ПРИКАЗ ДИРЕКТОРА
Начиная с 3 октября 1976 года любые приворотные напитки и зелья, включая Амортенцию, на территории Хогвартса запрещены.
Использование их повлечет за собой наказания: от снятия баллов с факультета и вплоть до исключения из школы, в зависимости от тяжести последствий.
Просьба ко всем студентам — отнестись с пониманием.
Давайте уважать друг друга.
Альбус П. В. Б. Дамблдор
И подпись. Ух ты. Ремус тут же понял, что произошло, но решил не разгонять и промолчал. Они наверняка сами догадаются или уже догадались. — Твою мать, — процедил Сириус, — Хвост. Какого хуя ты к нему пошел? Догадался. И Джеймс, похоже, тоже. — Бля, Хвост, ты че реально ходил к Дамблдору? — опешил он. — Я не называл имен! — защитился Питер. — Я просто рассказал ему, что некоторым переодически подливают Амортенцию. А это, вроде как, нехорошо. Да и противоядие потом приходится искать… — Он и сам сто процентов догадался, про кого ты говоришь! — разозлился Сириус. — Понятно же, что про кого-то из нас! — Но ничего страшного же не случилось! — оправдывался он, бледнея. — Наоборот — теперь эту дрянь запретили. И тебе больше не подольют ее! — Да ты еще погромче крикни! — ощетинился Бродяга, оглядываясь по сторонам и указывая головой на маленьких девочек, исподтишка подслушивающих их разговор. — Правда, Хвост, не ори так, — покачал головой Джеймс. — Ты же не хочешь, чтоб вся школа обсуждала и так самого обсуждаемого альфасамца нашего времени, — заржал он. Сириус грозно пихнул его в бок локтем. Сохатый засмеялся еще громче. Рем вздохнул, невольно улыбнувшись. Да уж, они, конечно, очень выросли за лето, да и вообще за последнее время. Но что-то, как говорится, вечно.***
— Итак, друзья, Оборотное зелье, оно же — Многосущное. Ингредиенты: Муха-златоглазка, пиявки, Льнянка обыкновенная, спорыш, истолчённый рог двурога, кусочки кожи змеи бумсланга, ещё частичка того, в кого вы хотите превратиться. Превращает человека в точную копию кого-либо. Одна доза действует один час, но зелье можно принимать повторно, без изменений приобретённой внешности. Рецепт можно найти в «Самых Сильных Снадобьях» — старинной книге, находящейся в Запретной Секции и выдаваемой студентам только с письменного разрешения кого-либо из преподавателей, — вещал Слизнорт, расхаживая по аудитории и смотря на студентов исподлобья. Шестикурсники внимательно его слушали, что бывало достаточно редким явлением. Ремус стоял возле длинного стола в первом ряду, рядом с Лили. Рядом с ними, тоже в первом ряду переминались с ноги на ногу Мэри Макдональд, Сара Селвин — студентка Слизерина и Снейп. Кстати, по наблюдениям Рема можно было сделать вывод, что Лили и Снейп, ранее поддерживавшие близкое общение, поссорились. Они практически не разговаривали друг с другом, больше нигде не появлялись вместе, а Лили больше не упоминала его ни в одном своем рассказе. Это было странно, потому что раньше их не могло разлучить буквально ничего. Лили всегда защищала Снейпа, даже когда он был действительно не прав. Она всегда с теплом отзывалась о нем… Что же там случилось? Впрочем, это не дело Ремуса. Он пару раз хотел спросить Лили, что произошло, но не стал, потому что посчитал этот вопрос каким-то бестактным. Сириус, Джеймс и Питер стояли чуть поодаль. И тоже слушали! Вообще, они, как ни странно, начали лучше учиться в этом году, но все еще скучали на некоторых уроках. Точнее, учиться начали Сириус и Джеймс, а Питер по-прежнему отставал. Ему всегда тяжело давалась учеба, а сейчас, когда она значительно усложнилась, ему приходилось совсем несладко. Продвижки у Сохатого и Бродяги замечали даже профессоры. Они были приятно удивлены таким сюрпризам, потому что всегда считали их талантливыми, но ленивыми студентами. В таких предметах, как ЗоТИ или Трансфигурация, у них никогда не было проблем, потому что в них превосходствовала практика. А в практике им было не занимать. Они собирались поступать на мракоборцев (потому кстати и сидели сейчас на Зельеварении), поэтому считали, что практика — главное. И надо сказать, что им все хорошо и просто давалось, когда они начинали что-то делать. А вот по таким предметам, как Зелья или История или даже иногда Заклинания, оценки у них были так себе, там ведь нужно было делать какие-то домашние задания, писать конспекты и тому подобная ненужная фигня. Допами они вообще выбрали самые легкие предметы — Прорицание и Маггловедение, чтобы сильно не нагружать себя. Сириус, кстати, три года врал родителям, что ходит на Древние руны, а не на Маггловедение. Ремус, который на самом деле ходил на Руны, активно ему в этом содействовал, давая свои работы, если миссис Блэк просила прислать ей в письме посмотреть. Но сейчас было заметно, что Сириус и Джеймс стали относиться к учебе гораздо серьезнее. Рем чуть в обморок не грохнулся, когда увидел, как Сохатый, сидя в библиотеке, делает что-то на подобии доклада, заданного на дом Травологии. Как говорится, такого вы еще не видели. А вот за Питера Ремус переживал всерьез. Он реально мог не сдать экзамены, он С.О.В.-то еле сдал. И как помочь ему — тоже непонятно. Лунатик не спрашивал его о том, куда он собирается после школы, да и не приставал лишний раз с учебой. Опять же — это его дело. Ремус чуть оглянулся, чтобы посмотреть на них и увидел, что Сириус кому-то коротко тепло улыбнулся. «А что не мне?» — сразу промелькнуло в его тупеющей на глазах голове, и он заозирался. Марлин смотрела в сторону Сириуса и тоже улыбалась ему. Все, теперь понятно. Вопросов больше нет. «Да когда ты уже угомонишься, идиот? — спросил он сам себя. — Послушай лучше Слизнорта.» — Оно очень сложно в приготовлении, да и на это требуется, обычно, как минимум, месяц. Мы с вами сейчас изучим его только в теории, итак… — Извините, профессор… — вежливо перебила Лили. — Да, Лили, что такое? — улыбнулся ей Слизнорт. Кстати, факт номер один — она была его самой любимой ученицей. Он просто обожал ее, поэтому она могла спросить его о чем угодно. — Но ведь Оборотное зелье обычно изучается на седьмом курсе, разве нет? — осторожно поинтересовалась она, убрав за ухо прядь рыжих волос. Слизнорт почему-то помрачнел, но тут же переменился в лице, изобразив дурачка. Так. Вот это уже интересно. — Ты очень хорошо знаешь программу, Лили, молодец, это похвально, — кивнул ей он, а Рем ничуть не удивился этой фразе и даже усмехнулся бы, не стой он в первом ряду у него перед носом. — Но дело в том, что ее решили, как сказать… Немного изменить. — Это понятно, но почему? — спросила Лили, тоже кося под ничего не соображающую. А некоторые слизеринцы попереглядывались. Она сто процентов знала и понимала, что к чему, но, по всей видимости, хотела, чтобы Слизнорт сказал это. Тот замялся и начал с огромным интересом рассматривать свои полки с ингредиентами для зелий, котлами, пузырьками и книгами. — Ну-у… — протянул он. — В связи с… Изменениями поколения… Все же меняется, так? Что-то для вас становится более важным, что-то менее важным… А значит — ничто не должно стоять на месте. В том числе школьная программа. — Он натянул зубастую улыбку и выпучил глаза. — Но это все — так, лирическое отступление. Давайте я вам лучше расскажу подробнее об этом зелье…***
Рем как следует научился невербальным чарам. Он и раньше тренировался, когда было свободное время, но у него не получалось так хорошо, как начало получаться этой осенью. Даже Лили, которая и так схватывала все на лету спросила у него, как он это делает. Он максимально подробно рассказал ей, как пришел к этому и теперь только они вдвоем из всей параллели могли невербально колдовать. Они сидели вдвоем на паре Заклинаний и отчаянно пытались освоить нечто новое — заклинание, позволяющее проходить сквозь огонь. Профессор Флитвик сказал, что если им удастся за сегодняшний урок в совершенстве овладеть этим заклинание и продемонстрировать его всем — он порекомендует приемной комиссии Ж.А.Б.А. поставить им П по своему предмету. А это значило, что им практически обеспечена высшая оценка на экзамене. Они по очереди вызывали маленький огонек посреди парты, а потом пытались применить заклинание и просунуть кусок пергамента прямо в пламя. Пока мало что получалось, даже вербально. Но они не сдавались и продолжали портить школьное имущество. Остальные студенты в аудитории во всю практиковали Агуаменти, которое Рем и Лили идеально выполнили сразу, и Флитвик решил дать им другое задание. Неожиданно в класс зашла профессор Макгонаголл в сопровождении колдуна в официальной мантии, явно министерского сотрудника. Он переглянулся с ней и кивнул, не переставая хмуриться. Макгонаголл тоже кивнула и, поглядев на Флитвика, провозгласила: — Профессор Флитвик, прошу прощения, можем сейчас на минутку вас отвлечь? Надо сделать объявление. Студенты, гриффиндорцы в особенности, завидев ее, тут же сделали вид, что они очень усердно работают, стреляя в друг друга водой. Рейвенкловцы же просто старались уворачиваться от них и реально заниматься делом. — Конечно, профессор Макгонаголл, — пискнул Флитвик, улыбаясь ей и слегка кивая. Кажется, он был рад, что от его урока отбирают время. Он залез на табуретку возле стола и заглянул в какие-то листы пергамента, внимательно что-то там вычитывая. — Итак, дети, попрошу внимания, — строго и звучно сказала она. Все, как по команде замолчали. За годы учебы все прекрасно выучили, что с профессором Макгонаголл шутки плохи. — Благодарю, — отозвался министерский работник. — Шестой курс, как вы знаете, в начале третьего триместра Министерство магии предлагает вам пройти курсы обучения трансгрессии. Стоимость — двенадцать галлеонов. Очень рекомендую вам всем пройти их. Записываться нужно уже сейчас, чтобы мы точно назначили время и зафиксировали количество человек. Хотя бы предварительно, поднимите руки, кто точно пойдет? Большая часть студентов в аудитории подняли руки. У Рема по спине пробежал холод. Двенадцать галлеонов. Где их брать? Он сам в жизни не держал в руках такие деньги. А у отца просить как-то не хочется, у него и так долги и тому подобное… Он обернулся. Все трое его друзей сидели с поднятыми руками. Лили, рядом с ним за партой, кстати, тоже. — Рем, а ты чего? — спросила она у него, удивившись. — А я это… — потупился Лунатик, — Потом запишусь. Там же письмо министерству надо писать? — Да… — подозрительно ответила Лили. Ремус снова обернулся на Сириуса, Джеймса и Питера. Сохатый в очередной раз над чем-то ржал, Питер сидел, подперев рукой подбородок, всем своим видом показывая, что он не понимает, что он тут забыл. А Сириус недоуменно глядел на Ремуса. Он развел руками в немом вопросе. Рем лишь пожал плечами в ответ. Бродяга нахмурился и покачал головой.***
— Эй, Лунатик, постой! Лунатик остановился посреди коридора по пути на Нумерологию. Тут же он почувствовал, как рука Сириуса коснулась его плеча, отчего по спине мгновенно побежал табун мурашек. — Подожди… Ща… — Он переводил дыхание. Он что, бежал за ним? — А? — только и спросил Рем. «Бэ», — зло подумал он в ответ самому себе. — Ты не собираешься проходить курсы по трансгрессии? — задал вопрос Бродяга, прищурившись. Ремус поджал губы, не зная что ответить. — Это из-за денег? — не унимался Сириус. — Нет, — замотал головой Ремус, стараясь не смотреть на него. — Рем. — Ну да, — спокойно признался он - все-таки спорить кое с кем бесполезно. — Сириус, я что-нибудь придумаю. Но я не могу сейчас просить деньги у отца. А с лета, когда я работал, у меня почти не осталось… Неважно. — Нет, это как раз-таки важно, — настаивал Бродяга. — Я не сомневаюсь, что ты и сам сможешь научиться этому, но, во-первых, это очень опасно, а во-вторых — когда? Следующим летом, когда тебе будет семнадцать? Экзамен будешь вместе с Ж.А.Б.А. сдавать? И не забывай о Воландеморте. Если он не успокоится, то вполне возможно, что нам все время нужно будет защищаться. Тебе будет мешать то, что ты не можешь трансгрессировать. — Я все это понимаю, — ответил Рем, устало потерев переносицу. — Нет. Я тебя знаю: ты будешь продолжать отмалчиваться, делать вид, что все в порядке, хотя нихера не в порядке, — выпалил он. — Давай я заплачу за тебя. — Нет, — тут же покачал головой Лунатик, предупредительно взмахнув руками. — Не надо. — Да почему? Сириус непонимающе и немного скептически глядел на него, выжидая ответа. Ремус, конечно, ожидал, что он предложит. Но согласиться на это не мог по разным причинам. — Почему? — Сириус. — Вернешь с процентами, если ты так хочешь. Я знаю, что ты ни у кого не просишь деньги, я просто хочу занять тебе… — Да нет же! Я не могу брать у тебя такие деньги, даже в долг. Я же знаю, что это не твоих родителей, а твои, заработанные, — уже не спокойно, с жаром объяснял Рем. — И что? Какая разница? — повысил голос Сириус, сильно злясь от всей этой ситуации. — Это мои деньги, как ты и сказал, куда хочу — туда и потрачу. — Нет, Сириус. — Да почему же, блять? — уже чересчур громко вскинулся он. Студенты, спешившие на обед, оглядывались на них, проходя мимо. — Говорю же, я не хочу занимать ни у кого деньги, особенно у тебя! — сорвался Ремус. Лицо Бродяги изменилось. Он помрачнел, поджал губы и на секунду отвернулся. Потом пронзил Рема взглядом голубых глаз. Это был не обиженный взгляд и не оскорбленный. Это были непонимающие глаза, которые с горечью смотрели Рему в душу, как всевидящее око. Сердце Лунатика тут же сделало кульбит, а к горлу подступил ком, и в глазах, в носу немного защипало. Вот зачем он это сказал? Сириус же теперь думает, что он плохо к нему относится. Он же ничего не понимает… Он же не виноват в том, что Ремус в него втрескался! Зачем он так с ним, он же искренне хочет помочь другу! «Придурок, Рем…» — гудело в голове. — Я не то имел ввиду… — начал он, но Сириус схватил его за предплечье и поволок вдоль по коридору в поисках свободной аудитории. Видимо, на разборки, подальше от посторонних глаз. Свободная аудитория нашлась. Сириус завел туда Ремуса, отпустил его и закрыл за собой дверь. Жаль, что не на заклинание. — В чем дело, Рем? — хмурясь, серьезно спросил Сириус каким-то слишком сдавленным и тусклым голосом. Ремус посмотрел в пол. Вот и что теперь говорить? Сириус же от него не отстанет, пока он все не объяснит. — Я от тебя не отстану, пока ты все мне не объяснишь, — предупредил он. Правда что. — В смысле? — поднял брови Ремус. Решил изображать дурачка. Хорошая стратегия, ничего не скажешь. Сириус так же вскинул брови. Но ответа от Лунатика так и не последовало. — Ладно, — вздохнул Бродяга. — Я спрашиваю — что происходит? Я не слепой, Ремус, я вижу, что ты меня избегаешь все это время. С начала этого года. А последние недели две — особенно. Что произошло? Я что-то не так сделал? Или ты просто больше не хочешь общаться со мной? Если да, так и скажи — я отстану, — грустно добавил он, а в глазах его появилась такая печаль, что Ремус возненавидел себя до ужаса и огромным усилием воли заставил себя проглотить слезы (какого Мерлина он начал все это, почему заставил его думать, что не хочет с ним общаться). — Я понимаю. Тебе, наверное, не интересно со мной. Ты гораздо умнее, ты… — Не-ет, ты чего, я не… — перебил Рем, но Сириус продолжил: — Я знаю, что это так. Наверняка тебе не о чем со мной поговорить. Наши с Сохатым дебильные выходки тебя уже достали, я понимаю, меня бы тоже достали на твоем месте. Но если я где-то проебался, то прости меня, пожалуйста, и давай лучше поговорим об этом. Хватит от меня бегать. — С чего ты взял, что я от тебя бегаю? — «Тупейший вопрос, Ремус, действительно, с чего он взял». — Рем, мы с тобой первый раз за этот учебный год нормально поговорили вчера вечером, блять! И то, только начали что-то обсуждать, как ты решил срочно лечь спать! — Он осекся. — Нет, я ничего такого не хочу сказать — я не заставляю тебя общаться со мной. Но… Мы же, вроде как, дружили много лет, а тут ты ни с того ни с сего просто начинаешь меня избегать. Причем Сохатого с Хвостом ты не избегаешь! Ладно… Просто… Скажи уже — в чем причина? Хорош отмалчиваться, Лунатик. Давай разберемся, как нормальные люди. Он замолчал. Ремус поднял на него глаза. Тот смотрел на него все также: выжидающе и с горечью. Честные, чистые голубые глаза искренне не понимали, в чем дело. Кажется, Сириус правда переживал. Рем только сейчас смог посмотреть на всю эту ситуацию полностью с другой стороны. Он ведь действительно, ничего не объяснив, на ровном месте оборвал общение. Он начинал разговаривать с ним, только если это было необходимо, или если он первый начинал разговор. Он ходил с ним гулять, но только когда он звал его один на один, и не находилось предлога не ходить, или его сердечко не выдерживало такого ограничения Сириуса в своей жизни. Но на этих прогулках он почти не разговаривал с ним, чтобы лишний раз не давать себе никаких надежд, да и потому что слишком часто смущался и стеснялся. А ведь раньше они очень много времени проводили вместе. Они постоянно разговаривали обо всем, они бесконечно смеялись и шутили, гуляли… И Ремус вовсе не считал, что он умнее или что-то подобное, он вообще не представлял, с чего Сириус это взял. Он безумно дорожил дружбой с ним. Он никогда не хотел, чтобы он думал, что ему с ним не интересно. В памяти всплыло, как Бродяга пару раз говорил, что рассказывает Ремусу то, что никогда не рассказал бы Джеймсу. Рем точно не собирался соревноваться с Сохатым, ведь у них была совсем другая дружба — они были, как братья… А у них с Сириусом нечто совсем иное… «Да, и теперь, кстати, твоими стараниями, Рем, все это коту под хвост», — корил себя он. Как же так вышло? Почему? Почему так случилось? А теперь нужно было выбирать: либо сохранить общение с Сириусом, что-нибудь соврать ему и стать высококлассным актером, скрывая свои идиотские чувства, либо прямо сейчас извиниться и сказать, что он больше не хочет этого общения, и так само получилось, что они больше не общаются. Но за то появится шанс на то, что вскоре вся эта влюбленность потихоньку начнет изчезать, и он снова заживет спокойной жизнью, без Сириуса Блэка в ней. Для Ремуса ответ на вопрос, что из этого выбрать, был очевиден. — Сириус, я… Да, ты прав. Я отмалчиваюсь. Но я просто не знаю, как это решить, — неуверенно начал он. — Так расскажи, и мы разберемся. — В общем… Я все еще не могу отпустить ту ситуацию, которая произошла весной… Я страшно испугался, когда вы мне все это рассказали. Я мог убить человека! — Лунатик заметил, как в глазах Сириуса отразилось понимание. — И неважно, что этого все же не произошло. Я мог это сделать. Меня прям настигло это осознание. Из-за этого моя жизнь просто перевернулась. И тут дело даже не в тебе… Я просто накрутил себя, загрузился. Рем был готов провалиться сквозь землю от того, что он сейчас творил. Он бессовестно врал в лицо любимому человеку, тому, кем дорожил больше всего в этой жизни. Нет, в его словах, конечно, была правда, отчасти, но… Лишь отчасти. — Так вот оно что, — выдохнул Сириус. В его глазах заиграла вина. — Но это глупо. Я не хотел, чтобы так получалось. Нужно было поговорить с тобой об этом раньше, извини… — Нет, Рем. Я правда виноват перед тобой. Я хотел, как лучше, чтобы этот еблан не лез в чужую жизнь, а в итоге… Сам же все испортил. Но! — он тут же изменился в лице, вздернув указательный палец вверх. — Это не значит, что я не хотел сделать плохо Нюниусу. Да, я хотел, чтобы он остался без пары-тройки конечностей, и мне за это абсолютно не стыдно, потому что я считаю, что так ему и надо. Только вот… — Он снова виновато взглянул на Рема, отчего у того внутри все сжалось. — Я не подумал о том, чем это может закончиться для тебя. Я хотел сделать лучше для тебя, а в итоге… Какая-то хуета получилась. — Я правда тебя не виню, — успокоил его Рем. — Я же говорю, я сам, как всегда, накрутил себя. С моей стороны тупо было так делать… И я не хочу ссориться с тобой… И и не хочу, чтобы ты думал, что я не хочу с тобой общаться и что мне с тобой не интересно или что-то подобное. — А это не так? — с надеждой спросил Сириус, чуть тише. — Конечно нет! Прости, что заставил тебя так думать. — Значит, все? Ты больше не будешь пытаться сбежать? — уточнил Бродяга, приняв дьявольское выражение лица. Рем невольно засмеялся. — Нет, не буду. — И все в порядке, точно? — Да. — Тогда погнали-ка на обед, а то Сохатый там сейчас все сожрет, — сказал он, выдержав паузу и заулыбавшись, и внутри у Ремуса разлилось приятное тепло. Они побежали по коридору и по лестницам в Большой зал, Рем еле сдерживался, чтобы не начать скакать от счастья вслед за Сириусом. Да, головой он понимал, что на самом-то деле он тот еще дурак, который вообще не подумал о последствиях своего поступка. Как он будет общаться с ним как раньше и при этом скрывать то, что влюблен в него до усрачки? Непонятно. Но Рему сейчас было абсолютно все равно на это. Он просто был безумно рад, что они помирились и что теперь все как раньше. Он хоть и пытался отдалиться от Сириуса, но ужасно скучал по нему. Как же хорошо… Они ворвались в зал, о чем-то смеясь (Рем силой отводил взгляд от Бродяги, и это было очень сложно, потому что у него был невероятный смех и прекраснейшая улыбка). Обед был в самом разгаре. В зале собралась почти вся школа. Те студенты, что помладше шумели и поднимали гул, те, что постарше, раздраженно делали им замечания, но это не сильно помогало. Ох уж эти школьные будни. Ремусу обычно все это не нравилось — большие скопления людей нагоняли на него тревогу, но сейчас все эти люди были, как будто бы даже в тему. А может, у него просто было слишком хорошее настроение. Еще бы — Сириус стоял рядом с ним, рассказывал очередную историю, которая произошла с ним этим летом, а Рем очень внимательно слушал его, смеялся со всех его шуток и действительно старался не смотреть ему в рот, Ре-мус, ну-ка хватит. К сожалению, пришлось отвлечься от этого занятия, потому что Джеймс с набитым ртом и кубком в руке и Питер помахали им из-за стола. — Вы где были? — невнятно поинтересовался Сохатый, жуя печеную картошку, которая тут же полезла у него изо рта. Он решил, что сможет исправить ситуацию, отпив сока из кубка, но в итоге чуть не подавился. Сириус хрюкнул, глядя на него. — Джимми, ну ты давай не так активно, поубавь обороты немножко. — Жаткнишь, — обиженно выплюнул Джимми. Бродяга расхохотался. А у Рема улыбка вообще не сходила с лица. — Брожяга, чы жаебал ржач! — очень эмоционально воскликнул Джеймс. — Ну ла-адно, — весело отмахнулся Сириус. — Что у нас сегодня? — У нас сегодня пиздец, — уже без еды во рту сказал Сохатый, бросая перед садящимися за стол Сириусом и Ремусом «Ежедневный пророк». — Небезысвестный черный маг Воландеморт набирает сторонников… Черная магия набирает популярность среди молодежи, — удивленно прочитал Рем. Питер хлопнул рукой себе по лбу и закрыл лицо руками. — И фото Хогвартса! — воскликнул Джеймс. — Ну не пиздец? — Пиздец, — задумчиво согласился Сириус. — Только вопрос — почему они пишут это именно сейчас? Он же еще летом начал свою эту пропаганду… — Меня больше волнует тот факт, что они вообще это написали, — заметил Ремус. — Ну мы же с вами только что обсуждали — министерство не хочет показывать нам реальное положение вещей. Так почему тогда появилась эта статья? — Он пробежал глазами по тексту. — Нет, это правда очень странно. Что-то произошло. Что-то изменилось… Просто так, чтоб все были в курсе, они бы это не написали… — Ого, — почесал лохматую голову Джеймс, — А правда же. Думаешь они теперь будут пугать всех Воландемортом? Но зачем им это? — Я думаю, — начал Рем, — Воландеморт добрался до министерства. Он запустил туда своих людей. — Вообще, это логично. Он же наверняка хочет, чтоб о нем знали и боялись его, — рассудил Сириус. — Но если он хочет добраться до верхушки, зачем ему заставлять людей бояться его? — спросил Питер. — Страх наносит значительный урон. Люди ослабеют от ужаса, начнут действовать не продуманно, полагаясь на свои инстинкты. И он сможет получить над ними контроль, — предположил Ремус. — Постойте-ка, что это здесь? — прищурился Джеймс, всматриваясь в газету и поправляя очки. — В Хогсмиде для всех жителей вводится комендантский час! — Чего? — в один голос откликнулись Сириус и Рем. Рем тут же посмотрел на него, пытаясь сдержать довольную улыбку, а он, Мерлин сохрани, тоже посмотрел на него и улыбнулся. В голове у Лунатика забили барабаны. Он бы завизжал, как девочка на концерте любимой группы, но он находился в Большом зале Хогвартса, да и в целом не мог позволить себе таких эмоций. Поэтому, он просто убрал с лица дурацкую лыбу, убедил себя в том, что эту ситуацию нужно как можно скорее забыть, и принялся делать вид, что очень внимательно слушает, что сейчас скажет Джеймс. — В связи с ухудшением обстановки, с ростом хулиганства и с отсутствием порядка в деревне Хогсмид вводится комендантский час. Никто не имеет права выходить на улицу после десяти вечера. Каждый день после шести вечера в поселке усиливается охрана. Охуеть, — сделал логический вывод Джеймс. — Но это я уже от себя, — на всякий случай добавил он. — Ухудшение обстановки и отсутствие порядка? Что за бред? — усмехнулся Сириус. — Такая дебильная фраза, — сказал Питер. — Согласен, — кивнул Сириус. — С какого перепугу? Мало того, что у нас появится больше проблем с хождением туда в неположенное время… Так нам еще и ничего не объяснили? — раздосадовался Сохатый. — Ты правда думаешь, что стоит ходить туда после такого сообщения? — скептично поинтересовался Ремус. — Ну а как же, Рем? — удивился он в ответ и, понизив голос, добавил: — Тебе, кстати, тоже понадобится сходить туда. Да и нам тоже. А время это не полуденное. — Да это понятно, я не об этом… — Думаешь, там что-то случилось? — прочитал его мысли Сириус. — Да, — ответил Лунатик. — Нет, ну а вы помните хоть раз, чтобы в Хогсмиде объявляли комендантский час? Просто так это не делается. Они хотят хоть как-то обезопасить людей, но не хотят говорить, в чем дело. — Ну а че, если реально там какая-то хуйня творится, то могут родители испугаться и позабирать своих детей… — предположил Джеймс. — И это тоже, — кивнул Лунатик. — А что там вообще такого могло произойти? — пожал плечами Питер. — Видимо, что-то серьезное, — сказал Рем, прикусив губу. — Похоже на то, — отозвался Сириус. Джеймс посмотрел на свои наручные часы. — Рем, кажется через пять минут начнется твоя Нумерология, — прискорбно сообщил он. — Ой, точно, — спохватился тот. — А вы чего сидите? Не хотите доучиться учебный день? — Мне нужен перекур! — важно объявил Сириус, отпивая содержимое из кубка. — А я не могу отпустить его никуда одного, потому что он потеряется, его поймает злой Филч, и всем нам будет очень плохо! — оправдался Сохатый. — А у меня память плохая — я не знаю куда идти, поэтому я пойду с ними, — сказал Хвост. Сириус закивал, глядя Рему в глаза. Тот вздохнул, улыбаясь, и махнул на них рукой. — Тогда, встретимся в гостиной после вашей тренировки, — прощался Ремус. — Ага! — радостно подтвердил Джеймс. — Не скучай, — сказал Сириус, приподняв брови и нереально обаятельно улыбнулся. Что ж ты делаешь, пес. «Буду,» — подумал Лунатик, отворачиваясь от него. И зашагал на Нумерологию. В голове вертелись заголовки в «Ежедневном пророке». Что-то здесь было не так. Почему-то было ужасное предчувствие.