Talan ebasit hissra

      Рассвет не спеша и со вкусом раскрашивал полы пещеры сперва розовыми, а затем оранжевыми и жёлтыми пятнами света из дыр в потолке.       Проснувшись, Райанна легко вывернулась из объятий спящего коссита, всё ещё слегка пошатываясь встала и с удовольствием потянулась. Взглянула на спящего Ашталана, позволив себе несколько минут полюбоваться его удивительно безмятежным во сне лицом, и рассыпавшимися по земле снежно-белыми волосами, и гармонично сложенным мускулистым телом. В голову отчего-то сразу полезли многочисленные Изабеллины байки сугубо неприличного содержания, и Хоук поспешно встряхнула головой, со стыдом изгоняя непрошенные мысли. И, немного поразмыслив, направилась к уже приглянувшемуся ей озерцу с водой, залитому солнечным светом.       Выпив немного холодной воды, Хоук внимательно прислушалась к себе, с удовлетворением обнаружив, что всё не так уж и скверно: то ли помог отвар собранных Ашталаном трав, то ли просто критический для здоровья момент уже миновал, но чувствовала магесса себя вполне сносно. Самым же отрадным было то, что потихоньку начал восстанавливаться и магический резерв. Нет, конечно, до полного ему было ещё далеко, а вот на то, чтобы наконец-таки исцелить рану и тем самым устранить постоянные потери энергии, могло и хватить.       Райанна осторожно размотала бинты и приложила ладонь к боку, и чуть покалывающее тепло, вслед за голубоватым свечением разлившееся с её пальцев, показалось ей сущим блаженством.       Не желая транжирить столь немногую имеющуюся в её распоряжении ману, Хоук ограничилась стягиванием краёв раны, решив, что небольшой шрам, хоть и неровный, не станет для неё такой уж трагедией.       Почувствовав себя на порядок лучше и бодрее, магесса с воодушевлением стянула мантию, дабы осмотреть себя на предмет ещё какого-либо возможного ущерба – всё-таки, она не успела толком сделать этого после приснопамятной битвы с драконом в Костяной Яме, и в состоянии аффекта и более серьёзной раны могла чего-то не заметить. К её радости, ей удалось обнаружить лишь длинную, но неглубокую царапину на бедре, небольшой ожог на предплечье да несколько ссадин и синяков. Хоук ограничилась лишь ожогом – энергия и так была на исходе, зато теперь она наконец-таки должна была начать восстанавливаться быстрее.       Смывая с тела засохшую кровь и копоть, Райанна задумалась о Варрике и брате. Нет, об их безопасности она не слишком-то тревожилась – не стоило и сомневаться, что им удалось вырваться из засады. Гораздо больше беспокоило то, что они наверняка сбились с ног в её поисках. И оставалось только надеяться, что у Карвера хватит мозгов не говорить об её исчезновении матери, соврав что-нибудь про многодневное задание от Миирана или что-то в этом роде – очень уж не хотелось, вернувшись в Киркволл, обнаружить его стоящим на ушах от поискового энтузиазма матушки. Да и беспокоить её без нужды тоже не хотелось.       Почти полностью выкупавшись в бодрящей воде и увлёкшись размышлениями, Райанна далеко не сразу заметила, что Ашталан давно уже не спал. Небрежно прислонившись плечом к стене пещеры, он стоял и молча разглядывал её с изучающим вниманием, чуть склонив голову набок.       Справедливо решив, что бросаться прикрывать себя чем ни попадя перед тем, кто бинтовал её раны, будет выглядеть как минимум по-идиотски, Хоук спокойно отвернулась к озеру и закончила омовение. Однако, повернувшись обратно, она застала коссита в том же самом положении.       И отчего-то из всех сотен вопросов, что можно было задать в данной ситуации, спросила:       – Я тебе нравлюсь?       – Да.       Вот чем действительно были хороши косситы – так это честными ответами на прямые вопросы.       Впрочем, каких-либо ещё вопросов у Хоук больше не нашлось.       Наверное, самым логичным сейчас было бы одеться, сердечно поблагодарить Тал-Васгота за заботу и уйти по своим делам.       Однако, логика, видимо, ночевала сегодня в какой-то другой пещере, потому что вместо этого Хоук неожиданно приблизилась к косситу почти вплотную, посмотрела на него снизу вверх и внезапно опустила руки ему на плечи, тут же соскользнув ладонями к широкой мускулистой груди.       – Что ты делаешь, женщина? – чуть помедлив, проговорил Ашталан, замерев и не двигаясь с места, и в голосе его впервые прозвучало что-то похожее на удивление.       Горячая кожа пахла морем и солью и, не переставая завороженно водить по ней ладонями, Хоук не удержалась и легонько коснулась его груди губами.       Ашталан ощутимо вздрогнул, и почувствовав, как напряглись под кожей тугие комки мышц, Райанна благоразумно остановилась, поднимая глаза на коссита.       – Мне прекратить?       – Нет, – к вящему удивлению магессы, с ответом он не медлил ни секунды, поэтому, чуть осмелев и придвинувшись ещё на полшага, она вновь спросила:       – Тебе нравится?       На этот раз Тал-Васгот ответил не сразу, продолжая недвижимо стоять на месте, и лишь его едва заметно участившееся дыхание могло выдать наличие скрывающихся за этим бесстрастием эмоций. Каких? Поди угадай…       – Не знаю, – наконец-таки ответил он. – Кун не учил этому.       – Чему? – переспросила было Хоук, как вдруг он перехватил одну её ладонь своей и прижал к своей груди.       Удары сердца в ней раздавались быстро, неровно и гулко. Коссит глубоко вздохнул и выдал, кажется, самую длинную речь из всех, что Хоук слышала от него за все эти дни:       – У Кун нет слова, чтобы это описать. А подходящих слов вашего языка я не знаю. Это странное желание. Необычное. Новое. Я не хочу, чтобы ты уходила. Хочу, чтобы продолжала касаться меня. Я хочу познать тебя, но не могу понять почему. Кунари совокупляются лишь для продолжения рода. Не с теми, кто нравится, но с теми, кого выберет Тамассран. Я делал так. Но при этом я не чувствовал… такого. Ты нравишься. И надо мной теперь нет этого долга. И это… странно. Неправильно. Я не знаю, как по-другому.       – Но ведь ты больше не кунари, – как можно мягче возразила Райанна. – Ты стал истинно серым чтобы самому принимать решения, самому отвечать за них и делать то, что считаешь правильным, а не просто бездумно выполнять приказы, – Хоук медленно протянула руку, коснувшись его лица, и он чуть склонил голову набок, с такой готовностью подставляя щёку ласке, что у девушки мигом перехватило дыхание. – Не хочешь, чтобы я уходила? Вот я здесь, рядом с тобой. Хочешь, чтобы я касалась тебя? Я буду. Не знаешь, как по-другому? Так я научу тебя.       Хоук привстала на носочки, но всё равно не смогла дотянуться, и поцелуй пришёлся в подбородок коссита.       Однако, даже этого оказалось достаточно: глаза его чуть расширились, ломая маску бесстрастия, и по сравнению с его обычно ничего не выражающим лицом, это можно было трактовать как признак величайшего изумления.       Тут же он придвинулся к ней совсем вплотную, так что всей кожей Райанна могла чувствовать жар его тела, и скользнул руками к её талии. А ощутив, как сквозь ткань его штанов на уровне живота к ней тут же прижалось нечто твёрдое, Хоук запоздало сообразила, что безэмоциональность воина была вызвана исключительно грандиозным самообладанием, а вовсе не безразличием.       – Научи меня, – проговорил он, склоняясь к её лицу.       На этот раз Райанна не промахнулась мимо губ.       Она медленно провела по ним кончиком языка, легонько прикусив нижнюю, скользнула языком глубже, чуть царапнув его о заострённые зубы. Ашталан не отвечал, замерев и не двигаясь с места, однако его ровное глубокое дыхание сбилось, сделавшись рваным и частым, что означало, что действия девушки не оставляли его равнодушным.       Хоук чуть отстранилась, чтобы заглянуть в широко раскрытые светло-карие глаза, выражения которых она так и не смогла понять.       – Как называется то, что ты сейчас сделала? – спросил коссит, и ровное спокойствие его голоса плохо сочеталось с учащённым дыханием, выдавая его волнение.       – Я поцеловала тебя, – Хоук улыбнулась и провела по его губам кончиком пальца, и только сейчас сообразила, что с ним это, вероятнее всего, случилось впервые. – Тебе понравилось?       – Я не понимаю смысла, – Тал-Васгот чуть помедлил, подбирая слова. – Но содержание мне нравится. Сделай так ещё раз.       – Тебе понравится ещё больше, если ты будешь повторять за мной, – Райанна вновь потянулась к его губам, чувствуя себя матёрой совратительницей.       В этот раз Ашталан ответил – поначалу неловко и неумело, но в этом было столько искренности, сколько Хоук ещё ни разу не встречала ни в ком из мужчин, с того самого дня, как пятнадцатилетней девчонкой тайком целовалась с соседским мальчишкой за сараем.       Наверное, именно в этот момент всё перестало быть лишь интересной игрой. И, плавясь под горячими прикосновениями чуть шероховатых ладоней, прижимаясь всё теснее, дыша всё чаще и наблюдая, как собственные руки, будто бы в обход воли разума, судорожно и резко расстёгивают заклёпки пояса коссита, Райанна поняла, что пропала. Пропала окончательно и бесповоротно.