Гравитация Венеры

POV: Айлин       Я открыла окно в спальне, чтобы впустить освежающий бриз ночного моря, и вдохнула хлынувший поток морского воздуха смешанного с благоуханием ночного жасмина. Телесная память этого сочетания давала четкие сигналы для моего успокоения и расслабления, но на душе все равно было душно. Он любит Еву! Но почему же мне так паршиво от его слов и от себя самой? Еще даже двух месяцев не прошло, а я уже мысленно изменяю Себастьяну, которого люблю. Я ведь люблю Себастьяна? Да, несомненно. Я мечтала о нашей свадьбе три года. Тогда почему каждый раз, как Том приближается ко мне, меня тянет к нему словно магнитом. Так не должно продолжаться. Услышав, что вода в ванной выключилась, я быстро легла в постель. Мне не хотелось больше встречаться с Томом взглядом, и я решила просто спрятаться под одеялом, сделав вид, что уже сплю. Подумав, что я уснула, он погасил везде свет и прикрыл слегка окно.       Доносившийся шум моря старался убаюкать меня, вводя в полудрему, расслабляя таким образом четко контролируемый мной ум, сквозь который уже просачивалось мое подсознание. Первый высвобожденный образ был мой поцелуй с Томом сегодня, его мягкие и в тоже время страстные губы — как это было приятно! Мой мозг начал дорисовывать то, что могло бы произойти дальше.       Сквозь пограничное состояние я чувствовала его присутствие рядом. Он лежал на другой стороне кровати, а так хотелось, чтобы он придвинулся и обнял меня сзади. На этих фантазиях я погрузилась в глубокий сон.       Меня разбудил странный звуковой сигнал, и, открыв глаза, я увидела перед собой экран. Рядом со мной, потирая глаза и приходя в себя ото сна, сидел Том. Я всмотрелась в экран, на котором было имя и фото входящего звонка. Это была Саша Риччи. Рядом с экраном было две светящиеся панельки: на одной было написано «принять, добавив свою голограмму», а на другой просто «принять». Том, сообразив быстрей меня, провел рукой по панельке «принять», и перед нами появилась голограмма Саши. Было необычно видеть ее не в шикарных костюмах, а в домашней шелковой пижаме. Волосы у нее были собраны в небрежный пучок на макушке, а в руках она держала чашку с кофе. — Да, — ответил Том. — Доброе утро. Я прошу прощения, возможно я слишком рано звоню, но вчера мне пришлось уйти в такой спешке, что я не успела объяснить все функции дома, заказать вам еду и рассказать, как это можно самим делать здесь на Венере. Но я вижу с домом вы потихоньку и сами разбираетесь, раз смогли ответить на мой звонок. — Да, это оказалось несложно, просто непривычно. — отвечал Том. — Кстати, если выбрать панель с голограммой, то я смогу вас тоже видеть. — Я это понял, но так как мы еще в постели, подумал, что это будет неуместно. — О боже, я вас разбудила! — распереживалась Саша. — Нет, нет все в порядке. — успокаивал ее Том. Спросонья его голос звучал еще сладостней. К его бархатному тембру добавились хриплые нотки, и это было безумно сексуально. — Хорошо. Я не знаю ваш вкус, поэтому заказала вам стандартный завтрак. Мне пишут, что он будет у вас через пятнадцать минут. — Нам нужно будет его как-то оплатить? — Нет, он уже оплачен. Кому-нибудь из вас нужно будет просто приложить руку к сфере и она вам выдаст ваш заказ. — Сфере? — переспросил он.       И действительно через несколько минут перед нашей дверью парила серебристо-металлического цвета сфера. — Можно мне попробовать? — сказала я Тому и протянула руку к сфере. — Доставка подтверждена. — ответил мне приятный женский голос. Верхняя часть сферы отъехала в сторону, и мы увидели наш завтрак: два кофе, сок, несколько круассанов, яйца, колбаски, несколько видов сыра и конфитюр. Забрав содержимое, мы наблюдали, как сфера закрылась и, поднявшись в небо, улетела.       Каждый день проведенный на этой планете удивлял меня до глубины души. И если поначалу меня здесь многое пугало, то сейчас с каждым днем я восхищалась красотой и гармонией вокруг. Только Фрэнсис у меня все еще вызывал неоднозначные ощущения. — Клементина! — услышали мы голос, доносящийся с противоположной стороны улицы, и в дверях дома напротив появилась наша вчерашняя знакомая Маргарита. — Клементина, завтрак готов! — звала она девушку, играющую с белыми голубями на поляне перед домом. — Иду, мам! — ответила та, и, спешно встав, направилась к дому. Вся свора голубей последовала за ней. Она развернулась, что-то гулькнула им, и они тут же взлетели и уселись на разных ветвях кипариса у дома.       Мы изумленно переглянулись с Томом. — Она сейчас что, сказала что-то на голубином? — поразилась я. — Похоже на то. — Так же, как и я, Том был удивлен, но довольно угрюм и не очень разговорчив сегодня. — Маргарита говорила у них книжный магазин. — продолжал он. — Можно будет зайти как-нибудь. — Можно. — согласилась я. — И заодно познакомимся с этой девушкой. Может это роботы, а не голуби вовсе. — сказала я, заходя обратно в дом.       Пока я была в душе, Том нашел на кухне плетеную хлебную тарелку в египетском стиле, куда он положил круассаны, и фаянсовые тарелки белого цвета. Весь завтрак уже красовался на столе, когда я вышла из ванной. Аромат кофе летал по всему дому, и к нему примешивался запах лилий, которые Том еще вчера заботливо поставил в вазу на обеденном столе. — Как же все аппетитно выглядит. Ужасно проголодалась. — сказала я. Вчера у меня было просто кошмарное состояние, что я даже не заметила Сашиной оплошности по поводу еды, и мне точно бы ничего не полезло в рот.       Мы одновременно потянулись за одним и тем же круассаном, и наши руки коснулись друг друга. Так же оба мы одернули их, ожидая, когда кто-то из нас возьмет круассан первым, но не дождавшись, мы снова выбрали один и тот же круассан, и снова наши руки встретились, нежно пройдясь по пальцам друг друга. У меня побежали мурашки от этих прикосновений. Было неловко. Том взглянул на меня и смущенно улыбнулся. — Давай ты сначала, выбери. — предложил он.       Весь завтрак мы больше не проронили ни слова. Была такая тишина, что я унеслась далеко своими мыслями и вздрогнула от неожиданности, когда передо мной возник экран и снова я услышала тот звук, который нас разбудил. На этот раз это был Лука Риччи. — Привет, есть сегодня настроение посетить галерею моего друга? О вы завтракаете? Буон аппетито. Я вас познакомлю. И возможно вы сможете начать сотрудничество. — Да, я с огромным удовольствием. — Он будет в галерее в три. Я зайду за тобой. — Договорились. — Лука! — послышался голос Саши. — Ты с Айлин разговариваешь? — Да. — Переадресуй на меня звонок, как закончишь. — Переадресовываю, потому что мы уже закончили. — сказал Лука Саше и попрощался со мной.       Саша продолжила свою утреннюю инструкцию. Оказалось, что по всему дому были панели, в том числе и в спальне. Поднеся к ним руку, перед нами тут же возникал экран с разным функционалом: от заказа еды до сопровождающего навигатора. Такой навигатор мы и включили, когда отправились с Томом пополнять наши съестные запасы на рынок. «Несмотря на то, что всю еду можно заказывать на дом, сами венерианцы обожают ходить за покупками на рынок.» — так нам сказала Саша. Хотя мы и могли заказать продукты через экран, но увидеть рынок в реалиях будущности было очень соблазнительно.       Пока я собиралась на рынок, Том общался с Сашей по поводу своего собеседования в театре Фебус. Она ему уже назначила встречу с директором театра сегодня в четыре. После его беседы с Сашей я заметила в нем явную оживленность, и его удрученное состояние сменилось на легкость, и я даже сказала бы некую веселость, чего не могла сказать о себе. Хотя я и старалась запихнуть подальше наш поцелуй с Томом, убеждая себя, что он ничего не значит, у меня не получалось. Я не могла избавиться от ощущения неясности и недоговоренности между нами, и это омрачало предвкушаемую радость от знакомства с моим возможным работодателем. Мне хотелось прояснить все между нами и чем скорее, тем лучше.       Наш навигатор сферической формы и красного цвета летел чуть впереди нас и озвучивал маршрут. — Идем прямо вдоль улицы Белых Лилий. — начал он. Позже я узнала, что голос навигатора можно изменить на любой другой, даже на свой собственный. — Послушай, я хотела задать тебе вопрос. — начала я. — Про тот поцелуй. Он… — не договорила я, как сразу услышала его извинения. — Да, прости меня, Айлин. — Остановился Том, и наш навигатор тоже повис в воздухе, ожидая наших дальнейших движений. — Он был совершенно неуместен. — Почему же ты меня поцеловал? — Случайно. Я должен был подумать и о твоих чувствах. Мне так жаль. — не переставал он извиняться. — Саша права — есть люди, которые не любят выражать прилюдно свои чувства, и мы можем быть одной из таких пар. Вернее, играть одну из таких пар. А мой темперамент другой, и поэтому меня задели слова Саши и удивление Луки. И я не подумав о тебе, решил доказать обратное. Это было глупо. — И о Еве ты тоже не подумал? — спросила я, не желая его в чем-то уличить. Мне просто хотелось знать, что он испытывает, потому что я сама сходила с ума от двойственности своих чувств.       Он виновато смотрел на меня. «Боже! Эти голубые глаза. Им было так больно. Значит мне просто показалось. Это я напридумывала себе. Он же вчера сказал, что любит Еву. Этот наш поцелуй ничего не значит.» — Я не должна была это спрашивать, прости меня. — Нет, твой вопрос логичен и справедлив. О ней я должен был в первую очередь думать, и не ставить тебя в неудобное положение. — В его словах было столько раскаяния и сожаления.       Мы продолжили идти, и навигатор снова тронулся, оповестив о маршруте и цели назначения пути и даже предложил изменить маршрут, если имеется таковое желание, заметив нашу долгую остановку. Но мы ясно дали понять, что наша цель — рынок. — Можно мне тоже вопрос? — начал Том. — Ты ответила на поцелуй. — Ты меня застал врасплох. Я, я растерялась. — сбивчиво от стеснения ответила я. — Я так и подумал. Еще раз прости. Я буду впредь аккуратней. — Да я тоже.       Могу ли я сказать, что этот разговор меня успокоил — и да, и нет. Ясно было одно — я его совершенно не интересую, а я кажется начинаю погружаться в голубую бездну его глаз, и мне нужно срочно выбираться оттуда.       Мы вошли на рынок. Эстетичней рынка в своей жизни я не видела. Он был под открытым небом. Если на улице была непогода, то его накрывал прозрачный купол, и рыночная жизнь продолжала кипеть в своем обычном режиме. Чтобы выдерживать комфортную температуру на рынке, над ним парило огромное количество климатконтрольных датчиков, похожих на прозрачные бусины. Глазам они практически не были заметны, если только пристально не приглядываться.       Рынок был поделен на несколько товарных рядов: ряд с овощами и фруктами, ряд молочных продуктов и сыров, ряд с травами и зеленью и так далее. Товарные ряды были просторными, и столпотворения людей не было. У каждого прилавка можно было вызвать себе сферу похожую на ту, что нам доставила сегодня завтрак. Закупив все, что нам нужно, мы так и сделали, потому что на Венере никто не носит покупки в сумках. Это делали сферы, следуя за человеком. Ужасно удобное изобретение для тех, кому идти не очень далеко, или кто хочет прогуляться пешком, не таская тяжелые сумки. Обратно мы шли молча, каждый погруженный в свои размышления, и дома тоже не проронили ни слова.       Лука зашел за мной, как и обещал, и мы отправились в галерею, выйдя к каналу, впадающему в Адонисский залив. — Вы что, поссорились? — озадаченно спросил он меня. — Нет, почему? — Не смотрите друг на друга. Том не поцеловал тебя на прощание и даже не обнял, бросил сухое «до скорого».       Выхода не было, пришлось сказать, что он угадал, и мы поссорились, иначе как объяснить холодность между нами. Но, как я поняла, Лука тот еще сводник и психолог, и он начал успокаивать меня и даже предложил поговорить с Томом. — Лука, спасибо за заботу. Но я думаю, мы сегодня же помиримся. — продолжала я свое вранье.       Галерея была на соседней улице. Нам нужно было лишь пройти вдоль канала. На входе в двухэтажное здание стоял довольно привлекательный мужчина. На вид такого же возраста как и Лука. На нем была белая шляпа и белый льняной костюм. — Айлин, это Массимо Бертонелли — один из лучших художников Земного и Венерианского мира. Это Айлин, наша гостья с Земли из прошлого и тоже художница. — представил Лука нас друг другу. — Очень рад, Айлин. — протянул мне руку Массимо, ожидая мою. — Мне приятно. — подала я свою руку, и Массимо слегка коснулся ее губами. — Я польщена знакомством с вами. — засмущалась я. — Ну что, я оставлю вас, потому что у меня куча дел. Еще увидимся. — попрощался с нами Лука.       Мы с Массимо вошли в здание песочного цвета с слегка розоватым отливом и сразу попали в просторный холл. Напротив входа возвышалась парадная мраморная лестница с перилами в форме вздымающихся волн, по которым действительно текла вода в небольшие желоба по краям и стекала в небольшой бассейн за самой лестницей. На втором этаже находилась мастерская Массимо, но ее мы оставили на потом, пройдясь сначала по залам галереи на первом этаже. Массимо показал мне некоторые свои работы и работы своих партнеров и учеников. — А что в том зале? — поинтересовалась я, понимая, что Массимо не намерен меня вести в зал, откуда доносилась легкая музыка Фабрицио Патерлини. — А, там сейчас идет реставрация картин известных художников. Подарки с земли. — Каких, например? — Ван Гог, Дали, да Винчи. — Ничего себе. А когда их можно будет лицезреть? — Плюс минус через два месяца.       Мы поднялись на второй этаж, в студию Массимо. Она была очень светлой благодаря наличию шести крупных арочных окон: два — напротив входа, и по два — по бокам. Стены были приятного цвета слоновой кости. На них висело несколько картин — видимо, последние работы Массимо. Обернувшись, у входа я увидела длинный стеллаж с разным художественным инвентарем. У одного из боковых окон стоял белый стол с несколькими стульями. Здесь не было ожидаемого творческого беспорядка — все стояло и лежало как-будто на своих местах. Массимо оказался чрезвычайно педантичным к порядку человеком. Для него было архи важно, чтобы у каждой вещи было свое место. У одного из окон напротив входа стояла большая кровать без спинок, на которой лежал бумажный пакет. — Лука сказал, что ты еще не определилась с направлением. — начал Массимо, подойдя к кровати и взял пакет в руки. — Верно. — Боже, они что, не могут отличить жемчужный белый от морозного белого? — возмущался Массимо развернув пакет с белым постельным бельем. — Ничего, думаю ты быстро найдешь себя. — обратился он уже ко мне, подбадривая меня. — Вот скажи, это какой белый? — указал он на белье. — Морозный белый. — Правильно. — довольно посмотрел на меня Массимо. — И зачем мне морозный, когда я просил жемчужный? — возмущенно бубнил он.— Мы сейчас готовим новую выставку «Утро после любви», и, чтобы тебе войти в рабочий процесс, предлагаю поассистировать мне и, если захочешь, другим художникам. — Да это отличная идея. — подтвердила я. — Так мне будет проще вписаться. — Завтра я начинаю работу с молодым человеком. Приходи к десяти. — Хорошо. — Знаешь, у тебя очень фактурная внешность. — Массимо посмотрел на меня очень знакомым взглядом художника. Обошел вокруг меня, чтобы так сказать лицезреть меня со всех ракурсов. — Я хотел бы видеть тебя на своем полотне. — заключил он. — Готова позировать? Не отвечай сразу. Подумай. — видя мое удивление, сказал Массимо. — Это должно быть ню? — Возможно, но не обязательно.