Мой "Грим"

      Мимо Рема пронеслись трое детей, бегущих явно не на пару, чуть ли не сбивая его с ног и заливисто хохоча. Он решил это проигнорировать и просто пошел дальше по своим делам.       Он направлялся к профессору Макгонаголл, которая собиралась дать ему какое-то поручение и попросила зайти после первой пары. Шаги гулко отдавались эхом. За окном было пасмурно и зябко. Обыкновенный ноябрьский день — ничего нового. Рем догадывался, о чем декан хотела попросить его. Наверняка Сириус и Джеймс опять куда-нибудь вляпались, и она хочет, чтобы Рем как-то повлиял на них своими нотациями.       Но он точно не будет этого делать. Да, безусловно, они, порой, творят какую-то дичь, но он не станет указывать своим друзьям что делать. Они уже не маленькие, они сами все прекрасно понимают. А учить их чему-то — это неуважение к ним, как считал Рем.       Ладно, неважно. Чтобы ни попросила Макгонаголл, так или иначе, сделать это придется. Поэтому, он умолял про себя, чтобы ее просьба не была связана с друзьми. «Ну а с чем еще она может быть связана?» — подумал он. Действительно…       А может она спросит о том, как продвигается дело, доверенное мракоборцами? Точно, Рем об этом не подумал.       Он свернул за угол и зашагал по длинному коридору, который нужно было пройти, чтобы добраться до лестниц.       Стоп.       Он замер посреди коридора, вздрогнул и прирастая ногами к полу. А он убрал книгу, которую они с Сириусом украли из Запретной секции?       Он точно читал ее ночью. Потом, утром, он положил ее под подушку и собирался убрать в чемодан, чтобы никто ни в коем случае не увидел… А вдруг Дейви зайдет туда и начнет рыться в вещах своих соседей? Он так любит делать…       Все, он вспомнил. Он точно убрал ее в сундук, да. Перед тем, как заправить кровать. Фух.       Он двинулся дальше по коридору, облегченно выдыхая. Страшно себе представить, что бы было, если бы кто-то, кроме них четверых увидел бы эту книгу. Это же выглядит жутко! Как будто бы они готовят какой-то заговор и за спиной у всех занимаются черной магией.       Рем прошел мимо полуоткрытой двери в одну из аудиторий и собирался было уже отправиться к лестнице, как вдруг услышал голоса. Прямо из аудитории. И он сразу узнал их, к своему сожалению. Только этого не хватало.       — Да не понимаешь ты! Тогда он примет нас!       — Это же хуйня полная! Он не может принять нас только за это. Сто процентов он попросит что-то еще. Почему он сам не может этого сделать?       — Потому что он проверяет нас, Эв!       — Ты серьезно?       Это были Эйвери и Розье, Мерлин их задери, честное слово.       Этот их разговор показался Лунатику уж больно подозрительным, и он решил, что не может не послушать, о чем они говорят. Да уж, подслушивать уже входит у него в привычку. Рем подкрался к двери и встал так, что если она неожиданно откроется, то его не будет видно.       — Смотри, — деловито начал Эйвери, явно пытаясь донести до товарища какую-то важную мысль. — У него есть вот такой план, — Рем насторожился, — но чтобы его осуществить, ему нужно то, что он у нас попросил. Но сам он не может просто заявиться в Хогвартс или в Хогсмид и все выяснить! Поэтому он доверяет это тем, кого хочет проверить, то есть нам.       Ремус пока что не мог въехать в происходящее. У него в голове сразу появилось огромное множество теорий, причем одна страшнее другой… Может, он все-таки ошибается?       — Блять, Брутус, почему ты такой тупой… — ударил себя рукой по лицу Розье, а Лунатик поймал себя на мысли, что он впервые с ним согласен. — Ты серьезно думаешь, что он примет нас за своих, если мы напишем ему этот список имен и стырим книгу из библиотеки?       — Это важные имена и важная книга, — обиделся Эйвери.       — Конечно! Но это же не значит, что он доверил нам какое-то сложное задание, — доказывал Розье. — Вот если бы он попросил нас убить кого-то из этих мерзких сквибов, вот это был бы другой вопрос. Вот это я понимаю — задание для того, чтобы стать сторонником.       Ремуса передернуло. Он почувствовал, как кровь отлила от лица и сосредоточилась в ногах, которые потяжелели с катастрофической скоростью. Все его худшие предположения подтвердились.       — Эван, ты не знаешь, что это за книга! — не сдавался Эйвери. — Ладно, допустим, список сквибов и их родственников — хуйня, это он и сам может выяснить, согласен. Но! Ты же не знаешь, что такое проклятие… как его…       — Подвластия, — надменно подсказал Розье.       — Вот да, — вспомнил Эйвери. — Ты знаешь, что это?       — В душе не ебу, — усмехнулся тот так, будто бы это было очевидно.       — И я тоже! А вдруг это что-то такое важное, о чем мы даже не догадываемся? — предположил Эйвери.       — Брутус.       — Что?       — Эта идиотская книга хранится в библиотеке Хогвартса! — воскликнул Розье. — Ну не может там быть чего-то настолько запретного и темного, насколько ты думаешь. Это же Хогвартс.       — Да, но это ведь запретный сектор… — вставил «Брутус», но Розье тут же перебил его:       — Ладно, все. Просто сделаем, что он попросил. Хоть чем-то ему поможем, хоть какой-то вклад внесем в истребление этих животных… Я просто говорю тебе о том, что нельзя надяеться на то, что он сразу после этого сделает нас своими сторонниками, — объяснил он. — Это слишком мелкое задание. Плюс, кто мы? Школьники? Нахера ему дети в армии?       — В смысле в армии? — не понял Эйвери.       — Ну, я имею ввиду, в приспешниках, — поправился Розье.       — Ну, во-первых, он же принял Мальсибера с его этим другом, как его… Ноттом. А во-вторых… Ну, не знаю… Мы молодое поколение… Может, ему не помешает молодежь? — протянул он, тщательно напрягая мозг. Да, по всей видимости, очень сложно делать это, когда его нет.       — Это да, но что мы можем сделать? Я еще понимаю, наши родители, но мы-то? — хмыкнул Розье. — Мальсибер-то хотя бы из школы выпустился, да и он достаточно силен для своих лет. А мы? Вот что мы будем делать для него? Бунтовать против этих тупых преподов? Так нас же сразу исключат и посчитают врагами народа.       — Можно, например, поднасрать Мародерам, — сказал Эйвери, ужасно обрадовавшись, что ему в голову пришла такая гениальная идея.       — Причем здесь они? — поморщился Розье. — Нет, я никогда не против им поднасрать, но причем тут задания от… Сам-знаешь-кого?       — Они же типа против него, — пожал плечами Эйвери.       — Ну да, — согласился Розье. — Но тогда нам придется все рассказать Северусу. Лучше него никто не придумает, как с ними бороться.       Рем услышал, как они двигаются к выходу и шмыгнул бесшумными шагами к лестнице, отдаляясь от двери и выходя из коридора. Он как сумасшедший понесся по лестнице, уже забыв, куда ему было нужно.       Как только он приблизился к первой попавшейся двери, он тут же вошел в нее, очутившись уже в другом коридоре. Лунатик облокатился на стену и отдышался, пытаясь прийти в себя.       Что. Он. Только что. Услышал.       Получается, они действительно связались с Воландемортом… И Мальсибер правда примкнул к нему! Они выполняют задание: найти всех сквибов и их родственников в Хогвартсе и, видимо, Хогсмиде и украсть книгу о проклятии Подвластия из Запретной секции. А такая книга там была только одна. И она, кстати, у Ремуса в сундуке.       Вот именно в такие моменты Рем благодарит Мерлина за то, что в Гриффиндорскую башню не войти, не зная пароля. Главное, чтобы они нигде его не раздобыли…       Вряд-ли они, конечно, быстро догадаются, что если книги нет на месте, то она обязательно у них четверых, но… Если они позовут Снейпа, то точно в этом разберутся.       Какой же ужас… Воландеморт действительно завербовал подростков… Детей. Рема аж трясти начало, когда Розье говорил о сквибах и о полукровках, как о «животных». Так легко говорил про то, что их убивают. Да и сам, судя по всему, был бы не против это сделать. Это до какой степени у человека промыт мозг! А главное — кем? Родителями помешанными на чистоте крови, как у Сириуса? Или таким же окружением? Или Воландемортом? Или собственной агрессией, которую некуда девать? Рем предполагал, что все одновременно.       Надо срочно рассказать обо всем этом Сириусу, Джеймсу и Питеру. Это не может ждать. Нужно что-то делать.       Стоп… Он же должен был зайти к профессору Макгонаголл! Точно.       Рем снова пошел к лестнице, спустился и добрался, наконец, до кабинета. Он постучал и заглянул туда.       — Извините, можно?       — Люпин! — увидала его профессор. — Я уж начала думать, что вы забыли.       — Нет-нет, — заволновался Ремус, — я просто…       — Не берите в голову, Люпин, — отмахнулась она. — Закройте-ка дверь.       Рем закрыл. Странно. Макгонаголл была взволнована… Она просто стояла, скрестив руки на груди, а взгляд ее выражал тревогу.       — В чем дело, профессор? — осторожно спросил Лунатик.       — Как продвигается ваше дело? — вздохнула она.       — Ну… В рабочем темпе, — пожал плечами Рем, не ожидавший этого вопроса. — Ищем информацию и тому подобное.       — Я очень надеюсь, что вы не слишком рискуете, — убедительно и строго произнесла она, но ее встревоженность так и не скрылась от глаз.       — Нет, вы что, — тут же мотнул головой Ремус. — Как нам и сказали, мы просто делаем то же, что и обычно.       — Я очень на это надеюсь, — ответила Макгонаголл. — Вы должны понимать, особенно некоторые из вас, что если вам дали какое-то задание, это еще не значит, что вы стали полноценными работниками Министерства. Не нужно рисковать. И даже не думайте связываться с тем, что может стоить вам жизни. Запомните: вас просто попросили докладывать о том, что вы узнаете.       — Я это понимаю, профессор, — кивнул Рем.       — Я не сомневаюсь в том, что вы все понимаете, Люпин, — сказала она, и Лунатику даже показалось, что она улыбнулась или просто эта фраза прозвучала как-то очень тепло. — Но у меня, как всегда, есть сомнения насчет Поттера и Блэка. Никогда не устану повторять, что они очень способные студенты, и у них есть хороший потенциал в профессии, которую они выбрали. Но, к сожалению, они слишком наивны и безрассудны. А еще крайне самонадеяны. Разве не так?       — Так, — неохотно согласился Ремус.       — Я убеждена, что вы здраво оцениваете происходящее, — хмуро сообщила она. — Но они… Понимаете, им нужна голова на плечах, которая у них частенько исчезает. Я понимаю, что я постоянно вас об этом прошу, но все же, Люпин, не дайте им пропасть. Я не хочу, чтобы двое настолько ярких и талантливых студентов загубили себя своей же неосторожностью. — Эта фраза прозвучала так искренне и так по-матерински, что Рем ушам своим не поверил.       Нет, он всегда восхищался профессором Макгонаголл, но впервые слышал от нее подобные слова, тем более в адреса Сириуса и Джеймса.       Да, день, казалось бы, только начался, а уже произошло столько событий.       — Это ведь правда может произойти, — продолжала она. — То, что сейчас творится — дело серьезное. Это огромная работа для мракоборцев, но и от них мало что зависит. Но Поттер и Блэк, как всегда, решат, что могут взять все в свои руки, всех спасти и тому подобное. Но это им не по силам, поверьте, Люпин. Все слишком серьезно.       — Да, — согласился Рем. — После разговора с мистером Грюмом я в этом убедился.       — Вот. Поэтому, я надеюсь, что вы не позволите им вляпаться куда-нибудь, — объяснила профессор. — Только вы сможете притормозить их, если вдруг что. Я убеждаюсь в этом с каждым годом все больше. Не знаю, как для Поттера, но для Блэка ваше слово очень значимо. А слово Блэка значимо для Поттера. Поэтому…       — Вы так считаете? — удивился Рем и сам не понял, зачем задал этот вопрос.       — Я это знаю, — с железобетонной уверенностью ответила Макгонаголл. — Из всех людей Блэк послушает только вас, а Поттер послушает только Блэка.       Рем понятливо кивнул, и на душе тут же потеплело. Получается, что со стороны кажется, что для Сириуса действительно важно то, что он скажет? Раз Макгонаголл сказала это, значит же в этом точно что-то есть? «Из всех людей Блэк послушает только вас».       «Опять ты цепляешься за эти соломинки, Рем», — подумал он про себя. А ведь и правда. Ему говорят серьезные вещи, а он опять за свое… Если в предложении звучит имя Сириуса, то Ремус Люпин не слышит остальных слов. Докатились. Приехали, Ремус.       — Я прекрасно понимаю, что на вас и так ложиться слишком много ответственности, — виновато произнесла Макгонаголл. — Но в данной ситуации я могу обратиться только к вам.       — Нет, все в порядке, правда, — засуетился Лунатик. — Я понимаю, о чем вы говорите, профессор. Я сделаю все возможное.       — Спасибо, Люпин.

***

      Рем пулей залетел в аудиторию и плюхнулся за первую парту рядом с Питером, торопливо извиняясь перед профессором Флитвиком и тут же начиная копошиться в рюкзаке, чтобы достать перо, чернильницу и пергамент. В целом, класс не обратил на него никакого внимания, даже слизеринцы, обычно придирающиеся ко всему, что делают Мародеры. Но краем глаза было видно, как Сириус и Джеймс встрепенулись, внимательно наблюдая за Ремом и желая не то что-то ему сказать, не то спросить о чем-то.       — Ты где был? — прошептал Хвост. — Тебя Макгонаголл все это время пытала?       — Ну, не совсем, — бросил в ответ тот. — Вообще, у меня такое случилось! Но это не здесь. Я потом вам расскажу.       — А у нас-то что случилось! — воскликнул Питер с не меньшим энтузиазмом.       — Что? — нахмурился Рем. Только этого не хватало.       Хвост наклонился к нему, опасливо косясь на однокурсников.       — Карта готова. Джеймсу прислали ее на перемене.       — Что? — не понял Лунатик, окончательно путаясь.       Питер уже состроил многозначительный взгляд и хотел было что-то сказать, как вдруг до Ремуса дошло. Карта.       Еще на втором курсе они решили, что своими руками нарисуют карту всего Хогвартса, которая будет показывать все тайные ходы. Потом, они решили, что хотят, чтобы на Карте можно было увидеть каждого человека, находящегося на территории школы, а так же то, чем он занимается, где конкретно он находится, да и вообще кто он.       Изначально, это было придумано для того, чтобы по ночам можно было спокойно разгуливать по школе и всегда знать, где находится Филч. Но постепенно изготовление этой карты превратилось в одно общее дело, так называемое хобби, которому они посвящали кучу времени, точно так же, как и анимагия. С каждым годом они дорабатывали и дорабатывали Карту, выискивая в книгах сложнейшие заклинания и зелья, на которые, порой, уходили месяцы.       К пятому курсу Хогвартс был уже полностью нарисован. Они даже научили Карту следить за людьми и показывать, кто они и где они. Это было крайне сложно, сколько сил и нервов на это ушло… Но у них получилось.       Но, было кое-что, что они так и не могли сделать. Дело в том, что Карта показывала то, о чем не стоило знать никому, кроме Мародеров. А если кто-то найдет ее? А если Филч увидит? Это же конец, фиаско. Поэтому, карта должна была показываться только им. Но как это сделать? Они все перепробывали. Они учили ее узнавать их лица, они зачаровывали ее, чтобы она отвечала всякими шутками людям, которые пытаются в нее залезть. Это более-менее получалось, но они так и не смогли добиться того, чего хотели. Карту легко мог просмотреть любой.       И тогда Джеймс попросил помощи у своего деда, который в отшельничестве жил неподалеку от какой-то колдовской деревушки и только и делал, что мастерил самые разные магические предметы, начиная Исчезательными шкафами, заканчивая снитчами. Он написал ему письмо где-то вначале мая. Дед ответил ему в июле, что было уже неплохо, учитывая его отдаленность от общества.       Он предложил Джеймсу сделать так, чтобы Карта показывалась только тогда, когда произнесешь определенную фразу. А если человек просто просит ее открыться, то она отвечает ему различными колкостями и остроумными шутками, вписать в Карту которые так мечтали Сириус и Джеймс.       Мародерами очень понравилась эта мысль. Это было как раз то, что нужно. Но дед предупредил, что это слишком сложная магия. Не так важен сам «пароль», с помощью которого она будет открываться, тут другое: они фактически должны заставить карту распознавать людей, шутить над ними, понимая кто они. И причем делать это в стиле Джеймса, Сириуса, Ремуса и Питера. Это же нужно практически научить ее мыслить!       Поэтому Джеймс попросил своего деда, чтобы тот помог им и зачаровал Карту. Спустя еще месяц мольбы, тот наконец согласился. Джеймс отправил ему карту почтой и та больше трех месяцев провела в его доме. Что он делал все это время: долго работал над ней или просто забыл про нее — никто не знает.       Однако сейчас Карта была готова. Трудно даже поверить в это… Они столько над ней работали, столько сил и энергии на нее потратили, стольким заклинаниям научились, столько зелий сварили… И вот она у них. Готовая. То есть, они не бегут скорее в укромное место, чтобы обсудить новые идеи для Карты. Они просто теперь будут пользоваться ею.       — Да ладно? — почти бесшумно выдохнул Ремус.       — Прикинь! — шепнул Питер, и глаза его заискрились от восторга.       — Даже не верится, — покачал головой Лунатик. — Она у Джеймса?       — Да, — кивнул Хвост. — Ему там дед еще письмо написал. В общем, мы решили, что ты должен это увидеть. Мы без тебя ее не проверяли, так что… Тоже в первый раз узнаем, что это.       По лицу Рема расползлась улыбка. Они не проверяли Карту без него… Казалось бы, такая мелочь, но ведь о многом говорит. Он очень это ценил… Очень ценил то, что у него действительно есть друзья. И дело здесь даже не в Сириусе. Нет, правда, не в Сириусе, а в том, что у него есть люди, которые дорожат им, которые хорошо к нему относятся и никогда не предадут. По крайней мере, хотелось в это верить.       Рем так замечтался о Карте, что совершенно забыл, что у него самого тоже есть довольно увлекательные новости, которые не помешало бы знать всем четверым.       — Мне, кстати, тоже есть, что вам рассказать, — сообщил он. — Но лучше это сделать на перемене и подальше от всех ушастых людей.       Питер напрягся.       — Что-то случилось опять, да? Что-то плохое? — преположил он, даже больше утверждая, чем спрашивая.       — Случилось, — подтвердил Рем. — Но я, если честно, даже не знаю хорошо это или плохо.       — В смысле?       — Потом, — покачал головой Лунатик и принялся записывать то, что диктовал Флитвик.

***

      — Лунатик! Лунатик! — орал Джеймс как резаный, вылетев из класса Заклинаний.       — Чщ-щ, Сохатый, ну ты че, — оборвал его Сириус, тоже светящийся от счастья.       Рем тут же поплыл, увидев его. Он улыбался так ярко и так искренне… Физически невозможно не радоваться, когда радуется Сириус. Его голубые глаза так сияют… Лунатик только через несколько секунд понял, что просто тупо лыбится, глядя на него.       — Хвост рассказал тебе? — практически взвизгнул Джеймс, держа в руках два конверта и подпрыгивая от безграничной радости.       — Да, но давайте хотя бы отойдем ото всех, — опомнился Лунатик.       Они прошлись по коридору и завернули за угол. Сохатый нетерпеливо стал распаковывать один из конвертов, тот, что поменьше. Этот конверт явно был уже вскрыт, Джеймс просто достал из него письмо и передал Ремусу.       — Письмо мы уже посмотрели, — сообщил он. — Ты должен это увидеть.       Рем развернул его и прочитал про себя.              «Дорогой Джим!       Ваша Карта готова. Как ты и просил, она будет открываться, если ты скажешь: «Торжественно клянусь, что замышляю только шалость». Если кто-то попытается применить к ней заклятие, то она ответит вашими прикольчиками.       Тебе наверняка интересно, как я это сделал. Рассказываю: я заставил Карту отвечать от лица тех, чьими руками она писалась. То есть, если это вы назвали себя Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый, то все получилось.       Но будьте с ней осторожны. Постарайтесь не потерять. Она, конечно, вряд-ли откроется кому-то чужому, но вдруг найдутся такие же бездельники, как вы, которые скажут ей именно эту фразу.

Бывай,

Дед.»

      — Торжественно клянусь, что замышляю только шалость? — спросил Рем, улыбаясь и глядя на Джеймса. — Это ты придумал?       — Ага, — довольно кивнул тот. — Скажи, круто? Дед использовал лишь чернила, которыми мы рисовали Карту, и сделал ее по-настоящему нашей.       — Да, — согласился Ремус. — Это правда невероятно… Действительно сложная магия. Без профессионала мы бы вряд-ли справились.       — Точно, — подхватил Сириус. — Дед красава, Сохатый, — обратился он к Джеймсу.       — Это правда, — закивал Питер.       — Факт, — взмахнул лохматой шевелюрой Сохатый. — Давайте уже откроем ее!       Он аккуратно вскрыл конверт потолще и вытащил оттуда обыкновенный лист пергамента, многократно сложенный. Он чуть развернул его и посмотрел на друзей, окруживших его. Рем заозирался по сторонам, но никого не увидел и молча кивнул Джеймсу. Тот кивнул ему в ответ и произнес:       — Торжественно клянусь, что замышляю только шалость.       И на карте начал проявляться рисунок, сделанный ими примерно год назад. Это была, так называемая, обложка. «Господа Лунатик, Хвост Бродяга и Сохатый представляют вам Карту Мародеров, » — гласила надпись на ней.       Кажется, у всех четверых даже руки затряслись от нетерпения. Джеймс еще больше развернул Карту, и взору предстала она сама. Мародеры с упоением разглядывали свое творение. Фантастика… Казалось бы, они столько раз уже видели ее даже такой, почти законченной. Они столько раз уже наблюдали за этими людьми, которые шныряют по школе. Но только сейчас появилось ощущение законченности. Только сейчас они понимали, что справились. Они притворили в жизнь еще одну свою безумную идею.       — Это охуеть, друзья, — озвучил Сириус мысли Рема.       — Это внатуре охуеть, — поддержал Джеймс.       — Даже не верится, — добавил Питер. — Неужели мы никогда больше не пойдем в библиотеку, чтобы найти что-нибудь «для Карты»?       — Никогда, — улыбнулся Лунатик, глянув на него и снова переводя глаза на их творение. — Подождите-ка, я совсем забыл, — вдруг встрепенулся он.       — Что такое? — нахмурился Сириус.       — Кстати, куда ты пропал на прошлой перемене? — спросил Джеймс, а Бродяга закивал, смотря Рему в глаза. Тот на секунду залип в этом взгляде, но потом опомнился и ответил:       — Я как раз об этом, — разъяснил он. — Меня звала Макгонаголл, чтобы спросить, как продвигается наше дело. Но это не так важно, я не об этом. По дороге к ней… В общем, так получилось, что я опять подслушал разговор.       — Преподов? — уточнил Сохатый.       — Нет, — мотнул головой Ремус. — Розье и Эйвери.       Повисла напряженная пауза.       — Так, — многозначительно протянул Джеймс.       — Я бы даже сказал «та-а-аккк», — нарочито громко и четко проговорил Сириус, в ответ на что Питер прыснул и спросил:       — Все как мы и предполагали?       — Ну, вроде того, — ответил Рем, детально вспоминая разговор. — Они действительно общались с Воландемортом. И более того, они хотят присоединиться к нему.       — А где это они с ним общались? — усмехнулся Джеймс.       — Я даже догадываюсь, — тоже усмехнулся Сириус, только куда более саркастично, чем Сохатый.       — Где? — спросил тот.       — Да хоть дома у себя, — ядовито предположил Бродяга.       — Я, кстати, тоже об этом подумал, — задумчиво сказал Ремус, поняв, что имеет ввиду Сириус.       — В смысле? — еще раз переспросил Джеймс.       — Да, с чего бы ему приходить к ним домой? — растерялся Питер.       — Их семьи всегда поддерживали идеи, подобные идеям Воландеморта, — объяснил Ремус.       — И потом, они все там в одной тусовке, — как-то мрачно продолжил Сириус. — Они постоянно общаются между собой. Сто процентов, кто-то из них знаком с Воландемортом и решил поделиться с друзьями его гениальными замыслами.       — Хотите сказать, они от родителей этого понабрались? — уточнил Джеймс.       — Да, именно, — кивнул Бродяга.       — А как же иначе? — пожал плечами Рем. — Они так воспитаны, они считают, что это норма и в упор не видят окружающего мира. Разумеется, они захотят поддержать идеи, которые им близки. Тем более, что появился такой страшный и знаменитый лидер.       — Они видят в нем Фредди Меркьюри, — с ужасом понял Бродяга.       — Боюсь, что да, — согласился Лунатик. — Да, так вот. Из всего, о чем они говорили, я понял, что Воландеморт дал им задание и сказал, что примет их, как только они его выполнят.       — А что за задание? — спросил Сириус.       — Они должны написать ему список имен всех сквибов и их родственников в Хогвартсе и Хогсмиде, — начал Рем.       — Я только что понял, что теперь Филчу грозит опасность, — подметил Джеймс.       — Да и это тоже, — кивнул Ремус. — Это, конечно, ужас, но то, что я услышал потом оказалось еще хуже, чем я предполагал. Он приказал им украсть из Запретной секции книгу о проклятии Подвластия.       — Что? — в один голос воскликнули Сириус и Джеймс.       — Пиздец какой, — покачал головой Сохатый.       — Это уже правда ни в какие ворота, — согласился Бродяга.       — Но зачем ему эта книга? — размышлял Питер. — Я уверен, что он и так знает больше, чем надо об этом проклятии.       — Я думаю, что он не хочет, чтобы о нем знал кто-то еще, — рассудил Ремус. — Например, у кого-то в Хогвартсе появятся такие подозрения, но они никогда не станут серьезными обвинениями, ведь он ничего не знает об этом проклятии и не может узнать. А это ведь единственная книга в нашей библиотеке, посвященная этому проклятию.       — Вот же блять, тогда все сходится, — осознал Сириус. — Это же точно доказывает, что Воландеморт использует его!       — Ну, не совсем точно, но это довольно серьезное косвенное доказательство, — отозвался Ремус.       — Пацаны, мы обязаны побольше выяснить об этом у Розье и Эйвери, — убежденно сказал Джеймс. — Мало ли, что мы еще сможем узнать. Кстати, они ничего не говорили о причастности Нюниуса ко всему этому? — спросил он Лунатика.       — Ну, Эйвери предложил, как он сказал, «поднасрать» нам, а Розье сказал ему, что в этом нет равных Снейпу, поэтому нужно посвятить его в курс дела, — ответил тот.       — Ебать, — просто ответил Джеймс.       — «Поднасрать», — усмехнулся Сириус. — Два идиота.       — Согласен, — вздохнул Рем.       — Нет, серьезно. Мы обязаны подслушать еще что-нибудь, — повторил Сохатый.       — Думаю, ты прав, — согласился Сириус.       — Только надо это продумать, — предупредил Лунатик. — Не можем же мы просто заявиться в подземелье к ним в гостиную.       Сириус и Джеймс посмотрели друг на друга и по их лицам расползлись нехорошие улыбки.       — Нет, — отрезал Ремус. — Только не это.       — Да не ссы, Лунатик, — отмахнулся Сохатый, уже потирая руки. — Это самый рабочий вариант.       — Ничего это не рабочий вариант, — возразил Рем. — Ладно, понятно, что нам в принципе нельзя туда ходить. Но ведь теперь мы точно знаем, что они связаны с Воландемортом! Если мы придем туда, мы фактически сами им все расскажем о том, что нам доверили Грюм и Фоули. Они и так нас подозревают. И не забывайте о Снейпе! Он ведь сразу обо всем догадается!       — Догадается, не догадается, — беспечно усмехнулся Джеймс.       — Нет, подумай! — остановил его Лунатик.       — Мы же можем, например, превратиться, — предложил Сириус, и все глаза устремились на него.       — Идея, — поддержал Сохатый.       — Да, они точно ничего не заподозрят, увидев оленя у себя в гостиной, — съязвил Рем.       — Нет, ну типа, — мотнул головой Бродяга, — превратимся мы с Хвостом, а вы пройдете с нами, только под мантией-невидимкой. А что? — пожал плечами он в ответ на недовольный взгляд Лунатика. — Мы выглядим не очень подозрительно. Хвост вообще может не попасться им на глаза. А я… Я могу побегать на улице и поваляться в лужах, а потом прибиться к какой-нибудь девочке. Найдется же такая, которая заберет меня к себе хотя бы на ночь? Ну вот. А вы зайдете за мной. А Питер может бегать, где хочет. Разделимся.       — Я считаю, это гениально, — серьезно кивнул Джеймс.       — Спасибо, братан, — не менее серьезно отозвался Бродяга, и они пожали друг другу руки.       — Да, в таком случае, у нас все может получиться, — тоже поддержал Питер.       — Рем? — обратился к нему Сириус, глядя на него своими прекрасными голубыми глазами, которым невозможно было отказать.       — Лунатик, ну пожалуйста, — взмолился Сохатый. — Без тебя ничего не выйдет.       — Да, — уверенно подтвердил Бродяга, и Рем еле сдержал рвущуюся наружу улыбку. Он поднял глаза на Сириуса. И чуть не утонул. Не давая себе опять залипнуть, он вздохнул и подумал о том, что в конце концов ничего страшного не случится, если они просто попробуют.       — Ладно, — нехотя согласился он, и на душе у него разлилось приятное тепло, потому что Бродяга тут же просиял. — Только учтите, Макгонаголл опять сказала мне присматривать за вами.       — Серьезно, — заржал Сохатый.       — Сколько недоверия, — картинно закатил глаза Сириус.       — Вот именно! — подхватил Джеймс. — Казалось бы, столько лет уже знакомы, а она все холодна.       — Вот так думаешь, что знаешь человека, — прищурился Сириус, — а она…       — Она волнуется за вас, — покачал головой Рем.       — Да ничего не случится! — подпрыгнул Джеймс, взъерошил себе волосы и пошел по коридору к лестнице. Все остальные ринулись за ним.

***

      Они решили претворить свой план в жизнь сразу после пар. Рем все еще сомневался по поводу того, насколько это безопасно, и смогут ли они вообще не попасться слизеринцам. Но все-таки подумал, что другой возможности узнать обо всем поподробнее может не быть вовсе.       В голове то и дело возникала Макгонаголл, предупреждающая о том, чтобы они были осторожны и не слишком рисковали. Опять Лунатика разрывает между друзьями и словом преподавателя. В итоге, он махнул на это рукой, оправдываясь тем, что все равно он будет с ними и не даст им перешагнуть черту, если вдруг что.       Они вчетвером направились в школьный двор, нашли там закуток, в который вряд-ли заглянет какой-нибудь посторонний студент, еще десять раз огляделись по сторонам (точнее, это сделал Ремус) и наконец стали готовиться. Питер превратился в крысу, Сириус в собаку, а Джеймс и Рем залезли под плащ невидимку и двинулись вслед за побежавшим куда-то Бродягой.       Сохатый пыхтел и хмурился, явно размышляя о чем-то очень серьезном, а Лунатик просто молча шел рядом с ним, наблюдая за Сириусом, валяющимся в лужах от недавнего дождя и по-собачьи отряхивающимся. Хвост же просто пропал из виду.       — Как думаешь, сработает? — нарушил тишину Джеймс, говоря вполголоса.       — Должно, — так же тихо отозвался Рем. — План неплохой, но… Не нравится мне все это.       — Почему? — спросил Сохатый. — Из-за Макгонаголл? Или потому что нас могут поймать?       — И то, и то, — пожал плечами Лунатик. — Дело-то правда рискованное. И меня, кстати, очень пугает ваш с Сириусом энтузиазм. Как бы это для нас всех плохо не закончилось.       Сириус, тем временем побежал по жухлой и облезлой траве ко входу в Хогвартс и уселся неподалеку от него, начав жаться к огромной каменной стене и изображать дрожь. А прямо к школе шли две девочки и паренек с курса третьего-четвертого, одетые в форму Слизерина. Джеймс и Рем засеменили к Бродяге, чтобы уже быть наготове.       — Лунатик, ну мы же мракоборцы, — защитился Сохатый. — Как мы можем не сделать то, что приблизит нас к победе над темными силами?       — Просто я говорю, что это может быть слишком опасно, — объяснил Рем. — Мы можем не просто спалиться перед ними, но еще и дать понять то, что у нас задание от мракоборцев.       — Не думаю, что мозг Эйвери это осилит, — заметил Джеймс.       — Эйвери-то может и не осилит, — признал Ремус. — Но вот Розье вполне себе может. А Снейп и вовсе поймет все быстрее всех — он, между прочим, не дурак, что бы ты о нем ни думал. Плюсом, кто знает, кто еще замешан во всем этом. У них же куча друзей из таких же семей как у них, которые вполне могут так же мечтать о прислуживании Воландеморту.       — Это да, — согласился Джеймс. — Они, кстати, упоминали кого-нибудь?       — Ну-у… — задумался Лунатик. — Точно упоминали Мальсибера.       — Так и знал! — выпалил Сохатый куда громче, чем стоило бы.       — Тише, ты чего, — испугался Рем, поглядывая на приближающихся слизеринцев.       — Ой, да, прости, — осекся Джеймс. — А что они про него сказали?       — Да, в принципе, ничего такого, о чем мы бы не догадывались, — намекнул Ремус.       — Он уже Пожиратель, да? — понял Джеймс, на что Лунатик молча кивнул. — Поня-ятно… А еще о ком-то говорили?       — Слушай, только вскользь, я не помню, честно, — досадливо ответил Рем, ругая себя за дырку в голове. — Был какой-то… то-ли Нейт, то-ли Норд…       — Бля, я не знаю кто это, — закусил губу Джеймс, напрягая мозг. — Не, точно не знаю, — убедился он. — Надо будет потом Бродягу спросить.       — Да, — кивнул Ремус, запомнив это.       А слизернцы уже приблизились к ним практически вплотную. Лунатик и Сохатый тут же замолкли, почти переставая дышать и глядя на них. Сириус принял совсем жалобный вид и тоже покосился на подошедших. Он прижимал ушки к голове, переминался лапками по холодной земле и мелко дрожал.       — Ой, какой хорошенький, — увидав его, умилилась одна из девочек, та, что с длинной и толстой косой.       — Фу, нет, — поморщилась вторая девочка, с тугим хвостом, более коренастая и низкая. — Где он хорошенький-то? Просто мокрый пес. Выпрашивает наверняка, чтоб кто-нибудь пустил его в школу.       — Да ты посмотри, он замерз, — сочувственно возразила ей первая, наклоняясь к Бродяге и протягивая руку, чтобы погладить. Сириус блестяще изобразил опасливый взгляд и попятился от нее.       — Да что ты к нему лезешь, в самом деле, — недовольно проскрипел мальчик, который внешне был очень похож на коренастую девочку. — Зачем тебе это?       — Не бойся меня, — мягко сказала девочка, наклонившаяся к Бродяге, игнорируя недовольство своих приятелей. Сириус поддался ее ласкам и позволил погладить себя, продолжая дрожать.       — Су-ука, только не это, — устало протянул мальчик. — Я не собираюсь с ним возиться, — сообщил он и вошел в двери школы, оставляя девочек позади.       — Если хочешь, иди за ним, Алекто, я тебя не держу, — обиженно и холодно произнесла девочка с косой, осторожно гладя Сириуса по голове.       — Нет-нет, — виновато и тихо ответила Алекто. — Ну не обижайся. Давай просто… — Она положила руку девочке с косой на плечо. Та никак не отреагировала, продолжая заниматься Сириусом.       — Ну Кэсс… Хочешь, возьмем его с собой? — предложила Алекто, но сразу добавила:       — Но только на время, чтоб он высох!       Глаза Кэсс распахнулись, и она уставилась на подругу.       — Серьезно? — прошептала она. — Ты же не любишь животных.       — Я тебе больше скажу: я их ненавижу, особенно собак, — подтвердила Алекто. — Но… Если ты так хочешь… Короче, давай возьмем его.       Девочка с косой подпрыгнула, отошла от Сириуса и обняла подругу… целуя ее в губы.       У Джеймса, кажется, отвисла челюсть. Он в полнейшем шоке посмотрел на Ремуса. Тот просто пожал плечами в ответ. А у самого в голове били барабаны…       Они точно не были пьяны, как Мэри и Эстель тогда. Больше того, им было лет по четырнадцать, максимум пятнадцать. Получается, что Рем такой не один?.. Нет, это же получается, что люди действительно могут быть в таких отношениях… да еще и в Хогвартсе? В Хогвартсе есть люди, которым нравятся люди своего пола? Люди, помимо Ремуса…       Нет, он просто не ожидал такого. Он прекрасно понимал, что это возможно, он даже на своей шкуре отчасти испытал это, но… Только сейчас, видя двух целующихся девочек, он понимал, что это реальность. Это не только у Рема в голове — это существует в мире, вокруг. До него дошло.       На душе вдруг стало хорошо и как-то волнительно, будто бы ему сообщили хорошую, но абсолютно неожиданную новость.       А Сириус, кстати, чуть приподнял голову, задержался на них взглядом, но его собачья мордочка не выразила никакого удивления. А может ли вообще собачья мордочка выражать удивление? Рем решил, что он не знает ответа на этот вопрос, поэтому не может судить о реакции Бродяги.       Кэсс отстранилась от подруги и улыбнулась, закидывая руки ей на шею. Та улыбнулась в ответ и тихо сказала:       — Но только ненадолго.       — Хорошо-хорошо, — согласилась та. — Как только он обсохнет и согреется — отпустим. Не будем тащить его в спальню, пускай просто посидит у нас в гостиной.       Алекто кивнула и коротко поцеловала ее.       — Пойдем с нами, — пролепетала Кэсс Сириусу, подталкивая его ко входу. Тот послушно поднялся и зашел в школу. Ремус и все еще шокированный Джеймс последовали за ними.

***

      Наконец все Мародеры очутились в гостиной Слизерина. Пока что все шло по плану. Они даже заметили краем глаза Хвоста, шныряющего у плинтусов.       Эта гостиная была самым слизеринским, что Рем когда-либо видел в своей жизни. Невысокие потолки, стены, завешены гобеленами с подвигами знаменитостей-слизеринцев, все заставлено темно-зелеными диванами и стульями с такой же темно-зеленой обивкой. Пространство освещено несколькими волшебными светильниками, дарящими зеленоватый свет.       Джеймс и Рем оглядывались по сторонам, жавшись друг к другу. В гостиной не было никого. Вот, молодцы они, конечно… Никто не подумал о том, где будут Розье с Эйвери.       Сириус устроился на коврике перед одним из каминов и свернулся калачиком. Алекто и Кэсс плюхнулись на диван и начали обсуждать что-то свое. А Ремус и Джеймс отошли к стене, чтобы никто не мог случайно наткнуться на них.       Что ж, оставалось только ждать.       И внезапно, откуда ни возьмись, в гостиную ворвались Розье, Эйвери и Снейп. Рем аж уверовал. Они активно переговаривались между собой и направлялись прямиком к дивану, на котором сидели девочки.       — Ну-ка уйдите отсюда, — рявкнул на них Снейп.       — Сев, полегче, — притормозил его Розье. — Это же Кэсс. Привет, Кэсс, — подмигнул он ей.       — А, — понял Снейп и осекся.       — Привет, Эван, — улыбнулась Кэсс. — А мне Кловис сказал, что сегодня заглянет к нам, это правда?       — О да, — обрадовался Розье. — Он как раз сейчас и придет, мы за ним.       Насколько помнил Рем, Кловис — это имя Мальсибера… В смысле сейчас придет? Что они задумали? Лунатик глянул на Сохатого, который явно думал о том же. Сириус просто мирно притворялся спящим, а Питер снова пропал из виду.       И почему к этой Кэсс такое внимание? На другую девочку они даже не посмотрели.       — Что это за собака? — с отвращением осведомился Снейп.       — Бедный песик замерз, пусть греется, — пояснила Кэсс.       — Да пусть лежит, — махнул рукой Розье.       — Да! Если Кэсс его сюда привела, значит пусть будет, — закивал Эйвери. И Рем с ужасом понял, что он не передразнивает чрезмерно хорошее отношение к ней, а в самом деле подлизывается. Зачем?       Розье пихнул его локтем, и он сразу же замолчал.       Они столпились у камина, немного отодвигая Сириуса в сторону. Тот послушно отошел, укладываясь возле ног Кэсс. Рем и Джеймс не сводили глаз со слизеринцев.       Огонь в камине запылал ярче и поднялся выше, а потом позеленел. Так вот оно, в чем дело…       В огне материализовался парень лет двадцати, незнакомый Ремусу. Он был довольно симпатичный, кудрявый и темноволосый. Он тут же сложил руки на груди и оглядел присутствующих.       — Привет, Кэсс, — улыбнулся он.       — Привет, Кристоф, — как ни в чем не бывало ответила та.       Камин тут же воспылал снова. И из него вышел уже сам «Кловис», отряхивая костюм.       — Ну здорово, малышня, — небрежно бросил он, по-хозяйски разваливаясь на диване рядом с девочками. — Привет, сестренка, — обратился он к Кэсс, жутко улыбаясь.       — Привет, — обняла его та.       «А, понятно,» — подумал Рем.       Следом, из камина вышли еще двое: невероятной, сказочной красоты темнокожая девушка (краем глаза Рем заметил, как у Джеймса открылся рот и глаза) и парень лет двадцати трех-двадцати пяти с бледным лицом, зализанными черными волосами и яростным взглядом.       — Это мои друзья, — сообщил Мальсибер, обращаясь к Розье, Эйвери и Снейпу и указывая на этих людей.       Розье и Эйвери переглянулись, сияя. Снейп криво улыбнулся Мальсиберу и поздоровался с ним за руку. Компания его развалилась на диване и на креслах рядом.       Джеймс и Ремус тоже переглянулись, не понимая, радоваться им или волноваться. Сириус как ни в чем не бывало валялся возле Кэсс.       Многообещающее начало. главное, чтобы им удалось потом отсюда выбраться.