***
вечером они собираются в общей спальне — на время ночёвки аяка, аято и тома переезжают сюда. для девушек часть комнаты отделяют мрачными ширмами всё того же тёмного дерева, но они всё равно почти всё время проводят на «мужской» половине. все рассаживаются кругом на плоских подушечках. аято, аяка и сара садятся в традиционную позу, на икры, — казуха пытается тоже, но ноги быстро затекают, и он сдаётся. ёимия ложится на колени кокоми, но из-за переизбытка энергии постоянно вскакивает и в конце концов бьётся головой о её подбородок. кокоми вежливо просит её либо сидеть, либо лежать спокойно, и пристыженная ёимия отсаживается от неё и целых две минуты молчит. — так значит, тома, — не подозрительным и очевидно не ехидным тоном начинает томо, когда все рассаживаются, — ты всё ещё на побегушках у семьи камисато? вроде уже совершеннолетний… тома ничего не отвечает. после второго рейса он куда-то исчез, появился только к вечеру и сразу же попал под обстрел дружеских подколов томо. казухе его немного жаль — судя по лицу, тома устал. казуха поэтично описал бы это выражение лица как «задолбался». интересно, чем тома занимался весь день? — о, он не просто бегает, — встревает аято и добавляет абсолютно честным, искренним и правдивым голосом: — он, кажется, собирается стать частью семьи. как минимум — взять нашу фамилию. и сидит всё с той же вежливой улыбкой — но казуха уже умеет видеть сквозь маски и понимает, что аято едва сдерживается, чтобы не рассмеяться во весь голос. но мало кто это замечает: взгляды всё равно прикованы к томе — тот непонимающе расширяет глаза — и аяке. та краснеет. — брат! — от возмущения голос звучит громче и выше обычного. — ого, это правда, аяка?! — то ли удивляется, то ли радуется ёимия. — вы с томой правда пожениться собрались?! — нет! — восклицает аяка, и голос её полон обиженного гнева. — это ложь! это они с братом… в этот момент аято наконец прорывает, и он громко смеётся. тома скрещивает руки на груди, устало качает головой, но пару раз всё-таки хмыкает. на аято он не смотрит, и тот так же игнорирует его. остальные смеются над реакцией аяки — милой и непосредственной. она качает головой, но от улыбки удержаться не может. — чем займёмся? — как ни в чём не бывало интересуется аято, когда смешки стихают. — может, сыграем в «сябу-сябу»? — нет! — тут же отвергает его идею аяка. — брат, у меня такое ощущение, что ты пытаешься испортить мне вечер! — конечно, нет! — аято вроде возмущается, но веселье в глазах выдаёт его. — просто предлагаю способы развлечься. предложение разжигает бурный спор. тома, вдруг проснувшись, поддерживает аяку («никакой «сябу-сябу» в первый день»), но не настаивает — кажется, ему тяжело спорить с аято. кокоми находит себе союзника в лице горо — оба против — а ёимия пытается их переубедить. сара внимательно прислушивается ко всем, что-то решая про себя. пока остальные спорят, казуха наклоняется к томо. — что такое «сябу-сябу»? — игра, — томо вздрагивает. — но правила не буду рассказывать. иначе меня стошнит. казуха не понимает. разве от игры может тошнить?.. он открывает рот, чтобы спросить, а томо — чтобы ответить, но — я придумала кое-что получше! — внезапно кричит ёимия, и глаза её сверкают ярче фейерверков. — новая игра! смесь «сябу-сябу» и «я никогда не…»! спор разгорается с новой силой. казуха в нём не участвует, потому что понятия не имеет, что такое эта таинственная «сябу-сябу», но, пока слушает разговоры, постепенно понимает, что скрывается за непонятным названием. и, когда по инициативе аяки начинается голосование, после которого финальный голос остаётся за ним — ёимия, аято, томо и, внезапно, сара голосуют «за», — казуха тоже соглашается. а что? будет весело. после того, как роковое решение об игре в «сябу-сябу» принято, они спускаются на кухню, чтобы каждый мог выбрать еду, которую пустит в общий котёл. кухня, в отличие от остальных комнат, не огромная — всего в полтора раза больше той, в которой живёт казуха в общежитии. две плиты, длинный деревянно-железный стол посреди комнаты. холодильник, ещё один у противоположной стены, морозильный шкаф. вдоль стен — тумбы в цвет стола, в одной — раковина, над ними — шкафчики. пахнет безвкусной чистотой. никаких запахов столовой. замечательно. казуха, наглядевшись вдоволь, принимается с азартом шариться по полкам. поиски заканчиваются почти сразу: он находит две упаковки лапши быстрого приготовления и шоколад. неплохо. если смысл игры в том, чтобы найти самые несочетающиеся продукты, то казуха близок к победе. рядом с ним аяка задумчиво читает состав на упаковке эклеров. казуха оглядывается по сторонам — все с энтузиазмом копошатся в продуктовых запасах семьи камисато. вот томо по просьбе ёимии тянется к верхней полке за специями, а кокоми объясняет горо, почему брать мясо — не самая лучшая идея. все заняты — и только одинокая сара ждёт у выхода, сминая в руках пачку замороженных креветок. казуха спрыгивает со стула и в жесте молчаливой поддержки встаёт рядом. пока гости и аяка только выбирают продукты, аято и тома успевают притащить в общую комнату котелок, каменную плиту (?), газовую горелку и свои продукты. как будто они готовились к игре. или часто устраивали её до этого. казуха ещё больше утверждается в последнем предположении, когда аято с томой, даже не переговариваясь, быстро устанавливают плиту, горелку и котёл, наполняют его водой и поджигают. они работают так слаженно, что никто не успевает предложить помощь. когда вода закипает, все начинают кидать в котёл продукты. огурец, яйца, лапша. соевый соус, карри, шоколад. яблоко, эклеры. помидор. казуха чувствует, что после сегодняшнего ужина его вкусовые рецепторы взорвутся от перегрузки. — надеюсь, никто не принёс мяса? — оглядывает присутствующих аято. — не то чтобы я веган, просто оно долго варится. горо согласно кивает. — у меня креветки, — неуверенно произносит сара. — хм-м-м… — задумывается аято. — интересно, сколько они варятся? и он вопросительно глядит на тому, как будто тот — его личный эксперт по готовке. тома пожимает плечами. — да какая разница, — отмахивается ёимия и отбирает упаковку у сары. — с сырыми будет веселее! казуха… не хочет описывать процесс «готовки». и точно не хочет заглядывать в котёл и наблюдать за тем, как плавится шоколад, жирными пятнами растекаясь поверх огурцов, креветок и лапши. вместо этого он слушает, как ёимия объясняет правила игры. — допустим, я говорю: «я никогда не плавала в море». и каждый, кто хоть раз купался в море, съедает что-то из котла. — а обязательно говорить правду? — интересуется горо. — называть только то, что я правда не делал? — конечно, — фыркает ёимия. — иначе тебе самому придётся есть. горо сглатывает. бросает невольный взгляд в котелок и тут же отворачивается. — но, конечно, проверить никто не сможет, — таинственно произносит аято. он не говорит этого вслух, но каждый понимает, что: — значит, кое-где можно соврать. умолчать. недоговорить. — игра строится на доверии, — с нажимом проговаривает аяка. на доверии, значит. казуха задумывается. может ли он доверять присутствующим? в основном, да. единственный, кто всё ещё настораживает его, это аято. ну и, может быть, тома, потому что казуха разговаривал с ним в общей сложности двадцать четыре секунды. пусть тома и располагает к себе, пусть и выглядит приятным парнем, пусть даже казуха и чувствует в нём брата по хроническому недосыпу, пусть намёки томо не просто намёки, казухе уже один раз не повезло довериться незнакомому человеку. хочет ли он попытаться ещё раз? — всё, не могу уже терпеть, давайте начинать! — ёимия аж подпрыгивает на месте. — чур я первая! она покачивается взад-вперёд, пока проверяет по лицам, готовы ли её слушать. казуха по-хорошему завидует тому, что она пребывает в состоянии бесконечной батарейки. — я никогда не плавала в море! о. неожиданно. казуха вспоминает. где он плавал? в озере. ещё в одном. в реке. около года учился плавать в бассейне… на этом всё. никаких морей. ура, смерть от несъедобной жижи откладывается. и, кажется, не только у него. никто не двигается с места. — что-о? — ёимия разочарована. — неужели никто? аяка, аято? я думала, что вы хоть раз ездили на море! аяка разводит руками. ёимия вздыхает. это единственный раз в жизни, когда казуха радуется тому, что мало путешествует. — а в чём цель игры? — внезапно спрашивает сара. кажется, она долго собиралась задать этот вопрос. кажется, теперь, когда все смотрят на неё, она думает, что зря это сделала. — либо выпытать как можно больше грязных секретов, — перечисляет томо, — либо загадать что-то такое, чтобы все остальные съели из котла, а ты — нет… тома, что это? пока он говорит, тома высыпает в котёл тёмно-синий порошок. — финальный штрих, — охотно объясняет тот. — синий краситель. казуха рискует съеденным полдником и вместе со всеми заглядывает в котелок. но, по правде говоря, так даже лучше — синяя жижа почему-то выглядит аппетитнее бесцветной. все молчат, наконец осознавая, во что ввязались. с первым «я никогда не», им, может, и повезло… но кто знает, как будет дальше? — ладно. кажется, пришла моя очередь, — вздыхает аяка. все взгляды обращаются к ней. и аяка едва заметно краснеет, но свою фразу выговаривает твёрдо: — я никогда ни с кем не целовалась. о- ох. все молчат. казухе становится холодно, даже несмотря на то, что сидит он на полу с подогревом. доверие. игра строится на доверии. из-за всеобщего молчания аяка краснеет заметнее. и выглядит менее уверенной. — неужели я тоже промахнулась?.. — это было подло, — перебивает её аято и, с треском разъединив палочки, вылавливает эклер. синий и размокший. а затем мужественно съедает. в глазах казухи он получает пять очков крутости. и ещё пять за достижение «первооткрыватель». — согласен, подло, — качает головой томо и цепляет лапшу, измазанную в шоколаде. казуха не следит за тем, как он ест — сидит, опустив глаза в пол, и чувствует, как в груди собирается что-то вроде комочка ртути — такое же тяжёлое и отравляющее. он пропускает то, как тома и ёимия принимают наказание, и поднимает голову только тогда, когда кокоми начинает говорить «я никогда…» — подожди. кокоми замолкает. все смотрят на казуху. и он. непослушными руками расцепляет палочки.***
казуха съедает синюю помидорку, и ничего не происходит. никто не накидывается на него с расспросами. никто не в шоке. томо подмигивает ему, а горо ёрзает на месте, будто ему не терпится узнать подробности. всё… в порядке? казуха вспоминает, что не дышит. и выдыхает. неужели обошлось? ну, конечно. только ханжи будут осуждать обычные поцелуи. а то, что его не был обычным, никто никогда не… — ну, раз уж на то пошло, — спокойно произносит кокоми, продолжая игру. — я никогда не целовалась с человеком своего пола. …узнает. внутренности казухи скручивает как половую тряпку. он ожидал подставы от кого угодно. кого угодно, кроме кокоми. — э? — разочаровывается ёимия. — и ты туда же, кокоми! я думала, что мы будем обсуждать что-то поинтереснее! — что, например? — что-нибудь криминальное… — ёимия задумывается. — воровство. терроризм. убийства. казуха… пожалуй, ему нужно выйти на свежий воздух. сбежать — или научиться убедительно врать в то время, как в голове летают эмоциональные качели. и научиться нужно за ближайшие двадцать секунд, или сколько там ёимия будет перечислять статьи уголовного кодекса. когда казуха спокоен, он может сколько угодно держать лицо. но не сейчас, когда придётся врать насчёт того, из-за чего случился кошмар полугодовой давности. — такими темпами ты никого не заставишь съесть из котла, ёимия, — качает головой тома. — если хочешь выпытать чьи-то тёмные секреты, то… попробуй другие темы. вряд ли здесь есть кто-то с криминальным прошлым. казуха говорил, что тома подозрительный? забудьте. даже если тома просто сказал то, что думает, он всё равно спас казуху — потому что ёимия, подумав, согласилась. внутренности, тем не менее, никак не хотят раскручиваться обратно. — да, можно продолжать тему поцелуев, например, — вздыхает аято и вылавливает лапшичную нить, измазанную в шоколаде. — теперь я уверен в том, что это заговор против меня. казуху, помимо прочих неприятных реакций организма, начинает подташнивать. — и против меня тоже, — вздыхает тома, вслед за аято опуская палочки в котёл. казуха почти не следит за ними двумя — всё его внимание направлено на остальных. что они думают. что говорят. осуждают ли. сара и горо одинаково удивлены, шокированы и не понимают, какого чёрта. и если первая ещё пытается это скрыть, то… ну, по лицу горо всегда можно было прочитать всё, что он думает. кокоми, явно понимавшая, куда давить, лишь шире и хитрее улыбается, а ёимия переводит взгляд туда-сюда, с томы на аято и обратно, как будто это поможет ей быстрее связать их в логическую цепочку. и, наконец… казуха поворачивает голову. шея не хочет двигаться, как будто заржавела, но. томо улыбается. не выглядит так, будто на его глазах кто-то разделся и начал к нему приставать. улыбается вполне обычно. в пределах нормального, но не ему. смотрит в ту же сторону, что и ёимия. невидимый ремень на животе казухи немного ослабляется. значит ли это, что он не против?.. доверие. игра строится на доверии. была не была. казуха тянется палочками к котлу — и за секунду до этого томо начинает говорить: — подождите, заговор против вас ещё не… тут он замечает, как казуха вылавливает из котла ещё одну помидорку, и лицо его меняется. казуха проглатывает сладко-перчённый водянистый кусок, не почувствовав вкуса, и оборачивается, чтобы узнать, почему томо замолкает, и то шокированное неверие, которое казуха наблюдает на его лице, оглушает его. помидорка застревает на подходе к желудку. и умудряется оттуда давить на лёгкие — дышать становится тяжело. невозможно. казуха садится на своё место, опустив голову. снова. снова. снова. почему он не соврал. почему не утаил. никто бы не узнал. никто. никогда. — ого, казуха, а у тебя бурная жизнь, оказывается! — будто и не замечая его состояния, восхищается ёимия. — с теми двумя всё понятно, — она кивает в сторону томы и аято, — взрослая жизнь, соблазны большого города и так далее. но ты-то когда успел? — да! — поддерживает её горо, и голос его почти что умоляющий. как будто он до последнего не хочет верить в то, что казуха нарушил его нравственные нормы. — расскажи! казуха молчит. зачем. зачем. зачем он сказал. — если он хочет оставить что-то в тайне, мы должны уважать его решение, — остужает их аяка. казуха поднимает голову. аяка ободряюще кивает, поддерживая его, и… на самом деле, не только она. — я бы послушал эту историю. казуха переводит взгляд чуть правее — на аято. в глазах того больше понимания и дружеской симпатии, чем раньше. как будто он поддерживает его. казуха совсем путается. так что в итоге? он облажался или всё-таки нет? нужно ли ему что-то сказать? как-то оправдываться? кто его союзник? кто его понимает? — да… давайте продолжим, — не очень радостно предлагает горо и в последний раз косится на казуху. но казуха не смотрит ни направо, ни налево. только перед собой — туда, где его поддерживают. он не знает, правильно ли это, или он должен собрать волю в кулак и всё-таки столкнуться лицом к лицу с реакцией томо. что. ему. делать. куда деть руки, краску с щёк и взгляд. — у меня никогда не было домашнего питомца. ох… спасибо, горо. спасибо за самую безобидную фразу в этой чёртовой игре. спасибо за передышку. за то, что не стал говорить… хм… нет, казуха не может придумать фразу, которая сделает игру ещё более невыносимой, потому что, в общем-то, на этом его постыдные тайны заканчиваются. но что не так с ним, если даже тот факт, что он когда-то помогал скрывать следы преступления, не заставит чувствовать себя паршивее, чем осуждение тех, кто узнал, что он просто целовался с человеком своего пола. — это точно заговор, — качает головой аято. — нечестно. я ем уже третий раз, а кое-кто даже упаковку с палочками не открыл. — именно ты предложил сыграть, — напоминает ему аяка. — да, но я предлагал классическую сябу-сябу, — парирует аято. — а не ту, что придумала ёимия. — если тебе станет легче, — тяжело вздыхает ёимия. — то я сейчас тоже буду есть. в итоге на первое место в миссии «отравить как можно больше людей» вырывается горо. не едят из котла только он, казуха и сара. остальные, недовольно переговариваясь, вылавливают из котла размокшие продукты. но благодаря горо недавний инцидент забывается. и, когда следующий в очереди казуха говорит, что никогда не получал табель успеваемости за полугодие в их школе, на него, конечно, ворчат — но только за то, что он всех подставил. не за то, что осталось в прошлом. да и томо произносит вполне мирно: — эх, казуха. мог бы из дружеских чувств меня не подставлять. в голове казухи проносится мысль, что чувства у него не то чтобы дружеские. и что-то говорит в ответ — но томо не слушает его. казуха его не осуждает — когда ешь посиневшую креветку, измазанную в шоколаде, волей-неволей концентрируешь внимание только на ней. казуха следит за тем, с каким выражением томо проглатывает её, и ему мерещится, что отвращение адресовано ему. а потом томо возвращается за своё место и по очереди заглядывает в лица всем в круге. — моя очередь, — торжественно объявляет он и выдерживает драматическую паузу. от которой у всех в круге желудки прилипают к спине от напряжения. которое страх перед синей жижей в котле только усиливает. — я, — медленно проговаривает томо, — никогда не целовался с томой. о. э. казуха, конечно, рад. но, простите, что? все, как по команде, оборачиваются к томе. лицо того бледнеет. — не обязательно… есть… — судя по направлению его взгляда, он разговаривает с котлом. — это ведь… очень личное. можно и пропустить. — да ладно, — хмыкает аято, и все взгляды перенаправляются к нему. — когда-нибудь всё равно пришлось бы рассказать. и он тянется палочками к котлу, цепляет синюю креветку и проглатывает её. тома перестаёт бледнеть. напротив, цветом щёк он приближается к цвету своей жилетки. саре, которая сидит по левую руку от него, становится совсем неловко, и она отодвигается ближе к томо. аяка качает головой и вздыхает, приложив руку ко лбу. ёимия кричит: «а-а-а?!», а томо смеётся, утыкаясь ногой в колено, чтобы не было слишком громко. — ничего, я ещё отыграюсь, — обещает ему аято. — не тебе одному известны чужие секреты. — о, нет, пощади! — ещё громче смеётся томо. аято улыбается и с весёлым вызовом оглядывает всех, мол, и что вы на это скажете? а в конце задерживает взгляд на томе. теперь уже легально. с лица слетает последняя маска. казуху немного, самую малость отпускает. ничего непоправимого не случилось. это не его старая школа, не его старые соседи. в этот раз… ему повезло с окружением.