротко, то я внушил Джинни написать на стене собственное прощание, а самой отправиться сюда вниз и стал тебя ждать. Она тут билась, брыкалась, кричала — словом страшно мне надоела. Но в ней уже маловато оставалось жизни — слишком много сил она вложила в дневник, то есть в меня, зато я благодаря этому смог покинуть его страницы. Я жду твоего появления с первой минуты, как мы с ней вошли сюда. Я знал, что ты придешь. У меня к тебе много вопросов, Гарри Поттер…       — Каких же? — Поттер по-прежнему с яростью сжимал кулаки.       — Первый вопрос, - Реддл располагающе улыбнулся. — Как это вышло, что ребенок, не обладавший особенными чарами, смог одолеть величайшего в мире волшебника? Как ты спасся, отделавшись только шрамом, а лорд Волан-де-Морт утратил всю свою мощь? В его алчущих глазах загорелись странные красные огоньки.       — А почему это тебя так волнует? — тихо спросил Поттер. — Волан-де-Морт был несколько позже тебя…       — Так ты и есть лорд Волан-де-Морт! — вдруг воскликнула Муфалда, глядя на Реддла. Пазл сложился. Парень усмехнулся.       — Поразительно точно, мисс Уизли. Волан-де-Морт — это мое прошлое, настоящее и будущее, — произнес с расстановкой Реддл. Он достал из кармана волшебную палочку Гарри и стал чертить ею в воздухе, написав три мерцающих слова:       Том Марволо Реддл       Затем взмахнул палочкой, и буквы его имени сами собой перестроились в другом порядке:       лорд Волан-де-Морт       — Теперь тебе всё понятно, Поттер? — У Реддла слегка сел голос. — Я так называл себя ещё в Хогвартсе, естественно, лишь среди самых близких друзей. Я не собирался вечно носить имя этого ничтожества, моего магловского папочки. Я, в чьих жилах с материнской стороны течет кровь великого Салазара Слизерина! Называться именем вульгарного магла, который отказался от меня еще до моего рождения, обнаружив, что его жена, видите ли, колдунья? Ну уж нет! И я создал себе новое имя. Я знал: наступит день, и это имя будут бояться произносить все волшебники, потому что я стану самым великим магом мира!       Дети ошалело смотрели на Реддла, на мальчика, осиротевшего сразу после рождения, который вырос, затем, чтобы убить родителей Гарри. И наверное, ещё многих…       В конце концов преодолев отвращение, Поттер сумел выдавить из себя два слова:       — Не стал.       — Не стал? — рыкнул Реддл.       — Не стал величайшим магом, — У Муфалды перехватило дыхание. — Жаль тебя разочаровывать, но величайший маг мира Альбус Дамблдор. Все это знают. Да, ты развил в себе мощные магические силы, но их не хватило, чтобы справиться с Хогвартсом. Ещё тогда в школе Дамблдор видел тебя насквозь. И ты до сих пор боишься его. Потому и не смеешь выступить против него лицом к лицу.       Улыбка сползла с лица Реддла, её сменил взгляд, полный ненависти.       — Дамблдора выдворило из замка всего-навсего моё Воспоминание! — прохрипел он.       — Не так далеко он ушел, как ты думаешь, — возразил Поттер. Он сказал это наобум, чтобы только задеть Реддда, скорее желая, чем веря, что это правда.       Реддл открыл было рот, но замер. Откуда-то донеслась музыка. Реддл оглядел пустынную комнату. Музыка становилась громче. Она была жуткой, потусторонней, от её звуков волосы на голове Муфалды встали дыбом, а сердце словно выросло раза в два и ему стало тесно в грудной клетке.       Когда звук достиг такой силы, что слизеринка всем телом ощутила его колебания, с вершины ближайшей колонны рассыпались во все стороны огненные брызги. И неведомо откуда тяжело впорхнула под своды малиновая птица величиной с лебедя, поющая фантастическую песнь. У неё был сверкающий золотой хвост, длинный, как у павлина, и блестящие золотые лапы, которые сжимали какую-то ветошь.       Секундой позже птица подлетела к Гарри, уронила ношу к его ногам, а сама опустилась на его плечо, сложив огромные крылья. Взглянув вверх, дети увидели острый золотой клюв и черные глаза-бусины. Птица умолкла. Она сидела неподвижно, мальчик щекой чувствовал ее тепло. И с неприязнью смотрела на Реддла.       — Феникс! — удивился Реддл.       — Фоукс? — прошептал Гарри и почувствовал, как золотые когти нежно сжали ему плечо.       — А это что? — Реддл присмотрелся к бесформенному куску фетра на полу. — Да ведь это старая Волшебная шляпа!       Да, это была она. Грязная, старая Шляпа лежала у ног Поттера. Реддл опять залился своим диким смехом, отчего зазвучала и зазвенела вся огромная сводчатая комната, как будто смеялись одновременно десяток Реддлов.       — Так вот что Дамблдор прислал в помощь своим соратникам! Певчую птичку и древнюю Шляпу! Ну как, ощущаете прилив храбрости? Чувствуете себя в безопасности?       Дети не отвечали. В самом деле, чем тут могли помочь Фоукс и Волшебная шляпа? Но хорошо хоть они больше были не одиноки, это прибавляло мужества. Теперь только оставалось ждать, когда Реддл прекратит веселиться.       — Вернемся к делу, Гарри, — переведя дух, заговорил Реддл — улыбка всё ещё бродила по его лицу. — Дважды — в твоём прошлом и моём будущем — мы встречались, и дважды мне не удавалось убить тебя. Как ты сумел уцелеть? Расскажи мне. Чем подробнее будешь рассказывать, тем дольше останешься жив, — добавил он мягко. Муфалда быстро взвесила в уме опасность. У Реддла — волшебная палочка Поттера. У них, — Фоукс и Волшебная шляпа. Ни то, ни другое для схватки не подходит. Но у неё всё ещё есть волшебная палочка. И чем дольше Реддл находился здесь, тем быстрее убывают жизненные силы Джинни. А тело Реддла становилось более зримым, вещественным. Да, уж если быть сражению между Поттером и Реддлом, то чем скорее, тем лучше.       — Никто не знает, почему ты, сражаясь со мной, слабеешь, — сказал Гарри. — Я ведь и сам себя не знаю. Мне ясно одно, почему ты не можешь меня убить. Моя мама отдала жизнь, чтобы спасти меня. Моя вульгарная мать-магла, — он дрожал от едва сдерживаемой ярости, — отвела от меня мою смерть. В прошлом году я видел тебя, твое истинное лицо. Ты развалина. Ты еле жив. Твоя сила обернулась против тебя. Ты в бегах. Ты отвратительный уродец.       Лицо Реддла потемнело, пересилив себя, он скривил его в улыбку.       — Значит, ты спасся, потому что мать пожертвовала своей жизнью… Это мощное средство против чар. Но я вижу теперь, в тебе самом нет ничего особенного. Это странно, ведь между нами существует сходство — даже ты должен заметить. Оба мы полукровки, оба сироты, обоих вырастили маглы. И возможно, только мы с тобой со времен великого Слизерина говорим на змеином языке. Видимо, тебя от меня спасал просто счастливый случай… Вот все, что я хотел знать.       Гарри стоял, напряженно ожидая, что Реддл сию минуту достанет волшебную палочку. Но тот вновь расплылся в отталкивающей усмешке.       — А сейчас, Гарри, я хотел бы устроить маленькое представление. Темный Лорд Волан-де-Морт, наследник Слизерина, против знаменитого Гарри Поттера и лучшего оружия, каким мог снабдить его Дамблдор!       Он весело окинул взглядом Фоукса и Волшебную шляпу, повернулся и пошел к каменному изваянию. Панический страх обуял Поттера, дети увидели, как Реддл остановился между колонн, поднял голову и посмотрел в каменное лицо Слизерина, высившееся в полумраке под сводами. Муфалда посмотрела на Поттера и прижала палец к губам, призывая мальчика к молчанию. Реддл стоял к ним спиной. Она вытащила палочку из кармана мантии и воскликнула:       — Экспеллиармус!       Реддл развернулся и волшебная палочка Гарри отлетела в сторону. Мальчик поднял её и убрал в карман мантии.       Лицо Реддла скривилось, он повернулся к статуе, широко открыл рот и зашипел — Муфалда не понимала смысл сказанного.       Дети отступили назад, чтобы получше разглядеть верх статуи; Фоукс качнулся на плече Поттера. Гигантское лицо Слизерина пришло в движение. Дети отчетливо различали, как раскрывается каменный рот, образуя черное жерло. Что-то во рту шевелилось, выползало наружу из чрева.       Дети синхронно попятились назад и стукнулись о стену; глаза их были плотно сомкнуты. Феникс слетел с плеча Поттера.       Что-то непомерное сотрясло пол — Муфалда почувствовала, как дрогнули плиты. Она знала, что происходит, почти видела чудовищную змею, выползающую изо рта Слизерина. Голос Реддла что-то прошипел. Василиск двигался в их сторону — было слышно, как тяжелое тулово, шурша, извивается по каменному полу.       По-прежнему не открывая глаз, дети побежали, шарахаясь из стороны в сторону и нащупывая дорогу вытянутыми руками. Реддл закатывался от хохота. Долго так продолжаться не могло. Муфалда бежала, не замечая ничего вокруг. Вдруг она услышала глухой удар. Возможно Поттер споткнулся обо что-то. Но девочка продолжала бежать. Змея была едва ли не в метре от неё, обжигала хриплым дыханием. Где-то протяжно оглушительно просвистело, что-то увесистое с силой толкнуло, она отлетела к стене и медленно сползла по ней вниз.       Где-то рядом слышались хлещущие удары по колоннам. Вот-вот её тело пронзят страшные клыки. Муфалда взмахнула палочкой и назвала первое пришедшее в голову заклинание. Раздался небольшой грохот.       Девочка чуть-чуть приоткрыла глаза. Исполинская змея — блестящая, ядовито-зеленая, толщиной с колонну — высоко поднялась на хвосте, беспорядочно вертя тупой треугольной головой. И как бы слизеринка ни дрожала, готовая зажмуриться, она увидела, что отвлекло чудовище: над Василиском кружил Фоукс — змея в ярости пыталась схватить его узкими, как сабли, клыками.       Фоукс спикировал, его длинный золотой клюв сделал несколько едва уловимых движений, и на пол хлынули струи темной крови. Удар змеиного хвоста чуть не задел Поттера, который лежал неподалеку, и не успел он зажмуриться, как Василиск обернулся.       Муфалда посмотрела на его морду: змеиные глаза — оба громадных круглых желтых глаза — были выклеваны фениксом; кровь хлестала на пол, чудовище свирепо шипело и плевалось от боли.       — Да оставь ты птицу! — бешено орал Реддл. — Сейчас же оставь! Мальчишка сзади! Ты ведь его чуешь! Убей его!       Ослепшая змея качнула головой — обескураженная, но все еще смертоносная. Фоукс носился над ней, вновь затянув душераздирающую песнь, долбя клювом чешуйчатый нос врага; кровь из расклеванных глазниц продолжала хлестать.       — На помощь! На помощь! — страстно шептал Гарри. — Кто-нибудь, что-нибудь!       Муфалда хотела помочь мальчику, но сил было ничтожно мало. Она оперлась на стену и с усилием встала. Но не успела она сделать и шага, как услышала голос Тома Реддла. Он стоял рядом с ней.       — Я бы на твоём месте так не торопился.       Он забрал из рук девочки её волшебную палочку и что-то прошептал. Невидимые нити сковали тело слизеринки, и она опустилась на мокрый и холодный пол.       — Не переживай, — вдруг произнёс Реддл, — убивать тебя не входит в мои планы. Моя цель — Гарри Поттер. А вот что меня интересует, так это то, как Уизли попала на факультет Салазара Слизерина. Никогда, ни один член семьи Уизли не учился на этом факультете. Так что же в тебе такого, Муфалда Уизли?       Девочка не могла вымолвить ни слова. Силы потихоньку покидали её, вероятно от удара о стену. Она просто смотрела на Тома Реддла снизу вверх и молчала.       Муфалда посмотрела на Василиска. Змеиный хвост снова метнулся по полу. Поттер успел отпрыгнуть. Василиск хвостом подцепил Волшебную шляпу и кинул ее прямо в руки Поттера. Гарри судорожно вцепился в нее, точно ожидая от неё спасения. Нахлобучив Шляпу на голову, мальчик бросился на пол — хвост василиска опять метнулся по полу.       Вдруг под Шляпой оказался отливающий серебром меч, его рукоять сверкала рубинами величиной с голубиное яйцо.       — Убей мальчишку! Забудь про птицу! Мальчишка сзади тебя! Поверни голову и учуешь!       Поттер был уже на ногах, готовый к бою. Василиск опустил голову, тело свилось в кольца, и, задевая колонны, он развернулся к Гарри. Мальчик видел его огромные пустые глазницы, широко разверстую пасть, из которой торчали клыки длиной с его меч, узкие, блистающие, ядовитые… Василиск сделал слепой бросок. Поттер уклонился, и голова змеи врезалась в стену.        Муфалда закрыла глаза. Она не помнила, сколько просидела так, но ей показалось, что прошла целая вечность.       Птица приблизила красивую голову к кровавой ране на руке Гарри. Прозвучало эхо шагов, и перед Поттером возникла смутная тень.       — Умираешь, Гарри Поттер, — раздался голос Реддла. — Можно сказать, умер. Даже птичка Дамблдора поняла. Видишь, Поттер, она плачет. И твоя подружка умирает.       Гарри сощурился. Он осмотрелся и остановил взгляд на Муфалде, которая сидела на полу, оперевшись спиной на стену. Её глаза были прикрыты, лицо было совсем бледным. Она что-то шептала, но было трудно разобрать что именно.       — Я побуду с тобой. Посмотрю, как ты умираешь. Можешь не спешить. Ни мне, ни тебе торопиться некуда, — произнес Реддл. — Вот так кончил свой земной путь знаменитый Гарри Поттер, — слова Реддла долетали откуда-то издалека. — Один в Тайной комнате, покинутый друзьями, сраженный наконец Темным Лордом, которому он столь неосмотрительно бросил вызов. Ты скоро снова будешь вместе со своей ненаглядной матушкой-грязнокровкой. Она думала, что купила тебе двенадцать лет времени, но на самом деле взяла его взаймы. Лорд Волан-де-Морт востребовал долг и получил его. Ты и сам понимаешь, Гарри, это справедливо. Жаль, что твоя подруга умирает из-за тебя.       «Если это и правда смерть, — подумала Муфалда, — то не так уж она и страшна». Боль постепенно утихала. Но может, это была не смерть? Комната приобретала всё более смутные очертания.       — Убирайся прочь, феникс! — неожиданно загремел Реддл. — Убирайся сию же минуту!       Муфалда окончательно потеряла силы, и закрыла глаза. Волшебная палочка со стуком упала на холодные плиты, и наступила тишина. Полная тишина, нарушаемая лишь упорным «кап, кап, кап» — это чернила все еще сочились со страниц дневника: яд Василиска прожег в нем шипящую сквозную дыру.       Поттер с трудом унял сотрясавшую его дрожь. Голова кружилась, будто он только что отмахал невесть сколько миль, подхваченный «летучим порохом». Гарри неспешным движением подобрал Шляпу, две волшебные палочки, спрятал их и с неимоверным усилием извлек блестящий меч из пасти Василиска. В противоположном конце комнаты послышался слабый стон. Джинни пошевелилась, Гарри бросился к ней, но она уже села.       Ошеломленный взгляд обежал колоссальных размеров мертвого Василиска, Гарри в намокшей от крови мантии, черный дневник. Муфалда! Она лежала у стены и будто спала. Джинни глубоко, судорожно вздохнула, и по лицу её заструились слезы.       — Гарри… Гарри, я пыталась все рассказать тебе за завтраком, но я не могла говорить в присутствии Перси. Это была я, Гарри, но, правда, правда, я не хотела… Реддл заколдовал меня, командовал… А как ты убил эту… эту зверюгу? Где Реддл? Я помню, как он вышел из дневника… А что с Муфалдой? Почему она спит?       — Все хорошо, Джинни, — Гарри показал ей дыру в дневнике от клыка Василиска. — Видишь? С Реддлом покончено — и с ним, и с Василиском. Пойдем отсюда, — Гарри помог ей подняться на ноги.       Поттер и Джинни подошли к Муфалде и сели рядом. Поттер прикоснулся к руке девочки и почувствовал едва ощутимый пульс. Дети подняли слизеринку и, положив её руки на свои плечи, пошли к выходу из Тайной комнаты.       — Меня исключат, — плакала Джинни. — Я так мечтала поступить в Хогвартс — с тех самых пор, как в школу пошел Билл. А теперь мне придется уйти. Что скажут папа с мамой? А что будет с Муфалдой? Она пострадала из-за меня?       Фоукс ждал их, паря у выхода из Комнаты. Дети аккуратно прошли вперед, перелезли через мертвые кольца Василиска, прошли сквозь гулкий, отвечающий эхом сумрак и снова оказались в тоннеле. Каменные двери сомкнулись за ними с тихим шипением. А через несколько минут они уже слышали звуки передвигаемых камней.       — Рон! — крикнул Гарри, ускоряя шаги. — Джинни жива! Она здесь, со мной рядом!       Рон что-то воскликнул в ответ, и за следующим поворотом они увидели его горящее нетерпением лицо в изрядных размеров проеме, который он ухитрился проделать в завале.       — Джинни! — Рон просунул руку через пролом, чтобы втащить сестру первой. — Ты жива! Не верю своим глазам! Что с тобой случилось? — он попытался обнять ее, но Джинни, всхлипывая, отстранилась. — Ты в порядке, Джинни, это главное! — Рон радостно улыбался. — Все страшное позади… — мальчик вдруг взглянул на Муфалду и радостное выражение его лица испарилось. — Что с ней, Гарри? Она жива? Как это случилось?       — Все расскажу, давай только скорее отсюда выберемся! — Гарри мельком взглянул на Муфалду и Джинни.       — Объясни хоть что-то…       — Не сейчас, — отрезал Поттер. Он не хотел наспех рассказывать Рону, кто открыл Тайную комнату, и уж тем более не в присутствии Джинни.       — А Локонс где?       — Он там, — сказал Рон, махнув рукой в сторону выхода. — Дела у него неважные. Пойдём, увидишь.       Вслед за Фоуксом, чьи широкие крылья испускали в темноте мягкое золотое сияние, они скоро добрались до устья трубы, где сидел с самым добродушным видом Златопуст Локонс и что-то безмятежно мурлыкал себе под нос.