Что такое верность?

Он любил Лею, любил горячо и страстно, со всем пылом отцовской любви. Той самой любовью, которая сочетает в себе трепетную нежность, желание защитить от всего и всех и чувство вины за то, что это невозможно. Когда девочка родилась, Энакин был на длительной миссии в отдалённой части галактики, это задание было важным для его карьеры и рождение Леи прошло для него потому незаметно. В положенный срок он отвёз Падме в медкорпус сенаторов и через неделю забрал с небольшим кульком в розовых кружевах. Джобал тогда ещё сказала, что в таких конвертах забирали не одно поколение Наберри. Энакин робко откинул край пеленки и увидел нежное розовое личико и тёмный пушок надо лбом. Тогда он испытал умиление, смешанное с восторгом и гордостью за них обоих. Однако, вопреки ожиданиям, появление дочери никак не отразилось на жизни Скайуокера, хотя сам он полагал, что что-то непременно должно измениться. Но нет, он остался всё тем же Энакином, которым и был всегда, только ночами слышал детский писк и в сушилке появились детские вещи. Тем более, что все основные хлопоты взяли на себя родители Падме, позволяя родителям Леи делать карьеру каждый на своём фронте. Энакин лишь помогал купать её, если был дома или гулял с ней, что было совершенно необременительно, учитывая, что на воздухе Лея сразу засыпала, а он садился на скамейку и открыв на датападе нужную вкладку, изучал специфику будущего задания. И возвращаясь домой с каждого из них, Энакин слышал восторженные рассказы Падме и её родителей о том, что Лея научилась сидеть, что у неё появился первый зуб и что наконец она научилась ходить. Скайуокер был рад успехам дочери, но ничуть не жалел, что сам их не видел. Он любил дочь, любил смотреть на неё спящую, любил играть с ней, но как только находились дела, он сдавал её бабке с дедом и вновь отбывал служить Республике. Руви и Джобал не упрекали его в том, что он так мало времени уделял дочери, они, давно уже не работавшие, были только рады такому обороту. Они искренне уважали в Скайуокере карьерное рвение и всячески этому способствовали. И сам Энакин считал их непререкаемым авторитетом по части моральных аспектов и верил, что они с Падме как нельзя лучше смогут передать и Лее то же самое. Они тоже уважали его и это всех устраивало. Когда Энакин стал Магистром, Лея пошла в школу, когда его выдвинули на вступление в Совет, она уже поступала в Политический колледж. Их карьера, можно сказать, шла параллельно друг другу, но его собственная, стыдно сказать, волновала Энакина больше, чем дела дочери. Именно ради этой самой службы он записался на миссию длинной почти в год, не думая о том, что не увидит дочь всё это время. Уже там, на отдалённой планете, вечерами думал о том, как расскажет Лее о том, как проводит тут время, фотографировал местных животных, чтобы показать их ей, когда она вырастет, но, по правде сказать, скучал по ней мало. Когда Лее исполнилось девять, старшие Наберри совершенно неожиданно для всех попали в страшную катастрофу, когда летели на спидере по центральному сектору Набу. Джобал погибла на месте, Руви - спустя несколько дней в больнице. И теперь столь занятым на службе родителям пришлось самим впрягаться в заботу о дочери. Энакин был уверен, что Падме продолжить делать всё то же самое, что и родители, приняв от них эстафету, но та видимо считала, что Лея уже достаточно взрослая, чтобы заботиться о себе сама. Истина о том, что Падме была идеальной женой и матерью ещё долго оставалась для него непреложной, тем более, что она сама не уставала ему об этом напоминать. Когда же, спустя год, Энакин перестал пропадать на разных планетах, получив возможность больше времени проводить дома, до него дошло, не сразу, однако в полной мере, что Падме не слишком любила дочь, проще сказать, не испытывала к ней никаких особенно нежных чувств. Поняв, начал отчаянно убеждать себя в том, что ошибается, потом стал винить себя в том, что это он недостаточно соответствует такой высоконравственной женщине и что причина в том, что они просто немного охладели друг к другу. Ведь их отношения с самого начала были непростыми, как часто бывает у тех, кто служит разным идеалам, но всё равно Энакин знал, что жена для него всё. Только вот семейный очаг под её руководством был слишком уж холодным и сырым, хотя и вылизанным до блеска. Хотелось чего-то другого, более тёплого, мягкого, живого. Вкусных и откровенно домашних ужинов, весёлых завтраков в компании друг друга, чтобы она провожала его до двери и целовала на прощание. Так же того, чтобы вечером встречали не хмурым видом и упреками, либо рассказами о том, какие идиоты нынче служат в сенате, а тем же поцелуем и улыбкой. И что прося что-то купить, можно быть уверенным, что купят именно то, что он просил, а не то, что лучше и только такой дурак как он может этого не понимать. В общем, Энакину хотелось, чтобы жена стала ему настоящим верным союзником, лучшим другом и второй половинкой во всех смыслах. Но она была занята лишь политикой и всякие душевные тонкости семейной жизни были ей глубоко параллельны. Хозяйство она вела лишь на таком уровне, чтобы всё выглядело прилично. На посторонний взгляд, мнение мужа и дочери в расчёт не брали. Раньше, при жизни её родителей, всё было иначе и Энакин имел всё вышеперечисленное в полной мере. А теперь и сам не знал, почему Падме так себя ведёт и что мешает ей, не так уж сильно и занятой в сенате, встретить его дома по всем правилам. Всё чаще Энакин мучится бессонницей и встав среди ночи, уходил на кухню и долго сидел там со стаканом воды. Он ждал, что Падме проснётся, увидит, что его нет и придёт к нему, спросит, что случилось. Но такого на его памяти не случилось ни разу. И глядя на то, как она спит, лёжа в изящной позе на спине, сложив на животе руки, ощущал себя лишь экспонатом в музее заслуг идеальной хозяйки и жены, который отчаянно испытывает её терпение. Иного места в своей семье Скайуокер не находил. И всё чаще понимал, что и Лею она родила лишь для того, чтобы иметь моральное право презрительно отзываться о бездетных и незамужних. Падме был нужен тот классический образ дочери, успехами которой можно гордиться и хвастаться перед другими, а иногда и упрекнуть, для равновесия. И Лея была для неё не личностью со своим характером, привычками и интересами, а сырьем для изготовления нужного образа. И пока Лея успешно выполняла это, Падме была спокойна, её истинное отношение к дочери вскрылось в один неожиданный момент, когда однажды вечером Лея, до этого читавшая книгу, вдруг оторвалась от неё и спросила у Падме: - Мама, а что такое педант? - Это такой человек, который выполняет свои обязанности от и до, - с неохотой ответила Падме - Например, когда у тебя куча невыполненных дел, ты не валяешься на диване с книжкой, а прежде убедишься, что сделала их все. Энакин подумал, что пример был крайне неудачным, но тут же вспомнил о чём-то другом и этот инцидент был забыт. Потом же произошло ещё много ситуаций, доказывающих истинное отношение матери к дочери. Например, Лея похвасталась ей, что её похвалили в школе за успешно пройденный итог, Падме на это сказала, что раз она такая умная, то лучше бы помогала больше по дому. Падме и правда многое требовала от дочери, но не потому, что хотела научить её вести хозяйство, а с целью доказать всем, что без неё она ничего не может. Она часто говорила ей, что Лея должна делать, но никогда не объясняла как, но если та ошибалась, изводила упреками, но всё равно не давала советов. Энакин видел это и постепенно стал понимать и жалеть дочь, увидев какой это в сущности одинокий и брошенный всеми, никому не нужный ребёнок. Лея давно привыкла не посвящать родителей в свои дела и заботы и если не была занята дома, сидела у себя в комнате. И тогда Энакин решил изменить ситуацию.