Гравитация Венеры

— Что ты делаешь? — спросил Себастьян, который только что вошел в свой парижский пентхаус. — Наряжаю ёлку. — ответила я. — А где мадам Арно? Она должна была это сделать! — Я отправила ее домой. Люблю заниматься этим сама. — Я взяла игрушку в форме единорога и повесила на еловою веточку. — Откуда это старьё? — Это винтажная игрушка. Да, она немного облупилась, но это ей придает еще больший шарм. Я ее сегодня на рождественском рынке присмотрела.       До рождества оставалось два дня, но из-за того, что мы только вчера вернулись с Антигуа, нас обошли стороной все типичные рождественские приготовления, и я отчаянно пыталась восполнить этот пробел. — Айлин, это сейчас все не вовремя. Нам надо выходить. — Куда? — удивилась я. — Думала, мы проведём этот вечер вместе, дома. — Не сегодня. У меня важная встреча. Я же говорил. — раздражался Себастьян. — И ты тоже должна присутствовать. — Не помню, чтоб ты говорил мне об этом. — Нет времени спорить, Айлин — повысил он свой голос. — Я не спорю. — Собирайся. — Себастьян был резок, как никогда. Что могло его так взвинтить? Чтоб еще больше не распалить его, я просто молча проследовала в гардеробную. — Надень то чёрное платье. — слышала я голос Себастьяна из гостиной. — Люблю, когда ты в нем. — А с кем у нас встреча? — По поводу продюсирования фильма.       Да, Себастьян и правда упоминал про то, что у него есть идея продюсирования фильма, когда мы были на отдыхе. Это было сказано вскользь, и казалось всего лишь его размышлениями. Я и предположить не могла, что он так скоро приступит к делу. — А вы чем занимаетесь, мадам Виардо? — спросил меня режиссер, аккуратно отрезая свой стейк. — Она закончила школу искусств. — ответил за меня Себастьян. — Как интересно! Вы художник? — Да. — скромно ответила я. — Нам в команду нужны художники по костюмам. — О, нет. — тут же возразил Себастьян. — Мадам Виардо скоро станет мадам Вермонт. Так что, Айлин надо готовиться к свадьбе. — Так вы скоро поженитесь? Примите мои поздравления. — режиссер тут же ухватился за свой бокал с вином. — Когда свадьба? — Через три месяца. -Еще раз поздравляю, но мне жаль, что вы не можете присоединиться к съемочной группе. — Да, мне тоже. — вежливо улыбнулась я. — О чем будет фильм?       Он так захватывающе рассказывал, что у меня волей-неволей возникло огромное желание поучаствовать в этом. Себастьян же был против того, чтобы я вообще где-либо работала. Я не стала противиться его решению, хотя сейчас ощущала некоторое сожаление, а еще где-то глубоко внутри зависть к людям, которые будут причастны к этому интересному мероприятию. Потому что оно таким и было. И я лишний раз убедилась в этом, когда режиссер рассказывал нам о подробностях подготовки к съемкам. Я нервно крутила на пальце помолвочное кольцо, четко понимая, что данному моему желанию сбыться не суждено. Но я старалась не зацикливаться на этом, ведь главная моя мечта вот-вот осуществиться.       Мы засиделись почти до закрытия ресторана, да еще и на выходе нас задержал один чудак. — Месье Вермонт! — окликнул он моего жениха. — В чем дело? — Я Самюэль Блэквуд, ученый. Месье Вермонт, уверен, вас заинтересует мой проект. Выслушайте меня и убедитесь сами. — О чем проект в двух словах? — спросил Себастьян, открывая мне дверцу машины. — Восстановление ресурсов, основанных на теории времени. — торопливо отвечал ученый, поняв, что Себастьян не расположен к долгой беседе. — Позвоните в мой офис, запишитесь на встречу. — Тебя не заинтересовало его предложение? — спросила я, когда Себастьян захлопнул дверцу машины. — Заинтересовало, и уже завтра он будет в моем офисе. А сейчас я предпочту более интересные дела. — Он провел ладонью по моей щеке и хитро улыбнулся.       Это было мое последнее рождество на Земле. Чисто технически времени прошло с того момента всего полгода, но у меня складывалось четкое впечатление, что это все было в какой-то другой жизни. Я не узнавала больше себя прежнюю, и мне нравилась та, какой я стала. И даже несмотря на то, что меня сильно вымотали события последних суток, я никогда не ощущала себя настолько цельной и настолько собой, как сейчас. После расслабляющей ванны с розовым маслом и венерианской солью я нежилась под одеялом в нашем с Томом шале. Напротив, в камине, уютно потрескивали дрова, а за окном освещение от фонарей создавало атмосферу сказки, постепенно вытесняя дневной свет. Солнце уже ушло за горизонт, а в остатки его закатного света на небе врывался темный пик горы Аврора.       Я все не могла забыть так неожиданно пришедшие ко мне воспоминания маминых глаз. Все таки прибор Джека сработал, но не так, как он того хотел. Или он просто не успел осуществить задуманное.       Еще в Киприде, до нашего отлета, Саша обследовала меня, подтвердив, что все мои жизненные показатели в норме, как и моя память. А Джеку я даже благодарна. Все, что я знала про маму, было лишь со слов моей тёти Коллет. Но сейчас у меня появилось это воспоминание, о котором можно было только мечтать. С папой было все еще сложнее: Колетт вообще не знала его. — Это чай с лавандой, — услышала я Тома сквозь мои мысли, унесшие меня так далеко, что я не заметила, как он вошёл. — Это рецепт Гильермо, перед сном самое то. — Спасибо, родной. — Я сделала несколько глотков. Чай был чудесный. — Том, обними меня. — Давай иди сюда, любимая.       Именно его объятья способны так меня успокаивать, что не только мое тело расслабляется, но и в голове настаёт тотальная тишина, словно этого роя мыслей и не существовало. Он гладил меня по спине, нежно целуя то в щеку, то в голову. А потом он спустился к мочке уха и мягко зажал ее между своих губ, заставляя меня дышать интенсивней. Совсем недавняя усталость перешла в легкое возбуждение. У нас давно не было близости, и его поцелуи вызвали во мне непреодолимое желание. Я запустила руки под его свитер, который он тут же снял. Мои ладони чувствовали, как его широкая сильная грудь вздымалась от учащенного дыхания. Меня потянуло к ней губами. Пряный аромат его кожи смущал меня своей необузданно жгучей страстью. В своем желании Том не уступал мне. Его руки властно скользили по моим изгибам, настойчиво ища доступ к телу сквозь банный халат. Я не успела опомниться как пояс от него улетел далеко к порогу шале, а Том, императивно ухватив меня за зад, целовал мои груди. — Том, возьми меня! Я не могу больше!       Он не сказал ни слова, но в тот же миг внутри меня настала тотальная заполненность. Меня разрывало от счастья быть в его власти, ощущать его вес на себе и напор его упругого члена. Из совокупности всего этого рождалось трансцендентное чувство, размывающее границы между мной, ним и пространством. У меня текли слезы наслаждения, а легкая улыбка Джоконды не сходила с моего лица. Иногда его горячее дыхание разрежалось сладостными стонами, когда он замедлялся, а на лице отображалось блаженство, отчего мое удовольствие в разы увеличивалось, приближая пиковый момент. — Айлин, я люблю тебя! — прошептал он мне.       Ответить ему у меня не получилось. Я снова и снова, как заезженная пластинка, повторяла «я, я, …», перемежая начало фразы со стонами. А следом проревел и Том от наступившей разрядки. Мое тело ходило ходуном от приятных ощущений, что забавляло Тома. Он любовался своей умелой работой. — Я люблю тебя, — наконец получилось у меня ответить. — Это так странно. — лежа в кровати в обнимку с Томом, сказала я. — Что именно? — Еще утром мы с Клемми были заперты в той камере, а сейчас мы в преддверии рождества здесь в горах в этом красивом шале. — Да, как-будто вечность прошла, а не сутки. — ответил Том. Какое-то время мы просто молчали. Пламя из камина играло светом по полу и стенам, вырисовывая забавные фигуры, и озвучивало их мягким потрескиванием. — Каким было твое последнее рождество? — спросил вдруг Том. — Обычным, как и многие другие. Чаще всего мы отмечали Рождество втроем: я, тетя Колетт и моя старшая сестра Жуди. У нас было стандартное французское рождество. Мы шли на мессу вечером 24 декабря, а потом дома нас ждал стол с фуа гра и морскими деликатесами. В детстве посиделки за столом продолжались рассказами тети про разные рождественские чудеса, в которые мы с Жуди безоговорочно верили.       В последнее рождество с нами был еще и Себастьян, но мне не хотелось об этом рассказывать Тому. — А родители?       Не то, чтобы вопрос про родителей меня удивил. Просто я думала, Том спросит про Себастьяна. Хотя ничего удивительного. В отличие от меня Том, по крайней мере, вскользь упоминал про своих сестер и родителей, а мне даже и сказать было нечего. — Я их не помню. ответила я. — Тетя говорила они пропали, когда мы с сестрой были совсем маленькие. Сестре был год, а мне несколько месяцев. — Айлин, мне так жаль. Я и предположить не мог. — Тетя даже про маму не много рассказывала, а про отца и подавно. С ним она вообще не была знакома. Поэтому я совсем ничего не знаю о нем. Ладно, это все слишком грустно. Давай лучше расскажи про свое рождество. — Ну в церковь мы не ходили, зато сестры приготовили потрясающий обед. По традиции это запеченный шотландский лосось и в этот раз была еще и запеченная утка. — Сразу два главных блюда? — Мой отец шотландец. Готовить лосося на рождество так и осталось нашей традицией даже после его ухода из семьи. — Вы продолжаете общаться? — Да, конечно. У нас с ним хорошие отношения. Я всегда чувствовал, что он рядом и поддерживает меня. — Так значит сестры готовили обед? — ехидно улыбнулась я. — Обычно я им помогаю, — начал оправдываться Том, — но в этот раз у меня было выступление. Зато к началу праздничного обеда я успел. — Кто бы сомневался. — продолжала я его подкалывать. Я глянула в окно — небо темнело, приобретая фиолетовые оттенки. А над горой появилось яркое сапфировое свечение, которое выманило меня из-под одеяла. — Что это? — стоя у окна, вглядывалась я в небо. Том последовал за мной и встал сзади, обняв за талию. — Это Земля, родная. — До чего красивая! Ты видишь рядом с ней еще что-то светится. Я так полагаю это Луна? — Да. Иногда я здесь задумываюсь и просто не могу до конца во все это поверить. Все кажется таким нереальным. — Ну ты мне кажешься вполне реальным. — я развернулась к Тому лицом и начала гладить его. — Это не может быть нереальным. Он подхватил меня на руки и снова утащил в кровать.       Бессонная ночь нарушила нашу договоренность с Гильермо и Клемми утром покататься на лошадях по ближайшим окрестностям. Мы даже на завтрак чуть не опоздали и сидели сейчас в абсолютно пустом зале ресторана при отеле. Отсутствие людей сподвигло нас на игривое настроение. Мы кормили друг друга, перемежая наслаждение от еды поцелуями. И один из таких поцелуев чуть не перешел в нечто большее, но нам пришлось унять свой пыл, потому что в зале появилась Лилит. «Разве она не на верховой езде с Гильермо и Клемми» — подумала я. — Только что встретившим друг друга отцу и дочери стоит подольше побыть наедине, — сказала она, подойдя к нашему столику, словно слышала мой внутренний вопрос. Ее голос был вкрадчивый и размеренный, а ее присутствие делало атмосферу вязкой и заторможенной. — Присяду? — Конечно. — Том встал и, выдвинув стул, предложил Лилит сесть. — Кофе или чай? — Чай. Гильермо сказал ты актер в его театре? — Верно. — ответил Том, наливая в чашку чай. Она мало смотрела на меня, в основном на Тома, а когда бросала взгляды на меня, то сразу отводила глаза. — Ты из прошлого? — Мы оба. — подтвердил Том. — У вас разное прошлое. — Она так странно смотрела, и этот взгляд в никуда пугал меня. Казалось, что она что-то знает, чего не знаем мы. — Венера нас объединила. — ответила я. — Да, — все таким же загадочным голосом говорила она, сверля Тома своим гипнотическим взглядом. — Я ощущаю ее гравитацию.       После завтрака выйдя в холл главного здании отеля, я почувствовала облегчение. Этому способствовал и задорный цитрусовый аромат из парфюмерного магазина, который витал по всему холлу. Вообще в холле, где располагалась стойка регистрации отеля, были и другие небольшие магазинчики. Рядом с парфюмерией я заметила еще и ювелирный. У стойки регистрации мой взгляд выцепил Ксандра. Ресепшионист синхронизировала его данные с шале. Он так и не успел вчера доехать до Саши за флешкой. Кстати о ней. Она тоже собиралась с нами покататься на лошадях, а потом втроем девочками мы планировали пойти на каток, но она на все утро застряла на своем срочном научном собрании. — Айлин! — услышала я голос Клементины позади и тут же обернулась. Они с Гильермо вернулись с прогулки. Клемми однако не собиралась отказываться от наших планов и увела меня на каток. Неугомонная. И откуда в ней столько сил?       Том и Гильермо остались в главном здании отеля, как и Лилит.       На коньках Клемми каталась лучше меня, как бы это странно не звучало. Здесь на Венере преобладали другие виды активностей. Но потом я вспомнила, что Клемми воспитывалась Маргаритой, землянкой, и ей не были чужды земные развлечения. Да и про Рождество она знала предостаточно, правда по большей части американское. Маргарита родом из Миннесоты. Но все же Клементине венерианская культура была ближе. Она в ней выросла, она ее впитала. — Моей мамой была Кьяра. — неожиданно сказала она, когда мы остановились у деревянных поручней, на один из которых я залезла присесть. — Возлюбленная самого известного писателя Венеры. Кто-то говорили, что она покончила жизнь самоубийством, когда Билли пропал. То есть Гильермо. Вернее папа. Немного странно обращаться к нему так. Он утверждает, что этого не может быть. Она не могла совершить самоубийство. — Значит ее кто-то убил? — Нет, полагает, что это несчастный случай. Он рассказал, что Кьяра, то есть мама, всегда считала жизнь великим даром, которым нельзя пренебрегать. — Это мудрые слова. — Скорее всего она пришла попрощаться с Билли на их место на утесе. Произошел обвал и она упала, разбившись о скалы. — Мне правда очень жаль, Клемми. — Гильермо, то есть папа сказал, что мы с ней очень похожи. — Помнишь твое видение на островах? — Да. Эти видения меня так смущали и путали. Оказывается я видела не себя с Гильермо, а ее. И притяжение к нему было другого рода, оно отличалось от влечения к мужчине. — Теперь понятно почему.       Мы решили закончить наше катание, потому что на катке становилось слишком многолюдно, и мне уже было тяжело удерживать баланс, когда мимо меня на огромной скорости проносились умельцы на коньках. Два раза меня чуть не сбили с ног. Выходя с катка мы с Клемми увидели Тома, Гильермо и Лилит, направляющихся в нашу сторону. — А как тебе эта Лилит? — шепнула я Клемми. — Не знаю. Мы еще толком не общались. Гильермо лишь сказал она ему очень помогла. И я безусловно рада этому. Без нее он не смог бы вернуться. — Уже накатались? — спросил Гильермо, когда они все трое подошли к нам.       Том обнял меня сзади, поцеловав в висок. Горячии объятия были кстати, а то я уже начинала замерзать. — Клемми, смотри что у меня для тебя есть. — он достал из коробочки подвеску с буквой «К». Ты обронила ее в лаборатории. — О, моя Богиня, я думала, что никогда больше ее не увижу. — Она принадлежала твоей маме Кьяре. Это был мой подарок ей. — Правда? Мне ее подарил Джеймс. — Детка, я так рад, что Джеймс и Маргарита о тебе позаботились. Мне казалось ты была счастлива с ними, пока я наблюдал за тобой все эти месяцы. — Так и было. Он же твой лучший друг. Но меня это всегда удивляло. — О, детка, это удивляло всех. Когда нам их ждать? — Они написали, что уже выехали. — Отлично! Может по стаканчику глинтвейна? — предложил Гильермо. — Прекрасная мысль. — ответил Том. — Мы вас сейчас догоним. — Что ты задумал? — спросила я, видя интригующий взгляд Тома, когда мы остались наедине. — У меня для тебя кое-что есть.       Том достал бархатную коробочку. — Мистер Хиддлстон, если бы мы не были женаты, я подумала, что ты мне делаешь предложение. — Открой. Как только ты его увидишь, сразу поймешь, что я не мог не купить его тебе.       Это оказалось кольцо с огромным сапфиром с эффектом астеризма, который был окружен платиновым ободком, напоминающий орбиту. А на ободке красовался бриллиант. Том подарил мне Землю с Луной на ее орбите. — Том, оно восхитительно! POV: Том       Ближе к вечеру в отеле был организован рождественский мюзикл, поставленный одним из земных авторов современников. К этому времени Джеймс и Маргарита прибыли в горы Авроры. Они были рады видеть свою дочь в целости и сохранности. Клемми предупредила по коммуникатору о сюрпризе, который их ждет, пытаясь подготовить своего отца Джеймса к встречи с давним другом. Этот момент был неописуемо трогательный, который породил во мне щемящее чувство ностальгии. Венера подарила мне огромную любовь, но в то же время из моей жизни исчезли друзья и родные. Мне их не хватало. Я мог представить, каково это спустя столько лет встретить лучшего друга, который считался погибшим. Мое чувствование подтверждалось слезами Джеймса и Гильермо, то есть Билли. Оптимистичный рождественский мюзикл был очень даже кстати, а нежность и любовь ко мне Айлин окончательно нивелировали мою тоску по былой жизни.       Вечер сочельника проходил в арендованной нашей компанией гостиной, где была елка и другие атрибуты рождества. Мы все разместились кто на диване, кто на креслах напротив камина, куда периодически подкидывал поленья Ксандр. Джеймс и Маргарита радостно общались с Клемми и Гильермо. К середине дня все Сашины собрания закончились, и она сейчас тоже вся довольная и счастливая сидела в объятиях Луки. — Ксандр, скажи, мне что, нужно искать нового помощника? — Думаю да, миссис Ричи. — Вот так всегда, как только найдёшь кого-нибудь стоящего, так он слишком скоро покидает нас. — Мое расследование закончено. — отвечал Ксандр. — И не только мое. Наконец мой друг успокоится. Мистер Шейк, — обратился он к Гильермо. — ваше дело он расследовал 20 лет. Я уже вижу заголовки во всех новостях «возвращение легенды». — Подожди, подожди! Мы же не будем торопиться с объявлениями? — взволновался Гильермо. — Мир должен узнать правду.       Гильермо не знал, что ответить. Ему пришлось многое пережить за эти годы, и я видел, сейчас он не был готов ни к этому разговору, ни к возвращению статуса легенды. — А что будет с Фрэнсисом и Джеком? — решил я сменить тему, тем более меня действительно интересовал данный вопрос. — Сначала будет суд. — ответил Ксандр. — Потом их ждут работы в течении долгих лет. — Работы? Какие? — Это решит суд. В основном сельскохозяйственные. На природе. И работа с психологом. — Это похоже больше на курорт. — удивился я. — Таковы современные гуманные методы работы с заключенными. — Любимый, я схожу за жакетом. — шепнула мне на ухо Айлин. — Кажется я его забыла в концертном зале. — Я сам принесу его. — ответил я, остановив рукой ее порыв подняться с дивана. Не хочу, чтобы ты простудилась, а то в коридоре сквозняк гуляет.       Концертный зал был открыт и пуст. Я нашел тот ряд, где мы с Айлин сидели, но ее жакета здесь не находил. Я прошелся по всем рядам, подумав, что его мог кто-то заметить и просто повесить на рандомное сидение. Безуспешно. Только я присел, чтобы посмотреть под рядами сидений, как услышал звук хлопнувшей двери, что заставило меня встать. А от увиденного моей реакцией было снова присесть. Лилит и Гильермо страстно целовались сначала у стены зала, а через секунду уже на одном из сидений заднего ряда. Не знаю, зачем я спрятался. Это произошло бессознательно. А теперь мне казалось неуместным обнаружить себя. — Лилит, ты мне так и не расскажешь, где все те годы пропадала? — услышал я вопрос Гильермо. — Думаю, главное сейчас я здесь. — Да, да конечно я рад, что ты здесь. — возбужденно дыша, проговорил Гильермо, и звуки поцелуев возобновились.       В разгар страстных вздохов, кто-то вошёл. — Простите. — узнал я голос Саши. — Не знала, что здесь кто-то есть. — Пожалуй я пойду. — сказала Лилит. — Я тебя догоню. — произнес Гильермо ей вслед. — Не смотри на меня так. — обратился он к Саше. — Я все не могу понять, а что у тебя с Люси? — Ничего, мы друзья. — Друзья? — В Сашиной интонации слышалась издевка. — Саша, ты же прекрасно знаешь венерианские устои. Твоя подруга относится к тем, кто не может найти здесь пару на долгий срок. В этом нет моей вины.       Я услышал шаги. Гильермо направился к выходу, но не надолго остановился. — У бурных чувств неистовый конец, Саша. Но видимо боль подруги закрывает тебе глаза на реальность, которая с ней творится. «Фраза Шекспира из Ромео и Джульетты. Она и правда так верно и лаконично описывает состояние того небольшого процента людей на Венере, кто резко влюбляются до умопомрачения, забывая о себе и растворяясь в предмете любви.» — размышлял я. И видимо Люси в их числе.       В итоге жакет я нашел на сцене, дождавшись, когда все уйдут из зала. — Я тебя заждалась. — завидев меня в дверях гостиной, подошла ко мне Айлин, а я тут же накинул на нее жакет. — Том, куда ты пропал? — обратился ко мне Гильермо. — Так, друзья, Том вернулся. У меня тост. — Он налил виски в стакан и передал его мне. — Во первых, всем желаю счастливого Рождества. Оно мне подарило дочь. Клемми, дорогая, за тебя! — Он взял ее руку и поцеловал в ладонь. Клементина вся сияла от счастья. — А во вторых, мы с Томом приглашаем вас на премьеру спектакля, которая назначена на послезавтра!       Яркий вкус виски приятно согрел горло. После всего случившегося в концертном зале меня не покидало чувство, что Клементина была не единственной тайной Гильермо.