Мой "Грим"

      — Вот это я называю — повезло! — выдохнул Джеймс, смотря на друзей выпученными безумными глазами.       Как только им удалось покинуть гостиную Слизерина, они тут же со всех ног, без оглядки, помчались к себе в спальню. Сейчас они поднимались по лестнице, стараясь восстановить дыхание. Сириус открыл дверь и пропустил всех в спальню перед собой.       — И не говори, — отозвался он. — Я всего ожидал, но точно не этого. Мне кажется, Грюм обоссытся от счастья, когда мы ему все это расскажем.       — Мне в какой-то момент показалось, что Снейп начал подозревать, что ты нихуя не собака, — тараторил Сохатый, не справляясь с эмоциями, которые хлестали через край.       Рем его понимал: он и сам просто задыхался и не только от того, что они пробежали пол-Хогвартса без остановки. Нет, все могло случиться, но чтобы наткнуться на, как сказал Джеймс, «сходку» слизеринцев, прислуживающих Воландеморту. Да, не работающих с ним, а именно прислуживающих. По-другому их фанатизм назвать было нельзя. Он действительно был для них Фредди Меркьюри.       Они немного отдышались, хватаясь за бока, скинули с себя мантии и жилетки и в одних школьных рубашках уселись на кровати. Питер плюхнулся к Джеймсу, а Рему ничего не оставалось, кроме как усесться на кровать к Сириусу. Он замешкался, потому что ему тут же стало неловко, и смутился (конечно же чувствуя, как краснеют уши), а в голове зачем-то всплыли Алекто и Кэсс, Мэри и Эстель, их с Бродягой недавний разговор о том, что в однополой симпатии нет ничего такого.       «Вот знаешь, Рем, если он обо всем догадается, это будет вообще не удивительно, — пронеслось в голове. — Сам себя выдаешь».       Сириус увидел его растерянность и похлопал по кровати рядом с собой, приглашая его сесть. Лунатик приземлился к нему, как по команде, чтобы не вызывать вопросов своим смущающимся лицом.       Бродяга залез на постель с ногами, а Рем устроился немного поудобнее и теперь… В общем, их колени соприкасались. К ушам с новой силой прилил жар. Место прикосновения не то горело, не то наоборот — заледенело. Лунатик сглотнул, собираясь уже отодвинуться, чтобы Сириус не подумал ничего такого.       Но… Бродяга, кажется, не обратил на это внимания. В таком случае, может им так и остаться? Рему жутко не хотелось отстраняться. Это прикосновение коленями внезапно стало смыслом его жизни. Мозг уже с трудом сосредотачивался на недавних событиях. Все, что было — это легкое прикосновение.       — А вас не смутил этот «культ Мальсибера»? — усмехнулся Сириус, по-прежнему не отдаляясь от Лунатика.       — Да! — активно закивал Джеймс, и Ремус испугался, что у него отвалится голова. — Они даже к его сестре подлизываются так, как будто она… не знаю… дочь Министра магии.       — Жутковато, если честно, — нервно улыбнулся Лунатик. — Они так уважают его только потому, что боятся. Причем страшно боятся.       — Не без причин, надо сказать, — задумчиво ответил Сириус.       — Вы запомнили их имена? — встрепенулся Сохатый.       — Я запомнил только то, что Мальсибера зовут Кловис, — сообщил Хвост.       — Кстати да, — согласился Бродяга. — За пять лет учебы с ним в одной школе я ни разу не слышал его имени. Всегда был «Мальсибер».       — Да, но кто были все остальные? — не унимался Джеймс. Он уже практически подпрыгивал на одном месте от перевозбуждения.       — Я их знаю, — отзвался Бродяга, меняясь в лице и делаясь саркастичным, но при этом мрачным.       — Всех? — нахмурился Рем, не скрывая тревоги за него.       — Да, — вздохнул Сириус, криво улыбаясь и глядя ему в глаза. — Кудрявый, который Кристоф — это француз из очень богатой и, конечно же, аристократичной семьи. Нотты — слышали когда-нибудь?       — Точно, это его упоминал Эйвери, — вспомнил Ремус.       — Да, так вот, — продолжил Бродяга. — Все его родственники живут во Франции, а сам он недавно переехал. Мои потрясающие родители частенько рассказывали мне и про него и про его семью. Пару раз мы ужинали с ними на «элитных застольях». В общем, они все из себя выебистые, а этот Кристоф типичный сын маминой подруги. Только вот, увлекается черной магией и дискриминацией по чистоте крови. Но для них это вряд ли недостаток.       — Ну типичный представитель слизеринской тусовки, — прокомментировал Джеймс.       — Да уж, а по нему и не скажешь, что он такой, — задумался Питер. — Выглядит, как нормальный человек. Он и не очень-то много болтал там.       — Я говорю — он сын маминой подруги, — повторился Бродяга. — Делает все ради сохранения хорошей репутации. Лицемернее него, наверное, только Малфой.       — Я, кстати, удивился, что его не было, — почесал затылок Джеймс.       — Боится за свою белобрысую задницу, — ядовито выплюнул Сириус.       — А девушка и второй парень? — спросил Рем Бродягу.       — Девушка пиздец какая красивая, — подметил Сохатый, и все согласились с ним. — Так жаль, что она тоже за них. Как там ее? Уаж... Уадж…       — Уаджит, — поправил его Сириус. — Уаджит Забини. Она тоже, по-моему, не из Британии, но я точно не помню… Помню только то, что ее фамилия пиздец знаменитая в узких кругах. Да и сама она тоже, кстати. А! — вспомнил он. — Из сплетен: она прославилась тем, что отказала сыну нашего уважаемого Министра Минчума. А еще, кажется, она была замужем, а потом ее муж умер. Больше ничего о ней не знаю.       — Подожди… Как это отказала? — не понял Джеймс.       — Ну, он катил к ней свои шары, а она…       — А все, я понял.       — А чувак этот — Рабастан Лестрейндж, — уж очень мрачно продолжил Бродяга. — Это короче… Как вам объяснить… Это брат мужа моей старшей кузины.       — Вау, — оценил Сохатый. — Хер разберешься в ваших дворянских связях.       — И не говори, — горько хохотнул Бродяга.       — Какой ужас, — выдохнул Рем, и все взгляды устремились на него.       — Что именно? — поджал губы Сириус.       — Это получается, — продолжил Лунатик, — что мы даже представить себе не можем, сколько на самом деле сторонников у Воландеморта. Если сейчас туда пришли представители главных, так называемых, «чистокровных» фамилий, значит это уже максимально распространилось среди них. Мы же понятия не имеем, с чем действительно имеем дело. А если кроме них на Воландеморта работают их друзья, их родители, их братья и сестры?       — Мы этого, конечно, не знаем, — вздохнул Сириус, потуже затягивая волосы, собранные в хвост, — но лично я не сомневаюсь, что так и есть.       — Ну да, было бы странно, если бы они не разделяли своих же идеалов, — рассудил Ремус, начиная всерьез переживать по этому поводу и даже на какое-то время забывая о том, что они с Сириусом соприкасаются коленями. Но тут же снова вспомнил об этом, и уши снова обдало жаром. Как же это раздражает. Почему он не может оставаться адекватным перед человеком, к которому у него чувства.       — Ладно, что мы имеем, — подытожил Джеймс. — Вся эта компашка — Пожиратели Смерти. Они сказали, что Воландеморт набирает себе сторонников среди талантливых студентов, потому что они дают перспективу на будущее и, к тому же, могут влиять на свое окружение и подбивать его прислушиваться ко всей этой хуйне о чистоте крови, о том, что маглы ничтожны и тому подобное.       — Да, — кивнули Сириус и Питер.       — И также мы знаем, что Розье, Эйвери и Нюниус на пороге вступления во всю эту историю, — прищурился Сохатый, задумываясь о чем-то.       — Да, — снова кивнул Питер.       — Нет, ну Грюм охуеет, клянусь, — прыснул Бродяга.       — Ты не знаешь, твой брат туда лезть не собирается? — опасливо осведомился Джеймс.       — Да, я тоже об этом подумал, — тихо кивнул Лунатик.       — Ему же пятнадцать, — усмехнулся Сириус, делаясь каким-то слишком уж беспечным. — Зачем Воландеморту такой пиздюк?       — Ну да, согласен, — кивнул Сохатый.       Рем заметил, что Бродягу это задело. Он прекрасно знал о том, что у него с братом всегда были хорошие отношения, и этот их раскол из-за родителей и из-за разных взглядов неслабо ударил по Сириусу. Надо бы с ним об этом поговорить…       Лунатик буквально почувствовал напряжение, повисшее в воздухе рядом с Сириусом. Надо было срочно сменить тему. Он уже собирался сказать что-то, что первое пришло ему в голову, но его опередил Джеймс:       — Бля, я только что вспомнил. Вы вообще видели этих девочек? — в искреннем шоке и непонимании спросил он. — Алекто и Кэсс.       — Да-а-а, — протянул Хвост, с не меньшим удивлением. — Я в ахере был.       — Ты видел их, да? — распахнул глаза Сохатый, увидав в нем поддержку. — Я тоже охуел. Они же были трезвые!       — Да, Сохатый, этот факт действительно достоин охуевания, — засмеялся Сириус, отходя от напряжения и, по всей видимости, мыслей о Регулусе.       — Да нет, ну они же сосались! — с абсолютно детским ошеломлением. — И они, как я понял, встречаются!       Вот теперь напрягся Рем. Он ожидал, что эта тема в конце концов поднимется, но не был уверен, что сможет нормально ее поддержать. И не потому, что он плохо к этому относится — он хорошо к этому относится, он все-таки к этому относится. Но… Он не был готов обсуждать это. В прошлый раз, когда они говорили об этом с Бродягой разговор получился максимально неловкий, и Лунатику до сих пор кажется, что Сириус обо всем догадался.       — Ну скорее всего, — пожал плечами Сириус. Абсолютно спокойно, не изумленно, как Сохатый и Хвост. Значит, он все-таки правда считает, что в этом не ничего такого и готов отстаивать эту позицию. Или он догадался и говорит так, чтобы не обидеть Рема?       — А что такого? — добавил он.       Ситуация накаляется. Глаза Сохатого расширяются с каждой секундой.       — Ну не знаю… — на выдохе произнес он. — Я не то, чтобы осуждаю, но просто… Как это возможно? Да и вообще, это так неожиданно…       — Да, это очень неожиданно, — согласился Питер. — Я, конечно, знал, что такое существует, но для меня это было всегда что-то такое… я не знаю… чужое? Как будто бы этого не может быть среди нас, в реальной жизни.       — Да-а, — закивал Джеймс. — Правда, это очень странно. А вообще, — добавил он спустя паузу и задумался, — может у них просто такой возраст? Это же девчонки, им лет по четырнадцать, разве не может быть, что у них период такой? Или, не знаю, они ни с кем не встречаются и поэтому решили замутить?       — Не-ет, — нахмурился Сириус. — Почему сразу период? Разве не может быть у людей симпатия?       — Может, — согласился Сохатый. — Но не такая же. Как могут две девочки втрескаться друг в друга?       — Да обычно, — просто ответил Бродяга. — Некоторые могут. Некоторые — не могут. Какая разница? Разве это проблема?       Рем не знал, куда ему деваться. Для подобной темы он подозрительно долго молчал, как ему казалось. Но… Мерлин, откуда у Сириуса такая хорошая позиция на этот счет? Он что, правда догадался? Или ему действительно кто-то нравится, как Лунатик изначально и подумал? В любом случае, ни то, ни другое не сулит ничего хорошего.       — Ты серьезно, Бродяга? — в недоумении раскинул руками Джеймс. — Большая разница! Они же обе девочки! Это нормально по-твоему?       — Бля, ну, Сохатый, — устало вздохнул Сириус, видимо не понимая, как ему это объяснить. — Если ты не можешь этого понять, это не значит, что это плохо. Их же явно это не смущало, когда они целовались, так?       — Так, — мотнул головой он.       — Ну вот, — продолжил Бродяга. — Значит их все устраивает и им это нравится. Главное, чтобы все было по взаимному согласию, а все остальное неважно. Какая разница кто они, если им в кайф быть вместе?       Еще секунда, и Ремус разрыдается. Как же… Как же ему не хватало этих слов, правда не хватало… Удивительно, но теперь он чувствует себя намного более нормальным, чем раньше.       Как же жаль, что они с Сириусом никогда не смогут быть вместе. Даже если ему нравятся и парни тоже, то он точно никогда не посмотрит на Лунатика в этом смысле. Он же даже не красивый, что уж говорить о какой-либо харизме. И потом, они же друзья…       Сохатый не нашелся, что ответить.       — Ну все равно это как-то странно, — хмыкнул он. — Сегодня две девочки встречаются, а завтра что — мы кошек будем трахать?       — Блять, Сохатый, — разозлился Сириус. — Ну это же совсем другое! Как тебе кошка даст согласие на то, чтобы ты ее отъебал? — любезно поинтересовался он. — Только если скажет: «Отработка, Поттер», — спародировал он голос Макгонаголл.       Все покатились со смеху. Даже Ремус захихикал, думая о том, как это одновременно и смешно, и ужасно.       — Ладно, — отсмеявшись сказал Джеймс. — А ты, Лунатик, что думаешь? — поинтересовался он, с любопытством смотря на него.       Лунатик почувствовал на себе взгляд Бродяги. Нет, он точно взвыл бы от досады. Он так надеялся, что с этим вопросом поконечно после дружного смеха, он уже расслабился и обрадовался, что ему не пришлось говорить.       Но он набрался смелости и все-таки произнес:       — Я согласен с Сириусом. — И едва заметно выдохнул, понимая, что самое страшное уже позади: он сказал это. — Какая разница? В конце концов это их личное дело, в которое мы наглым образом влезли. Случайно, конечно, но все-таки влезли.       — И это тоже, кстати, — кивнул Бродяга, и Рем прямо ощутил, что его очень порадовал его ответ.       — Ну не знаю, — повторил Джеймс все в таком же замешательстве. — Я этого не понимаю.       Сириус вздохнул.       — Ладно, хорош обсуждать маленьких девочек, — завершил он. — Нам бы лучше узнать, кто они.       — А ты не знаешь? — досадливо спросил Сохатый, в ответ на что Бродяга покачал головой.       — Ну, мы знаем только, что Кэсс — сестра Мальсибера, — отметил он всем известный факт.       — А Алекто? — сдвинул брови Джеймс и прошелся рукой по волосам, взлохмачивая их.       Вопрос остался без ответа.       — Я могу спросить Лили, — предложил Ремус. — Она же раньше общалась со Снейпом, может она знает кого-то из слизеринцев.       — Сто процентов знает, она и с Сарой Селвин общалась, — вспомнил Питер.       — Да, спроси, пожалуйста, — закивал Сириус.       — А ты не можешь за одно спросить, злится ли она на меня до сих пор? — неловко попросил Сохатый.       — Ты же знаешь ответ на этот вопрос, — поджал губы Рем.       — Ну пожалуйста, — взмолился Джеймс.       — Хорошо-хорошо, спрошу, — успокоил Лунатик.

***

      И он решил не затягивать с этим. Сразу после ужина он выискал глазами Лили, встал с лавки, бросив свое картофельное пюре, и подбежал к ней, останавливая ее, пока она опять не ушла к своему Стэнли.       — Лил!       Девушка обернулась, взмахнув рыжими волосыми, ища источник голоса, позвавшего ее.       — Рем! Что-то случилось? — удивилась она.       — Ну типа того, — вздохнул тот. — У тебя есть минутка? Надо поговорить.       — Я даже догадываюсь о чем, — недовольно поджала губы Лили, многозначительно глядя в сторону Джеймса. Лунатик тоже обернулся на него, увидев, как он пригнулся к столу и сделал вид, что не смотрел в их сторону.       — Ну, это тоже, конечно, — усмехнулся Ремус. — Но нет. Не об этом.       Лили взмахнула ресницами, поглядев на него своими зелеными глазами, почему-то помрачнев понятливо кивнув.       — Не здесь, я так понимаю? — уточнила она.       — Да, — ответил Лунатик.       — Ладно…       Они вышли из Большого зала и направились вверх по лестнице, чтобы потом свернуть в коридоры, где уже можно будет бесконечно долго ходить и разговаривать. И как только они остались вдвоем в пустом коридоре Лили сразу сказала:       — Я знаю, что ты скажешь.       Это прозвучало так трагично и так траурно, что Рем испугался. Вряд-ли она знает, что Мародеры хотят выяснить все про компашку Слизерина, связавшуюся с Воландемортом. Так в чем же тогда дело?       — Что? — осторожно спросил он.       Лили тяжело вздохнула.       — Я знаю, кто та девушка, которая тебе нравится.       У Рема чуть инфаркт не случился. Вся кровь мгновенно отлила от лица, а его самого будто бы пробило электрическим током.       Неужели она правда догадалась?       — Кто же? — выдавил он, обливаясь холодным потом.       — Я, — тяжко произнесла она. — Ты хотел мне рассказать, так?       Лунатик едва не упал в обморок от облегчения.       — Лил… — начал он.       — Нет, Рем, я понимаю, — успокаивала его Лили. — Все из-за прошлого года, да? Из-за того поцелуя? Я просто хочу сказать, что тебе стоило гораздо раньше признаться мне в этом. Я бы все поняла, ты что меня не знаешь? Да, я не могу ответить тебе тем же, но ведь это не значит…       — Нет-нет-нет! — воскликнул абсолютно пораженный Ремус. — Во-первых, это не ты, Лил! Тот поцелуй… — Он смутился. — Ну мы же с тобой вроде обсудили, что это была случайность, и мы больше никогда этого не повторим. И вообще, я не могу поступить так с Джеймсом, он же мой друг.       — Нет? — распахнула глаза Лили с таким же облегчением.       — Нет, конечно! — подтвердил Рем. — Это не ты. И я совсем не об этом хотел поговорить.       — Ты не представляешь, как я рада, — звучно выдохнула она. — Я уж думала, все.       — Почему ты вообще так подумала? — нервно хохотнул Лунатик.       — Да я не знаю, — пожала плечами она, тоже начиная посмеиваться. — Просто я ни разу не видела, как ты общаешься с какой-то девочкой, кроме меня. Вот и подумала… А, забудь.       Они оба рассмеялись.       — Ну, так о чем ты хотел поговорить? — поинтересовалась Лили.       — Тут такое дело… — замешкался Рем, не зная, как начать. — Ты прости, что я у тебя спрашиваю об этом. Просто это очень важно. Правда важно. Ты знаешь что-нибудь о Мальсибере? Например, кого-нибудь из его друзей?       — В смысле — по именам? — спросила она, явно становясь суровей и хмурее.       — И это тоже, — кивнул Лунатик. — Прости, это действительно важно.       — Ладно, если ты спрашиваешь, — тяжело вздохнула Лили. — Я не то, чтобы была хорошо знакома с Мальсибером… Но Северус очень его уважал. Я думаю, и сейчас уважает.       — Это да… — протянул Рем.       — Неважно, — отмахнулась она. — Короче, знаю о нем немного. Знаю только то, что они вместе придумывали какие-то свои, новые темные проклятия, которые испытывали на более слабых. Например, для тебя, наверное, не секрет, что Мальсибер какое-то время ухаживал за Мэри?       — Да, — кивнул Ремус, хмурясь.       — Точнее как, ухаживал, — грустно хихикнула Лили. — Постоянно подкатывал к ней и приглашал куда-нибудь. А она его боялась, понимаешь? И это неудивительно, я бы тоже боялась! Он действительно страшный! И знаешь, что он сделал, когда она ему отказала? — Лунатик покачал головой, чувтсвуя что-то совсем не хорошее. — Он наложил на нее заклинание, которое связывает руки, причем намертво (это они с Севом придумали), потом заклинание, заглушающее звуки и попытался изнасиловать!       — Что?! — в ужасе воскликнул Рем.       — Да! — с не меньшим ужасом согласилась Лили. — Он отвратителен, Рем. Он считает себя выше и сильнее всех. Все друзья Сева его обожают! Они постоянно подлизываются к нему! Например, Розье и Эйвери. Они же вообще повернутые!       — Это я заметил…       — Я один раз слышала, как они общаются с его сестрой, — сообщила она. — Мне аж страшно стало, я тебе клянусь. Даже к Слизнорту они так не подлизываются!       — О, а вот здесь поподробнее, — притормозил ее Ремус.       — Про сестру?       — Да.       — Ну, ее зовут Кассандра, — задумалась Лили. — Она на четвертом курсе и… Не знаю, ее лучшая подруга — Алекто Кэрроу. Больше ничего не могу сказать — я с ней не общалась.       — А Алекто кто такая? — спросил Лунатик.       — Алекто… — протянула она. — Девочка из какой-то не очень богатой, но чистокровной семьи. У нее дома какие-то проблемы. Не то отец ее бьет, не то что-то еще… Короче, кошмар. А, да, еще у нее есть брат-двойняшка — Амикус. Если тебе как-то поможет эта информация, — пожала плечами она.       — Так, ладно… — задумался Рем. — А кого-нибудь из окружения Мальсибера не вспомнишь?       — Ну-у… — вздохнула Лили. — Наверное, нет. Говорю же: Розье и Эйвери, Снейп и еще какие-нибудь слизеринцы, которые не могут жить без черной магии. Я уверена, что они все его боготворят.       — Судя по всему, так и есть, — нервно усмехнулся Ремус. — Ладно, спасибо тебе.       — Не скажешь, зачем вам это? — прищурилась девушка. — У меня, конечно, есть предположения, но…       — Не могу сказать, прости, — смутился Лунатик. — А что за предположения?       — Не знаю, — хмыкнула Лили. — Скорее всего, вы опять подозреваете их в чем-то и собираете о них информацию, чтобы что-то доказать. Хотя, ладно, это, в общем-то, не мое дело. Главное — постарайтесь не влезть ни во что. А то сейчас и так всякие ужасы творятся. А вы, как всегда.       — Все под контролем, Лил, — улыбнулся Рем.       — Я не сомневаюсь — ты же с ними, — тоже улыбнулась она. — А вот Поттера стоило бы держать на привязи.       — Ты все еще злишься на него, да? — понимающе произнес Лунатик.       — Нет, что ты, я в восторге от того, что он никак от меня не отлипнет и не перестанет доставать моего парня! — выпалила Лили, задыхаясь от обилия эмоций.       Рем немного потупился.       — И хватит оправдывать то, что он просто идиот, Рем! Идиот, думающий только о себе и своих прихотях!       — Я и не буду, — тихо сказал тот. — Вообще, я с тобой согласен. Подожди… — вдруг вздрогнул он, немного погодя. — Твоего парня?       Лили переменилась в лице, отвела взгляд и попыталась спрятать улыбку.       — Вы со Стэнли встречаетесь? Уже точно? — пораженно воскликнул Ремус.       — Да, — просто ответила Лили и заулыбалась.       У Рема отвисла челюсть.       — А что? — засмеялась она. — Это настолько неожиданно?       — Нет-нет, просто… — замотал головой он, пытаясь подобрать слова. — Я так рад за тебя! Это правда так здорово…       — Точно, — отозвалась девушка. — А почему ты так удивляешься?       — Даже и не знаю, — честно признался Лунатик. — Может, я просто считаю отношения чем-то невозможным… Чем-то, что бывает только у других, а не у моего окружения и, тем более, у меня.       — Во-первых, не говори так про себя, — строго поправила Лили. — Ты очень сильно себя недооцениваешь и не понимаешь, насколько ты замечательный. А во-вторых… А как же Сириус? У него же была куча девушек, разве нет?       — Ну, то, что было у Сириуса, сложно назвать отношениями, — пожал плечами Рем, пытаясь не акцентировать внимание на том, что сказала Лили (потому что стало одновременно очень неловко и очень приятно), а также не волноваться из-за упоминания Бродяги.       — А, ну, тогда да, — кивнула девушка.

***

      Рем быстрым шагом семенил по лестнице прямиком к Гриффиндорской башне, не переставая прокручивать в голове разговор с Лили. Ничего особо нового она, конечно, не сказала, но теперь хотя бы известно кто такая Алекто, и что в прошлом году произошло у Мальсибера с Мэри. А так, толком ничего не известно. И что же делать? Так в деле ничего не продвинется…       Но он вспомнил, что у них уже есть несколько имен, о которых точно известно, что они Пожиратели смерти, и немного подуспокоился. Правда, не стоит выяснять все сразу, все равно не получится это сделать. Надо действовать осторожно, продуманно и не пытаться угнаться за всеми зайцами сразу, но при этом все-таки немного ускориться, потому что время не ждет.       — Буйный жмырь, — буркнул Рем Полной даме, на входе в гостиную.       Та открыла дверь, Лунатик нырнул в помещение и вдруг… Врезался в кого-то со всей силы. Он зажмурился, ощутив глухой удар, тут же отшатнулся от человека и принялся нервно извиняться.       — Прости пожалуйста, — ответил Сириус, почти одновременно с извинениями Ремуса. Тот вздрогнул и поднял на него голову. Черт, это он…       — Ой, Рем, — обрадовался Бродяга, увидев его. — Как хорошо, что ты здесь. Я уж думал, тебя поймал Слизнорт по дороге.       — О, только не это, — волнительно хохотнул он, пытаясь привести дыхание в норму и не показать своего смущения. Мерлин, он столкнулся с ним… Это было так близко. Лунатику в нос аж ударил головокружительный запах мужского парфюма.       — Давай зайдем, — предложил Сириус и закрыл дверь, впуская Рема в гостиную. — Ну что? Узнал что-нибудь?       Они вдвоем плюхнулись на диван.              — Да можно сказать, что ничего, — судорожно вздохнул Ремус, чувствуя, как у него все еще дрожат коленки. Тело помнило это внезапное прикосновение… Они столкнулись грудными клетками, Лунатик уткнулся ему носом куда-то в районе уха, а Бродяга ударился щекой о его висок.       Сердце билось, как сумасшедшее. Рем не мог его успокоить: оно уже не поддавалось ему. Оно просто стучало в таком быстром ритме, что позавидовал бы любой ударник какой-нибудь крутой рок-группы.       Нужно было собраться с мыслями и все рассказать Сириусу. Но это было сверх возможностей Лунатика. Он заметил на себе взгляд голубых глаз, скорее отвернулся, лишь бы не посмотреть на него и не выдать себя с головой, и затараторил, молясь, чтобы язык не подвел его и не заплелся:       — Лили рассказала мне про Алекто, что знала. Она на четвертом курсе. Чистокровная, но небогатая. У нее какие-то проблемы в семье и брат-двойняшка. Про Мальсибера она ничего нового не сказала, кроме того, что он чуть не изнасиловал Мэри Макдональд в прошлом году. Розье и Эйвери всегда бегают перед ним на задних лапках… Что еще? А! Полное имя Кэсс — Кассандра…       — Подожди-подожди, — притормозил его Сириус, растерянно глядя на него. — Что? А… Ну да. Ничего важного. Хотя, стоп.       — Что? — практически взвизгнул Ремус и тут же мысленно ударил себе по лицу.       — Мальсибер пытался изнасиловать Мэри? — потрясенно выдохнул Бродяга.       — Да, — подтвердил Рем и ощутил, как обливается холодным потом. — У меня была такая же реакция. Я не думал, что с ним все настолько плохо.       — Да это у него с головой плохо, — прорычал Сириус. — А я еще думал, что с ней такое? Какая-то она другая стала. Закрылась от всех, перестала ходить на наши тусовки. Шарахается от людей… Твою ж мать… Скотина… Животное — вот он кто. Охуевшее животное…       — Точнее и не скажешь, — согласился Лунатик, немного успокаиваясь. Его тоже это очень волновало, и потому он вернулся на землю, когда Сириус поднял эту тему. Бедная Мэри… И почему люди так от этого незащищены, особенно девочки? Почему они должны страдать? Почему они должны бояться людей? Рема передернуло, и он окончательно забыл о том, что несколько секунд назад умирал от тахикардии.       — Она ведь буквально недавно вернулась к нормальной жизни, — заметил тот, качая головой и все больше ужасаясь с каждой секундой. — Только недавно стала такой, какой была раньше! Вот же мразь… Какая мразь… Нет, я въебу ему, когда мы в следующий раз увидимся, я это обещаю.       Сириус правда очень заволновался. Он терпеть не мог несправедливость и жестокость по отношению к людям. Ну, по крайней мере, кроме Снейпа… А здесь… Конечно он отреагировал так ярко. У Рема в очередной раз сжалось сердце. Какой же он… Ужасно захотелось обнять его. До дрожи захотелось. Он так переживал…       — Я думаю, не стоит даже руки пачкать, — тихонько отозвался Рем.       — Нет уж, я даже не побрезгую, — яростно усмехнулся Сириус. — Сам его изнасилую, чтобы знал. На будущее. Для профилактики.       Ремус подавился слюной и замаскировал это под кашель.       — Но это все потом, — осадил он Бродягу. — Сейчас надо бы рассказать все, о чем мы узнали Грюму и Фоули. Мне кажется, что пора уже поставить их в известность.       — Да, ты прав, пора, — мрачно кивнул Бродяга. — Прямо сейчас захватим Сохатого с Хвостом и пойдем к Фоули.

***

      — Профессор Фоули! Профессор Фоули!       Джеймс со всей силы барабанил в дверь и орал в замочную скважину. Питер топтался на одном месте, тщетно пытаясь успокоить нервы. Рем задумчиво кусал губы, переживая, как бы Сохатый не снес дверь одним своим энтузиазмом, и посматривал на Сириуса, сложившего руки на груди и безрадостно смотрящего себе под ноги.       — ПРОФЕССОР ФОУЛИ!       — Да Мерлин же ты мой, — послышалось за дверью.       Через мгновение она распахнулась, и наружу высунулось усталое лицо преподавателя.       — Вы что, с ума посходили? — осведомился он.       — Вы ушам своим не поверите… — начал Джеймс.       — Ребят, я, конечно, все понимаю, — покачал головой Фоули. — Но вам не кажется, что отбой уже был, а вы стоите здесь, за пределами спальни, и орете, как резанные?       — У нас есть для этого веские основания, — неловко произнес Ремус. — Но вы правы, извините, пожалуйста, мы не хотели вас тревожить.       — Не извиняйся, Ремус, — тепло улыбнулся профессор. — А что за веские основания, позвольте узнать?       Джеймс уже раскрыл рот и набрал воздуха в легкие, но Сириус опередил его:       — Думаю, что нам лучше обсудить это в закрытом кабинете, — убедительно предложил он.       Фоули нахмурился, видимо, уже догадываясь, о чем пойдет речь.       — Забегайте, — бросил он и пропустил их в кабинет, запирая дверь изнутри.       — Ну что? Это по поводу дела? — нахмурился он.       — Это еще как, по поводу дела, — покачал головой Джеймс, а его глаза воспламенились диким огнем.       Рем глянул на Сириуса. Он обычно реагировал на подобные события так же, как Сохатый… Но сейчас он выглядел таким поникшим.       Сердечко заболело, и снова до ужаса захотелось его обнять. Лунатик ненавидел, когда ему было плохо. Хотелось сделать все, отдать все на свете, продать душу дьяволу, чтобы он снова улыбался, а голубые глаза снова горели, как у Джеймса.       Неужели на него так подействовала история с Мэри? Вряд-ли дело только в этом… Что же у него случилось? Рем обязан что-то сделать, чтобы помочь ему. А если он не захочет рассказывать, в чем дело, то хотя бы просто как-то поднять ему настроение.       — Вы что-то узнали, — сказал Фоули, садясь на свой рабочий стол и выжидающе смотря на них.       — Мы знаем имена нескольких Пожирателей Смерти и тех, кто собирается к ним примкнуть, — хмуро сообщил Сириус.       — Только не говорите, что это только наши догадки, — предупредил Джеймс, брызгая слюной. — Мы все видели своими глазами.       — Та-ак, — многозначительно протянул Фоули.       — А еще мы знаем, что Воландеморт хочет набрать себе сторонников среди студентов, — добавил Питер.       — Да, слизеринцы с радостью примыкают к нему, особенно некоторые. Они уже выполняют его задания! — размахивал руками Сохатый. — А еще, теперь у нас нет сомнений в том, что убийство и покушения совершались под проклятием Подвластия!       — Так, стоп, давайте-ка все по порядку, — нахмурился преподаватель. — Как вы это выяснили? Что вы «видели своими глазами»?       — Сначала Рем случайно подслушал разговор Розье и Эйвери, — начал Джеймс. — Как раз тогда они обсуждали задание, которое им дал Воландеморт.       — Да, и если они выполнят его, то станут Пожирателями, — подтвердил Ремус. — По крайней мере, Эйвери в этом убежден.       — Эйвери много в чем убежден, — зло съязвил Сириус, и Лунатик еще больше заволновался за него.       — Так, ну и? — потребовал продолжения Фоули. — В чем состояло задание.       — Одно задание — написать список всех сквибов и их ближайших родственников в Хогвартсе и Хогсмиде, — рассказал Рем. — А второе — украсть из Запретной секции книгу о проклятии Подвластия.       — Та-ак, — понятливо кивнул Фоули, откидывая голову назад. — Ясно. А как они с ним встретились?       — Этого мы точно не знаем, но думаем, что через родителей, — пожал плечами Ремус.       — Это вполне логично, — согласился Хвост.       — Подождите, это еще не все, — встрепенулся Джеймс, когда Фоули уже собирался что-то сказать. — Короче… Мы решили, что нам недостаточно этих сведений и… ну… проникли в гостиную Слизерина. И увидели там невероятное зрелище.       — Что? — вдруг спросил Фоули, а его глаза расширялись с каждой секундой. — Вы проникли в гостиную Слизерина? Как?!       — Незаметно, — подметил Сириус.       — Неужели? — хмыкнул профессор.       — Мы не выдаем свои секреты, — хитренько произнес Сохатый.       — Но мы на сто процентов уверены, что были незаметны, и что все прошло хорошо, — оправдался Питер.       — Да, — закивал Джеймс, и Питер просиял, чувствуя, что тот поддержал его. Ремус этому всегда так удивлялся. Насколько же Хвост зависим от мнения Джеймса! Это же ужас!       — Ладно, Мерлин с вами, — вздохнул Фоули, массируя пальцами переносицу и зевая, закрываясь ладонью. — Что ж, не могу сказать, что это было не ожидаемо. Мы с Аластором так и думали. Так и думали, что вы полезете куда-то.       — Но вы послушайте дальше! — возмущенно воскликнул Джеймс.       — Профессор, вы говорили действовать так же, как обычно, — пожал плечами Сириус. — Вот мы и так и действовали.       — Да, но… — Он запнулся. — Ладно, что было дальше?       — Представьте себе: они, ну, то есть — Розье и Эйвери, а еще Снейп, собрались на диване перед камином, и, пока никого кроме них не было в гостиной, они устроили встречу выпускников, — усмехнулся Сириус.       — Через камин прошли Мальсибер, его друг Кристоф Нотт, Уаджит Забини и Рабастан Лестрейндж, — добавил Ремус.       Сон профессора Фоули как рукой сняло.       — Да, — резко кивнул Джеймс. — А потом они начали обсуждать Воландеморта, его дальнейшие планы, и примет ли он Розье, Эйвери и Снейпа, если они выполнят задание.       — И к чему пришли? — сильнее нахмурился Фоули, одновременно напрягаясь и торжествуя.       — Да ни к чему, — хмыкнул Сириус.       — Мальсибер сказал, что им еще придется доказать свою верность, — ответил Питер. — А одного задания для этого недостаточно.       — Та-ак.       Фоули широко зашагал по кабинету, смотря в пол. Мародеры глаз с него не сводили, ожидая его реакции.       — А Мальсибер, Нотт, Забини и Лестрейндж — точно уже Пожиратели? — уточнил он.       — Мальсибер, Нотт и Лестрейндж — сто процентов, — подвердил Сохатый. — А вот на счет Забини, я так и не понял.       — Да, по-моему они не говорили, что она Пожирательница, — согласился Ремус.       — Так, ладно. — Он снова плюхнулся на свой стол, сложил руки на груди и просидел так несколько секунд. — Ладно, ребят, идите. Вы правда молодцы. Но сейчас идите спать… Я сегодня же расскажу обо всем Грюму. Идите.       И ребята вышли. Хвост и Сохатый не могли наговориться, все время делясь своими впечатлениями и зашкаливающими эмоциями. А Сириус и Рем шли молча. Бродяга был все таким же потускневшим… Безумно хотелось спросить его, в чем дело. Но Ремус так и не решился. Все-таки ему показалось, что ему нужно побыть одному.