Часть 32
5 апреля 2023 г. в 01:21
POV: Том
— Билл, знаю Фрэнсис много раз подводил тебя…
— Подводил? Ты так это называешь? — возмущенно произнес Гильермо. Я услышал эти обрывки фраз, входя в репетиционный зал, где мы с Гильермо договорились встретиться для обсуждения мизансцен пьесы, а позже должна была подойти и Айлин.
— Простите, видимо я не вовремя.
— Нет, Том, заходи. Мистер Клодис уже уходит.
— Надеюсь ты передумаешь и навестишь его. Всего доброго, джентльмены. — попрощался высокий, худощавый мужчина, в чьем лице угадывались черты Фрэнсиса.
Это был его отец, Артур Клодис, тот самый ученый, что изобрел пространственно-временнУю установку. Фрэнсиса все же осудили, и мы все при этом присутствовали. Его случай не был столь плачевен, как у Джека. Фрэнсис раскаивался в содеянном и пожизненного срока ему удалось избежать. Скажу честно, мне даже было его жаль, ведь его отец никак не вступился за своего сына и даже не пришел на слушании, давая понять общественности, что осуждает его и что перед буквой закона все равны.
— Думаешь я не прав?
— Бесспорно поступок Фрэнсиса ужасен. Он осужден и будет отбывать срок за это.
— Чувствую будет какое-то «но»
— Ваша мама. — сказал я.
— Ты прав. Он единственное, что осталось мне от нее.
Они были братьями лишь по матери. Сам Гильермо мне никогда не говорил о своих родителях, но я знал их историю из рассказов Саши, Клементины, Джеймса. Все эти разрозненные кусочки повествования нетрудно было соединить воедино. Вышла весьма неординарная история.
Джины Шейк уже не было в живых. Она погибла вместе с отцом Гильермо. Метеорит врезался в ракету, летевшую на Землю. В той катастрофе никто не выжил.
И, кстати, Артур и Джина были землянами. Как только родился Фрэнсис, они переехали на Венеру, не веря ни в какую гравитацию. Но спустя два месяца, Джина нашла свою судьбу здесь. Бедолага Артур же относиться к тем немногочисленным на Венере с закрытым сердцем. Он так потом и не женился. Через пару лет на этот свет пришёл Гильермо, а Фрэнсис перестал быть единственным любимым сыном. Он метался между отцом и матерью. А позже не мог понять, что выбрать — быть учёным как отец или писателем как мать. Поначалу выбрал писательство, но сильно уступал Гильермо в гениальности. Ревность и зависть к брату сильно отравляли ему жизнь и имели трагичные последствия.
— Я так зол на него! — признался Гильермо. — Но злость ведь никому еще не давала покоя. Здесь есть над чем подумать. Но не сейчас. — встрепенулся он. — Давай вернемся к пьесе.
— Айлин уехала на фабрику. Демонстрационная модель костюмов готова. — пояснил я.
Прекрасная новость. Подожди секунду. Люси звонит. Да, Люси. — Гильермо тут же сделал ее голограмму видимой.
— Мне сообщили с фабрики. — говорила Люси. — Айлин стало плохо, ее увезли в больницу. Я предупредила Сашу. Она тоже уже туда направилась.
— А что случилось?
— Говорят, потеряла равновесие и чуть не упала с лестницы.
Внутри у меня все перевернулось. Я тут же соскочил с места и, не проронив ни слова, ринулся в больницу.
Фабрика находилась по другую сторону канала. Айлин отвезли в ближайшую от фабрики больницу. А у меня заняло около получаса добраться до нее. И я молил всех богов, чтобы с Айлин было все в порядке.
POV: Айлин
Второй раз за неделю я на мгновение потеряла зрение, отчего чуть не навернулась с лестницы. Директор фабрики, что была рядом со мной в тот момент так перепугалась, что вызвала врача и, пока он меня осматривал, написала Люси. Лучше бы она этого не делала. Мой бог, как же наверное это напугало Тома!
Я отказывалась ехать в больницу, но врач и директор настаивали на том, что меня нужно тщательно обследовать. Пришлось им уступить. Что же директор фабрики такого наговорила Люси, что Том примчался в больницу с лицом будто я при смерти!
— Дорогой со мной все в порядке, — сказала я, столкнувшись с ним у входа в больницу, когда мы с Сашей выходили.
— Ты жутко меня напугала. Это из-за зрения?
— Нет. — соврала я. — Просто оступилась, а все остальные такую панику навели.
Я не хотела расстраивать Тома. Тем более эти приступы стали короткими. Зрение быстро возвращалось. Это не было похоже на предыдущую красную завесу перед глазами, которая могла сохраняться в течение нескольких дней.
— А доктора что сказали?
— Как и я. — ответила Саша. — Все показатели в норме.
— Видишь. Я же говорю, что со мной все хорошо.
Том настаивал, чтобы мы пошли домой, но я его уговорила отправиться в театр и показать несколько готовых костюмов Гильермо.
— Я еще по эскизам сказал, что они будут шедевральны. Только один человек мог так произвести на меня впечатление.
— И кто же, если не секрет? — поинтересовалась я.
— Адам Шейк, мой отец. Он был модельер и художник.
— Я польщена таким сравнением. В галерее висят его картины. Они одни из моих любимых.
Том не хотел меня отпускать одну домой и порывался проводить. Мне стоило огромных усилий убедить его в том, что я абсолютно здорова и сама дойду. Не успела я войти в дом, как получила сообщение от Тома.
— Mon amour, tu es déjà à la maison? Любовь моя, ты уже дома?
— Oui, mon chéri et je t'attends avec impatience. Да, дорогой, жду не дождусь тебя.
Несмотря на неприятный инцидент на фабрике, день выдался необыкновенный. Я впервые в жизни участвовала в театральном проекте. Очень переживала впишусь ли я туда со своими идеями. Мои волнения были напрасны: и Гильермо, и Люси, и остальным актерам пришлись по душе мои костюмы.
Снова пиликнуло сообщение и, подумав, что это Том, я внутренне улыбнулась себе. Но номер был незнакомый:
— Если хочешь узнать, что с твоим зрением, ответь.
Следом раздался звонок.
— Кто вы? Я не вижу вашей голограммы.
— В тюрьме строгие правила. — голос Джека ввел меня в оцепенение. — Функция голограмм у нас отключена, дорогуша.
— Что вам нужно? — громко потребовала я, стараясь таким образом не выдать свое волнение.
— Не мне, а тебе.
— Я не понимаю, о чем вы?
— О глазках твоих прекрасных.
— Если знаете причину — скажите сейчас. Я буду благодарна за помощь.
— Как у тебя все просто. — протяжно произнес он и ухмыльнулся. — Нет, дорогая. Ты навестишь меня. Через неделю мне разрешат посетителей. Вот тебе ссылка. Сделай запрос на посещение. Но если ты кому-то проболтаешься — ничего не узнаешь. — договорил Джек и оборвал связь.
Этот разговор мучил меня целых три дня вплоть до самой выставки. А там Массимо удалось ненадолго переключить мое внимание на кучу ответственных поручений. Помните, я вам рассказывала концепцию выставки. Называлась она «Утро после ночи любви». В каждом зале картины рассказывали свою историю, где повествование перетекало с одного изображения на другое. Так вот Массимо никак не мог определиться с последовательностью сюжетной линии, и мы по несколько раз меняли расположение картин. Из-за этого отделу виртуальной реальности приходилось каждый раз менять данные. Но Массимо абсолютно не волновали «такие мелочи». Он просто говорил:
— Это их работа. За это им платят.
А те за его спиной возмущались, что нельзя менять все в последний момент.
В этот раз Массимо добавил звуковые эффекты и аромасопровождение в всех залах. Причем каждому человеку ИИ подбирал свой звук и аромат. Я испробовала на себе это воздействие, когда прошлась по всем залам с картинами перед открытием. ИИ настолько точно угадывал предпочтения. И музыка и запах были словно легкий намек, преддверие эстетического экстаза. Еще неожиданностью стало для меня, что Массимо решил выделить отдельный небольшой зальчик нашим с Томом картинам. Когда я спросила почему, он сказал:
— Эти двое вырываются из общей канвы, рассказывают свою собственную чудесную историю. Уверен, посетители будут в восторге.
Какой бы характер не был у Массимо, он так по-особому видел красоту. Мог найти какое-то неожиданное решение, кажущееся абсурдным поначалу, но потом его видение тебя догоняло, и ты уже не представлял, что может быть как-то по-другому. Вот и я сначала не поняла, зачем нам отдельный зал для этих картин. Они вполне бы вписались в общий сюжет. А потом, когда началась сама выставка, я встала перед нашими с Томом картинами и поняла, что это решение было единственно верным. Массимо разместил картины таким образом, что Том смотрел прямо на меня, изображенную на другой картине, своим любовным взглядом, который я так старалась запечатлеть. И у меня это вышло. Когда мужчина так смотрит на вас, желание ощущать это вечно неизбежно. Параллельно с этим мне бросилась в глаза разница стилистики картин. И у меня создавалось впечатление, будто мы были из разных миров, но в тоже время объединённые силой любви.
— Какая мощная энергетика. — услышала я женский голос рядом с собой.
— Соглашусь. Он великолепен. — ответила я, все еще завороженно глядя на изображение Тома.
— Я имела ввиду не только модель. Стиль необыкновенный, не встречала такого. Массимо сказал, что вы автор.
Я повернула голову и узнала в рядом стоящей женщине Галатею — журналистку, известную своими громкими интервью.
— Добрый вечер! Не помешал. — подошел к нам Том, и нежно приобнял меня. Обожала, когда он так делал.
— Отнюдь. Как раз вас и не хватало. — сказала Галатея.
— Вот как? — удивился он.
— У меня свои корыстные интересы относительно вас двоих. Совсем недавно в моей студии был гость, после которого мой рейтинг взлетел на небеса.
Конечно же она говорила о Гильермо и о нашумевшем интервью с ним.
— Если меня не подводит моя чуйка, то после этой выставки и готовящейся пьесы, — здесь она перевела взгляд на Тома, — про которую упоминал Билли Шейк, слава на Венере вам обеспечена. Хочу быть первой, кто возьмет у вас интервью.
Неужели это все со мной происходит. Я и мечтать о таком не могла. Улыбка не сходила с моего лица. Мне даже удалось забыть о нашем с Джеком разговоре. Точнее сказать, высокий градус счастья перекрывал своим позитивом тот неприятный звонок. Мы назначили дату интервью и Галатея, завидев Массимо, направилась к нему.
— Ты сногсшибательна. — шептал мне Том, нежно целуя в висок. Мы все еще стояли возле наших картин. — Как ты себя чувствуешь? — Этот вопрос стал постоянным из уст Тома. Он все время был начеку. И сколько раз я его не убеждала, что со мной уже все в порядке, казалось, что он где-то глубоко чувствовал обратное.
Как я и говорила, приступы потери зрения становились редкими, но в то же время внезапными и не частичными, как раньше, а это была полная темнота в глазах.
На выставке был аншлаг. Мы старались найти знакомые лица, но это было проблематично. Поэтому мы оставили эту затею и просто любовались красотой вокруг, опьяненные волшебными ароматами и приятными мелодиями. Иногда это было просто пение птиц, иногда нежные переливы арфы. Так было по крайней мере в моих ушах.
— Том, Айлин, у меня для вас новость. — радостно подскочила к нам Саша. — Известна точная дата вашего возвращения на Землю.
Мое сердце забилось быстрее. Я тут же повернулась к Тому, как и он ко мне. Полагаю, на наших лицах была одинаковая эмоция — удивление, которая у меня лично переходила в страх неизвестности. На Венере уже было все привычным и понятным, и я чувствовала свою нужность здесь. А как будет на Земле — никто не знал.
— Когда? — в один голос спросили мы.
— Через два месяца.
— Так скоро? — удивился Том. — Это сильно меньше года.
— Теоретически такое было возможно. До вас никто не возвращался обратно. Вы будете первыми. — Саша, заметив нашу растерянность, продолжила. — Может вы хотите остаться? Так это без проблем. Оставайтесь.
С другой стороны, я снова увижу сестру и тетю Коллет. Я очень соскучилась по ним. О Боже! Мне еще предстоит объяснение с Себастьяном. На мой взгляд это будет самым сложным, что меня ждет на Земле.
Мой поток мыслей прервала голограмма Массимо, представшая передо мной. На время выставки я установила в своем коммуникаторе режим мгновенной связи Массимо со мной по его просьбе естественно. Он больше всех из моих знакомых радовался, что у меня теперь есть венерианская связь. Он попросил меня срочно подойти во второй зал.
Я уже была на месте, но Массимо нигде не было видно. Не успела я набрать его, как пришло сообщение, что он задержится на пять минут. «Беседую с Гутенбергом» — прислал он следом.
— Мисс? — неприятно знакомый голос услышала я позади и, обернувшись, остолбенела, когда снова увидела этого человека, что зверски рассек моему мужу бровь.
— О, не пугайтесь. Я абсолютно трезв. Хотел извиниться за свой безобразный поступок тогда, после премьеры. Разрешите представится, Эмиль Вермонт.
«Вермонт? — Подумала я. Это ужасно. Мог ли он быть потомком Себастьяна Вермонта? Неужели прошлое потихоньку начинает настигать меня. Словно кто-то наверху переключил тумблер и реальность возвращается к прежним настройкам. Я молча прокручивала весь этот ворох мыслей у себя в голове, оставляя моего собеседника без ответа.
— Вермонт, не приближайся к ней — подскочил Массимо, боясь что тот опять выкинет какое-нибудь непотребство.
— Мас, я просто извиняюсь.
Массимо все равно увел мистера Вермонта от греха подальше. А меня снова накрыли мысли о возвращении на Землю, о Себастьяне, и о предстоящей встречи с Джеком.