Тряпичные куклы

— И где ты шлялся? Почему ты не пришёл домой сразу после школы, а заставил меня и отца волноваться?! – кричит разъяренная женщина на своего сына, молчащего, словно он мертвец. — Тебе не стыдно? Не стыдно тебе, Лоренц? Позорище! Позорище нашей семьи! Дневник на стол, пошел вон с глаз моих! – мальчик по указу матери быстро достал школьный дневник из портфеля и, положив его на стол в прихожей, быстрым шагом пошел в свою комнату, выглядя максимально невозмутимо. Зайдя в комнату, мальчик закрыл дверь и со всей силы кинул свой портфель на пол, скрывая под спокойным лицом невероятный гнев на своих родителей, которым никогда не был важен Лоренц как человек, только его отметки в школе, его поведение и внешний вид волновали взрослых, но никак не его настроение и чувства. За все время, пока он живёт, мальчик уже привык скрывать любые эмоции дома, будь это смех или грусть, а особенно ему нельзя было показывать недовольство. Каждый раз после того, как Лоренц мог выразить, что он чем-то недоволен, то сразу же получал ремнем по спине или, самое легкое – шлепок по губам от отца, который не меньше матери был недоволен сыном. — Я искал своего друга, а вы. – упав на колени, Лоренц схватился за свой портфель и начал сжимать его с нечеловеческой силой. — А вы две бездушные свиньи, которые никогда не пытались спросить, как мои дела, и чем я увлекаюсь. – сжимая от гнева портфель, тихо говорит мальчик, скрипя от ненависти к родителям зубами. — Хоть раз в жизни бы спросили, как я себя чувствую, а не что я получил сегодня в школе. Я ненавижу школу, я ненавижу вас двоих, я ненавижу абсолютно все, что существует вокруг меня. Мне нравится только Вико. Только он меня понимает, но и он сегодня в школу не пришел, даже он пропал. – отпустив портфель, Лоренц встал на ноги и повернулся к зеркалу, стоящему в его комнате. — Я искал Вико, я нигде не мог его найти, абсолютно нигде его не было. Вдруг, с ним что-то произошло? – виня себя, говорит мальчик, чувствуя, что с его лучшим другом произошло что-то ужасное, что больше никогда они не увидятся. Простояв перед зеркалом в молчании около десяти минут, мальчик с черными блестящими глазами начал раздеваться, не отрывая от своего отражения глаз. Сняв с себя всю одежду, кроме нижнего белья, Лоренц начал смотреть на себя почти обнаженного, замечая в каждой части тела свои изъяны, ненавистные мальчику. Чёрные глаза были генетическим подарком от отца, который Лоренц ненавидит всей душой. Вечно зализанная прическа, которую мальчик терпеть не может, потому что видит ее на себе постоянно, потому что делает ее ему мать, которую Лоренц, наверное, ненавидит больше своего отца, ведь видит ее куда чаще, а отец поздно возвращается с работы и не так сильно мозолит глаза мальчика своим присутствием. Слишком худые руки и ноги, хотя Лоренц всегда хотел быть сильнее и больше, но из-за ужасного питания дома, которого парнишку очень часто лишают в качестве наказания, он никак не может набрать в весе лишних граммов, а о килограммах и речи можно не вести. Из-за нехватки витаминов и других питательных веществ Лоренц помимо того, что худой еще и очень низкий, за что в школе над ним смеются абсолютно все – и мальчики и девочки. Единственный, кто никак не обижал Лоренца это Вико, который был таким же зашуганным. Наверное, это и сблизило ребят, что они оба были всегда молчаливы и являлись объектами насмешек одноклассников. Насмотревшись на свое тело в зеркало, Лоренц переоделся в домашнюю одежду и посмотрел на свой портфель, полный учебников и тетрадей. Мальчик пнул его так сильно, что тяжёлая сумка улетела в стену от невероятной силы мальчика, которая была удивительна для его телосложения и веса. — Видимо, моя способность это пинать портфели с большой силой. Смешно. – Лоренц уселся за свой письменный стол и осмотрел его. — Но, я хотя бы рад, что моя способность именно такая. Не слабак, каким выгляжу. – мальчик замолчал и залез под стол, начав под ним рыться и что-то искать. Достав из пространства между столом и стеной какой-то блокнот, мальчик открыл его и взял ручку. — Как же повзело, что этот стол огромный, а его ножки сплошные. Хотя бы там мой дневник невозможно найти этим двум идиотам. – мальчик затих и начал писать свои ощущения и чувства за сегодняшний день, уже зная, куда скидывать блокнот в том случае, если к нему в комнату зайдут. К счастью, у Лоренца получилось без лишних действий дописать свои впечателения о дне, хоть он еще не кончился. Обычно, он добавляет записи перед сном, что собирался сделать и сегодня. Спрятав дневник туда, откуда он его взял, Лоренц пошел к стене за своим портфелем. Притащив его ко столу, мальчик достал учебники и кинул их на край стола. Услышав, что к его комнате кто-то идет, Лоренц мигом открыл один из учебников и начал делать домашнее задание из этой книги по памяти, потому что дневник сейчас не с ним. — За одну двойку получишь. Почему ты не смог написать тест на единицу?! – снова начала кричать мать на Лоренца, кинув на его стол дневник. — Почему ты не смог? Ты что настолько тупой, чтобы не написать глупый тест? — Остальные оценки единицы. – спокойно говорит Лоренц, не отрываясь от задания в учебнике. — Я исправлю эту двойку и получу единицу. — Ты не должен исправлять, ты должен сразу писать на отлично! А твои исправления никому не нужны! – женщина ударила мальчика по голове и в ужасном настроении вышла из его комнаты, хлопнув дверью. — Тварь. – тихо сказал Лоренц и продолжил делать домашнее задание, которое давалось ему крайне легко и быстро. Закончив делать все задания за час, мальчик взял с полки над столом свою любимую книгу и начал рассматривать ее обложку. — Хочу такие же клыки. Это, наверное, так полезно. – смотря на оборотня на обложке, говорит мальчик и легко улыбается. — Оборотни классные. Если бы можно было, я бы подружился с одним, он бы защищал меня от мамы с папой, хоть я и сам могу защититься спокойно. Но обортни сильнее людей. – сказал сам себе Лоренц и поставил книгу обратно. Казалось, что этот день стать хуже не мог, но, оказывается, что это не так. К спокойно сидевшему в комнате мальчку вошел его отец с ремнем в руке. Для Лоренца это было худшим наказанием, потому что после отцовского ремня болела абсолютно вся спина, а раны на ней кровоточили, потому что били не через ткань одежды, а по голой коже. — Снимай футболку. – без лишних слов сказал отец мальчика и сжал в своей руке сильнее орудие домашних пыток. — Быстро. Мальчику ничего не оставалось, как исполнить приказ отца. Сняв с себя белоснежную футболку, Лоренц встал со стула и подошел к кровати. Без каких-либо эмоций на лице, но с огромной ненавистью внутри, парнишка лег на кровать животом вниз, уже предвкушая невероятную боль. Отец незамедлительно подошёл к сыну, и, замахнувшись, со всей силы ударил ребёнка по спине, оставив на ней красный след и ранки, которые начали быстро кровоточить. Почувствовав острую и горящую боль в спине, Лоренц вжался лицом в подушку и сжал в своих маленьких ручках края одеяла. Отец без сожаления и какой-либо совести бил сына со всей силы по спине, видя, как он вздрагивает, но не кричит, потому что если мальчик начнет кричать, то удары будут куда сильнее и жестче, а сейчас Лоренцу это вообще не нужно, ведь отец особенно злой и удары в разы сильнее прошлых. Терпев избиения целых 20 минут, которые казались самой мучительной вечностью и новым десятым кругом ада, в котором живет Лоренц, отец мальчика наконец-то перестал его бить по спине, но наказние не кончилось. Быстро перевернув сына на спину, чего мальчик точно не ожидал и тихо пискнул от усилившейся боли, сразу же пожалев о том, что издал даже такой звук, потому что нужно молчать так, будто нет рта. — Ты еще и пищать тут вздумал?! – в гневе крикнул отец и, замахнувшись, ударил ремнем по животу Лоренца, из-за чего мальчик выгнул свою окрававленную горящую спину, но максимально молчал, хотя хотелось орать. — Ни единого звука, тебе напоминать еще надо что ли?! Отец начал бить сына по животу и груди также сильно, как по спине, злясь на него и за одну двойку в школу, не обращая внимания на то, что остальные оценки это отличные единицы, и за то, что он без спроса где-то шлялся до ночи, искал какого-то друга, несмотря на то, что родители всегда запрещали Лоренцу дружить хоть с кем-то. Гнев отца вышел из него только после того, как он без перерыва ударял ремнем грудь и живот сына 10 мучительных для мальчика минут. Просто оставив сына лежать в некой агонии, мужчина вышел из комнаты, захлопнув дверь. — Я тебя ненавижу... – хрипло сказал Лоренц, чувствуя, как слезы сами начали рекой течь по его красному лицу. — Я ошибался, когда думал, что ненавижу тебя чуть меньше матери, я ненавижу вас одинаково сильно. – мальчик, не чувствуя своего тела, а чувствуя вместо него жуткий жар, не двигается ни на милиметр, лежа с прогнутой спиной. Спустя 40 минут лежания в такой позе Лоренц наконец-то почувствовал, что ощущения его тела возвращаются к нему, меняясь с адской болью и таким же ужасным жаром. Кое как встав с кровати, мальчик на шатающихся ногах подошел к зеркалу и посмотрел на свое отражение. — Что ты наделал? Что ты наделал, ублюдок? – мальчик, выбившись из своих мыслей и самого себя, посмотрел на часы и увидел, что сейчас время, когда родители уже ложатся спать. Широко улыбнувшись, Лоренц тихо поплелся из своей комнаты, чтобы не разбудить своих любимейших родителей. Сейчас мальчик в абсолютном тумане из-за боли в теле, но он точно знает, что будет делать сейчас, он уверен в каждом своем шаге и милиметре широкой улыбки, уверен в себе на все сто процентов, уверен в своей мечте, которой дано исполнится. Этот поступок отца стал самой ужасной ошибкой и рычагом для Лоренца, рычагом, который передвинулся на сторону включения. Хромая, мальчик дошел до двери в гараж. Открыв ее, Лоренц осмотрелся и подошел к большой фанере, на которой висят все большие инструменты отца. Маленький Лоренц никогда не осознавал своего возраста, считая себя старше, но сейчас это ощущение стало еще сильнее. Казалось бы, одиннадцатилетний мальчик должен играть в игрушки или в телефон, но это точно не про Лоренца. С огромное болью мальчик залез на стол, потому что из-за роста не мог дотянутся до нужной вещи. Сидя на столе, Лоренц с оособо довольной улыбкой снял с держателей большой топор. Проведя по его лезвию пальцем, мальчик не почувствовал и малейшей боли и приятно этому удивился. Облизнув кровь, в большом количестве текущую из глубоко обрезанного пальца, Лоренц слез со стола и с топором в руке поплелся в комнату родителей. Абсолютно без какой-либо задней мысли мальчик с улыбкой зашел в комнату родителей, которые уже сладко спали. — Спокойной ночи, папочка. – улыбнувшись шире, сказал Лоренц и с абсолютно обезумевшими глазами замахнулся топором сначала над отцом. Мальчик, засмеявшись, со всей силы ударил отца топором в спину, зная, что это сразу же смертельный удар. Хлынувшая кровь из спины уже мертвого отца только сильнее развеселила мальчика, и он скинул безжизненное тело на пол, громко смеясь, чем разбудил свою мать. Обернувшись на проснувшуюся маму, Лоренц широко улыбнулся, стоя весь в крови и с большим полностью окрававленным топором в руках, который он уже вытащил из спины отца. Мать безумно испугалась своего сына, сразу поняв, что он сделал с ее любимым мужем. Отодвинувшись на кровати, женщина свалилась на пол противоположной стороны и отползла к стене, очень сильно паникуя и плача. Увидя, что Лоренц направляется к ней, таща за собой мертвого отца, женщина будто бы дышать перестала, чувствуя в груди огромный ком, перекрывающий дыхание. От паники и страха она забыла про существование своего телефона и полиции, она могла лишь плакать и забиваться в углу, смотря на своего страшного сына и мертвого мужа рядом с ним. — Я никогда не любил ни тебя ни этого ублюдка. – широко открытыми глазами смотрит на мать Лоренц, пугая ее еще сильнее. — Вы всегда портили мою жизнь, вы портили абсолютно все. Вы меня избивали до кровавых ран, но я это сглатывал, как ты сперму своего муженька по ночам. – мальчик включил свет в комнате, чтобы мать лучше видела и своего сына и мужа. — Почему ты плачешь? Тебе страшно, мамочка? Ты так паникуешь и боишься меня. Ты думаешь, что я тебя зарублю, как этого подонка? Конечно я это сделаю, даже не сомневайся. – улыбнувшись, Лоренц сжал сильнее топор в своей руке. — Только сначала я хочу договорить. Почему ты плачешь? Я запрещаю тебе это делать. Я запрещаю тебе плакать, когда ты чувствуешь боль, любую боль. Если ты требовала это от меня, то почему ты никогда не показывала своим примером этого? Почему ты сейчас ревешь, как шлюха, которую обманули и отодрали несколько огромных мужиков? – без малейшего стыда говорит Лоренц, сам от себя не ожидавший таких слов, но очень радостный тому, что он больше ничего в себе не держит. — Знаешь, сколько я держал в себе это дерьмо, которым вы меня пичкали? Да все свои одиннадцать лет! Вы с самого детства меня ненавидили и заставляли делать невозможные вещи, потому что сами ничего не добились! Почему я обязан был учиться на отлично? Почему я был обязан ходить в какой-то школьный клуб для юных ученых? Я что, учёный по-твоему? Кто я тебе? Я тебе не сын, а кукла, которой можно было управлять, но больше мною никогда и никто управлять не сможет. Больше в моей жизни не появится таких людей, как ты и папашка. – взглянув на мертвого отца безумным взглядом, мальчик улыбнулся и после посмотрел в глаза своей матери. — То, что этот иуда сделал сегодня стало последней каплей для меня. Что-то внутри щелкнуло, и я понял, чего я хочу. Я хочу, чтобы вы сдохли. Я хочу убить вас своими руками, а не желать вам смерти. Смерти я вам желал с пяти лет, но сейчас я наконец-то исполняю свою мечту. – мальчик начал громко смеяться, пугая свою маму еще сильнее, от чего она начала плакать пуще прежнего, не имея возможности ничего сказать от страха и ужаса. — Тебе даже сказать нечего! Когда сынок сидит в комнатке, то можно подойти и ударить его лбом об стол и наорать, да?! А когда сынок стоит перед тобой с топором, а рядышком лежит свежий труп муженька, то сразу страшно и нечего сказать! Я умоюсь в вашей крови. Я искупаюсь в вашей крови! – безумно рассмеявшись, Лоренц начал подходить к кричащей от ужаса матери, не испытывая к ней ничего положительного. —Сладких снов, мамуля! Иди отсоси у отца в каком-нибудь адском котле! – громко смеясь, Лоренц взял топор в обе руки и, замахнувшись, раздробил голову матери в мясо, что только куски черепа и мозга в стороны разлетелись. Не переставая улыбаться, Лоренц начал любоваться располовиненной черепушкой матери с вытекающими из нее остатками раздробленного мозга. Взяв труп матери за руку, мальчик подвинул ее к мертвому отцу. Встав над двумя трупами, истекающими огромным количеством крови, Лоренц начал любоваться ими, чувствуя невероятное удволетворение от того, что он сейчас делает. — Два урода! – со смехом мальчик перепрыгнул отца и встал ближе к его голове. — Она тебе больше не нужна! – мальчик с особым азартом и возбуждением от того, что делает, замахнувшись, отрубил отцу голову, смотря на кровь, водопадом брызнувшую на пол и на Лоренца, который хотел большего и делал это. Не переставая смеяться, мальчик начал разделывать своих родителей, как мясники разделывают туши животных на продажу и готовку каких-то вкусных блюд. Сев сверху на ноги матери, мальчик небрежно распорол ее живот и начал рассматривать внутренние органы, по-одному вынимая их из разрезанного живота, из которого хлыстала кровь, в которой Лоренц уже был по уши испачкан, что ему нравилось невероятно сильно, это доставляло ему особую эйфорию, он чувствовал себя так, как описывают свои чувства наркоманы, когда чего-нибудь курнут или вколят в себя. Только для Лоренца эти вещи не были так интересны и прекрасны, как то, чем он занимается сейчас. Вынув из живота матери все внутренние органы, мальчик начал разглядывать их ближе, сжимая в своих руках, и, разрезая топором, чтобв посмотреть, что находится внутри их. Взяв в руки печень матери, Лоренц, не сдержав самого себя от особо сладкого интереса, откусил кусок сырого органа. Почувствовав особенный вкус, какого мальчик никогда не чувствовал, Лоренц заулыбался и продолжил есть орган своей родной матери. — Может, теперь вы наконец-то накормите меня вкусной едой? – рассмеявшись, сказал мальчик, с особым удовольствием поедая печень матери. Съев орган до конца, Лоренц почувствовал невероятное наслаждение, его желудок наконец-то полон, доволен и благодарен за столь приятный сюрприз спустя столько лет непонятной еды в маленьких количествах, а иногда и вовсе без нее. Наконец-то мать и отец Лоренца сделают ему что-то хорошее, что-то полезное и приятное, за что сын им будет хотя бы немного благодарен. Разрезав обнаженную грудь женщины, Лоренц раздробил ее ребра топором и вырвал ее сердце, которое мальчик желал увидеть больше всего остального. — Оказывается оно у тебя все таки есть. Почему же ты прятала его от своего сыночка? – разглядывая сердце матери, Лоренц начал облизывать свои пропитанные кровью губы, желая попробовать кусочек и столь важного для человека органа. — Мой желудок будет так рад, мамочка. – широко улыбнувшись, Лоренц впился зубами в сердце матери и оторвал от него кусок своими, как оказывается, очень хорошими зубами, способными сожрать даже человека. Мальчик начал ощущать внутри еще более приятные ощущения, проглотив кусок материнского сердца, которое оказывается у нее вообще есть, и оно не чёрного, как тьма, цвета, а вполне себе ярко-красное и сочное за счет не менее вкусной крови, очень хорошо утоляющей животную жажду Лоренца. Растягивая удовольствие, мальчик с удовольствием сожрал сердце своей матери и протер свое лицо руками, полностью испачкав его в крови. — Я же говорил тебе, что умоюсь вашей кровью, я искупаюсь в ней. – мальчик улыбнулся и перевел свой пустой и от того безумный взгляд на своего отца. — Подонок. Лоренц, улыбнувшись шире, перелез с полностью распотрашенной матери на отца, которого он с момента убийства пока что не трогал, не считая отрубленной головы. Чувствуя блаженный запах свежей мертвичины и разливающейся по всей комнате крови, Лоренц начал впадать в больший экстаз, осознавая, что он нашел свое любимое дело, которое будет делать счастливым его за счет того, что кто-то другой больше никогда счастливым не станет. Теперь другие не волнуют мальчика, теперь только он у самого себя на первом месте, никакие мольбы его не смогут остановить, никакие орудия не смогут его победить, потому что после того, как он встал с кровати, собираясь избавить себя от страданий, он перестал чувствовать адскую боль в спине и груди, которая до этого дня проходила очень и очень долго, и Лоренцу даже сесть было очень сложно. Но сейчас он убеждён в том, что заполучил то, о чем все так яро общаются в школе и вне школы – способность. Способность, которой остальные могут позавидовать. Чтобы попробовать свою способность на деле, Лоренц взял топор в одну руку и, замахнувшись, отрубил свою вторую руку по локоть, не почувствовав абсолютно ничего. Широко улыбнувшись, Лоренц начал громко смеяться, понимая, что теперь ему не страшно абсолютно ничего, больше смерть его никогда не напугает, и от каждой полученной раны ему будет лишь щекотно, но никак не больно. Отложив топор, мальчик взял свою отрубленную руку и приставил ее к локтю, месту, в котором он и располовинил свою руку. Лоренц будто бы знает что делает, хотя на самом деле это не так, он делает это лишь потому, что ему указывает на это внутренние ощущения, что надо руку подставить обратно ради чего-то. И это чувство доверия самому себе ничуть не обмануло мальчика. Отрубленная часть руки сама по себе пришилась к локтю, вернувшись в прежнее рабочее состояние. Лоренц очень удивидся и одновременно этому обрадовался, сразу же придумав гениальную идею, относящуюся к его давней мечте. Лоренц встал с пола и подошел к большому родительскому зеркалу, начав смотреть на себя, полностью окровавленного и со шрамом на руке, который стал эксперементальным для парнишки. Смотря на свое отражение, Лоренц стал чувствовать себя еще счастливее, невероятно радуясь тому, что он сделал и продолжит сейчас делать. Рассматривая свое тело, окрашенное в красный цвет кровью, мальчик утвердился в своих намерениях, которые были будто бы взяты из фильма ужасов про ужасного маньяка-учёного. — Я могу создать свое тело мечты. – подойдя к зеркалу ближе, Лоренц улыбнулся во все зубы, считая свое отражение сейчас особенно красивым и восхитительным. — И никто меня не остановит! Никто! Рассмеявшись, Лоренц вернулся к обезглавленному телу отца. Сев на его ноги, как было и с матерью, подросток своим уже любимым топором сделал огромный разрез от груди до таза на теле отца. Первым делом Лоренц начал тянуть длинные кишки своего отца, что было его не самой любимой частью, потому что кишка слишком длинная и просто так ее не съесть, придется сначала хорошо промывать, а потом пробовать. Отложив длинную цепь кишков отца к кишкам матери, Лоренц взялся руками за края разреза на туловище отца и, потянув их в сторону, просто разрвал грудь и живот мужчины, полностью открыв себе вид на внутренности отца во всей красе, начиная от оставшихся органов пищеварения до дыхательной системы и сердца. — Я ненавидел тебя сильнее, чем мать. И ненавижу до сих пор. Если я когда-то перестану тебя ненавидеть, то этот мир перевернётся, папаша. – говорит Лоренц, рассматривая внутренности отца. — Жаль, что у тебя сердце не черное, вообще не подходит тебе. – парень взял в свои руки голову отца схватив ее за чёрные короткие волосы. — Теперь я не буду таким же ухоженным, как ты. Мамашка хотела, чтобы я был таким же зализанным, но теперь я буду таким, каким захочу. – показав язык отрубленной голове, Лоренц отложил ее в сторону и снова вернул взгляд на разорванную тушу отца. Улыбнувшись снова, Лоренц схватил топор и раздолбил ребра и грудину, мешавшие лучше пробраться к лёгким и сердцу. Оторвав от трахеи одно легкое, подросток начал с интересом рассматривать его перед тем, как попробовать на вкус. Поразглядывав легкое отца несколько минуток, Лоренц без лишних слов оторвал от него часть своими зубами и начал жевать, как обычные люди жуют котлеты из какой-нибудь говядины или курятины, но в случае Лоренца это человеческие органы, ставшими для мальчика лучшей едой из всего, что он только пробовал. Съев малую часть большого лёгкого, Лоренц отложил его, поняв, что этот орган точно ему не по вкусу. Лоренц молча встал с тела отца и начал осматривать выпотрошенные тела родителей, органы лежащие рядом с ними. Оставив распотрашенные тела ненадолго полежать в одиночестве, Лоренц снова ушел в гараж, но уже не за каким-то оружием для продолжения своего уже любимого дела, а за вёдрами. Зайдя в гараж, парень глубоко вдохнул и с огромным облегчением выдохнул, положив руки на свои волосы. Растрепав их сильнее, чем есть сейчас, Лоренц довольно улыбнулся и, войдя внутрь гаража, взял два ведра. — До завтра уж пролежат, ничего плохого не сделается. – сам себе говорит подросток и уже с ведрами идет на кухню. — В холоде полежат, не испортятся. – с этими словами Лоренц начал засыпать в ведра пакеты со льдом, которые хранились в большой морозилке на кухне дома. Что-то напевая себе под нос, мальчик пришёл с вёдрами, полными льда, обратно в спальню, со стороны узрев свою работу. Почувствовав блаженный для самого себя аромат свежих трупов, их органов и яркой крови, которая заполнила уже почти всю комнату, Лоренц заулыбался, будто бы заново начиная чувствовать эту эйфорию, которая была с ним, когда он так жадно потрошил своих родных родителей и поедал их свежие органы, заполняя свой пустой желудок, который уже очень соскучился по нормальной еде. Теперь для Лоренца будет немного сложнее найти себе пропитание, когда по его же плану он сбежит из дома, чтобы его никто не нашел и не упёк в психушку или ещё чего хуже не сделали. Мальчик понимает, что невинные люди не должны умирать просто так, но для него они больше никем не будут являться. Теперь Лоренц знает только самого себя, уважает только самого себя и убьет любого, чтобы поесть. Теперь у него нет совести, но есть чёткое "Я", ради которого он будет жить дальше и делать все для своего удобства. Сложив в большие ведра со льдом оствшвиеся органы родителей, Лоренц понес их в морозильник, чтобы оставить их там до утра. Кое-как уместив большие ведра в морозильнике, поставив их впритык к стенкам, Лоренц спокойно выдохнул и пошел обратно. Войдя в родительскую спальню, мальчик сел на колени рядом с полностью раскрытым туловищем отца без головы и начал улыбаться. Нагнувшись к разорванной плоти, Лоренц вцепился в нее зубами и оторвал кусок, словно волк отрывает кусок мяса от зайца, попавшего в его смертельную ловушку. Так и сын сейчас продолжает отрывать от своего отца куси плоти, с охотой жуя их так, как остальные дети жуют жвачки, но только дети потои выплевывают потерявшую вкус резинку, а Лоренц с большим удовольствием проглатывает пережеванную плоть человека. Неистовое наслаждение, которое напугает любого другого человека, сейчас испытывает Лоренц, понимая, что сделал свою жизнь в разы лучше, жестоко убив своих родителей, а потом попробовав столь вкусное мясо, которое станет неотъемлемой частью рациона парня. С удовольствием сожрав большой кусок плоти отца, Лоренц откинулся назад и лёг на спину в огромную лужу крови, чувствуя себя полностью наполененным и невероятно счастливым. До конца извозившись в крови родителей, мальчик сделал то, о чем так безумно говорил своей матери – искупался в их крови с самым огромным удовольствием. Лежал Лоренц в крови около часа рядом с распотрашенными родителями, думая о чём-то отстраненном, о чём-то своем, думал о Вико, о том, что очень скучает по нему и хочет увидеться со своим единственным другом, которого бы Лоренц наоборот всегда защищал и без зазрений совести убивал бы всех, кто хоть как-то обидел Вико или его самого. По окончанию этого часа, мальчик спокойно поднялся на ноги и взял в руки топор, посчитав, что ему не хватило. Ногой прикатив к себе и без того отрубленную голову отца, Лоренц, замахнувшись, со всей силы и с громким смехом располовинил ее, смотря на то, как мозги вытекают из раздробленной черепушки. Лоренцу не хватает крови, ему не хватает крови, которая выливается из тел его родителей, ему не хватает ее, он жаждет большего и делает для этого все, что только может придумать с телами предков. Подойдя к телу матери, по измываниям над которыми парень уже соскучился, Лоренц начал бить топором вдоль ее тела, разрубливая тело женщины пополам. Парень не знает, заметит ли это кто-то и приедет ли сюда потом полиция, но точно знает, что когда они сюда приедут, то будут в ужасе от того, как постарался Лоренц для самого себя. Даже самые жестокие маньяки не делали столь мерзких вещей, чем мальчик очень гордится, ведь даже таких отвратительных личностей он смог переиграть. Лоренц полностью располовинил тело матери, наслаждаясь видом проделанной им работы. Единственное, что осталось нетронутым у тел это ноги и руки, которые не казались подростку такими увлекательными, как внутренние органы. Но все же Лоренц не захотел оставлять никакие части тела без своего следа, поэтому с новой силой и азартом начал бить топором по рукам матери, раздрабливая их на три части: плечи, предплечья и кисти рук. Проделав такие же махинации с ногами, оставив от них такие же три части: бедра, икры и ступни. С конечностями отца Лоренц поступил более жестоким образом. Разрубив руки на большее количество частей, чем у матери, парень собрал их и скинул в пустое насквозь открытое пузо, красиво для самого себя положив сверху кучи из разрубленных рук кисти, которые он рубить дальше не стал. Единственное, что осталось сделать с отцом – покончить с его ногами, которыми он когда-то смел врываться в комнату Лоренца и топтать его любимый мягкий ковёр. Разрубив ноги отца топором в таком же порядки, как ноги матери, парень начал громко смеяться, чувствуя окончательное удовлетворение, которе люди испытывают, когда заканчивают свою работу и очень ей довольны. Также и Лоренц сейчас. Он закончил свою работу, он сделал то, о чем мечтал, сделал это во всей красе, сделал это и теперь хочет сделать так с каждым, кто ему не понравится, хочет сожрать органы каждого своего обидчика и насытиться его кровью. В столь юном возрасте Лоренц стал жесточайшим маньяком-каннибалом, чему он лично для себя очень рад. После долгого смеха мальчик вздохнул с неистовым облегчением и, взяв топор, пошел в ванную комнату. Включив в ванне радио, по которому заиграла приятная музыка, Лоренц снял с себя полностью красные штаны, хотя изначально они были светло-серого цвета, и нижнее белье, которое также окрасилось из светлого в алый цвет от крови, которую уже точно не отстирать, поэтому эти свои вещи Лоренц где-нибудь сожжет ради своего веселья, да и только. Посмотрев на свое обнаженное, полностью красное от крови тело, Лоренц начал улыбаться, видя в отражении того себя, каким желал видеть раньше, но не понимал, чего именно хотел от отражения. Теперь цель Лоренца – сделать из своего тела то тело, которое ему будет нравится, сделать желаемую внешность. Теперь он, получив способность, можеь это сделать без каких-либо проблем. Помимо цели появилась мечта. Мечта найти себе какое-нибудь никому не нужное помещение и оборудовать его под свою лабораторию, где Лоренц без проблем сможет делать с людьми абсолютно все, что захочет, оставляя их внутренности себе. Мальчик поставил себе цель и придумал мечту, он сделает это, его ничего не остановит, и ничего не встанет на его твердом пути. Улыбнувшись в зеркало шире, Лоренц вспомнил о своем маленьком желании. Включив в ванной воду, Лоренц оставил ее набираться, чтобы потом сразу окунуться в теплую и приятную воду, окрасив ее в красный цвет. Выйдя из ванной, парень снова пошел в гараж, но уже за небольшим напильником, который он уже давно заприметил для того, чтобы исполнить свое желание. Взяв этот довольно маленький напильник, Лоренц быстро вернулся в ванную и подошел близко к зеркалу. Широко открыв рот, мальчик начал пилить напильником свои зубы, делая из них самые настоящие клыки, похожие на те, которые рисуют в детских мультфильмах злодеям. Только этот злодей теперь реален и натачивает свои зубы, создавая желаемые клыки, как у оборотня на его любимой книге. Лоренц на удивление быстро управился с зубами, лишь задние заняли больше времени из-за неудобства их расположения. Положив напильник на раковину, Лоренц улыбнулся себе в зеркало и начал сиять от счастья, исполнив свое давнее желание – получить вместо обычных зубов клыки, которые куда практичнее зубов. А если они и вдруг надоедят парню, то он всегда может просто позаимстовать зубы у других людей, у которых, правда, разрешения никто не спросит. Полюбовавшись своими новыми зубами в зеркало пару минут, Лоренц залез в кровать, которая уже наполнилась теплой водой. Парень удобно лег в большой ванне, практически полностью погрузившись в воду, которая сейчас лишь немного забрала в себя кровь, потому что основная ее часть уже высохла и сойдёт она тогда, когда Лоренц очень хорошо потрет абсолютно все свое тело. Лоренц лежит в ванне, не говоря абсолютно ничего из желания спокойно послушать приятную музыку, доносящуюся из радио, которое стоит на столике с различными уходовыми средтсвами покойных родителей. С расслабленной улыбкой и закрытыми глазами подросток чувствует полнейшее умиротворение от того, что он совершил, а особенно от того, как это все сейчас выгядит на окрававленном полу в спальне, находящейся буквально по соседству с ванной комнатой, где сейчас лежит Лоренц и отдыхает, смывая с себя всю грязную, по его мнению, кровь своих предков. Ничего не может потревожить Лоренца, абсолютно ничего. И ничего его не тревожит. Радио исправно играет успокивающие песни, разум мальчика погружен в такую же теплую ванну, как и тело, не думая абсолютно ни о чем, а чувство гордости за самого себя и счастья сами по себе гуляют по всему телу Лоренца, расслабляя его тело и мысли еще сильнее. Пролежав в теплой ванне час, будто во сне, хотя Лоренц всегда был в сознании, парень медленно начал подниматься, держась за ручки по бокам ванной. Вынув затычку из слива, и, включив душ, Лоренц начал тщательно отмывать себя от "грязной" крови, которая была буквально на всем его теле, даже на волосах, которые парень сразу намылил своим любимым фруктовым шампунем с очень сладким и приятным ароматом. После того, как Лоренц начал смывать шампунь и кровь с волос, пена, стекающая с головы, начала понемногу забирать на себя кровь с тела, а под действием воды и вовсе большинство участков крови, которые были под пеной, начали смываться с концами, что не могло не радовать мальчика. Закончив с мытьем головы и тела, Лоренц вылез из ванны и взял с крючка свое полотенце, начав вытираться им. После тщательной сушки волос полотенцем, парень повесил полотенце на полотенцесушитель и потянулся, чувствуя себя просто прекрасно впервые за столько лет ада в своей семье. Подняв с пола кровавый топор, Лоренц положил его в ванную и начал мыть обычной водой, из-за чего не вся кровь смывалась, чему подросток ничуть не удивлялся, да и цели у него отмыть дочиста топор не было, все равно он его заберёт и будет носить с собой. Поверхностно смыв с топора кровь, Лоренц вынул его из ванной и понес к себе в комнату. Уже в комнате мальчик начал собирать рюкзак заранее для того, чтобы в скором времени уйти из дома. Первым делом Лоренц положил в рюкзак топор и пенал, который лежал рядом на столе. Мальчик залез под свой стол и достал личный дневник, без которого он никогда нигде не обходился. Положив его на стол, Лоренц поднялся на ноги и подошел к шкафу за тем, чтобы одеться. Надев на себя пока что домашнюю одежду, парень вернулся к своему дневнику. Взяв из стакана с канцелярскими принадлежностями ручку, мальчик начал писать новые записи. "Запись номер 2. Ночь с 5.04.2011 на 6.04.2011. Я наконец-то сделал то, о чем мечтал с самого детства. Я убил своих родителей со всей жестокостью, которая только могла во мне быть. Они спали, я пришел к ним в комнату с топором, который взял из гаража отца. Сначала я отомстил отцу за слишком больное наказание, я ударил его топором прямо в спину и сразу насмерть. Я был счастлив увидеть, как из огромной глубокой раны вытекает водопадом кровь. С этого момента я понял, что наконец-то удовлетворю себя и буду счастлив. Мать проснулась после того, как я свалил этого подонка на пол. Она очень испугалась и заорала во все горло. Я понял, что такие истошные крики матери были для меня, как для других детей колыбельная или сказка. Я получал удовольствие от ее криков. Я включил в комнате свет и притащил отца к матери, она начала кричать еще громче. Я наконец-то высказал ей все, что думаю о ней и отце, я сказал ей абсолютно все. После моего монолога я разрубил топором ее голову пополам. Я смотрел на разлетевшийся мозг, а потом на ее раздробленную голову. Мне понравился этот вид, я хотел большего. Я положил тела рядом и начал делать с ними все, что только приходило в голову. Сначала я разрезал тушу матери, начал вынимать по-одному органы, рассматривать и разрезать некоторые из них, мне было интересно увидеть, что в них, какие они. Когда я взял ее мягкую печень в руки, то не смог сдержать этого животного желания, которое пробудилось во мне. Я откусил от печени кусок и начал жевать его, чувствуя особенный для себя вкус. Это было потрясающе, просто невероятно. Я больше не смогу съесть что-то еще, кроме человечины, я понял это. Ни у одного другого мяса не было такого вкуса, как у человеческого. Когда раньше мама уходила во время готовки с кухни, я подходил к сырой говядине или свинине, я незаметно пробовал это мясо. Оно казалось мне очень вкусным, но не таким вкусным, как человеческое, а особенно человеческие органы. Я полностью съел печень матери, сейчас она переваривается в моем желудке вместе с ее сердцем. Я удивился, когда увидел, что у нее вообще есть сердце и оно ярко-красного привлекательного цвета. Вырвав сеодце из груди матери, я без раздумий откусил от него кусок. Мне показалось, что оно даже вкуснее печени. Сердце такое сочное, пропитанное кровью, как приготовленное мясо в подливе. Я долго растягивал свое удовольствие, пожирал сердце мамы, полностью стараясь почувствовать вкус каждой его частички. Сейчас сердце варится в моем желудочном соке, я чувствую себя наполненным. С отцом я поступил ещё жестче, чем с матерью, я ненавижу его и хотел сделать ему как можно больнее, хоть он и уже был мертв. Я сделал огромный разрез своим топором, а потом взялся за края разреза и со всей силы разорвал его тушу. Полностью открыл себе вид на внутренности этого гада. Я вынул абсолютно все из него, я раздробил его грудную клетку и удивился наличию сердца сильнее, чем у матери. Я оставил его сердце, потому что хотел испробовать легкие. Они были в идеальном состоянии, потому что папаша никогда не курил. Благодаря этому его легкие оказались вкусными, но не такими, как сердце и печень. Я съел всего малую часть легкого, оставил. Больше всего в теле отца мне понравилась плоть. Я взялся за одну из половин, которые разорвал перед этим, и начал пожирать плоть папаши. Я бы съел всё, но мой желудок уже был переполнен. После того, как я окончательно наелся, то просто лег в крови рядом с родителями и пролежал так целый час. Я думал о своем, думал еще и о друге Вико, которого вчера я весь день искал, он не пришел в школу. Об этом я писал выше. Когда я встал на ноги, то пошел за вёдрами в гараж и за льдом на кухню. Я заполнил ведра льдом, а позже сложил в них оставшиеся органы, которые я точно съем завтра, а может и послезавтра. Это зависит от того, на сколько я захочу оставаться дома. Я планирую уйти завтра или послезавтра, так будет лучше мне самому. Помимо этого у меня появилась мечта и идея об осуществлении своего желания. Благодаря своей приобретенной способности я смогу создать себе внешность и тело мечты. Я могу забирать у красивых людей части тела и пришивать их к себе. Возможно, я стал бессмертен, потому что я не чувствую никакой боли. Это я узнаю, когда меня захотят убить и напишу в дневник, если выживу. А мечтой стали мысли о том, чтобы создать себе лабораторию, которую никто не найдёт, и о которой никто не узнает. Я буду делать там все, что захочу, буду уродовать людей, как только пожелаю, буду забирать их органы себе, заимствовать красивые части тела. А сам я себе сделал красивые клыки с помощью напильника. Я всегда мечтал о клыках, как у обортня в моей любимой книге. Теперь они у меня есть. Конец. Лоренц." Лоренц закрыл дневник и положил его в свой рюкзак к топору и пеналу. Дополнительно парень кинул в маленький боковой карман рюказка еще побольше карандашей и кучу ручек, зная, что пишет он много, и это все ему точно будет нужно. Достав с полки две любимые книги, Лоренц положил их в сумку, чтобы было чем себя занять, хоть и знает он содержание наизусть. Рядом с книгами Лоренц положил еще два пустых блокнота на будущее, потому что нынешний личный дневник уже кончается. Благо этот рюкзак мальчика очень большой и вместительный, поэтому столько вещей туда очень хорошо вмещаются. Сбегав в ванную, Лоренц принес оттуда напильник, чтобы подпиливать свои клыки, если те будут тупиться. Мальчик, смотря в рюкзак, наполовину заполненный нужными для него вещами, вспомнил еще о не менее важных пунктах. Лоренц залез в шкаф и достал оттуда черную водолазку и серые джинсы, специально беря такие цвета, которые не будут привлекать особого внимания. Положив запасную одежду в рюкзак, парень еще закинул туда кеды про запас, если та обувь, в которой он пойдёт испортится слишком сильно. Придавив одежду, чтобы появилось еще побольше места, Лоренц начал думать, что ему нужно еще. Обернувшись на дверь, мальчик посмотрел в коридор и родительскую комнату. — Деньги. – вспомнил парень и, встав на ноги, пошёл сначала в коридор. Открыв стоящую в коридоре шкатулку матери с ее украшениями, Лоренц сгреб все их в свою руку и отнес в комнату. Найдя в своих ящиках небольшой мешочек, Лоренц сложил все украшения туда и мешочек кинул в рюкзак, чтобы потом это все добро сдать в ломбард и получить еще денег. После этого он пошел в комнату к родителям, подняв свои штанины, чтобы потом снова не менять одежду. Войдя в шкаф-купе, в котором была куча одежды, Лоренц прошел в его угол и нашел заначку отца, про которую он очень давно знает и держит на примете. Достав абсолютно в все деньги оттуда, подросток улыбнулся и сложил их в карман, отправляясь на поиски других мест с деньгами в доме. Первым делом Лоренц пришел в прихожую и обрыл все сумки матери, достав из каждой из них все деньги, и, сложив их к остальным в карман. Вернувшись в коридор, мальчик взял с полки два кошелька родителей и вынул все купюры, сложив их в другой карман. Помимо бумажных денег, Лоренц взял две банковские карты отца и матери, зная, что на них лежит еще больше денег, чем у него сейчас в карманах. С довольной улыбкой, Лоренц вернулся в комнату и достал из карманов деньги и две карты. Аккуратно сложив все деньги в две стопки, Лоренц связал их двумя резинками, которые достал из своего ящика со всеми канцелярскими принадлежностями. Деньги парень сложил в самый низ своей сумки, чтобы было меньше шансов их потерять. Банковские карточки же сложил Лоренц во внутренний карман рюкзака, застегнув его на молнию. Немного постояв над рюкзаком, Лоренц понял, что забыл узнать пин-код от карт, чтобы, если понадобится, снять с них деньги. Вздохнув, подросток снова вернулся в комнату родителей и начал шариться по их тумбочкам и шкафу. Найдя блокнот отца, мальчик начал листать его, надеясь найти нужные цифры. Спустя несколько минут Лоренц заметно обрадовался, найдя заветные пин-коды от обеих карт. Вырвав этот листок себе, Лоренц кинул блокнот обратно в тумбочку отца и пошел к себе в комнату. Сложив листок в несколько раз, мальчик положил его в кармашек к картам, и теперь уже точно с облегчением выдохнул, собрав полный рюкзак нужных вещей. Оставив сумку на полу, Лоренц вышел из своей комнаты и направился в ванную. — Наверное, обычным средством это не отмыть. Хотя, можно попытаться. – говорит парень про свои кровавые следы, которые он оставил, пока ходил по дому до гаража, кухни и комнаты родителей. — Что же, вперед. Мальчик взял ведро, стоявшее в ванной комнате, и начал наливать туда воду, попутно с этим заливая побольше средства для мытья полов. Наполнив практически полное ведро, парень взял швабру с тряпкой и пошел в коридор, где начинаются его следы. Накинув на швабру уже мокрую тряпку, Лоренц начал тереть пол, наблюдая за тем, как следы спокойно, на удивление, отмываются. — Вот ведь! Как хорошо! – начав мыть пол активнее, сказал Лоренц. — Сотру лишь свои следы, а в комнате пусть остается та красота. – парень замолчал и начал слушать радио, которое он не выключал после того, как вылез из ванны. Под приятную позитивную музыку Лоренц везде помыл пол и вернул швабру с ведром на место, предварительно сполоснув их водой. Парень спокойно и на веселе вернулся в свою комнату и упал на кровать, чтобы отдохнуть и побыть наедине со своими мыслями. Пролежав так до самого утра, Лоренц ни разу не заснул из-за сильного перевозбуждения и активности, которые он испытывал всю ночь. Все время до утра парень думал о том, что будет делать дальше, о том, что его ждёт. Для самого себя Лоренц уже решил все, он будет идти к исполении своей мечты, будет очень хорошо скрываться, полностью поменяет внешность до максимальной неузнаваемости, хочет довести себя до собственного идеала. Утро. Даже не утро, а уже день, Лоренц не замечал того, как быстро летит время, его желудок был полон и не просил еды, поэтому парень никуда не вставал и лежал до того момента, пока сам встать не захотел. Поднявшись с кровати, Лоренц потянулся и вышел из комнаты. Посмотрев в спальню родителей, Лоренц улыбнулся и подошёл к порогу комнаты, смотря на трупы, над которыми уже начали летать мухи. — Жаль, надо было вчера кусок плоти себе оторвать. Значит, у кого-то другого возьму. – с этими словами парень развернулся и пошел на кухню, чтобы хорошенько пообедать тем, что он отложил себе вчера. — Поем и пойду, нечего тут задерживаться. – решил для себя Лоренц и зашел на кухню. — Чем дольше я тут нахожусь, тем больше шансов будет попасться кому-то. А если я исчезну, то будет куда лучше для меня самого. – мальчик достал из морозилки оставшиеся органы, среди которых была печень отца, его сердце и два желудка. В общем, все, что только уместилось в ведра. Кишки Лоренц оставил в куче лежать около трупов, как и легкие, которые он не оценил по вкусу. Выложив органы на большие тарелки, Лоренц спокойно начал их есть, разрывая своими зубами мягкие и не очень органы. Первым делом парень съел печень и желудок отца, чувствуя, как кровь, оставшаяся в них, стекает по лицу и пачкает одежду, которую все равно Лоренц потом сожжет. После двух больших органов подросток не почувствовал себя полным, но не расстроился, потому что перед ним еще лежат два: желудок матери и сердце отца. Быстро управившись с желудком своей мамаши, Лоренц приступил к самому сладкому и вкусному, словно десерт, к которому приступают другие люди после основного блюда. Только если у всех это что-то сладкое, какое-то пирожное или торт, то у Лоренца это невероятно вкусное сердце, которое было даже больше материнского из-за того, что отец был намного крупнее ее. Кровь, брызжущая из отцовского сердца, начала пачкать лицо Лоренца еще сильнее, чему он только больше радовался, снова начиная чувствовать ту эйфорию, которая происходила с ним ночью во время столь яркого убийства своих родителей. Съев сердце до последгего кусочка, Лоренц осмотрел пустые окрававленные тарелки и широко улыбнулся. Слизав с каждой тарелки кровь, Лоренц окончательно почувствовал ту же наполненность, какая была в его желудке ночью. Взяв все тарлеки в руки, парень спокойно принес их к раковине и заботливо помыл, поставив сушиться в сушилку. Лоренц направился в ванную, чтобы умыться и снять с себя грязную одежду. Быстро сделав все ванные процедуры, Лоренц полюбовался собой в зеркало и улыбнулся, показав себе свои красивые клыки. Взяв из ванны пачку зубной пасты, ещё одну новую, закрытую, и две зубные щетки, подросток вышел из комнаты и пошел в свою. Сложив в рюкзак зубную пасту и щетки, Лоренц еще раз перепроверил все собранные им вещи и докинул сверху в рюкзак несколько комплектов нижнего белья. Переодевшись в уличную одежду, а именно в довольно теплый свитер и чёрные широкие джинсы. На ноги Лоренц обул теплые кроссовки в силу того, что сейчас довольно прохладный апрель. А если кроссовки останутся в хорошем состоянии, то и летом их можно будет спокойно проносить, если оно будет не слишком жарким, ну а в любом случае у парня в рюкзаке лежат запасные кеды и одежда. Лоренц надел куртку, легкую шапку и шарф, прикрыв им свой рот и нос. На всякий случай взял перчатки, засунув их в карманы куртки и последним этапом надел на спину забитый рюкзак, сразу спиной почувствовав очертания топора, лежащего прямо у спинки сумки. Поправив лямки рюкзака, Лоренц пошел на выход из дома, но перед этим заглянул в комнату родителей, встав на пороге помещения. — Я надеюсь, что вы сейчас горите в аду, я надеюсь, что вас карают так сильно и больно, что вы орете так истошно, как никто другой. – смотря на расчлененные тела, говорит Лоренц с абсолютно бездушным взглядом. — Вас никогда не простят за ваши грехи, совершенные надо мной. Знаете почему? Потому что вас не прощу я. Расскаявшийся никогда не станет прощенным, если его не простит пострадавший. Ублюдки. – Лоренц развернулся и забежал в ванную, взяв свою грязную одежду, которую он уже сложил в пакет. Постояв в раздумиях, мальчик вспомнил про одну вещь. Зайдя в комнату он схватил плеер и свои наушники, лежащие на столе. Вынув из розетки зарядник для плеера, Лоренц положил его в боковой карман рюкзака и застегнул его, чтобы зарядник не выпал случайно. Временно положив плеер с наушниками в карман, Лоренц ещё раз осмотрел свою комнату на предмет возможно забытых вещей. Посмотрев на приготовленные спички на столе, парень положил их к себе в карман. После этого убедивщись в том, что он взял абсолютно все, что ему нужно, Лоренц пошёл на задний выход из дома. Выйдя на задний двор, Лоренц вынул из кармана плеер и наушники. Надев на уши наушники, Лоренц включил музыку и пошел уже так дальше, неся в руках черный бумажный пакет со своими кровавыми вещами. Через час ходьбы Лоренц нашел подходящее место для того, чтобы сжечь пакет с одеждой. Место это было обычной свалкой, на которую очень редко приходят люди из-за того, что она находится в не самом благополучном районе города, где в основном бродят либо бездомные, либо не самые приятные люди. Закинув в ведро пакет, Лоренц достал из кармашка спички и поджег одну, сразу кинув ее в ведро. Быстро скрывшись через другой выход свалки, Лоренц пошел куда глаза глядят, поправив шарф на носу, продолжая создавать из него маску. Скрывшись в какой-то подворотне, Лоренц начал сидеть там до ночи, чтобы поймать какого-то одинокого человека для своего пропитания. Собственно, ночью так и произошло. Лоренц дождался одинокую девушку и позвал ее к себе, будто бы за помощью, и когда она зашла в тень, то сразу ударил ее по голове кирпичом и, оттащив в самый тёмный угол, начал делать то, что хотел. Правда в этот раз Лоренц ужинал очень аккуратно и остался абсолютно чистым сверху, только само тело немного запачкалось в крови, потому что для аккуратности и чистоты парню пришлось раздеться до нижнего белья. Но и от крови он избавился, протерев себя водой из бутылки, которую он купил еще днем специально для того, чтобы смыть с себя кровь жертвы. После такого замечательного, по мнению Лоренца, ужина, он оставил девушку в таком виде, точно зная, что его найти вряд ли смогут. Единственное, что Лоренц оставил себе – красивый зеленый глаз девушки, который сразу на месте сменил со своим черным. Долго думать над тем, куда деть свой уже ненужный глаз не пришлось, парень просто съел его, открыв для себя новый интересный вкус. Быстро одевшись, Лоренц скрылся из этой подворотни и, надев свои наушники, пошел в сторону автовокзала, чтобы купить себе билет и ухеать в другой город. Единственное, что волновало Лоренца – паспорт, которого у него нет. Однако, перед окончательнпым выходом Лоренц взял свое свидетельство о рождении, надеясь на то, что его примут за документ и дадут ему билет. На автовокзале Лоренца долго не хотели пропускать, но в итоге все таки он отстоял самого себя, и ему продали билет в соседний город. Единственное, о чем забыли на автовокзале после долгого разбирательства с Лоренцом – проверить его сумку, и парень просто обошел место проверки, чего вообще не заметили и во внимание не приняли, но что очень сильно обрадовало парнишку. Дождавшись уже прямо на перроне автовокзала автобус, Лоренц зашел в него и предъявил билет водителю. Дождавшись, пока автобус заполнится почти полностью, Лоренц наконец-то отправила в другой город, искать другую жизнь для себя, хоть поначалу она и будет очень плохой, потому что Лоренц не знает, куда ему, в одиннадцать лет, можно деться, придется лишь ждать своего шестнадцатилетия и получать паспорт, но уже точно с другим именем, не желая помнить абсолютно ничего о прошлом себе. Лоренц начал новую жизнь. Он очень долго скрывался от полиции, которая искала неизвестного, но крайне опасного маньяка-потрошителя, да к тому же еще и людоеда, новости о котором уже разлетелись по всей стране, как о очень скрытном и невероятно профессиональном преступнике. Все это время Лоренц катался по различным городам, скрываясь то там, то тут, пока не получил возможность сделать паспорт. В свои, только стукнувшие, 16 лет Лоренц наконец-то самостоятельно получил паспорт, но в нем уже точно не был похож на себя ни именем, ни фотографией. Выйдя из паспортного стола, Лоренц отправился в небольшой магазин одежды, находящийся рядом. Взяв какие-то случайные вещи для вида уже взрослый, но все такой же низкий парень пошёл в примерочную, чтобы посмотреть на самого себя в зеркало. Войдя в кабинку примерочной, Лоренц повесил вещи на крючок, а сам встал перед зеркалом, стянув со своего носа и рта все тот же старый шарф, в котором когда-то ушел из дома и носит его по сей день в прохладные дни. Полностью раздевшись до нижнего белья, Лоренц начал любоваться собой, своим телом, которое уже на 80% состоит из шрамов, при получении которых парень испытывал невероятное наслаждение. От самого Лоренца осталось мало чего, практически весь он состоит из самых разных людей, начиная от глаз, заканчивая пальцами на ногах. Смотря на свое отражение красным и зеленым глазом, которые он взял у красивых, когда-то, девушек, Лоренц продолжает чувствовать особое наслаждение и некое возбуждение от собственного вида, хотя раньше просто терпеть не мог своего тела, считая себя полнейшим уродом. Но сейчас все совсем по-другому. Сейчас нет и той ненавистной зализанной прически, теперь волосы Лоренца очень интересно выглядят. Челка и передние длинные пряди белоснежного цвета, в то время как остальная часть волос прежнего черного цвета. Волосы вечнно растрепаны и торчат в разные стороны, но это наоборот нравится Лоренцу, эта прическа, с которой он хотел ходить абсолютно всегда. Положив свои ладони на зеркало, Лоренц приблизился к своему отражению, смотря самому себе прямо в глаза. — Я Моно. – твердо сказал парень и широко улыбнулся, показывая себе же все свои острющие клыки, которыми он продолжает рвать людей и питаться ими, теперь это навеки с Лоренцем, как и его внешность, имя и все та же мечта, которая в его голове с одиннадцати лет. После получения паспорта Моно еще немного пожил в родной Германии, пока ждал дату своего рейса на другой континент, в другую страну, чтобы там уже точно зажить по-другому и сделать то, о чем он так сладко мечтает. Дожавшись рейса, Моно избавился от всех своих прежних орудий убийств путем их бесследного сжигания, чтобы в США полететь абсолютно чистым и без подозрений. Собственно, так и произошло. Моно благополучно сел на борт самолёта и также хорошо приземлился в Нью-Йорке, выбрав для себя этот город уже давно. Именно тут он наконец-то исполнит свою мечту, именно здесь Моно будет делать то, на что возможности у него не было в прежней стране.