Тряпичные куклы

— Мама, я дома, – со страхом сказал маленький Вико, быстро убежав из прихожей в свою комнату, удерживая на маленьких плечах свой портфель, что достался ему от старшего брата. — Малявка вернулся! – радостно сказал голос из комнаты мальчика. — Я по тебе соскучился! Как твой день прошел? В школе никто не обижал? – говорит молодой парень, обнимая маленького Вико, который уже быстро прибежал в комнату в объятия старшего брата. — Никто не обижал! Совсем никто! Мы сегодня с Лоренцом играли в лебедей, представляешь? Мы их сами сделали из листочков бумаги, нас учительница научила! – тихо, но очень уж радостно говорит Вико, широко улыбаясь, показывая брату свои острые зубки, которые он всегда сравнивал с клыками динозавров. — Лебеди? Вы сами делали лебедей? Вы такие молодцы! Научишь меня играть в них тоже? – с максимальной заинтересованостью говорит парень, гладя чернющие волосы Вико. — Я тоже хочу играть с тобой в лебедей, Вико! – крепко прижав к себе младшего брата, говорит юноша. — Конечно! Я тебя научу, и мы будем играть в лебедей и лягушек! Нас еще лягушек делать научили, я совсем забыл сказать! – громче начал говорить Вико, совсем позабыв о порядках в доме. — Вико, тише, говори тише, – шепотом сказал парень и прижал к себе Вико. – Иди открой окно, хорошо? Открой окошко и жди меня, – более серьёзно сказал парень и отпустил Вико. Он вышел из комнаты и закрыл в нее дверь, спрятав Вико внутри, чтобы его не видели и не слышали. — Я говорю вам обоим несколько миллиардов раз на дню, чтобы вы, куски дерьма, молчали и не издавали ни звука! – раздается за дверью женский голос, очень громкий и агрессивный, что всегда пугал Вико. — Твой маленький братик, мелкий засранец, который хуже занозы в заднице, уже мне надоел! Почему ты не можешь ему сказать закрыть свою пасть? Это чудовище мне каждый день доставляет столько нервов, а ты даже матери помочь не можешь! – продолжает агрессивный и громкий женский голос, который перебил удар по щеке. — Я никогда в жизни не поднимал на тебя руку и жрал все это дерьмо, которое слышу каждый день в сторону Вико. Этот удар был единственным в моим жизни в сторону женщины, ты его заслужила, мамаша, – не менее агрессивно говорит голос старшего брата Вико, который в очередной раз уверенно защищает и себя и младшего брата. — Ты не смирилась со смертью отца? Ты постоянно вливаешь в себя алкоголь, каждую ночь я слышу пьяные вопли и спасаю от этого Вико, я каждый раз слышу о том, что ты хочешь меня, потому что я очень похож на отца, – еле сдерживая свои кулаки, говорит парень, выплескивая из себя весь гнев, накопившийся в нем с двенадцати лет. — Ты ненормальная, ты ужасная и мерзкая, гнилая тварь, которая любит только выпивку, себя, потрахаться с кем-нибудь и домогаться до старшего сына, прекрасно зная, что я никогда не соглашусь на это. Пусть к моему лбу дуло пистолета подставят, но твое мерзкое желание никогда не будет исполнено, – быстро и нервно дыша, говорит парень, сжимая руки в кулаках. — Ты маленький поганец и подаешь такой же пример своему брату-уроду. Ты не представляешь, насколько сильно я хотела убить этого придурка, когда он только начал зарождаться, но ваш папаша настоял на том, что он будет жить, и у нас будет счастливая семья. И где он сейчас? Ответь мне, где же ваш папаша? Он, мать твою, помер! Он просто оставил меня с двумя пацанами, один из которых мне сейчас в лицо говорит такие гадости! – с огромнейший возмущением говорит женщина, смотря на своего старшего сына. — Я не хочу с тобой разговаривать, – твёрдо сказал парень и ударил кулаком по столу, быстро развернувшись, и, уйдя из кухни в комнату к Вико. — Я опять все испортил? – шепотом сказал Вико, сидя на подоконнике у открытого окна. — Я виноват в том, что папа умер? – с удивленными, полными отчаянием и грустью глазами, говорит Вико, смотря на своего брата. — Феликс, это я виноват во всем? – тихим и тоненьким голоском говорит Вико, беспомощно глядя на Феликса. — Вико, нет-нет, что ты? – на месте разревевшись сказал Феликс, подбежав к Вико, и, крепко его обняв. — Все хорошо, Вико, ты никогда не будешь виноват в чем-то, понимаешь? Виновата только наша мама, мы ни в чем не виноваты, Вико, малыш, никто из нас не виноват, никто, – успокаивая Вико, говорит Феликс, аккуратно гладя его по голове, чтобы мальчик переставал нервничать. — Малявка Вико никогда не был виноват в чем-то, никогда не был и никогда не будет, – улыбнувшись сказал парень и посмотрел на Вико, который уже, благодаря брату, пришел в себя. — Я тебя люблю, Феликс, – тихо и нежно сказал Вико, укрывшись в крепких объятиях старшего брата, которые всегда для него были защитой от матери и прочих бед, которые когда-либо случались с маленьким Вико. — Вико, я тебя тоже люблю, очень сильно люблю и всегда буду защищать, абсолютно всегда я буду с тобой, малыш, – еле как сдерживается Феликс, чтобы не начать громко плакать из-за горечи и печали на душе, которые смешиваются с безграничной любовью к младшему брату. — Может, сделаем лягушек и лебедей из бумаги? Ты же хотел меня научить, да? – говорит парень, стараясь развеселить и себя и Вико, понимая, как им двоим нужно сейчас счастье. — Да! Мы должны сделать бумажных лягушек и лебедей! Давай я тебе покажу, я точно помню как их делать! – тихонько, но радостно начал Вико, подойдя к своему портфелю, и, вынув из него четыре листа бумаги, которые он попросил в школе у учительницы, чтобы дома поиграть с братом. — Смотри, садись ко мне, я тебе все покажу. Феликс с радостью сел рядом с Вико на пол и начал слушать его, повторяя каждое движение на своем листе бумаги, из которого постепенно получалась немного кривая, но со всей вложенной душой Феликса, зеленая лягушка. Вслед за лягушкой появился красивый и изящный лебедь, который имел право получить звание самого королевского лебедя во всем мире. — Смотри, какие зверята получились! Они такие красивые! – с радостью в тихом голоске говорит Вико, смотря на брата, и, обмениваясь с ним милыми оригами из бумаги. — Теперь мои будут твоими, а твои моими! Обмен! – сказал Вико, тихо посмеявшись. — Я согласен, теперь у нас с собой всегда будут частички друг друга, малыш! – потрепав брата по голове, сказал Феликс, счастье которого продлилось не так долго. Услышав с кухни уже пьяные зовы матери, Феликс был вынужден оставить Вико. — Я заберу их с собой, не волнуйся, они мне помогут, если что-то случится, – положив оригами в карманы кофты, сказал Феликс и вышел из комнаты, закрыв дверь. — Я ненавижу маму, – грустно и тихо сказал Вико и, хотел было прибраться в комнате, но спустя несколько секунд после ухода брата, услышал с кухни громкий стук, который очень напугал мальчика. — Чего там творится? – в панике, но максимально тихо, выглянул Вико из комнаты, начав смотреть в сторону кухни. — Ты чего? Помер чтоль? Как папка твой? – в хлам пьяная мать говорит замертво лежащему Феликсу, который и вправду не дышал, не подавал абсолютно никаких признаков жизни. — Ты все равно был бесполезным куском говна и полным ублюдком, – пнув труп парня, сказала женщина и бросила из руки сковородку, с которой медленно капали капли крови, которые также и были под головой Феликса, образовав там целую лужу. Вико наблюдал этот ужас до тех пор, пока мать не увидела его, из-за чего разозлилась сильнее. — А ты чего подглядываешь? Хочешь лежать рядом со своим милым братиком? – еще сильнее злясь, сказала женщина и ворвалась в комнату к Вико, больно толкнув его, отчего хрупкий мальчик упал на кровать и в панике начал плакать, смотря на свою маму, которая в этот раз была куда страшнее обычного. — Ты бы знал, как же я сильно тебя ненавижу, подлец, – разъяренно говорит женщина, рыская на полках братьев в поиске нитей и иглы, самых обыкновенных. — Но я не хочу лишать себя маленького помощничка, поэтому ты будешь наказан! Знаешь как? Знаешь? Ты же такой умный отличник, ты знаешь, как я тебя накажу? Я зашью твой вонючий рот и ты никому даже не пикнешь о том, что сейчас случилось! – говорит женщина, уже становясь похожей на психически больную с иглой и черными нитками в руках. — Не надо! Пожалуйста, не надо! Я и так никому не скажу! Я никому ничего не скажу, никогда ничего не скажу! – умоляет Вико остановиться маму и ничего не делать, просто оставив его в покое наедине с собой. — Пожалуйста, уйди! Уйди, я умоляю тебя, я умоляю тебя не надо! – в истерике продолжает Вико, смотря на нависающую над ним мать. — Ты выбрал плохие фразы для последних слов, бедняжка, – сказала женщина и схватила Вико за голову, сжав его челюсть своей рукой, а ногами надавила на маленькие ножки Вико, чтобы он не барахтался и не мешал. Игла, самая обыкновенная швейная, резко воткнулась в нежную кожу лица Вико, из-за чего мальчик начал отчаянно мычать, надрывая свое горло и глаза, из которых не переставали течь соленые слезы, которые только ухудшали ситуацию, попадая в свежие раны от иглы. Вкалывание иглы в кожу не доставляло такой ярой боли, как просовывание через эти свежие, кровоточащие отверстия, нити, которые максимально неприятно двигались между ранами, растаскивая кровь по всему лицу Вико, путаясь между собой, что еще больше делало мальчику больно. Вико, испытывая адскую боль, не мог кричать, хотя хотелось именно этого. Вико мог только мычать от невыносимой боли, которая, как он оказалось, надолго лишит его возможности что-то сказать. После мучительной пытки мать Вико просто бросила его на кровати и ушла расправляться с трупом Феликса, о котором именно сейчас думал Вико, не имея ни малейшей возможности сказать что-то даже самому себе, ему оставалось только в мыслях говорить с собой и молиться Богу в надеждах, что это все неправда, что ему снится ужасный кошмар. Но это не кошмар, это жизнь Вико, бедного мальчика, который никогда не был ни в чем виноват. Мучения Вико не кончились. На следующий день к нему в комнату ворвалась мать, вместо пожеланий доброго утра, ударив его по голове, от чего Вико быстро вскочил с кровати, сразу же почувствовал дикую боль в лице, которое было в новой крови, после вчерашнего смывания старой. — Ты, подлец, ты же все видел! Тебе нельзя видеть, ты видишь слишком много и не понимаешь этого! Твои глаза могут помешать мне в жизни, они же все видят! – разъяренным, ничуть не успокоившимся голосом говорит мать Вико, начав тащить его за собой в ванную комнату. Вико даже ничего не мычал. В мыслях он надеялся только на то, что сейчас в ванне его также убьют и он отправится к брату на небо. И лучше бы его убили, как он думал, чтобы он больше никогда не мучился, живя с такой матерью, чтобы он был свободен от этого Ада на земле. Не имея никакой возможности что-либо сказать и попросить наконец-то убить его, Вико просто смрился с тем, что его жизнь не будет такой, какая она есть у других ребят. Лишь в мыслях Вико умолял придушить его или утопить в ванне, чтобы он не оставался здесь, чтобы он был с братом где-то наверху. Резко положив голову мальчика в раковину, женщина начала смотреть в его красные глаза, полные смирения и отчаяния. — Я никогда не любила твою внешность, я никогда не любила тебя и хотела придушить при каждом удобном случае, но теперь я не смогу этого сделать, кто же будет мне помогать? – глядя прямо в глаза Вико, говорит женщина, находясь явно не в состоянии нормального человека. Вико не оставалось ничего, кроме того, как слушать всю эту гниль в его сторону, к которой он изрядно привык, но которая именно сейчас ощущалась как нож в сердце, самый острый нож, насквозь протыкающий сердце Вико. После небольшого молчания, женщина резко схватила веко Вико, прижав его к раковине еще сильнее, от чего у мальчика начала болеть шея. Он пытался не замечать боли до того, как в его глаза выплескнулась черная жидкость, которая оказалась черными чернилами, что Вико узнал чуть позже. Вико хотел кричать, но пытался не издавать ни звука, чтобы не раздражать свою мать еще сильнее, чем есть сейчас. Он просто терпел несколько секунд, пока половина его лица не стала черной от едких и ужасных чернил, от которых мальчику хотелось выколоть себе глаза. Женщина просто ушла из ванны, а Вико остался там, предпринимая тщетные попытки вычистить свои глаза, из которых водопадом лились слезы, окрашеные в черный цвет, что очень пугало Вико. Он ничего не видел, кроме своих рук в максимальной близости лица, он делал все на ощупь и все также пытался вычистить это все. Единственное, что у него получалось, так это оттереть чернила от лица, хоть на нем и остались чёрные пятна. Спустя несколько минут Вико вышел из ванны с забинтованными глазами, из-за чего он не видел вообще ничего, лишь темнота была перед его глазами, которая вовсе не мешала передвигаться, но лишала одной из самых прекрасных способностей человека – видеть. Видеть ему теперь и мешали его глаза, но бинты погружали его в еще большую темноту, в которой Вико начинал чувствовать себя еще более беспомощно, чем без них. Забежав в свою комнату на ощупь, Вико первым делом подбежал ко столу и начал рыскать на нем в поисках оригами своего старшего брата, которые он вчера здесь оставил. Мальчик, найдя фигурки из бумаги, положил их в карманы своих штанишек и подбежал к окну, после чего открыл его. В мыслях он говорил себе, что именно этому его учил старший брат в экстренных ситуациях – сбегать и бежать туда, куда только можно. Вико сделал именно так, он вылез из окна, благодаря всех, кого только можно за то, что они живут на первом этаже. Уже на земле Вико по воспоминаниям начал идти к наружней стороне улици, где есть проезжая часть и люди, которые могли бы ему помочь. Вико не видел ничего и ничего не чувствовал ртом, который был забинтован также сильно, как и глаза, чтобы не пугать детей и взрослых людей. Только маленький носик Вико выглядывал меж бинтов, которые на месте глаз уже были влажными и оставляли на себе чёрные, от чернил, и красные, от крови, следы. Вико не знал, что его ждет, но знал чего он хочет. Он хотел свободы и спасения, он был готов отдаться первой встречной семье хотя бы для того, чтобы его определили в детский дом или больницу. Вико никогда не везло в жизни, абсолютно никогда. Мальчик всегда был неудачником, благодаря своей матери. Но этот день оказался не таким ужасным, как Вико думал изначально. Вико, зайдя в какой-то двор недалеко от дома, начал искать место, где ему можно спрятаться или искать людей, хотя ему казалось, что сегодня совершенно безлюдный день. Единственное, на что он наткнулся это на машину, которая резко затормозила сбоку от него, от чего Вико перепугался и упал на землю. Из машины вышла девушка и начала ругаться на Вико за то, что он бегает по дороге, где ездят машины. — Мальчики обычно очень озорные, но я не думала, что настолько! Где твоя мама? Где твои родители? – говорит девушка, еще не ло конца разглядев Вико. — Откуда ты вообще... – девушка резко замолчала, увидя, что у мальчика перед ней полностью забинтовано лицо, от чего она пришла в шок. — Как ты? Что с тобой случилось? Малыш, что случилось? – уже в панике начала говорить девушка, подняв Вико с земли, и, посадив его в салон своей машины, чтобы ему было удобнее. — Как ты тут оказался? Ты потерялся? – встревоженно говорит она, смотря на Вико, ужасаясь его виду, а особенно бинтам его на лице. Вико не знает как отвечать девушке, хотя он очень хочет ей все сказать, он хочет, чтобы она ему помогла и спасла от такой жизни, какая у него сейчас. Малыш начал тыкать на свой забинтованный рот и делать крест из рук, показывая этим, что он не может говорить. — Ты не разговариваешь? – в панике спрашивает девушка и получает на свой вопрос положительный ответ в виде кивка. — Давай ты что-нибудь напишешь мне? Я могу разбиновать твои глаза? – говорит девушка и аккуратно трогает бинты на глазах Вико. Мальчик положительно кивнул, понимая, что сейчас скрывать нечего, и ему надо рассказать абсолютно все, чтобы получить помощь. Когда с глаз Вико слезли бинты, то он сам решил снять их и со рта, действуя по своим мыслям. Показав свое лицо девушке полностью, Вико начал плакать слезами, наполовину окрашенными в чернила, которые уже никогда не уйдут из его глаз. — Малыш! Боже, что с тобой? Напиши, напиши пожалуйста, – умоляюще говорит девушка, начав искать у себя в бордочке машины блокнот и ручку, которые она все же успешно нашла. — Держи, напиши пожалуйста все, пожалуйста, малыш, – в панике говорит девушка и чуть ли не плачет от вида мальчика перед ней. Вико начал писать абсолютно все, что случилось с ним за вчерашнй и сегодняшний день, делая в словах много ошибок из-за того, что видит он максимально ужасно. Пока он писал, девушка старалась всячески поддержать Вико, гладя его по голове или по маленьким плечикам, чтобы он не плакал так сильно. Вывалив на бумагу абсолютно все, Вико отдал блокнот девушке, которая начала все читать, с каждым предложением ужасаясь все сильнее и сильнее. Она была в ужасном шоке, думая, и, надеясь на то, что читает сценаний к фильму ужасов, но это было не так, это была жизнь Вико. — Вико, малыш, ты хочешь уехать? Я могу отвезти тебя в полицию, ты согласен? Ты хочешь наказать свою маму? – спрашивает девушка и на каждый из своих вопросов получает положительные ответы в виде кивков Вико. — Боже мой, зайчик, какой же ужас, – со слезами на глазах договорила девушка и усадила Вико в машину лучше, пристегнув его ремнем. Сама девушка тоже села в машину и скорее завела ее, поехав в сторону отделения полиции, чтобы показать записи Вико и самого Вико. Сам же мальчик не мог поверить в то, что сейчас происходит, он был в шоке, но в настолько приятном и счастливом, что перестал плакать и спокойно выдохнул, посмотрев на девушку. Для Вико она была высокой, ее тёмные волнистые волосы очень понравились Вико, что мальчик дотянулся своей ручкой и потрогал красивые кудри. — Тебе понравились мои волосы? – с улыбкой говорит девушка, поглядывая на Вико через зеркало. — Меня, кстати, зовут Элиза. И мне очень приятно с тобой познакомиться, Вико, – радостно и нежно говорит Элиза, уже подъезжая к зданию полиции, которое было совсем рядом с тем двором, в который пришел Вико. Перед выходом из машины Вико взял в руки блокнот с ручкой и написал там свою просьбу, которую потом отдал Элизе. — Ты хочешь очки и маску? Конечно, я тебе куплю их, – прочитав желание Вико, сказала девушка и вышла из машины, вынув оттуда потом и Вико. Девушка готова сейчас исполнить любое желание Вико, чтобы он не переживал, она готова сделать все, чтобы его мать посадили в тюрьму или упекли в психушку, чтобы она никому больше не доставила вреда. В отделении полиции Элиза показала работникам Вико и записи в блокноте, которые он сделал. Мужчины, принявшие дело матери Вико, пришли в не меньший ужас, чем Элиза. Они хотели направить Вико в больницу, но сам мальчик отказался срезать нити, а глаза чистить было совершенно бесполезно, поэтому его они оставили в покое рядом с Элизой, чтобы ему было не было тревожно из-за мыслей, что к нему в любой момент придёт мама и заберет его обратно домой. Впоследствии маму Вико лишили родительских прав и посадили в тюрьму, где она вскоре скончалась от проблем с сердцем. Сам Вико поначалу жил в детском доме, но позже его усыновила та же Элиза, которая полюбила Вико, а Вико полюбил ее и полностью доверился ей и не ошибся, ничуть не ошибся и начал жить так, как всегда мечтал вместе с братом, к которому он периодически приходит на могилу, чтобы поведать о том, как он сейчас живет и как же сильно он скучает по нему, по его любви и защите, которая все еще заключена в бумажных оригами лебедя и лягушки, которых Вико всегда носит с собой.