Imaginary lies/Мнимая ложь

Пробуждение было не из приятных. Безумно болела голова и тело. Не хотелось открывать глаза, ему нравилась эта успокаивающая темнота. До слуха доносится странная возня, появляется желание перевернуться на другой бок и зарядить в человека подушкой, надеясь что не удушат в ответ. Этот непонятный шум нарастал с каждой минутой, становясь разборчивее. Но легче от этого не становилось. Кто-то упорно пытался поменять ему капельницу. В руке начинает чувствоваться игла и какое-то жжение. Видимо лекарства были не по возрасту или плохая переносимость. Юноша аккуратно пошевелил больной рукой, чтобы поправить иглу. Послышался вскрик женщины и что-то с грохотом упало на пол. — … Судзуки-сама! Судзуки-сама! Мальчик из сорок восьмой палаты пришёл в себя! Судзуки-сама! — раздался крик женщины и хлопок двери. От резких и громких звуков юноша поморщился, приоткрывая глаза. Вновь зажмурившись от яркого света, Тай расслабился, пытаясь вновь открыть глаза. Получилось не с первого раза, да и то не полностью. Размытые, но вполне различимые силуэты. Раздался снова хлопок двери и какой-то мальчишеский голос. Поначалу Яги списал это на его соседей, но что-то с ним было не так. — Молодой человек, Вы меня слышите? — рядом раздаётся приятный мужской голос. Тайлер слабо кивает. — Вы можете назвать своё имя и фамилию? Из горла вырвался сдавленный хрип, а затем кашель. Сухость резала, не давая нормально не вдохнуть, не выдохнуть. Было противно и ужасно. Мальчик сжал кулаки. Не сильно, насколько позволяла капельница. Мужчина, заметив это, аккуратно помог ребёнку выпить принесённую воду. Влага приятно смачивает сухость и блондин спокойно выдыхает. — Я… Яги. Яги Тайлер, — выпаливает мальчишка. Он пытается присесть, что замечают врачи. Тело ныло, хотелось его хоть как-то заломить или вновь провалиться в темноту. — Что ты последнее помнишь? — очередной вопрос. Безумно клонило в сон, видимо побочное действие лекарств. — Трое парней, сугроб, какие-то крики, — слабо отвечает мальчик. Свежий воздух саднил лёгкие, было проблематично дышать. — Хм… Ясно, с памятью у тебя всё хорошо, — Ичиро сделал пару пометок в блокноте и вновь посмотрел на блондин. — Тогда отсыпайся, приходи в себя и завтра с утра я ещё раз приду к тебе, чтобы проверить. Если что, то вызываешь Мицумото-сан, — мужчина указал на кнопку рядом с тумбой. — Доброго дня, мальчики. Мужчина уходит, а Тайлер закрывает глаза. Он прекрасно осознавал, что у него сломана нога. В груди тлела злость на обидчиков, которую хотелось выпустить. Терпеть такого отношения к себе не было сил, но и не было шанса доказать, что он способен на многое. Яги старается менее болезненно выдохнуть, чуть сжимаясь. Хотелось безумно спать, но шуршание с противоположной койки не позволило это. Приоткрыв глаза так, чтобы видеть находящегося, мальчишка лицезрел беловолосого парня. Выглядел тот, мягко сказать, паршиво, но Тай понимал, что сейчас он тоже красотой не отличается. Незнакомец читал книгу, или делал вид, стараясь не обращать внимание на блондина. — Ммм, привет? — неуверенно и хрипло начал Тай. Что-что, но в душе зародился некий интерес. Незнакомец быстро поднимает голову и блондин встречается с голубыми глазами. Почти как у его отца, от чего стало дурно. Но в целом мальчик выглядел безобидно. Это немного радовало. — Привет, поздравляю с пробуждением, — кивает тот. — Разве тебя не клонит в сон? Обычно после сильно действующих лекарств хочется отсыпаться. Беловолосый пожимает плечами после своих слов, внимательно смотря на блондина. Он очнулся спустя трое суток и Тойя впервые видел столь живые признаки. Обычно дети отсыпались до утра, не желая выходить из приятной неги. А тут и спать не хочет, и на разговоры потянуло. — Хочу, — Тайлер измученно зевает. — Я, кхм, Тайлер, а ты? — Если так сильно першит горло, то вода на тумбе, — заметив кашель собеседника, произносит сын героя. — Тойя, обойдёмся без фамилий? — Да, — кивает блондин, чувствуя сильный прилив сна. — Прости, но предлагаю продолжить разговор позже. Тодороки кивает, видя как сосед по палате тихо засыпает. Юноша улыбается, ведь знакомство всё же произошло, а значит можно попробовать найти общие темы. А ещё у Яги, он всё ещё помнит фамилию, хоть и хриплый, но вполне приятный голос и тон. Чем-то напомнило его отца, когда тот был добр к нему. От этого передёргивает и ребёнок неосознанно чешет почти зажившие шрамы от ожогов. Неприятно, особенно когда сравниваешь с ублюдком незнакомого человека. Тойя вновь устремил взгляд в книгу. Сосредоточиться оказалось легче, чем он думал. Они заметили в друг друге отголоски ненавистных им людей. Ичиро заваривал очередную кружку кофе, устало смотря на бумаги. Хотелось спать, домой и желательно не выходить на работу ещё лет так двести. Причуда, будь она не ладна, благо была не долголетием, а всего-лишь исцелением. С помощью не хитрых махинаций мужчина помогал людям во вред себе. Чем сильнее был травмирован человек, тем сильнее он уставал и к концу дня мог впасть в ступор или заснуть, но благо кофе не давало это сделать. Плюсом от причуды шла регенерация, поэтому Судзуки прекрасно осознавал, что ему ничего не будет от такого количества кофеина и нагрузки на сердце. Но опять-таки, это забирало слишком много энергии. Откинувшись на спинку кресла, шатен устало закрывает лицо ладонями. Ему безумно хотелось спать, но нельзя. Очередные бланки, документы, состояние больных. У него пятеро человек только с операции сегодня и двое в коме. На улице было жарко и душно одновременно. Невыносимая погода, из-за чего был включен спасательный кондиционер. Удивительно, что очнувшийся мальчишка хоть что-то помнит. Мужчина соврёт, если скажет, что его не напрягали синяки и шрамы на теле. И они были получены явно не в тот день, когда пацана доставили сюда. Но и делать с этим он ничего не собирался. Мальчишка детдомовец, если жизнь дорога, то сам разберётся, но пронаблюдать стоит. От собственных мыслей его отвлёк стук в дверь. Странно, никто не должен был прийти, да и по всем вопросам обращались к его заместителю. Видимо, что-то пошло не так, раз пришли к нему. Судзуки хмурится, понимая и принимая весь бардак в кабинете. Но от чего-то пациентам это не нравилось. Ну а кому понравится целая армия стаканчиков из-под кофе? Вот и Ичиро не понимал таких людей. Переплетя волосы в подобающий хвост, мужчина сел ровно. — Войдите, — сказав это, он устремил глаза на дверь. В проёме показалась беловолосая женщина и главврач захотел удариться лбом о стол. Рэй Тодороки, последний человек, которого Ичиро хотел бы сегодня видеть. Он в принципе тихонечко призирал её и муженька. Одна отпор дать не может, второй пользуется этим, а страдает ребёнок. Или их там было больше, по крайней мере Тойю он уже знает как родного. Женщина немного топчется, но заходит закрывая за собой дверь. Теперь она стоит в центре, бегло оглядывая помещение напрочь пропахшее кофе. — Добрый день, Тодороки-сан, чем обязан Вашему визиту? — приторная улыбка окрашивает его лицо. Он смотрит на неё сверху вниз, не скрывая своего превосходства. Женщина мнётся, не зная куда себя деть. Ей кажется, что зря она к нему пришла без мужа. Рэй чувствует себя не комфортно под пронзительным взглядом алых глаз. Ему повезло, что глаза достались от деда, иначе бы ходил с карими или голубыми. Выглядело бы не так устрашающе как сейчас. — Здравствуйте, Судзуки-сама, я бы хотела с Вами поговорить насчёт Тойи. Когда его выпишут? — от данного вопроса хочется и плакать и смеяться. Иногда Ичиро кажется, что либо люди слишком глупы, либо он гений, иначе не объяснишь вот этот вопрос. Её сына доставили сюда пять дней назад в серьёзном состоянии и только благодаря причуде там фактически нет ничего серьёзного. И теперь она приходит и спрашивает когда его выпишут, серьёзно? — Кхм… Как минимум через две недели, мне не нравятся ожоги и состояние у юноши слабое, — отвечает спокойно мужчина. — Его доставили сюда пять дней назад, я надеюсь, что Ваш вопрос был шуткой, Тодороки-сан. — Извините, — она растеряна, немного напугана. — Могу-ли я тогда навестить сына? — Вам сразу это надо было сделать, Тодороки-сан, если это всё, то не отвлекайте от работы пожалуйста, — жестом мужчина указывает на дверь. Когда в кабинете наступает тишина, Ичиро откидывается на спинку, напряжённо выдыхая. Он прекрасно знал о браках по причудам и относился к этому… Спокойно. Когда это не доходит до фанатизма. Зачастую подобное практиковалась среди довольно известных личностей. По крайней мере среди обычных смертных такого он не видел. И ведь ломают судьбы не только другим, но и себе. Странные они, но их понять можно. Стоило бы сделать перерыв и обход, иначе голова взорвётся от этих бумаг. Проснуться на следующий день было куда проще, чем вчера. Тайлер потирает глаза, шипит и окончательно осознаёт где он. Больница, где приятно пахло чем-то свежим и было тепло. Аккуратно присев, Тай жмурится от боли в теле, судорожно выдыхая. Он ещё чувствовал себя паршиво, но было легче дышать. Хотя скорее спокойнее. Не было посторонних звуков или людей. Полная идиллия. — О, с добрым утром, Тай, — Яги дёргается и, повернувшись к двери, видит Тойю, который видимо пришёл с процедур. Сзади него стоит медсестра, что-то держа в руках. — Привет, — немного робко отвечает блондин. Он наблюдает за тем как ровесник садится на свою кровать, беря книгу в руки. — Долго я спал? — Восемь часов, вполне неплохо для Вас, — улыбается женщина, проверяя катетер. — Как себя чувствуете? — Вполне не плохо, — спокойный юношеский голос наполняет палату. — Вот и славно, Яги, тогда, думаю, ты сможешь пройти ещё одно обследование! — в проёме показывается уставший главврач, с улыбкой смотря на ребёнка. От мужчины веет некой добротой и теплом, когда он прикладывает ладонь ко лбу блондина. Тот жмурится, готовясь к удару, но его не следует. Вместо этого по его телу прошлась приятная волна тепла. Тай рвано выдохнул, пытаясь скрыть напряжение. Было приятно и он потянулся за этим, дёргаясь из-за боли в теле, которая постепенно уходила. В голове всплыла мысль, что мужчина обладает причудой исцеления или на подобии её. Его алые глаза смотрели на него по доброму, без ненависти и неприязни. Этим взглядом Судзуки-сама смотрит на всех юных пациентов, но Тай цепляется за него как утопающий. Одёргивает себя в последний момент, вспоминая, что ничем хорошим это не заканчивалось. — Чтож, раз ты себя чувствуешь хорошо, то сейчас привезут коляску и поедем на осмотр, — мужчина треплет его по волосам. Ребёнок даже сейчас выглядит крайне забитым, уставшим от жизни. Он пробудет в больнице около месяца и есть вероятность того, что эта усталость пройдёт. Тошинори сжимает кулаки, несколько нервно смотря в телефон. Случай с избиением школьника тремя подростками был во всех новостях. Было неизвестно очнулся ли мальчик, но одно было герою понятно — с его сыном явно не всё хорошо. Стоило бы предпринять хоть что-то, прийти в больницу или поговорить с директором детского дома, но тогда бы многие узнали об этой проблеме. Он мог подорвать свой авторитет среди героев, да и доверие сенсеев терять не хотелось. Но видеть буквально беззащитного ребёнка в таком состоянии было… Привычно. Многие дети получали травмы и хуже, после встречи со злодеями. Стоит забыть о ребёнке и не обращать внимания на это, если дорога своя репутация. Тайлер мягко улыбается, когда Тойя садится на его кровать, чтобы им было проще разговаривать. Они прощупывают границы друг друга, стараясь не наткнуться на больные темы. В их диалогах часто появляются неловкие паузы, но это не так плохо, как казалось на первый взгляд. Тодороки не использует причуду, им не восхищаются из-за отца и не просят оправдать ожидания, из-за чего он чувствует себя комфортно. Мальчик аккуратно поджимает под себя ноги, чтобы не задеть прибывшего. Ему кажется, что глаза Тая цвета тёмных болот, в которых можно утонуть. В них можно увидеть вселенскую усталость и загнанность, как в его. Тайлер смеётся слабо с его историй, но беловолосый видит интерес. Он не спрашивает про жизнь в детском доме, про избиение, его «товарищей» по комнате. Они не затрагивают личные темы, считая их интимными. Да и сейчас без толку их затрагивать, знакомы фактически сутки, может меньше. Вечером тихо и спокойно. Третья Городская Больница никогда не славилась шумом или прочей вакханалией, наоборот, тишина здесь ценилась на вес золота. Яги привык к этому, ведь в его комнате никто не повышал голос выше чем требовалось. Уважали ли они друг друга, либо просто не хотели лишних проблем — оставалось загадкой. Есть не хотелось, спать тем более, из-за чего юный блондин был вынужден неотрывно смотреть в окно, наблюдая за окнами домов. На глаза попадались еле различимые силуэты людей, занимающихся своими делами. Было интересно, ведь больше занятий не находилось. Тойя был на ужине, что позволяло побыть мальчику на едине со своими мыслями. Он боялся, что узнав о его болезни сосед по палате начнёт смотреть на него, как на мусор, но в небесно-голубых глазах не было ничего страшного. Они искрились добротой и ещё чем-то. Похожие на небо, словно звёзды. В груди скребёт неприятное чувство, когда приходится вспомнить о детском доме и школе. Небось все уже знают об этом, но их реакцию представить сложно. Одноклассники явно расстроятся, из-за неудавшейся смерти беспричудного мальчишки. Злость начинает подступать к горлу, появляется желание отомстить. Мальчик пугается, ведь никогда не испытывал такого. Смирение, усталость — да, но негатив был чем-то новым. Страшным, но приятным. Словно так и должно быть, будто оно всегда существовало в нём. Нужно было дать этому волю, но не сейчас. Он слышит хлопок двери и, обернувшись, видит Судзуки-сама. Тот выглядит крайне… Паршиво, крайняя степень усталости. В его руках пара книг, которые тот кладёт на тумбочку, около его койки. — Как себя чувствуешь? — интересуется мужчина, вновь прикладывая руку ко лбу ребёнка и всё также замечая его вздрагивание. — Лучше? — Не знаю. Дышать иногда больно, да и в принципе есть желание заломить тело, — пожимает плечами, рассматривая литературу. Всё связано с азами и основами медицины, в частности хирургии и анатомии. — Это хорошо. В твоём случае человек бы отсыпался ещё неделю, но никак не наблюдал за людьми, — рука перемещается на мягкие кудри. Треплет ребёнка по волосам, отчего тот хмурится. Либо больно, либо не приятно. — Тебе не скучно тут? Тай не понимает к чему был этот вопрос, ведь по идее главврач должен был покинуть работу. В его глазах азарт, ещё большая усталость, чем у Тойи. Он выглядит как заёбанный жизнью странник, что ищет покоя. Его понять можно, старается держать всю больницу в своих руках, разруливая ежедневные проблемы. Но ведь он сам решил выбрать такую жизнь, к чему теперь жаловаться? Да и самого мужчину всё вполне устраивало. — Есть такое, но думаю, что найду чем себя занять, — старается не смотреть в глаза, скрывая свою нервозность. Ему было неприятно оставаться один на один со взрослым человеком. Сложно было правильно подбирать слова или просто смотреть в глаза. его взор постоянно бегал по комнате, судорожно ища за что можно зацепиться. И Ичиро видит это, мысленно усмехаясь. — Я принёс книги вам с Тойей, если будет интересно, то можете почитать, — произносит мужчина. Он встаёт с насиженного места, всё ещё не отрывая взгляда от мальчишки. — И да, думаю, что в ближайшие дни сюда придёт твой воспитатель, чтобы решить вопросы по твоей учёбе. Советую всё-таки ознакомиться с этими книжками, иначе мозг совсем зачахнет. Мужчина выходит, оставляя ребёнка в одиночестве. Тай какое-то время смотрит на книги, словно обдумывая его слова. В чём-то главврач прав, он помрёт со скуки здесь, особенно если Тойю выпишут раньше. Но это всё завтра, сейчас стоит расслабиться.