ханнен

венти понимает, что петь колыбельную было не самой разумной идеей. потому что она срабатывает, и сяо засыпает, пусть и не сразу. во время первого куплета он часто-часто моргает. во время второго всё реже и у́же открывает глаза, к концу третьего — склоняет голову набок. и засыпает. венти кладёт ладонь поверх струн, успокаивая их. вообще, колыбельные — не его специализация, но сяо проговорился, что в последнее время плохо спит, и венти в шутку предложил спеть одну. сяо ответил, что в его исполнении готов слушать что угодно — хоть ругательные снежнинские частушки. это, конечно, мило. и сам сяо милый, когда спит. а ещё безмятежный и беззащитный и так нелепо заваливается набок… венти отставляет гитару и достаёт из кармана телефон. он не может упустить редкий кадр. спящий сяо — ни у кого такой фотографии нет и не может быть, разве что у казухи. хотя зачем ему?.. венти так торопится заполучить новые обои на телефон, что не замечает, что у него включены и вспышка, и звук съёмки. поэтому фото получается не только размытым, но и громким. венти замирает с телефоном в руках и молится всем известным богам на то, чтобы у сяо был крепкий сон. сяо просыпается. — м-гм, — бормочет он, разлепляя глаза. венти опускает руки — но уже после того, как сяо замечает в них телефон. — я заснул? — да. и, сяо, это нехорошо с твоей стороны. — болтовня — первая защитная реакция венти. — я устроил тебе персональный концерт — это, знаешь ли, дорогого стоит — а ты взял и заснул прямо посередине. ты меня очень, очень, очень обидел. — прости, — слегка безэмоционально из-за недосыпа извиняется сяо. — а зачем ты меня фоткал? вот чёрт. — ха, ну, знаешь, — венти не нервничает, ничуть, — на память об этом вечере. то есть ночи. сяо зевает снова, а когда закрывает рот, то выглядит ещё более измученным, чем до того, как заснул. — я посмотрю? венти кивает, радуясь быстрому разрешению конфликта, и открывает галерею. сам несколько секунд рассматривает фотографию, улыбается ей и только после этого разворачивает телефон экраном к сяо. тот наклоняется вперёд, чтобы лучше рассмотреть, и взгляд венти падает на его ключицы. в них ничего особенного, но. ох. он скользит взглядом выше — губы, нос, брови, — и понимает, что вот он, самый удачный ракурс. — удали, — сяо выпрямляется. поправляет себя: — пожалуйста, удали. — эй, почему? — не понимает венти. — мне нравится это фото! оно дорого моему сердцу! венти даже телефон к груди прижимает для наглядности. и чтобы сяо было сложнее его выхватить. и сквозь ткань, пластик и кости ощущает, как быстро стучит сердце. — мне не нравится, как я получился на нём, — поясняет сяо, прожигая его взглядом. тук-тук-тук, тук-тук-тук и венти не понимает, что с ним. — а когда-нибудь нравилось? сяо вздыхает, признавая поражение. — нет. — вот видишь! у тебя плохой вкус. а у меня — хороший. поэтому поверь, что ты получился мило! — венти, — в глазах сяо — бегущая строка: «я не хочу с тобой ругаться, поэтому сделай, как я прошу». — удали его. пожалуйста. — ну почему? — венти нравится упрямство сяо, но не тогда, когда оно направлено против него. — неужели не хочешь, чтобы у меня осталось что-то на память о тебе? — именно. ура, он наконец-то соглашается с- э, погодите. что? не хочет, чтобы осталось что-то памятное? что за чушь? это даже эгоизмом не назовёшь. только бессмыслицей. но если он так упорно об этом просит… сможет ли венти переубедить его? и нужно ли это? и… венти вздыхает и качает головой. боги. он не хотел думать. он всего-то собирался провести приятный вечер, то есть ночь. подразнить сяо, пообниматься, по- по- по- венти улыбается. да. точно! отставить отчаяние — он ещё может развернуть ситуацию в свою пользу. у него есть план. — хорошо! — соглашается венти. — я сделаю, что ты хочешь. — спасибо, — сяо улыбается. о, погоди. ты ещё не знаешь всех условий. — но! — венти вскидывает руку с телефоном вверх. — взамен ты сделаешь кое-что для меня, идёт? так будет честно. — хорошо, — сразу же соглашается сяо, и венти коварно хихикает. о, дорогой. ты в ловушке. нельзя подписывать договор, не прочитав его. сердце всё ещё стучит аритмично. руки немного потеют — наверное, из-за телефона в них. — тогда, — венти произносит это самым обаятельным голосом, — поцелуй меня. … … … ну, да. это и есть его план по получению максимальной выгоды из одной шакальной фотографии. а ещё венти надеется полюбоваться на смущённого сяо, потому что, эй, почему только у него одного от этих слов сердце падает вниз, куда-то в пах, а потом подпрыгивает до горла и останавливать дикие скачки не собирается? но сяо только зависает секунд на десять, но вообще не меняется в лице, когда соглашается: — да. и венти немного обидно за то, что поцелуи с ним у сяо никаких эмоций не вызывают. с другой стороны, это может означать, что они для него — привычное дело, из чего следует, что раньше они постоянно… — значит, один поцелуй. — голос сяо становится выше, когда он произносит последнее слово. — и ты сразу же удаляешь фото. — да, — венти в предвкушении. — пообещай. — клянусь гитарой. — у тебя нет гитары, — вздыхает сяо. мотает головой. — неважно. он встаёт со стула. делает шаг вперёд. наклоняется. наклоняется… если раньше венти было просто тепло, то теперь он ощущает себя ведьмой на костре. он запрокидывает голову, чтобы сяо было удобнее, чтобы ему не пришлось садиться, и чувствует, как его лба касается что-то тёплое и мягкое. так невесомо, так по-детски, так приятно, сяо тут же отходит назад, чтобы сесть. и смотрит куда-то в сторону. и вот теперь-то он покрасневший, и венти частично в плюсе, но… как же. он. разочарован. этот невинный тык в лоб и близко не то, чего он ожидал, на что надеялся и что воображал. венти протягивает телефон сяо. — держи. можешь удалить сам. в голове тяжело и одновременно пусто. усталость напоминает о себе зевотой, а ещё венти хочет, чтобы его оставили в покое. поэтому, когда сяо возвращает телефон, он убирает его в карман, даже не проверив, удалено ли фото. — венти? что случилось? невероятная проницательность. жаль, что запоздалая. — тебе неприятно меня целовать? — бесцветно спрашивает венти, и сяо молчит. как обычно, молчит. венти даже не хочет смотреть, почему. а хочет он свернуться калачиком на кровати, заснуть и забыть этот позор. — это не так. — не так, значит, — вяло повторяет венти, рассматривая дверной косяк. — а как? реплики становятся всё менее осмысленными. хотя глупо ожидать что-то другое от разговоров в два часа ночи. сяо замирает. замечательно. он умудряется обижать других даже осторожностью и ненавязчивостью. и почему его глупая идея обидеть венти срабатывает только после того, как он от неё отказывается? и как это исправить? что сказать, чтобы помириться? наверное, лучше быть честным. это всегда работает. — мне не неприятно, — почему говорить правду тяжелее, чем молчать? — я не умею. и не хочу тебя разочаровать. да, да, конечно, думает венти. классические отмазки. не умеет, значит? а венти как будто умеет. но это не значит, что… погодите. что? венти глядит на сяо, зажатого и готового отбиваться от ударов, и передумывает обижаться. — подожди, — машет руками он. — как это ты не умеешь? мы что, ни разу не?.. — нет. — как? — эта информация не желает вписываться в картину мира венти. — если мы встречались, мы не могли не… — мы не встречались. а вот эта новость не то что не вписывается в картину мира — она рвёт её на крошащиеся нитками обрывки. венти немного разочарован, немного расстроен и немного собирается потребовать плату с моны обратно, потому что ах ты шарлатанка, но… если вспомнить их разговор… если вспомнить… ах. ещё бы вспомнить. если вспомнить, то мона описывала исключительно чувства. никакой конкретики насчёт отношений. видимо, остальное он сам себе нафантазировал. просто… если они друг друга любили ещё с тех пор, и даже жили вместе, почему не?.. — а-а-а! как всё сложно! — венти кладёт руки на лоб и трясёт головой. — и бессмысленно! сяо вздыхает. он согласен. разобраться в их прошлом, настоящем и связях сложнее, чем в физике и геометрии вместе взятых. — ладно! — венти едва ли по столу не хлопает (только стола-то нет). — я решил! сяо моргает. и напоминает себе, что пора бы привыкнуть к тому, что венти всегда сможет удивить его. даже если они будут знакомы, скажем, пару тысячелетий. — это не важно — то, что было у нас раньше, — решительно объявляет венти. — если мы будем думать только о прошлом, то с места никогда не сдвине-е-а-амся. его откровение прерывает широкий зевок. — или это твоё «не умею» значит «не хочу»? на его вопрос есть только один ответ. в этот раз сяо не медлит. — хочу. и где-то на первой трети слова понимает, что случится дальше. — какой же ты проблемный, — венти смеётся с облегчением и встаёт со стула. — если бы ты сразу говорил, чего хочешь, мне было бы гораздо проще. — я стараюсь. — я вижу, — бросает венти за спину, подходя к выключателю. — ты делаешь большие успехи. — куда ты?.. — не умеешь целоваться? — перебивает его венти. — я тебя научу. щёлк! — и в комнате ночь. — ты тоже не умеешь, — вздыхает сяо. темнота даёт небольшой бонус к смелости. — откуда ты знаешь? ты же не следил за мной все эти месяцы, нет? — даже в темноте венти безошибочно находит ноги сяо. — нет. венти садится, и от того места на спине, где сяо сцепляет руки, по всему его телу пробегают электрические мурашки. — жаль, — шепчет венти на ухо, и ему хорошо от того, как сяо под ним вздрагивает. — мне было бы приятно, если бы ты меня поревновал. хотя бы немножечко. если сяо и собирается сказать что-то в ответ, он не успевает. венти наклоняется низко, непозволительно близко. сяо успевает один раз судорожно выдохнуть, прежде чем дышать ему становится, хм, затруднительно.

***

тело плавится и растекается, и единственное, что удерживает венти от падения на пол, — руки на его спине, самые надёжные, самые верные. сяо действительно слишком зажатый, а венти, наверное, чересчур развязный; но чем ближе они друг к другу, тем гармоничнее их баланс. каждая секунда в круге инь-янь растягивается в бесконечность, а час сужается до минуты. единственной единицей времени становится стук сердца, но как верить тому, что ежеударно ускоряет темп? когда они впервые отстраняются, сяо дышит так часто и неровно, что венти всерьёз беспокоится за его здоровье. — м, сяо? что с тобой? сяо нужно вернуться из жидкого состояния в твёрдое, прежде чем ответить: — это… для меня слишком. — что — слишком? венти нарочно шепчет это на ухо самым чарующим из своих голосов? — ты. сяо непроизвольно сжимает руки на выступающих косточках позвоночника, и венти умудряется сократить и без того несуществующее расстояние между ними. — ха-ха, — ему хочется смеяться громче то ли от счастья, то ли от нежности, то ли от чего-то ещё, что не передаст ни одна песня, какой бы длинной она не была. — я твоих слов не понимаю. лучше покажи. и сяо показывает — о, как он показывает! в конце нижняя губа венти распухает так, будто в неё жалит разом целый выводок ос. и он ещё долго чувствует пульсацию крови в ней, даже тогда, когда отстраняется — к заметному и в темноте неудовольствию сяо, который отпускать его не собирается, — и наклоняет голову ему на плечо: — я все понимаю, — мягко успокаивает он, и пальцы его тоже убеждают. — я сам хочу ещё. но ещё больше хочу спать. давай вернёмся. — ладно, — в голосе сяо столько сожаления, что венти различает его и сквозь туман в голове. — не волнуйся так, — он хочет сделать извиняющийся поцелуй быстрым, но сяо так не думает. — м-гм… у нас ещё много времени впереди. венти собирается встать… он же первым предложил, верно? но ему тепло и уютно и хочется размякнуть хлебной крошкой в супе и не вставать никогда. — м, сяо? можешь меня понести? ответа не слышится, и венти несильно царапает не свою шею. — я постараюсь. но не уверен, что получится. судя по голосу, он всерьёз намеревается исполнить этот каприз. — да ладно, я пошутил, — улыбается венти в темноту. — сам дойду. если ты меня отпустишь. руки снова сжимаются на спине, запуская разряды по всему телу. — м? что такое? — ещё разочек. венти смеётся. — как скажешь.