ханнен

третьего из списка социальных взаимодействий сяо обнаруживает у себя в комнате. и нет, это не казуха. ну, он тоже в комнате, когда сяо возвращается, но сразу же сбегает с таинственной (шипперской) улыбкой и словами: «не буду вам мешать». «вам» — это сяо и, очевидно, венти. который тоже в комнате и улыбается точь-в-точь как казуха. сидя на кровати. сяо хватает трёх вдохов-выдохов, чтобы переключиться из состояния «внимание — опасность — бежать» в обычное. после этого он подходит к кровати (своей кровати), встаёт прямо перед венти и ну. смотрит на него. ждёт объяснений. начала диалога и всё такое. (и, конечно же, ничуть не греется под ответным взглядом). спустя минуту по всё увеличивающейся температуре тела сяо понимает, что проигрывает в молчанки-гляделки. поэтому сдаётся: — ты пришёл ко мне или к казухе? — к тебе, — подтверждает венти. откидывается назад, упирая руки в кровать за собой, чтобы лучше видеть сяо. как будто готовится к долгому разговору — а не к тому, что сяо вышвырнет его из комнаты за то, что он внаглую занял чужую кровать. — если у тебя есть, что сказать — говори сразу. — а если нет? — хитро спрашивает венти, наклоняя голову. сяо, может, и хочет ответить, что в таком случае венти нечего делать там, где ему не рады. но. — может, мне просто захотелось тебя увидеть. говорит он самым повседневным тоном. таким, которым говорят «хочу есть» или «купи хлеба». как будто для него желание повидаться с сяо — норма. обыденность. а сяо — что? — теряется. он-то надеялся, что нагрубил достаточно, чтобы венти в нём разочаровался. обиделся. никогда больше к нему не подходил. и пусть намерения сяо не сбываются, а мысленно он недоволен, но… от слов венти где-то под сердцем осторожно разворачивается что-то маленькое, но горячее. — даже несмотря на то, что я сказал? — неуверенно спрашивает он. и… это важный вопрос. если венти скажет, что да, ему побоку на грубость сяо и она его совершенно не смущает, то сяо может… пересмотреть. передумать. …нет, не может. потому что венти хоть и замечает перемену в его настроении, но отмахивается, решая, что это не так важно. в отличие от того, что он собирается сказать дальше. того, в чём причина его вторжения. — ты ранил меня в самое сердце, сяо, — венти вздыхает так, что, наверное, его слышно и через три комнаты. — но тебе повезло, что у меня доброе сердце. и обиды я быстро… — он прищуривается. — …забываю. сяо вздыхает. не так громко, как венти, но искреннее. и тяжелее. крошечный огонёчек под сердцем оборачивается отравой. сяо чувствует, как она впитывается в ткани и расползается по внутренностям, отчего они сжимаются, разжимаются и болят. если… если венти пришёл, чтобы помириться. слова он подобрал неправильные. самые худшие из возможных. учитывая то, что случилось… звучат они издевательски. как будто бы венти нарочно играется с его чувствами. как будто специально втыкает ржавую иголку точно в свежую кровяную корочку. но… такого не может быть. правда ведь? сяо не верит. не хочет верить. это же венти. скорее всего, он просто заигрался словами. и пусть мысленно сяо оправдывает венти — голос его всё равно напоминает застывающую ртуть, когда он отвечает: — тогда, может, поскорее забудешь меня? это то, чего желает сяо. правда. честно-честно. ну, может, желание — неправильное слово. скорее уверенность в том, что это облегчит ему жизнь. он уже привык жить без венти. знает, что это возможно. сносно. терпимо. сяо смотрит на венти в надежде, что тот проникнется его словами и отстанет наконец, но… тот только улыбается. ну конечно. и так каждый раз, когда сяо пытается быть серьёзным. — ох, сяо, — томно вздыхает венти. — боюсь-боюсь. тебе таким голосом только асмр записывать. сяо набирает полные лёгкие воздуха — и почти сразу же выдыхает его обратно. сколько раз за сегодня он уже вздохнул? тысячу? венти смеётся. и вдруг, оттолкнувшись от кровати, подпрыгивает и оказывается лицом к лицу с сяо. тот напрягается и собирается отступить — но венти крепко хватает его за руки чуть выше локтей. — эй-эй, не так быстро. я знаю, что ты умеешь пятиться. он произносит это в нос сяо. тот поворачивает голову. венти, конечно, дышит ровно и едва заметно, но сяо всё равно чувствует щекой колыхание тёплого воздуха. нечестно. нечестно. стена, которую он возводил между ними полгода, не должна рушиться так просто — а сяо не должен хотеть, чтобы она разрушилась. — отпусти, — шепчет он вбок. почему он в футболке. почему он футболке, когда уже почти зима. почему он забыл кофту у отца. почему прикосновения венти к голой коже нарушают законы логики, делая ему одновременно плохо и хорошо. согревают и вызывают мурашки. пускают отупляющий туман в голову и делают каждое мгновение кристально ясным. — ага, чтобы ты опять разговаривал со мной сверху вниз? — негодует венти. но улыбается. торжествует. потому что по лицу сяо видно всё, что тот чувствует. — отпусти, — сяо всё ещё разговаривает со стеной. — я сяду. — хорошо, — легко соглашается венти, потому что уже увидел всё, что хотел, — но ты обещал! он разжимает пальцы и плюхается обратно на кровать. сяо присаживается, как и обещал, — но на самый край, прямо на выпуклость под одеялом. чтобы быть как можно дальше от венти. лицо горит. плечи горят. спокойствие горит. венти. чёртова спичка. иногда он действительно проницательный, но оставшиеся восемьдесят процентов времени он проводит с отключённой эмпатией и творит всё, что только взбредёт в голову, не обращая внимания на других. сяо знает, сяо когда-то привык, сяо это не отталкивает. или венти так работает только с ним? с казухой они, вроде, мило общаются. хотя, судя по его компании… казухе просто при рождении досталось по сто очков терпения и самообладания. сяо бы от них не отказался. особенно сейчас, когда венти пересаживается на кровати ближе к нему и радостно объявляет: — сяо, да у тебя же всё на лице написано! сяо не отвечает. не смотрит, не реагирует, не дышит. и венти поясняет: — что я тебе нравлюсь! сяо закрывает глаза. молчит. молчит ещё. и ещё немного. мысли мечутся в голове, как при пожаре. и это не то чтобы метафора — голова его настолько горячая, что, ещё немного, и она точно загорится. венти вообще нужен его ответ? или он уже всё для себя решил? что будет, если сяо ответит «нет»? сможет соврать убедительно? может, ничего не говорить? промолчать? уйти? сяо открывает глаза. несколько вдохов-выдохов смотрит на дверь. и отвечает: — да. — ха! — торжествует венти. он радуется искренне, и сяо от этого только хуже. — тогда зачем же ты меня послал? боишься показывать чувства на людях? или ты цун… — ты мне нравишься, — перебивает его сяо. и оттого, каким голосом он это произносит и как при этом смотрит на него, пристально и тяжело, внутри венти случается маленький термоядерный взрыв. — но я не хочу быть с тобой. венти моргает. открывает и закрывает рот. — что? — вырывается у него. — это же бред! сяо кивает. немного успокаивается. разговор наконец-то перетекает в нужное ему русло — к диалогу, который сяо прокрутил в голове столько раз, что выучил наизусть. — да, — признаёт сяо. — бред. но я так решил. поэтому… лучше уходи. венти смотрит на него — и не понимает. пытается отыскать хоть какую-то логику в словах сяо, хоть каплю разумности или смысла. но без полной картины, без памяти об их прошлом, это невозможно. и сяо не собирается ничего ни рассказывать, ни объяснять. и дело не столько в том, что в его интересах, чтобы венти обиделся, разозлился и ушёл, а в том, что… он сам обижен. и никак не может отпустить прошлое. когда-то обида так глубоко просочилась в его душу, что сяо не сумел её вытравить. даже за полгода. даже после того, как несколько сотен раз проговорил про себя, что венти не виноват. он решил, что, просто, наверное, эгоист, и смирился с этим. решил, что, в таком случае, лучше уж быть одному — так спокойнее, легче. так не болит. не должно… но ему всё равно режет желудок, когда он поворачивается к венти и видит в глазах того болезненное непонимание. — нет! я не уйду. с места не сдвинусь, пока ты не объяснишь, почему строишь из себя королеву драмы! венти не то чтобы злится. скорее, обижается. теперь у них одно на двоих чувство. (но совсем не то, которое хочется). — тогда уйду я. сяо встаёт проворно и шаг вперёд делает быстро — но венти всё равно успевает схватить его за запястье — и он останавливается. не столько из-за прикосновения, сколько из-за того, что не хочет уронить венти — тот держится крепко, и если сяо шагнёт, то потащит его за собой и… — сяо. просто расскажи. расскажи, что между нами случилось. из-за чего ты не хочешь общаться? к концу вопроса из его голоса пропадает даже обида. остаются лишь бесконечная потерянность. и непонимание. хорошо, что сяо стоит к нему спиной. и может венти только слышать. потому что если он ещё и увидит… (то упадёт перед ним на колени, обнимет и будет извиняться две тысячи лет, и скажет, что любит его, любит так сильно, что в жопу эту ебучую гордость, он будет прощать ему любую глупость, он согласится творить любые глупости вместе, он вытерпит все разы, когда венти его забудет, он прибежит к нему даже ночью по первому зову, он…) он молчит, потому что стоит спиной. и венти продолжает, не уверенный в том, что убедил его: — это не только твои воспоминания, сяо. мои тоже. поэтому я имею право знать правду. «так вспомни!» — едва не отвечает сяо, но останавливает себя. это слишком жестоко. и всё же. слова венти развевают фантомный порыв — если он что-то требует, значит, он может постоять за себя. ему не нужна жалость сяо. и сам он венти, наверное, тоже не нужен? ещё немного грубости, отстранённости, холода — и тому надоест. он сдастся. решит, что сяо не стоит затрачиваемых на него усилий. отстанет. и сяо останется — один. а дыры в сердце в конце концов зарастают. он уже знает. — хорошо. он поворачивается — осторожно, чтобы венти не упал от резких движений, — обдумывая в голове внезапную идею. что если сказать?.. да. пожалуй. это не одна из тех глупых идей, которые приходят сотнями каждый день, — это настоящее озарение. — давай… я расскажу тебе всё, что ты хочешь знать, — медленно проговаривает сяо. и добавляет увереннее: — а взамен ты оставишь меня в покое. венти отпускает его руку. пару раз недоверчиво моргает, глядя на сяо снизу вверх. и. губы его расползаются в широкой и хитрющей улыбке. сяо не то чтобы удивлён — от венти можно ожидать всего, что угодно (лучше вообще ничего не ожидать), но… что? — ха, а неплохо ты это придумал! — предложение, кажется, веселит венти. и как будто бы возвращает его прежний беззаботный настрой. — но, увы. вынужден отказаться. слишком уж невыгодно. он молчит немного, закусив губу. о чём-то размышляет. и сяо понятия не имеет, что за идеи там летают в голове венти. он слишком ветреный, слишком непредсказуемый. сяо… уже даже не пытается строить прогнозы. просто молчит и ждёт ответа. — я лучше сам докопаюсь до правды! — с восторгом новой идеи объявляет венти и чуть ли не в ладоши хлопает своей гениальности. — а теперь… он вскакивает с кровати и снова почти тыкается носом в сяо, улыбается и, кажется, уже забывает все обиды. вот бы сяо… мог так же. — как насчёт маленькой прогулочки? сяо отступает на шаг. — нет. — хм… — венти вновь подходит к нему вплотную. — и ты мне ничего больше не расскажешь? — нет. сяо снова делает шаг назад и скрещивает перед собой руки, но… это ошибка. венти всё равно шагает вперёд и, наседая на его кулаки грудью, объявляет: — тогда я пойду и узнаю всё сам! — улыбается он. — до встречи, сяо! и, пока сяо только-только осознаёт, что впервые за долгое-долгое время сам прикоснулся к венти, тот уже уходит.