Через тернии к звёздам

***

      Муфалда сквозь сон слышала множество чьих-то голосов, которые сливались в один непонятный шум. Она ничего не понимала. Как она сюда попала? Что вообще произошло? Юная Уизли поборола слабость и открыла глаза, которые сразу заслепил яркий свет. Нос зачесался, она ощутила запах медикаментов. Она была в больничном крыле, вокруг сидели её друзья.       — Что случилось? — слабым голосом спросила Муфалда.       — Ты потеряла сознание, — ответила Пэнси.       — Как же ты нас напугала! — воскликнула Дафна, подсунувшись к подруге.       — Это из-за дементора, — объяснил Тео.       — И ко всему прочему, ты немного простудилась из-за дождя, — добавил Драко.       — А кто победил? — с надеждой спросила слизеринка.       — Пуффендуйцы, — улыбнулся Блейз.       — Хоть одна хорошая новость за сегодня, — усмехнулась Муфалда, подумав о том, что нужно будет поздравить Седрика с заслуженной победой.       — Мисс Уизли, наконец вы очнулись, — произнесла мадам Помфри, подойдя ближе. Лекарь протянула Муфалде плитку шоколада и добавила, — вы немного переутомились, но я не вижу смысла держать вас здесь. Вы можете отправиться в свою спальню, но остаток дня следует провести в постели. Вашему организму нужен отдых.       — Спасибо, мадам Помфри, — кивнула девочка, откусив кусочек молочного шоколада. Её любимый вкус с детства. Каждый раз, когда Римус приезжал к ним в гости, он привозил с собой много шоколада.       Все выходные Муфалда соблюдала спокойный режим дня и, в общем-то, чувствовала себя неплохо. Но друзья стали замечать, что она стала молчаливой и часто уходила в свои мысли. Юная Уизли лишь отмахивалась и старалась переводить тему, когда слизеринцы пытались завести об этом разговор. Она не хотела напрягать друзей своими проблемами, хотя ощущала, что со своими навязчивыми мыслями она вряд ли справиться в одиночку. Следующие дни после своего обморока Муфалда начала часто ловить себя на мыслях о том, что происходит что-то странное, что-то, в чём ей просто необходимо разобраться. Она постоянно прокручивала в голове внезапное предсказание Трелони, вспоминала странные сны, которые снились ей летом, и поняла, что голос, который она слышит всё время, когда видит дементоров, не был голосом мамы. Тогда кто же та женщина, которая постоянно извиняется перед ней?       Она ломала над этим голову, но единственным способом отвлечься были разговоры с Седриком у Чёрного озера. Муфалда любила своих друзей, но с Диггори слизеринка могла обсудить то, чего они порой не могли понять. Он словно стал для неё ещё одним старшим братом. А странной реакции Драко, которая появлялась у него каждый раз, когда он видел Седрика рядом с подругой, она, казалось, и вовсе не замечала. Диггори Муфалда могла рассказать обо всех своих переживаниях. Он спокойно слушал её, кивая головой и иногда задавая уточняющие вопросы. Он не осуждал, давая ей возможность высказать всё, что накопилось у неё на душе.       — Знаешь, — наконец произнёс Седрик, когда Муфалда закончила рассказ, — всё, что ты рассказала, действительно сложно. У меня никогда не было ничего подобного, и я не могу об этом судить. Но я просто хочу посоветовать тебе не закрываться от друзей и обсудить всё летом с родителями. Я уверен, что они всё тебе объяснят, и всё окажется не так страшно, как ты сейчас себе это представляешь.       — Спасибо, — слабо улыбнулась Муфалда, — просто за то, что выслушал. Этого достаточно.       — Обращайся, — усмехнулся пуффендуец, протягивая подруге коробочку с леденцами, но она покачала головой, отказываясь, — бери, это мои любимые, — Муфалда закатила глаза, но всё-таки взяла предложенную карамельку. Сладкий и липкий сок растекался во рту, и девочка улыбнулась, отгадывая вкус сладости.       — Лимонная? — спросила юная Уизли, взглянув на друга. Он кивнул.       — Папа с детства покупает мне их в маггловских магазинчиках, — Муфалда заметила по-детски довольное лицо Диггори, и они оба залились звонким смехом.       В понедельник слизеринцы вернулись в школу. В школьном шуме и суете Муфалде некогда было думать о голосе. Да и разговор с Седриком немного уменьшил её переживания. А ещё Драко вновь нашёл повод поиздеваться над Гарри. Он был на седьмом небе от счастья от того, что гриффиндорцы проиграли матч.       Слизеринец снял бинты и на радостях, что обе руки здоровы, вдохновенно изображал, как Гарри упал с метлы. На уроке зельеварения Драко развлекался тем, что изображал дементора. Рон не выдержал и запустил ему в лицо огромное влажное крокодилье сердце. Снейп вычел у Гриффиндора пятьдесят баллов.       Шестеро друзей довольно усмехнулись, глядя на раздосадованных гриффиндорцев. Рон взглянул на Муфалду, и на секунду в его глазах будто промелькнуло нечто вроде вины или сожаления. Но юная Уизли отогнала от себя ненужные мысли, когда брат вновь бросил на неё взгляд, как будто она самый ужасный человек на этой земле. К презрению брата Муфалда привыкла уже давно и лишь показала ему неприличный жест. Лицо гриффиндорца удивлённо вытянулось, а девочка, усмехнувшись, отвернулась к друзьям. Благо, профессор Снейп не заметил поведения своей ученицы. Или просто не стал заострять на этом внимание.       — В следующий раз я просто превращу Уизела в жабу, — прошипел Драко после урока, даже не обратив внимания на то, что исковеркал фамилию подруги, которая у неё с Роном всё-таки была общей. Муфалда неосознанно нахмурилась, взглянув на друга. Она на секунду подумала, что ей послышалось. Драко, поймав взгляд подруги, лишь изогнул бровь в немом вопросе. Слизеринка пожала плечами, продолжая путь. Должно быть, и вправду послышалось. В любом случае, можно будет спросить про это потом, но не сейчас и не здесь.       После обеда слизеринцы отправились на урок ЗОТИ. За учительским столом сидел Римус. Он осунулся, потрепанная одежда висела мешком, под глазами синели круги. Муфалде стало так жаль его, что она не могла отвести от него сочувствующего взгляда. Заметив это, он приветливо улыбнулся ей и подмигнул. Когда все расселись по местам, он обвёл взглядом класс и кивнул. Ученики первым делом стали жаловаться на Снейпа.       — Это нечестно, он ведь только заменял вас, а задал такое домашнее задание!       — Мы ничего не знаем об оборотнях…       — …целых два свитка!       — Нужно было сказать профессору Снейпу, что вы ещё оборотней не проходили, — Люпин слегка нахмурился. Класс загалдел громче:       — Да мы сказали, а он говорит, мы очень отстали…       — Он и слушать ничего не хотел…       — Целых два свитка!!!       Общее возмущение было велико, но Римус только улыбнулся.       — Ничего, я поговорю с профессором Снейпом. А его задание можете не делать.       — Ну, вот! — огорчилась Грейнджер, — А я уже сделала.       Муфалда закатила глаза.       Урок прошёл замечательно. Люпин принёс стеклянный ящик с болотным фонарником. Это хрупкое и безобидное на вид одноногое существо, казалось, было составлено из струек дыма.       — Заманивает людей в болото, — диктовал Римус. — Видите у него в руке фонарь? Он с ним прыгает по кочкам, путник идет на свет, он все дальше… А с трясиной шутки плохи…       При этих словах фонарник изо всех сил скребнул ногой по стеклу, не хуже чем ножом, так что весь класс передернуло.       Прозвенел звонок. Собрав сумки, все двинулись к выходу. Римус окрикнул слизеринку.       — Останься, пожалуйста, на пару минут, Муфалда, мне нужно кое-что тебе сказать.       Муфалда вернулась, Римус накрыл тряпкой ящик с болотным чудищем.       — Слышал о твоём обмороке, — Люпин стал запихивать в портфель книги.       — Ты и о дементорах слышал? — с трудом проговорила Муфалда. Люпин бросил на неё внимательный взгляд.       — Да. Профессора Дамблдора в такой ярости еще не видели. Дементоры уже давно проявляли недовольство. Разъярились, что их не пускают на территорию школы. Ты из-за них потеряла сознание?       — Да, — призналась Муфалда. И, сама того не ожидая, спросила: — Но почему? Почему из–за них я падаю в обморок? Я что…       Римус словно прочитал её мысли.       — Нет, ты не трусиха. Дементоры так сильно действуют на тебя, потому что ты просто слишком уязвима к подобным существам, — объяснил Римус.       На его молодое, хоть и в глубоких морщинах лицо, обрамленное седыми волосами, упал косой луч зимнего солнца.       — Дементоры — самые отвратительные существа на свете. Они живут там, где тьма и гниль, приносят уныние и гибель. Они отовсюду высасывают счастье, надежду, мир. Даже маглы чувствуют их присутствие, хотя и не видят их. Когда ты рядом с дементором, в тебе исчезают все добрые чувства и счастливые воспоминания. Это их пища. Они съедают все хорошее, что есть в человеке, и тот становится таким же, как они, воплощением зла. В нем остаются только самые страшные воспоминания. Если, конечно, это длится достаточно долго. Так что нет ничего удивительного, Муфалда, что ты при их виде падаешь в обморок, — он вдруг запнулся, будто чуть не сказал что-то лишнее, — любой бы на твоём месте упал. И стыдиться тут нечего.       — Когда они рядом, — Муфалда опустила глаза, в горле у неё стоял комок, — я слышу, как какая-то женщина просит у меня прощения.       Римус удивлённо, почти испуганно взглянул на крестницу и крепко обнял её.       — Что ещё ты слышишь, Муфалда? — спокойно спросил Люпин, отстранившись от слизеринки.       — То, как она плачет, — ответила юная Уизли, — но ведь это не голос мамы. Кто эта женщина?       — Я не знаю, — тихо ответил Римус, отвернувшись к окну. Было видно, что мужчина задумался.       — И зачем только они явились на матч? — понурилась Муфалда.       — Они голодны, — ответил Люпин и защелкнул портфель. — Дамблдор не пускает их в школу, и им не из кого сосать радость — они ведь ею питаются, а на стадионе собралось столько болельщиков! Ликование, радость, для дементоров это настоящий пир. Они и не удержались.       — В Азкабане, должно быть, ужасно, — глухо сказала слизеринка. Римус нахмурился и кивнул.       — Да, крепость стоит в море на маленьком островке, но дементорам не нужны ни толстые стены, ни вода, узники и так не сбегут: они заточены в темнице собственных мыслей. Почти все очень скоро сходят с ума.       — Но ведь Сириус Блэк сбежал…       Портфель Люпина соскользнул со стола, и Римус поймал его на лету.       — Да, сбежал, — ответил он, выпрямившись. — Блэк, похоже, нашел способ с ними бороться. Ни за что бы не поверил. Дементоры высасывают из волшебника магические способности, если он надолго остается в их власти.       — А ведь ты прогнал дементора тогда, в поезде, — вспомнила вдруг Муфалда.       — Есть особые приемы. Да и потом, в поезде был только один дементор. Чем их больше, тем труднее с ними бороться.       — Научи меня этим приемам. Пожалуйста.       — Я, Муфалда, вообще-то не мастер сражаться с дементорами…       — А вдруг они снова придут на матч? Или я вновь потеряю сознание из-за них?       Римус нерешительно поглядел на умоляющее лицо крестницы.       — Ну ладно, — сказал он. — Я тебе помогу. Только, боюсь, придется подождать следующего полугодия, у меня очень много дел. И угораздило же меня заболеть в самое неподходящее время!       Муфалда повеселела: Римус научит её отгонять дементоров, и, стало быть, она больше не будет слышать этого странного плача незнакомой женщины, от которого в её голове появляются странные мысли и подозрения.       В ноябре когтевранцы наголову разбили пуффендуйцев, и у Гриффиндора оставалась надежда выиграть кубок школы, чему были не очень рады слизеринцы. Флинт неистово тренировал команду, несмотря на холодный дождь, который исправно лил в декабре изо дня в день. Гриффиндорцы не должны были одержать победу. Дементоры больше не появлялись: гнев Дамблдора был так велик, что они не осмеливались уходить со своих постов.       За две недели до начала каникул небо прояснилось, стало светло–опаловым, ударил легкий морозец, и, проснувшись как–то утром, студенты увидели на траве кружево инея. Замок окутывал знакомый аромат Рождества. Профессор заклинаний Флитвик украсил свой класс мерцающими огоньками, которые вдруг обернулись настоящими летающими феями. Студенты в предвкушении каникул обсуждали, что будут делать дома. Серебряная шестёрка решила остаться в замке. Это было самое первое Рождество, которое им предстояло провести в полном составе.       К радости всех студентов, разумеется кроме Избранного, объявили, что последний выходной семестра можно провести в Хогсмиде. Слизеринцы были несказанно рады этому, и Драко в очередной раз не упустил предоставленной возможности поиздеваться над Гарри.       — Эй, Поттер! — усмехнулся он, останавливаясь рядом с ним во дворе Хогвартса. Муфалда остановилась рядом. Их друзья уже ушли, и ребята собирались их догнать. — Что, опять остаёшься в замке? Ну удачи, хороших посиделок с Филчем и его блохастой кошкой.       Гарри поджал губы и нахмурился. Муфалда поправила шарф и закатила глаза, в очередной раз услышав насмешку Драко над Поттером. Ну зачем её друг постоянно тратит на это время? Она дёрнула слизеринца за рукав. И это не укрылось от взгляда Поттера. Мальчик посмотрел на Муфалду, и ему вдруг показалось, что она просто хотела защитить его. Разумеется это было не совсем так, но Гарри не захотел по-другому объяснить этот факт. Драко поднял взгляд на подругу, отвлекаясь от объекта насмешек.       — Заступаешься за четырёхглазого? — выгнул бровь Драко, и Муфалда заметила, что его серые глаза как-то по-новому блеснули. Девочка не могла понять, что именно чувствовал друг. В его глазах была и злость, и презрение, и какая-то странная эмоция, разгадать которую слизеринка не смогла. Рыжеволосая хмыкнула и, не растерявшись, ответила:       — Не трать время впустую, нам пора в Хогсмид, — Муфалда не желала ссориться с другом, да ещё и при Поттере.       Она взяла Драко за руку, и, заметив слабую улыбку друга, повела его к выходу из замка. Слизеринец что-то сказал, и Муфалда заливисто рассмеялась. Они не могли долго злиться друг на друга. Друзья уходили всё дальше от Поттера, который стоял возле замка и пытался понять свои чувства. Гриффиндорец остановил взгляд на рыжеволосой макушке и, когда она исчезла из виду, тяжело вздохнул и направился в замок.