Ямадзакура

      — Возьми эти книжки в библиотеке. Когда подготовишься и сдашь тест, сможешь приступить к изучению Шосен Дзюцу, — сказала приятной наружности медсестра. Звали её Мицури.       — Ого, а ты у нас кто? — к нам подошла женщина лет сорока. Одета она была в белый халат, каштановые волосы собраны в пучок, а карие глаза быстро оглядели меня сверху вниз. — Ты новенькая на курсах ирьеринина?       — Да, Кику-сан. Как только девочка сдаст тест, то сразу же отправится на практику, — поклонившись, ответила медсестра.       — Такая маленькая… У тебя даже повязки генина нет. Должно быть, ты еще в Академии учишься. Какой курс? Как звать?       — Здравствуйте! Да, учусь на последнем курсе, зовут Харуно Сакура, — с почтением поклонилась я.       — Все зовут меня Кику-сан, я заведующая больницы, а также обучаю новичков-ирьенинов. Не слишком ли ты мала для освоения медицины? Может, лучше базовый курс пройдешь? Сейчас его как раз проходит девочка всего на год старше тебя — Тентен.       — Нет, спасибо. Я хочу стать именно ниндзя-медиком, поэтому нацелена на глубокое изучение медицины.       — Хм… Ладно, покажи свой табель, — я быстро отреагировала на просьбу заведующей, достав из сумки свой табель успеваемости, а вместе с ним рекомендательное письмо от сенсея. Кику-сан принялась просматривать каждую страничку.       — О-о-о, твой учитель Ирука-кун, — сверкнула глазками в сторону медсестры заведующая, отчего та заметно покраснела. Я сделала вид, что ничего не заметила. — А ты молодец, самая лучшая в классе по знанию теории. Твой сенсей в рекомендации отметил, что ты обладаешь высоким контролем чакры — видимо, предрасположенность. Что ж, удачи тебе со сдачей теоретического теста по медицине. Буду ждать тебя на практике.       — Спасибо, Кику-сан, — поклонившись врачу и медсестре, я пошла в библиотеку.       Время неумолимо быстро неслось вперёд. Наступил вечер, и солнце близилось к закату. Минуя улицы Конохи одну за другой, я не могла налюбоваться поселением. За годы, прожитые здесь, мне казалось, что лучше места для житья и не найдешь. Понятное дело, техническое развитие отставало от того, что было в моем прошлом мире с его сплошь и рядом разъезжающими автомобилями и невидимой глазу интернет-сетью. Но когда теряешь связь со всеми благами индустриализации, начинаешь воспринимать все по-другому. Так что радоваться дождю или солнечной погоде стало для меня чем-то естественным.       Порой меня пугало мое будущее. Я осознавала, что этот мир жесток и что я учусь как раз таки на такого человека, который делает людям больно, но курсы медика стали для меня спасением, позволявшим не вникать в эту тягомотину. В прошлой жизни я закончила военное училище, даже дослужилась до звания майора, вот только в мирное время офицеры сидят на попе ровно, и их максимум — обучать военному делу новичков. И хотя я, как никто другой, понимала, что такое война или что значит лишить жизни человека своими руками, практики в этом деле у меня не было. А в этом мире я не хочу становиться героем и уж тем более лезть на рожон. Я родилась в обычной семье, никакими суперспособностями не обладаю, выдающегося клана за спиной у меня тоже нет. Возможно, в будущем даже вступлю в «Ассоциацию матерей Конохи», в которой состоит моя мать, продолжу бизнес отца. Возможно, немного побуду врачом, но добровольно бросаться на амбразуру и жертвовать собой ради деревни не буду. Мне и так хорошо.       Потеряв в своих мыслях ориентир, я немного заплутала в деревне, поэтому вышла на одну из полянок возле парка. На деревьях были развешаны тренировочные мишени, и прямо сейчас кто-то вполне неплохо метал в них сюрикены, правда, не так точно, как тот же Саске. Подойдя поближе, я поняла, кто это был.       «Наруто… Видимо, опять тренируется. Ну, не буду ему мешать».       Собираясь уходить, я заметила, как не так далеко от меня зашевелились кусты, и из них выглядывала маленькая головка с иссиня-черными волосами. Ладно Узумаки меня не заметил, между нами хоть какое-то расстояние было, но брюнетка настолько была увлечена подглядыванием, что, когда я приблизилась к ней практически вплотную, даже не обернулась. Вид у нее был взволнованный: румяная, томно вздыхающая, кулачки прижаты к груди. Она смотрела на блондина так, что казалось, у нее вот-вот перехватит дыхание. Естественно, я не удержалась и коснулась ее. Девочка скоро шиноби станет, а мое присутствие она даже не ощутила.       — Ай! — пискнула брюнетка.       — Чего прячешься? — ехидно поинтересовалась я.       — Да я так… — попыталась девчонка хоть как-то выровнять свое дыхание, продолжая говорить шепотом. — Я просто сидела тут… и все... и ни за кем не подглядывала, — будто оправдываясь, пролепетала она.       — Да ну! А мне кажется, ты за Узумаки следила, — продолжала я всё в той же манере.       — Н-нет! — снова пискнула в отчаянии брюнетка, хаотично замотав руками. — Я просто… сижу.       — Ясно, — не хотелось мне ее больше терроризировать, а то еще в обморок упадет от стеснения. — Эм… Как тебя..?       — Хината… Хьюга Хината, мы с тобой учимся вместе, — она на секунду взглянула мне в глаза, отчего мне пришлось приложить усилия, чтобы не отступить назад.       Эти глаза… При дневном свете они меня слегка ужасали. Радужки глаз Хинаты отдавали сиреневым оттенком, но в тени кустов они были практически белые, к тому же без зрачка. Как не вглядывайся, иногда они казались полностью белыми. Я знаю, что это особенность доудзюцу, но все равно немного странно. По крайней мере, для меня.       — Да, я помню, просто имя как-то вылетело из головы.       — Ничего страшного, — практически шепотом вымолвила Хината. Мне даже пришлось подвинуть к ней голову, иначе бы ничего не услышала. А в конце брюнетка почему-то совсем понурилась.       — Так зачем ты здесь стоишь? — снова спросила ее я, но в этот раз без ехидства.       — Просто… я жду… — почти проговорила она, но нас прервал мужской голос.       — Хината-сама, вот вы где, — перед нами показался мужчина-шатен, облаченный в кимоно. И судя по его глазам, они с Хинатой были из одного клана. — Я вас везде искал.       Зачем? У него же бьякуган есть. Однажды мама говорила, да и в некоторых книжках было написано, что с такими глазами можно видеть сквозь стены. Но, видимо, он забыл про это. А может, не умеет пользоваться? Хотя вроде к десяти годам они там все поголовно умеют его активировать.       — Извини, Ко. Я просто гуляла, — говоря все это, Хината уже шла в сторону мужчины. — До скорого, Сакура-сан.       — Да, пока.       Напоследок девочка обернулась в сторону блондина, на секунду покраснев, и ушла. А Узумаки, похоже, нас даже не заметил, продолжая все так же тренироваться. Его техника была ещё не идеальна, а детские руки недостаточно крепки. У меня не было желания отвлекать его от тренировки, поэтому я молча отправилась в библиотеку.

***

      — Ты чего-то долго, Сакура, — сказала Мебуки, подавая на стол мое любимое карри. У мамы был прям-таки талант — она прекрасно готовила.       — Пришлось задержаться: сначала немного в госпитале, потом мне сказали взять некоторые книжки в библиотеке, а по пути домой я встретила одноклассницу. Она там… подсматривала за мальчиком, который ей нравится, — сняв обувь, я поплелась к раковине, чтобы вымыть руки. — Самое смешное, что она буквально следит за ним, а если он в ее сторону хоть как-то посмотрит, тут же краснеет. Думаю, когда она повзрослеет, ей понравится кто-то другой. Детская любовь проходит, тем более он не соответствует ее статусу.       — Ну, я с тобой не соглашусь. Ведь если девушка всерьез влюбилась, это чувство так просто не пройдет, как ни старайся. Это я точно знаю… Знаю по себе, — у мамы был мечтательный вид, словно она вспомнила самое лучшее, что с ней случалось.       Я, конечно, не стала перебивать её, но, черт возьми, что за бред она несет? И я по себе знаю, имея за плечами вполне себе хороший брак. А у моих сестер было в два раза больше мужей, и ведь каждого из них они искренне любили. Но что толку? В конечном итоге разошлись из-за бытовухи или просто характерами не сошлись.       — Когда-нибудь и ты полюбишь, милая, — мама нежно посмотрела на меня, наверное, мысленно пожелав мне в этом деле счастья. Я же лишь нахмурилась.       О господи!       — Мам, мне кажется, твои суждения не совсем верны. Просто в твое время в Конохе парней было, видимо, мало, вот ты и не рассматривала в роле мужа кого-то другого, помимо папы.       — Сакура, поверь, когда это чувство возникнет, ты не сможешь никуда убежать, — со смешинкой во взгляде ответила Мебуки.       Я выждала какое-то время, а потом все-таки решилась и обратилась к ней:       — Мам, а если я влюблюсь в предателя деревни или преступника, то мне что, до конца быть верной своим чувствам? — немного заинтересованно спросила я.       — Сакура, ну что ты такое говоришь? Какой ещё преступник? Я уверена, тебе понравится какой-нибудь хороший мальчик, — мама, похоже, не ожидала от меня такого вопроса.       — Ну, люди с годами меняются, — продолжила я спокойным голосом. — Сегодня мальчик будет хороший, а потом — хоп — и он преступник. Всякое в жизни бывает. И что, мне даже тогда быть верной в своей любви? Или забыть его и продолжать жить дальше?       Мебуки на несколько секунд задумалась. А вот для меня это был не то что тревожный звоночек — колокола друг о друга так бились, что аж в ушах звенело. Она что, серьезно над этим размышляет?       — Мам? Ты чего? — недоуменно спросила я.       — Я думаю, с тобой такое не произойдет, — с уверенностью взглянула на меня мать. — И я уверена, что ты полюбишь хорошего парня, ведь ты такая умная девочка. Но если все-таки, то я надеюсь, что ты не станешь идти вместе с ним по плохому пути. Хоть сама по себе знаю, что тяжело отпускать любовь, но надо быть выше.       Вот так-то лучше! Я даже порадовалась, что у моей мамы хоть какие-то здравые зачатки ума все-таки имеются.       Вообще в этом мире преобладал патриархальный строй. Женщина, даже будь она самой успешной куноичи, когда выходила замуж, уходила из поприща ниндзя, и обязана была быть ЗА мужем. Причем это распространялось буквально на все. Как-то раз я читала рассказ, где по сюжету мужчина предал свое правительство, после чего его приговорили к смертной казни. Его жена обратилась к правителю, заявив, что это ее долг — умереть вместе с мужем. Хотя ее и не хотели убивать. Эта женщина наплевала на все: на детей, имущество, обязанности, и просто отправилась на казнь вместе с мужем. И ладно, если бы это произведение стало для всех примером того, как не нужно поступать, но нет. Все поголовно восхваляют самоотверженность женщины, насколько она предана мужу, и считается, что все жены должны быть такими же.       И вот скажите, как к такому адекватно относиться? Вы не подумайте, я не мужененавистница, но кто отменял здравый смысл? Ведь у этой женщины были дети — только ради них она должна была остаться и грызть землю зубами, чтобы убедиться, что у них будет хорошее будущее, а не взять и вот так кончить свою жизнь, а их оставить сиротами. И чем только думают эти люди? Вы скажете: «Ну может, у нее любовь к мужу?». Ага, а любовь к детям? Она их породила, она за них в ответе. А мужик накосячил, пусть сам расхлебывает. Возможно, для многих мои слова покажутся циничными, по крайней мере, по отношению к мужу. Хотя, как мне кажется, здесь больше логика преобладает.       Влюблённость для меня связана лишь с выбросом дофамина. Меньше нойте — больше думайте, девочки! Само понятие «любовь» для меня не чуждо. Вот только, как мне кажется, оно возникает на основе нескольких факторов: взаимном уважении, симпатии, сексуальном влечении и дружбы. Спасибо урокам социологии, благодаря которым я спокойно пережила развод в прошлом и продолжала жизнь с чувством собственного достоинства. А больной любви, из-за который ты буквально закапываешь себя заживо, у меня не было.