Что такое верность?

После рождения внука Энакин фактически поселился у Леи. И странное дело, ему казалось, что именно тогда он на самом деле был дома. Словно и не было восемнадцати лет жизни с Падме. Он старательно готовил квартиру к появлению ребёнка, прибирался, раскладывал нужные вещи, чтобы Лея их не искала, а Падме ему даже не позвонила. Странное дело, при характере их отношений она по идее должна была оборвать его коммуникатор с требованиями немедленно вернуться домой. Но ничего подобного, власть сильной женщины не распространялась больше на мужа, впрочем помощи с ребёнком она так же не предложила, просто делала вид, что ни дочери, ни мужа, ни внука у неё нет. Падме не пришла встретить дочь из роддома и не оказала никакой поддержки, Энакин даже сам просил Лею ей позвонить, попросить прийти, готов был даже сам на это время уйти из дома, но Падме не отзывалась это, продолжая держать в себе обиды и недовольство. Лишь только один раз предложила приехать к ней, чтобы забрать комбинезон для ребёнка, который купила ему в подарок. И даже назвала время, в которое нужно это сделать. Время, когда её не будет дома. Энакин пришёл туда сам и оглядываясь по сторонам, искренне не понимал, как мог прожить здесь столько лет? И скоро убедился, что этот дом, где он столько пережил, в один миг стал ему совершенно чужим и нет никакого желания вернуться сюда и продолжить жить как но в чём не бывало. Тяжко вздохнув, Энакин прошёл в спальню и увидев на стене свадебный портрет его и Падме, едва не спросил вслух - а кто это такое? Чужие лицо, чужой дом, чужая жизнь. Возможно так казалось потому, что Энакину это место никогда и не принадлежало, он был здесь лишь временным жителем. Так или иначе, но его сердце усиленно рвалось отсюда в маленькую квартиру дочери, где было тепло и светло, где его действительно любили. И взяв комбинезон, мужчина поспешил на выход. Заботы о маленьком Джейсоне поглотили Скайуокера целиком и полностью и он радовался каждому выходному дню, когда не было заданий и миссий, да и с них мчался домой на полной скорости, чтобы скорее увидеть внука и принять его у дочери, позволив ей отдохнуть. Глядя на его лицо, мужчина думал, что этот ребёнок мог бы и не родится, прими они все тогда неверное решение, не узнали бы такого счастья. На фоне всего этого Энакин даже почти перестал страдать от нежелания Асоки его видеть. Окончательно забыв всякую деликатность, Энакин каждый день по несколько раз звонил в Анклав, узнавая от Главы Совета, чем сейчас занята Асока. И наконец, в конце недели, тот не выдержал и откровенно признался: - Магистр Скайуокер, может быть, вы не знали, но Магистр Бонтери распорялилась не допускать вас до неё. Что ж, Энакина это не испугало, бывали задачи и посложнее, а пока довольствовалсч лишь мимолетными встречами с первой любовью. Но и тут ничего не вышло, однажды Асока засекла его по дворе храма, увидев через окно, и позвонив на коммуникатор, заявила со свойственной ей прямотой: - Энакин, если ты сегодня же не прекратишь эти нелепые слежки, я распоряжусь ещё и о том, чтобы тебе вообще закрыли доступ на Коррелию. И сейчас, лёжа ночами без сна, прислушиваясь к тому, как за стеной Лея встаёт покормить ребёнка, думал о том, что где-то там, на необъятных просторах галактики, ходит ещё один его ребёнок. Асока не успела показать его и назвать имя, но всё равно одна мысль о том, что он есть согревала душу приятным теплом. Тогрута сумела построить их разговор так, что Энакин перестал ощущать свою вину за то, что любовь его жизни мучалась в одиночестве. Наоборот, он был рад, что как бы то ни было, её жизнь без него сложилась гораздо легче, чем его собственная без неё.

***

После возвращения из рейса жизнь Хана понемногу вошла в прежнее русло. Лея сидела дома, занимаясь ребёнком, в другие полёты его пока не отправляли, занятия на курсах завершились. Иными словами, настали давно ожидаемые тишина и спокойствие, но большую часть времени Соло проводил на летной станции, находя там всевозможные занятия, так, что виделись они с Леей в течении дня мало. Хан был с ней вежлив, оказывая все знаки внимания, какие и следует оказывать достойной жене любящему мужу, но всё равно Лея видела, что это лишь показное. Что на самом деле Хану очень сложно быть с ней вот таким, сдержанным и правильным, она очень хотела бы наладить с ним отношения, сломать ту стену, что опять непроизвольно выросла между ними. Но понимала, что не стоит этого делать, ибо это окончательно даст Хану понять, как сильно он нужен Лее и до какой степени ранит её такое его отношение. Сейчас он уважает её лишь потому, что знает, что она может спокойно существовать и отдельно от него, стоит же Хану узнать, что Лее с каждым днём всё сложнее быть без него в этом мире, как сразу же она превратиться для него в безвольную тряпку, которую он может унижать как хочет. Ей было больно от его незаслуженный обид и презрения, вызывая ненависть к нему, заставляя тем самым платить ему таким же отношением. И при этом понимать, что Хан становится Лее всё ближе и всё сильнее её желание близости с ним. Глядя на него перед сном, Лея, представляя себе, что сейчас будет, испытывала зачатки физического предвкушения, ощущала его касания, тепло и знала наверняка, что они могут испытывать всё это вместе, если только откроются друг другу. И словно желая отомстить Хану за такое отношение, Лея запретила себе получать удовольствие от их близости, что происходила всегда, когда у Хана был выходной, просто не хотела давать ему понять, как он для неё важен. Сегодня Хан, вернувшись из рейса, застал Лею в дверях, когда она собиралась пойти на прогулку с Джейсоном. Он взяв летающую люльку и сказал: - Давай я с ним погуляю. - Не стоит, я сама, - ответила Лея, не глядя на него - Ты устал, иди отдохни. - Вовсе нет, - возразил ей Соло - Ты совсем не видишь света, давай я погуляю, а ты пока займёшься своими делами. - Ничего, я привыкла справляться сама, - упорно твердила Лея - Да и вовсе я не сижу тут как привязи. Отец часто меня подменяет. Без проблем, доченька, говорит, хочешь на блядки-иди, часы приёма канцлера тебе известны. Вот я и пользуюсь ситуацией. Хан пошёл на прогулку вместе с Леей, люлька плавно летела перед ними, в такт их шагам. - Лея, - заговорил наконец Соло - Я видел сегодня Магистра Кеноби, он рассказал мне как всё было, прости меня, я был неправ тогда. Лея невесело усмехнулась: - И что с того? Это не отменяет то, что я имела связь с Органой. Тебя ведь всегда интересовало лишь это. Лея прошла вперёд, Хан немного отстал, чтобы убрать коммуникатор. Сегодня был пасмурный день, хотя ещё было лето, но близость осени ощущалось как нельзя остро. Вот и в жизни так, живёшь по инерции, вроде и вместе, но жизнь эта у каждого своя и когда дело уже к старости, вдруг понимаешь, что жизнь прошла, а тепло между ними так и не зародилось. Соло пошёл быстрее и догнав Лею, совершил вторую попытку: - Лея я напрасно так поступил с тобой, незаслуженно наговорил таких ужасных слов, мне правда очень стыдно, прошу тебя, прости меня. - Разве напрасно? - покачала головой Лея - По-моему, ты всегда именно так ко мне и относился, задолго до того, как я родила, просто сдерживался до этого, а потом устал, но не переживай, я давно с этим смирилась и ничего, как видишь, не умерла.