ханнен

телефон дребезжит и кашляет, выплёвывая искажённую сломанными динамиками мелодию. казуха просыпается. за доли секунды оценивает ситуацию, за две — дотягивается сонными руками до кнопки сброса. мелодия замолкает. ночная тишина режет уши почти так же, как и вой старенького телефона. казуха задерживает дыхание и вслушивается. сосед по кровати со второго этажа грохочет-переворачивается, шумно сопит и замолкает. справа кто-то еле слышно вздыхает и шуршит одеялом, и ещё кто-то рядом с ним неразборчиво возмущается сквозь сон. но никто не просыпается. казуха выдыхает. отлично. ныряет под одеяло вместе с телефоном и проверяет, кто звонил. 2:41. скара. казуха недовольно вздыхает и прикрывает глаза. архонты. зачем он звонит так поздно? неужели нельзя дождаться утра? казуха гасит экран и собирается доспать оставшиеся четыре часа, как понимает. резко открывает глаза и просыпается. скара никогда бы не позвонил просто так посреди ночи. значит, случилось что-то из ряда вон выходящее. и казуха догадывается, что. вспоминает трёх мордастых соседей скарамуччи, похожих на голодных волков, вспоминает их угрозы и нападки в укромных уголках. вспоминает нехорошее молчание, с которым скарамучча отмахивался от любых расспросов казухи. вспоминает всё остальное, пока вылезает из-под одеяла на холодный пол, натягивает штаны и бесшумно подходит к двери. открывает, выходит, закрывает, поворачивается — и тут же отступает назад, упираясь спиной в дверь, и почти кричит от ужаса — только вот тот же ужас парализует его голосовые связки. перед ним — тень. низкая, угрожающая. одно её присутствие пригибает к полу и обездвиживает казуху. — это я. казуха едва слышит слова сквозь бесплотную вату в ушах, а уж смысла их не понимает и подавно — но узнаёт голос. — скара? — да. казуха облегчённо выдыхает. всё ещё непослушными пальцами включает телефон и поднимает руки, чтобы осветить лицо «тени». та инстинктивно прикрывается рукой от яркого света — рукой, в которой зажат нож, по лезвию которого сонно ползут тёмные пятна. казуха роняет телефон и едва не падает вслед за ним. грохот столкновения пластика с плиткой слышно, наверное, во всём общежитии. но казухе уже неважно. — что… — произносит он враз отсохшим языком. тень не отвечает. наклоняется, подбирает телефон и протягивает ему экраном вверх, освещая страшное, безэмоциональное лицо скарамуччи. рот лица открывается. и оно приказывает: — казуха. помоги мне. — ч-чем? — на месте расскажу. пойдём. он разворачивается и шагает дальше по коридору. казуха, у которого в руках снова телефон, замечает, что он опирается почти только на левую ногу, а правую волочит за собой. и страшным уже тоже не выглядит — скорее, уставшим. всё встаёт на свои места. казуха идёт следом. ему даже удаётся устоять на ногах, не закричать и, скомкав ужас в комочек, спрятать его как можно дальше от сердца, когда они приходят на место побоища. казуха видит три тёмные кучи на полу и хочет не видеть в них людей, но скарамучча безжалостно включает свет — и казуха тут же поворачивается к нему, успевая краем глаза отметить, что кучи одеты. и раны из-за этого выглядят как порезы на ткани в обрамлении тёмных пятен. — они напали первыми, — шипит скарамучча, тяжело присаживается на ближайшую кровать и зачем-то надевает носок на руку. казуха с ужасом рассматривает отвратительный, длинный и, судя по количеству крови, глубокий порез на икре. ещё несколько — на руках, один — на щеке, в опасной близости к глазу. — скара, твоя нога… — попробовали бы напасть по одному, — мстительно шипит тот, будто не слыша последних слов. — трусы ебучие. получили, что заслужили. — скара. — казуха наконец берёт голос под контроль. — тебе надо перевязать ногу. — нет, — спокойно отвечает скарамучча. — этих ран мало. не хватит, чтобы оправдать то, что им сделал я. казуха невольно переводит взгляд на кучи и только в этот момент осознаёт, что те не двигаются. и ужас, который он еле-еле спрятал, вдруг ускользает из плена и вновь заполняет его. казухе приходится опереться о столб кровати, чтобы не упасть. — ты их?.. — с трудом произносит он. не договаривает, потому что не хочет слышать ответ. — надеюсь, что да, — зло улыбается скарамучча, встаёт со своего места и подходит к одному из соседей. — но они слишком живучие. с этими словами он пинает руку одного из них — и казуха видит ещё один нож. архонты. где они взяли нож? где его взял скара? неужели оружие достать настолько просто? он никогда больше не сможет чувствовать себя в безопасности. — поэтому слушай, как было дело, — шипя от боли, произносит скарамучча, наклоняется и подбирает нож рукой, на которую надет носок. — я позвонил тебе, ты пошёл проверить, что случилось, увидел четыре трупа, испугался и сразу же побежал к дежурному. понятно? казуха моргает. хочет спросить, почему четыре и почему трупы, почему нельзя рассказать правду, что блять тут вообще произошло и как дошло до такого. но замечает в глазах — синих, усталых — лишь желание скорее покончить со всем. и скара тоже что-то замечает в его глазах. — я тебе всё расскажу. обязательно. но потом. тяжело садится — падает — на пол, выставив вперёд ногу, и смотрит на него снизу вверх. — хорошо, — соглашается казуха. — но тебе надо перевязать ногу. — не могу. я же, типа, тоже потерял сознание, когда они меня били. и этой царапины будет мало, чтобы оправдать то, что сделал я. вдруг кто-то сдох? мне нужно сделать ещё парочку. поэтому уходи. казуха расширяет глаза. — ты же не собираешься?.. — собираюсь, — сразу перебивает скарамучча. — и если не хочешь смотреть на это — уходи. — скара, нет, — упрямо заявляет казуха и подходит к нему ближе, наклоняется и тянется к ножу, но скарамучча прячет его за спиной. — да, — зло отвечает он, и казуха невольно отшатывается — эти глаза ещё никогда не смотрели на него так. скарамучча тоже замечает ошибку, прикрывает глаза, вздыхает и добавляет спокойнее: — они хоть и напали первыми и втроём, но я перестарался. тебе не видно, но они похожи на мясные держатели для ножей. поэтому мне нужно ещё пару ножевых, чтобы меня не посадили. поверь мне. я знаю, что делаю. казуха закрывает глаза и отворачивается. молчит немного, пытаясь принять то, что принять невозможно. понимает, что это случилось и по его вине в том числе. и он не в силах это исправить… только сделать то, о чём скарамучча просит. казуха медленно подходит к двери. и, уже наполовину в коридоре, слышит: — спасибо.