Ямадзакура

      — Тетя Женя, когда будет готов обед? — донесся голос мальчика из зала до кухни.       — Еще минут десять, подождите, — ответила я, подливая соус в сковороду и параллельно шарясь в коробке из-под специй.       Сестра срочно уехала на работу: в её отделении вызвали всех свободных врачей, а меня она попросила посидеть с детьми. Я душа добрая, да и племянников видеть только в радость.       Со стороны входной двери раздался звонок.       — Миш, открой, пожалуйста.       — Да, хорошо… — послышался звук ключей. — Здравствуйте, дядя Денис.       — Дядя Денис, здравствуйте! — мигом выбежала Вика.       — О-о-о-о… привет, школота… Мишка, я смотрю: ты вырос! Викуль, а ты прям красавицей растешь! — услышав голос своего возлюбленного, я тут же выбежала в коридор и буквально повисла на нем, целуя. — Ох, родная, я же только с улицы, подожди.       — Фу… — племянники демонстративно сморщились.       — А вы не смотрите! — синхронно ответили мы.       — Да больно надо! Вик, пошли «Наруто» досмотрим, — мальчик пошел в сторону зала.       — Хех… как вкусно пахнет, что готовишь?       — Карбонару.       — Я, кстати, нам винишко купил, а детям — сок, — Денис разделся, передал мне покупки и пошел мыть руки.       — Ты, кстати, мог не приезжать… я бы и одна спокойно посидела с детьми.       — Да ладно, мне без тебя скучно в доме. А тут и еда, и дети — с ними веселее.       — Мадара — это Обито!!! Ого! —воскликнула племянница. — Миша, ты знал?       — Да, я же мангу читал, — ответил ей брат.       — Так, дети, закругляйтесь! Ужин готов! — прокричала я им.        — Сейчас… еще немного.       — Хех… скоро и у нас будут свои проказники, — сказал Денис, открывая бутылку вина.       — Ну да… можно лет через десять, — ответила я, расставляя тарелки с пастой на стол.       — Женька, ты чего? Какие лет десять? Пару годиков, и давай своих, — искренне недоумевал мой благоверный. — Мне квартиру скоро дадут, мы в браке — что еще надо?       — Ну… Денис, я пока не хочу. Мне только двадцать три, мы недавно закончили училище, благо нам повезло, и мы остались в одном городе на перераспределение. Мне по-хорошему еще лет пять без декретов служить.       — Да ты чего? Что мы будем делать все эти годы? С детьми веселее, — парень, открыв вино, начал разливать его по бокалам. — Вон Лизка из твоего потока родила уже. С детьми веселее будет.       — Милый, я просто не хочу.       Я резко открыла глаза и поднялась на кровати.       — Фуф, ну и приснилось же, —обернувшись, я увидела, что на часах только три ночи, но на улице уже было светло.       Давно я не вспоминала прошлую жизнь, да еще и во сне. Живя в этом мире, с годами начинаешь забывать, что было в «прошлой» жизни, а здесь прям все так детально вспомнилось. К чему был этот сон? Может, высшие силы мне показывают, что, не разведись я с Денисом и роди ему пару детишек, продолжила бы спокойно жить дальше, и никакого перерождения не было бы? Или что?       В голове эхом отразился голос племянницы:       — Мадара — это Обито!!! Ого!       К чему это? И первое имя знакомое. Мадара. Память мгновенно подкинула воспоминание.       — Итак, сегодня мы будем изучать историю становления нашей деревни, — сказал сенсей, повернувшись к детям. — Записывайте. Основали нашу деревню два клана: Сенджу и Учиха. Главами кланов на тот момент были Хаширама Сенджу и Мадара Учиха соответственно.       Я помотала головой, искренне веря, что это совпадение. Попыталась лечь спать. Повернулась направо. Потом налево. Раскрыла одеяло. Накрылась им обратно. Попробовала лечь на живот. Положила подушку между ног. Как бы я не старалась, сон не шел. Еще какое-­то время бесполезных попыток не привели к нужному результату.       Поднявшись с постели, я поплелась на кухню, чтобы выпить воды. Спать расхотелось окончательно. Может, пройтись немного, подышать свежим воздухом? Так, глядишь, и устану, успокою свою встревоженную душу.       Быстренько забежав в ванну и проделав утренние процедуры, я накинула на себя первое, что попалось из одежды, шорты да майку, и постаралась максимально тихо выйти из дома, чтобы не разбудить родителей.       Коноха еще спала. Где-то за деревьями начали появляться первые лучи солнца. Трава, цветы, кусты — все покрывалось прозрачной росой. Свежая предрассветная прохлада сочеталась с редкими порывами утреннего ветерка. Немного озябнув, я направилась прямо в парк. На улице было пусто, даже патрульные не повстречались, а то пришлось бы объясняться, почему маленькая девочка гуляет в такое время. Это генинам могут такое простить, но никак не учащимся в академии. Дойдя до пруда, расположенного около парка, я облокотилась на засохшее бревно и просто смотрела вдаль. Вдруг боковым зрением я уловила, что неподалеку идет человек. Я обернулась и увидела Наруто, который с опущенной головой шел по тропинке, весь погруженный в себя. Он даже о камни спотыкался, не видя их перед собой. И что это он гуляет в такое время? Не спится?       — Эй, Наруто! — я активно начала махать рукой, чтобы привлечь его внимание. Мальчишка лишь дернулся и тут же обернулся на звук. Он удивленно посмотрел на меня и мигом подбежал.              — Сакура-чан? А ты чего тут сидишь, даттебайо?       — Да мне не спится, вот и решила прогуляться. Не хочешь составить мне компанию? Присаживайся рядом, — блондин так же, как и я, облокотился на бревно, а я продолжила: — Так… и почему же ты в такое время гуляешь? Тоже не спится?       — Да нет… точнее, да… ну, в общем, и нет… А-а-а! — мальчик взъерошил волосы. — Мне просто кое-что приснилось, вот и не мог потом заснуть.       — Страшный сон или..?              — Ну… я бы не сказал, что страшный. Просто странный и непонятный, даттебайо.       — Расскажешь? Я с удовольствием послушаю, все равно хочу отвлечься.              — Отвлечься? Тебе тоже что-то снилось?       — Не совсем. Я просто не могла заснуть, можно списать на бессонницу. Ну, так что, расскажешь?       Мальчик повозился, видимо, собираясь с силами или мыслями, но, судя по его удручённому виду, снилось ему далеко не приятные сны.       — Я не знаю, как это объяснить. Я будто был в туннеле или в пещере, и там не было выхода, а внизу была вода. Потом, когда я прошел чуть дальше, увидел клетку и глаза…       — Глаза?              — Да, они были большие, размером практически с меня, и красные… Знаешь, форма зрачка была, как у кошек, что ли…       Наруто устремил свой взгляд на пруд, полностью игнорируя происходящие, что было на него не похоже. Обычно он любил рассказывать что-то, глядя собеседнику прямо в глаза, а сейчас он был абсолютно растерян.       — А потом я проснулся, но у меня было такое ощущение, что это что-то важное… — он опять растрепал свои и так непослушные волосы. — Я не знаю, как это объяснить, даттебайо!       — Не переживай! Ты в курсе, что наши сны — это лишь отражение зрительных, слуховых или тактильных чувств. Возможно, до этого ты слышал какие-нибудь страшные истории? Или картинки в журнале увидел? Вот тебе во сне это все явилось, — я попыталась его как-то успокоить и положила свою руку на его, но даже это никак не повлияло на настроение Наруто, он был все так же встревожен.       — Я не знаю… Просто это было так реально, и я ощущал... этот взгляд. Он словно был настоящим, не воображением, — у блондина на секунду расширились глаза, и он продолжил: — Может, меня все сторонятся, потому что считают, что я чудовище, и вот она, моя сущность, проявляется.       — Бред! — воскликнула я. — Хватит говорить ерунду. Я же тебя не сторонюсь, и никакое ты не чудовище, а самый обычный мальчик, каких в Конохе сотни, — не сказать, что я раньше не верила, что Наруто какой­-нибудь демон, но годы дружбы с ним сказались на мне, поэтому все опасения начали рассеиваться.       — Тогда почему на меня все смотрят, словно я убил кого-то, даттебайо? Почему не хотят со мной дружить, сторонятся? Что я такого сделал? — теперь немного оживленный Узумаки начал засыпать меня вопросами. — Я спрашивал у старика Третьего, который приходит ко мне раз в две недели, но он постоянно молчит, и все. Почему? Почему?!       От такого напора мне стало не по себе, мальчик начинал злиться на всю свою жизнь.       — Наруто, я не знаю, но могу с уверенностью сказать, что ты мой друг, — блондин посмотрел на меня благодарным взглядом. — Но… я тоже пыталась узнать, почему к тебе такое отношение, — осторожно сказала я.       — И? Ты что-то знаешь? Скажи мне, Сакура-чан. Скажи.       — Мне кажется, ты как-то связан с девятихвостым лисом. Ну, помнишь, который напал на Коноху? — мальчишка нахмурил брови, а я продолжила: — Просто ты родился в день нападения этого существа на деревню. Вот я и подумала, что люди тебя, скорее всего, винят в этом или считают, что ты проклят… или что-то типа того.       — Проклят? — Наруто был озадачен такими словами. — Родился в один день? И правда, я раньше этого не замечал.       — Наруто, не спеши сразу связывать свое рождение с событиями того дня. Я думаю, просто так вышло, что ты родился в тот день, а люди любят относить какие­-нибудь ужасные события к чему-нибудь другому… Знаешь, есть одна история, которая гласит, что в одной деревне около гор произошла страшная снежная лавина, погубившая многие жизни, а люди просто хотели кого-нибудь обвинить в своем горе. К несчастью одной девушки, в тот день она родила близняшек, поэтому жители деревни возненавидели их и вроде как загубили, но это неточно.       Узумаки долго рассматривал меня, а потом вмиг набычился:       — Это нечестно, даттебайо!       — Нечестно, — кивнула я.       — В чем они виноваты? Просто в том, что родились? Это неправильно, даттэбаё! Нельзя так делать, — возмущение из него лилось водопадом. — И меня тоже ненавидят, потому что я родился в один день с нападением лиса на деревню? Ну откуда я мог это знать?! Если бы мог, я бы лучше родился на день позже! — закричал мальчик, всплеснув руками. Его эмоциональность иногда не знала границ.       — Тише-тише, Наруто, успокойся. Я же ведь просто предположила, может, это неправда, — попыталась я его успокоить. — Может, дело совсем в другом. Возможно, это из-за усов на твоем лице, — мальчишку перекосило, а я попыталась исправиться: — А может, это из-за твоей фамилии.       Блондин удивленно дернулся.              — Фамилии? А причем здесь она?       — Ну… Раньше существовал целый клан Узумаки, а потом его уничтожили несколько деревень, объединившись. По крайней мере, в книгах, которые я читала, так было написано. Я, конечно, не знаю, в чем причина… возможно, они испугались их силы — все-таки вся деревня была заселена одним кланом — или, может, это был политический конфликт.       — Узумаки — это клан?! — удивленно воскликнул Наруто.       — Ты хоть иногда слушаешь Ируку-сенсея? — недовольно спросила его я, и мальчик стушевался. — Он, конечно, много не говорил, но все равно упомянул клан Узумаки и сказал, что шиноби Конохи носят их эмблему в виде красного водоворота на своих жилетах в знак почтения и дружеского жеста.       Наруто выглядел ошеломлённым. Видимо, подумал, что он не какой-то безродный мальчишка, а что за его спиной мог стоять целый клан, и, видимо, далеко не последний.       — Ого… Это так круто, даттебайо! — в миг его лицо просияло, и он начал заваливать меня вопросами: А откуда я их знаю? А какие они были? И что, прям вся деревня один клан? А какие у них есть крутые техники? А они круче Саске? Я лишь отмахивалась и говорила, что многое неизвестно и что пусть он сам попросит в библиотеке книгу по этой теме.       — Значит, мой отец был из клана Узумаки? — спросил он, когда успокоился, и сел обратно на землю.       — Ну, наверное, да, дети обычно получают фамилию от отца.       — Значит, все сходится… — скорее, самому себе ответил мальчик.       — Что именно сходится?       — Я родился в один день с нападением девятихвостого, так еще и ношу фамилию клана, который ненавидели другие деревни, вот поэтому ко мне была ненависть от жителей Конохи.       — Наруто, — я покачала головой, — сколько раз тебе говорить, что это лишь предположение насчет твоего дня рождения. А клан Узумаки, наоборот, почитается в нашей деревне. Так что перестань делать такие умозаключения.       — Тогда почему? — он кинул в пруд один камушек.       Я вздохнула.       — Не знаю, возможно, когда-нибудь все прояснится, — я повторила за ним, бросив другой камень. Плеск воды нарушал тишину. Мы еще какое-то время так посидели. — Уже многие начали просыпаться. Мне пора, не хочу лишний раз волновать родителей тем, что меня не будет дома, когда они проснутся.              — Угу, — мальчик кивнул, а потом показал свою самую яркую улыбку. — Я тоже пойду, теперь мне хочется спать.              — Хех, хорошо… тогда до встречи.       — До встречи.       И мы разошлись в разные стороны.

***

      Если бы мне когда-нибудь кто-нибудь сказал, что такое тяжелое заболевание, как рак, можно вылечить настойками из трав и парой разрисованных листов бумаги, которые просто будут прикреплены к телу, я бы рассмеялась в ответ.       Сейчас же я читаю книгу «Виды болезней и их лечение» и понимаю, что это самая настоящая правда. В книге было представлено точное описание раковых клеток и даже название заболевания было таким же, как в моем мире, вот только лечение в разы отличалось. Не было курса антибиотиков и химиотерапии, никаких операций, и вообще, при желании можно самим себя вылечить. По крайней мере, такая информация была подана в книге относительно этого недуга. И неважно, какая была стадия рака — от него было лекарство. Настойка из трав была чем-то вроде заморозки пораженных клеток, а печати именно «взрывали» их и полностью уничтожали. Местная флора и фауна поражали своими видами растений и их лечебными свойствами, а некоторые и вовсе были как философский камень, дарующий если не вечную молодость, то хотя бы крепкое здоровье.       Многие болезни обходили шиноби стороной. Единственное, чего надо было опасаться, так это вражеских кунаев или техник, в крайнем случае — яда, но никак не гриппа, оспы или рака. Вся ирония заключалась в том, что ниндзя были не вечны, поэтому самая обычная простуда могла надломить их. Насморк, головная боль, температура, кашель — и вот самый крепкий с виду мужчина слег на неделю, а то и больше. Как ни странно, но именно против обычной простуды не действовали никакие настойки или лечащие печати. Даже знаменитая Шосен Дзюцу проигрывала: техника могла лишь ослабить муки болеющего, но полностью вылечить — нет. Но, к счастью, лекарство все-таки было, оно основывалось на употреблении куриного бульона, чая с имбирём и медом и принятии горячих ванн — в общем, все то, что бабушка прописала.       Медики связывают этот феномен с самой чакрой. Чакра — это энергия, и именно она может поддерживать организм на четвертой стадии рака, и человек может до последнего не подозревать о своем недуге. Но чакра абсолютно бессильна перед ослабленным иммунитетом, поэтому человек без закалки запросто может простудиться, расхаживая на улице без шапки зимой или купаясь в холодной воде.       Следующим открытием для меня в области медицины стали средства контрацепции и гигиены в критические дни.       Прокладки и тампоны существовали и были распространены среди обычного населения, но среди куноичи употреблялся некий вид сиропов, которые выпивались в организм, и менструальная кровь сама по себе не шла, при этом никак не влияя на гормональный фон или репродуктивные органы. Все это делалось исключительно для того, чтобы во время задания девушка не выдала себя запахом, ведь многие кланы могли использовать свое уникальное чутье, как тот же клан Инузука. И придумала это все некая Цунаде Сенджу.       А вот контрацептивы были представлены в классическом понимании презервативов, а также существовали особые чаи для мужчин и печати для женщин. Да, именно печати, и, скорее всего, тоже исключительно для женщин­-шиноби, поскольку если на задании девушку схватят враги и захотят воспользоваться ее телом, то плодов вследствие насилия не будет. Для этого раз в месяц куноичи обновляла печать, да и только. Сама печать представляла собой обычный лист, исписанный иероглифами; прикладывали ее к нижней части живота, после чего печать вливалась в тело, и в конечном итоге можно было не волноваться насчет нежелательной беременности.       Кроме того, огромным плюсом было то, что такой вид контрацептивов не влиял на здоровье. И, кстати, их тоже изобрела Цунаде Сенджу. Причем для женщин, которые уходили на миссию — и неважно, в каком возрасте они были — в обязательном порядке нужно было производить такие манипуляции.       Ну что я могу сказать — гении. От обычных противозачаточных таблеток были побочные эффекты, начиная головной болью и тошнотой и заканчивая нарушением менструального цикла и болезненными выделениями. А здесь было продумано буквально всё, и сделали это максимально безопасными средствами. К тому же такие печати я не раз находила у мамы в шкафу вместе с гигиеническими средствами.       С успешной сдачи экзаменов на ирьёнина прошла где-то неделя. Кику-сан сказала, что начнет обучать меня Шосен Дзюцу чуточку позже. Для начала она хотела, чтобы я попрактиковалась на обычных курсах медсестры: перевязка, первая помощь при особом ранении или тяжелом отравлении ядом. На курсах я повстречала девочку с двумя собранными пучками на голове.       — Привет, меня зовут Такахаши Тен-Тен! — воскликнула шатенка с большими карими глазами, словно у лани.       Мы находились в помещении для медперсонала и уже начали готовиться к работе. В комнате был диван, расположенный посередине, шкаф для вещей, причем для каждого работника свой, стол для обеда, плита, а ближе к окну стоял стол для работы. На нем были разбросаны документы.       — Привет, а я Харуно Сакура. Я так поняла, мы будем проходить практику вместе?       — Угу, здесь нет никакой ранговой системы — просто работа, и ничего больше. Если возникнут вопросы, обращайся, я позабочусь о тебе, —сказала она мне пронзительным живым голосом.       — Хорошо, спасибо большое. Ну так что, расскажешь, что предстоит делать?       — Конечно! Смотри, тяжелораненых больных всегда берут на себя врачи, мы их не трогаем. После операций от нас требуется лишь уход и систематическая перевязка. Хотя иногда Кику-сан зовет некоторых учеников к себе и показывает, как оказывать помощь при отравлении ядом, даже если он не знаком тебе.       — Понятно… а сейчас что я должна делать? — обратилась я к ней, застегивая белый халат.       — На столе лежат папки пациентов, практически все из них идут на поправку, поэтому им нужна лишь перевязка. Бери любую, и мы начнём работать. Так как мы все только практиканты, то работы у нас максимум половина дня, — девочка поправила свою повязку шиноби перед зеркалом, а потом спросила: — Ты же ведь последний курс в академии проходишь, да?       — Верно.              — Хе-хе, я просто тебя запомнила. Кажется, ты дралась с каким-то мальчиком, у которого еще собачка была.       — А, ты про это… Это Инузука Киба, он просто обзывался, вот я и решила ему отвесить пару тумаков. Думаю, это его приструнило.       — Хе-хе, так им и надо. У меня в команде есть один мальчишка, Ли, иногда он кажется мне полным дураком: может нести чепуху часами.              — Слушай, а как создаются команды генинов?       — Ну, вроде как в составе команды обязательно должны быть три генина и один наставник-джоунин. Выбирают, если не ошибаюсь, слабого, среднего и сильного генина, чтобы уравновесить силы команды. Хотя могут ориентироваться и на наследственные техники. Ну, знаешь, шиноби из клана Инузука или Хьюга можно задействовать как сенсоров, поэтому из таких людей создают разведывательно-поисковую команду.       — Понятно, — на мгновение я призадумалась. — Через пару месяцев я и сама выпускаюсь, поэтому интересно, в какую команду определят меня. Особых способностей у меня нет, но как медика могут направить в оборонно-­наступательную.       — У меня, кстати, в команде есть мальчик из клана Хьюга. Может, ты слышала о Неджи Хьюга?       — Да нет, как-то не интересовалась.       — Жаль… он считается гением в своем клане. И знаешь, проведя с ним время в команде, я могу с уверенностью сказать, что он оправдывает все ожидания. Хотя и выскочка немного.       Ох и болтушка эта Тен-Тен. Мы вышли из кабинета и направились к первому пациенту. Пока делали уколы, я спросила у нее:       — А в чем его гениальность?       — Кого? А, ты про Неджи. Ну… он очень сильный, и знаешь, у него техники крутые такие. Говорят, что он из побочной ветви клана и ему многое нельзя изучать, но он нашел способ, чтобы обойти эти запреты.       — А разве на изучение техник внутри клана влияет то, кто из какой ветви происходит? — о главной и побочной ветвях я знала, Ино не раз рассказывала, что у нее в клане тоже такое есть. Вот только Хьюга слишком серьёзно к этому относятся, и поговаривают, что побочная ветвь этой семьи словно рабы. Но я не думала, что это будет распространяться и на обучение.       — Конечно, главная ветвь клана изучает новые техники по свиткам, к которым Неджи не имеет доступа. По крайней мере, однажды он упомянул это в разговоре. Главная ветвь Хьюга наравне с Хокаге, и там еще что-то связанно с чистым глазом, или бьякуганом, и поэтому все у них так делятся. В общем, как-то так.       — Понятно…       Я перебрала ампулы, и мы направились в другую палату. Идя по коридору, я спросила:       — Тен-Тен, слушай, а почему ты вообще пошла на курсы медика?       Девочка мечтательно запрокинула голову и устремила взгляд в потолок.       — Знаешь, я хочу стать знаменитым медиком, как Цунаде Сенджу. Она является одной из Трех легендарных Саннинов и единственной женщиной-врачом, которая дошла до ранга S и может выходить на передовую, если случится война, — шатенка посмотрела на меня, — вот поэтому я и пошла на медика. А будучи в команде с таким гением, как Неджи, я еще больше захотела осуществить свою мечту. Я не хочу быть обузой для моих товарищей, хочу быть равной… А ты?       Я усмехнулась.       — Ну, у меня желание попроще: я не хочу тупо умереть и быть расходным материалом в случае войны… и я не особо хотела становиться шиноби, выходить на миссии, поэтому пошла на врача. Вот как-то так.       — Серьёзно? — казалось, я слегка разочаровала ее. — Если ты не хотела стать шиноби, то почему пошла обучаться в Академию?              — Ну, во мне обнаружили неплохой запас чакры, да и родители были в прошлом ниндзя, поэтому выбора не было, — мы дошли до следующей палаты, там нас ждал молодой шиноби, не больше двадцати лет, у него была сломана нога после миссии. Сам мужчина был пепельноволосый, а его лицо закрывала маска, практически не давая возможности нафантазировать, какие у него черты лица.       — Хатаке Какаши, сегодня мы будем менять вам бинты, — обратилась к нему Тен-Тен. — Это наша новая практикантка Харуно Сакура.       Я кивнула ему.       — Ма-а… какие нынче молодые медсестры пошли, — он скользнул по нам взглядом и продолжил читать книгу.       Когда мы закончили перевязку и вышли из палаты, шатенка не удержалась и всё-таки спросила у меня:       — То есть ты вообще никогда не хотела быть шиноби? Я к чему спрашиваю, Кику-сан как-то хвалила тебя, сказав, что у тебя хороший контроль чакры, да и я видела, что в Академии ты многих побеждала на спаррингах.       — Ну а смысл мне им становиться? — я вздохнула. — То есть по понятным причинам я буду шиноби, но максимум дойду до звания чуунина и оставлю эту профессию. Понимаешь, у меня нет именитого клана за спиной, чтобы хоть какие-то техники знать и спокойно применять их. Но даже не в этом проблема. У меня очень маленький запас чакры, а на одном холодном оружии далеко не уйти, всегда нужно иметь козырь в рукаве. Вот полетит в меня, например, огненный шар — кунаем я не отобьюсь. Поэтому лучше быть медиком, так спокойнее.       — Огненный шар ты действительно не отобьешь кунаем, — деловито кивнула девочка, — но благодаря Каварими но Дзюцу сможешь уйти от атаки.       — Я же образно выразилась…       — Да я понимаю, — отмахнулась от меня Тен-Тен. — Просто раньше я тоже думала, что дело только в большом запасе чакры. Но по факту это не так. Какой толк от чакры, если ты не сможешь ее контролировать? Это раз. Два — не все люди могут использовать чакру. Точнее, есть и другие техники. Знаешь, если много трудиться…       — То станешь более выносливым или научишься быстро бегать. На одних тренировках в этом жестоком мире не выжить, — перебила я ее.       Желание становиться ниндзя угасало у меня с каждым днем все больше. Максимум дотяну до чуунина, а дальше — в папин бизнес, хватит с меня необдуманных смертей. Это не мультик, где ты главный герой и в конце получишь силу от бога. Это жизнь, и я бы не хотела ее так растрачивать, тем более мне дан второй шанс.       — Ха, скажи это моему наставнику. Гай-сенсей вообще не использует чакру, но при этом является элитным джоунином.       Я посмотрела на нее, в уме прикидывая, что, возможно, он дядька большого размера или имеет какую-нибудь удивительно непробиваемую кожу. Раз не использует чакру, значит нападает напрямую и, скорее всего, без суперзащиты. Шиноби в принципе стараются одеваться легко для быстрого передвижения.       — Как он может не использовать чакру в битве, если, конечно, он не дерется против обычных людей? — скептически выгнула я бровь.              — Ну… у него есть чакра, но он вроде как не может использовать ниндзюцу и гендзюцу, а только тайдзюцу. И, кажется, его техники связаны с кровью. Этому он начал обучать Ли, тот тоже такой.       — Из какого он клана?       — Не из какого.       — Может, у него уникальный Кеккей Генкай, и поэтому он как-то использует кровь?       — Да не-е… — протянула шатенка. — Тогда бы он не смог передать эти техники Ли - тот ему не родственник. Хотя если бы ты его увидела, то подумала, что он его внебрачный сын, хе-хе       — Может, так оно и есть.       — Не-е… они хоть и похожи внешне, но нашему сенсею двадцать семь лет, а Ли уже тринадцать. Вряд ли он его заделал в четырнадцать, мне вообще кажется, что он женщинами не интересуется.       — Он любит голубые цвета? — со смешком спросила я.       — Ха-ха, думаю, нет. Он тоже по женщинам, только тренировки любит больше, — усмехнулась Тен-Тен. — Ох, Сакура, если бы только хоть один раз побывала на наших тренировках… это настоящий ад, даже Неджи устаёт, а ведь он тоже тот еще трудяга.       — Ваш сенсей настолько строг?       — Хе-хе, в нем есть многое, но точно не строгость. Он довольно-таки неплохой: всегда выпрашивает для нас у Хокаге хорошие миссии, иногда угощает нас обедом, дает советы. Даже Ли вон передает свои техники. А мне сказал пробовать себя в Фууиндзюцу, говорит, такие мастера очень ценятся, — на последних словах Такахаши зарумянилась.       Я внимательно слушала и что-то подмечала для себя. Например, что есть возможность стать сильной, не используя чакру. Внутренний мерзкий червячок, отвечающий за амбиции, начал буквально вопить.       В прошлой жизни мне нравилось ставить для себя немыслимые задачи и пытаться их достичь. Стать военным? Без проблем, налягу на учебу и физподготовку. Дойти до звания мастера спорта по художественной гимнастике? Легко, буду больше тренироваться. Но разорванная грудная клетка и потеря возможности увидеть близких немного остужают пыл.       Этот мир мог позволить радоваться любому человеку, кто когда-нибудь хотел увидеть магию. Вот только проблема была в том, что эту магию могли использовать против тебя. А я лишь букашка среди всех шиноби со своим запасом чакры, которого хватит на пару техник замен да перевоплощений, и всё — падай в обморок. Таких, как я, политики называют расходным материалом, пушечным мясом; таких, как я, не будут спасать по первой необходимости в случае, если попаду в плен.       Я, конечно, не спорю, могут быть люди, которые без связей и особых талантов добивались многого, но это было в моем прошлом мире, здесь же так не работает. Того же Хокаге, представителя клана Сарутоби, за глаза называют профессором и говорят, что он самый сильный шиноби в деревне. Четвертый Хокаге, Минато Намикадзе, вроде как не из какого-то известного клана, но у него имелось хорошее количество чакры, и он обучился какой-то особой технике, позволявшей ему быстро двигаться. По крайней мере, так говорят, а там — не знаю.       В любом случае в этом мире необходимы хоть какие-то врожденные таланты, и желательно, именно геномы, чтобы чего-то добиться, поэтому я прогораю…              — Тен-Тен, Сакура, вот вы где, — навстречу к нам шла Кику-сан. — Я как раз вас искала, а точнее, Сакуру.       Мы обе уважительно поклонились ей.       — Здравствуйте, что-то случилось? — обратилась я к ней.       — Нет, ничего, не переживай. Ты должна пройти кое-какие тесты, чтобы проверить твои способности в области гендзюцу. Поэтому, Тен-Тен, — она повернулась к ней, — ты могла бы закончить без Сакуры?       — Конечно, сенсей. До встречи, Сакура.              — Пока.       Шатенка пошла и дальше проводить обход.       — Ну что, пошли?       Я кивнула, и мы отправились в кабинет Кику-сан.       — А что за тесты? — поинтересовалась я.       — Ничего серьёзного, мы проверим твою предрасположенность к стихиям.       — А разве это не проверяют, когда становишься генином?       — Понимаешь, к стихиям также относятся энергии Инь и Ян. Но так как ты уже практически ирьёнин, то можем проверить и другое.       Мы зашли в кабинет, и затем Кику начала доставать некоторые листы и печати.       — Так, смотри: в этот лист вливаешь чакру, и то, как он себя поведет, определит, какая природная стихия соответствует твоим способностям. А вот с этими печатями проделаешь то же самое, и то, как они загорятся, определит твою предрасположенность к Инь или Ян.       — Хорошо, — я начала вливать чакру в листок. — Кику-сан, а какая у вас природная стихия? — полюбопытствовала я.       — Только вода, но я практически ее не использовала…       Листочек под моей рукой намок.       — Отлично, у тебя тоже вода. Будет легче выводить яд с помощью водных техник. Попробуй еще раз, — она подложила другой листок, и он вмиг начал гнить и рассыпаться. — Надо же, еще и земля! Хм, в медицине вряд ли сможешь применять, но в быту силы шиноби стихии земли отлично подходят для защиты.       Я проделала еще несколько манипуляций, но листы становились только мокрыми или рассыпались. Так и определили, что вода и земля мои основные стихии. Что ж, довольно-таки приятно. Жалко, из-за чакры не смогу много использовать.       — Теперь вливай чакру в печати, — я послушно сделала то, что меня просили, и в этот момент печать под моей рукой буквально загорелась ярким светом. Я посмотрела на Кику-сан, и та тоже была удивлена не меньше меня. —Такого просто не может быть! — сказала она больше самой себе.       — Что-то не так? — меня слегка озадачило выражение ее лица, но она, видимо, не собиралась отвечать на мой вопрос, поэтому я повторила: — Кику-сан, что-то не так?       — Это невозможно, такого просто не может быть, ты слишком мала.       — Кику-сан, да что не так? Объясните.       — Все не так, Сакура… — она откинулась на спинку стула и начала медленно качаться, продолжая при этом смотреть на печать, от которой я уже давно убрала руку, и та перестала светиться. — Я, конечно, подозревала, что ты способная девочка, но чтобы настолько. Даже у Учих такого не было, а они ведь мастера в этом плане. Хм… — в кабинете воцарилось молчание, а потом женщина резко распахнула глаза и встала со стула, направившись к шкафу. — Подожди, я кое-что должна проверить.       Она поочередно начала перепроверять медицинские карты, злясь и шепотом проговаривая: «Ксо, не то…»       Наконец добравшись до нужных двух карт, она раскрыла обе и начала читать, сравнивая написанное в них. Я заметила, что эти карты принадлежали моим родителям.       — Кику-сан, может, все-таки объясните. Я не понимаю, что произошло.       — Ох, да, конечно. Извини, что я ушла в себя. Так, с чего же начать… — она наконец села за стол. — Смотри, каждый шиноби проходит такие проверки на определение стихий, но именно стихию Инь и Ян мы вписываем в медицинские карты. Это сделано для того, чтобы подобрать нужную печать для лечения в случае использования техник Ян или же когда вражеские шиноби могли бы использовать печати подчинения. Это довольно трудная операция, чтобы вывести их… но не суть. Так вот, сейчас ты вливала свою чакру в печать, и она должна была показать твою предрасположенность к Инь или Ян. Видишь, — она указала пальцем на белый индикатор, который слегка загорелся, — эта печать отвечает за стихию Ян. Ее можно использовать в техниках, основанных на физической энергии, которая управляет жизнеспособностью. Например, клан Акимичи применяет Ян для техник по увеличению тела, — я слабо кивнула. — Так вот, у тебя она слабая, точнее, обычная. Она в принципе у многих никакая, в основном ее использовали потомки Сенджу. А вот видишь этот иероглиф? — Кику-сан провела пальцем по тому листу, который очень ярко светился, когда я поднесла к нему руку. — Эта печать отвечает за стихию Инь. Это техники, которые основаны на духовной энергии, управляющей воображением. Может быть использована для создания формы из небытия. Кланы Яманака и Нара используют ее в своих техниках. Но главной категорией техник стихии Инь является гендзюцу…       — И? У меня к ней что, предрасположенность?       —Да, причем очень хорошая. Нет, она идеальная. Хотя подожди… — Кику-сан нахмурилась и опять пошла к тумбе, начав перебирать различные документы на самых нижних полках. Было видно, что те папки практически не извлекались, и вид они имели потрепанный. На карточке я прочитала «Учиха Шисуи». — Да, определенно схожи, но все равно не так, — говорила самой себе женщина.       — Сенсей, зачем вы достали карточки моих родителей?       Женщина вернулась за стол.       — Понимаешь, Сакура, у твоих родителей есть предрасположенность к гендзюцу, причем очень хорошая.       — Да, мама говорила, что она, когда была шиноби, использовала в основном слабые, но миражи.       — Да… верно, и у отца, и у матери есть к этому талант. Логично, что и тебе это передастся, но не в таком объеме.       — Я вас не понимаю…       — Видишь ли, Сакура, твоя предрасположенность слишком высокая. Её можно приравнять к уникальному геному, — вот тут уже я начала удивляться. — Я сказала, что кланы Яманака и Нара используют Интон для своих техник, но также клан Учиха были мастерами по высвобождению Инь из-за их уникального Доудзюцу Шаринган. Это Доудзюцу позволяло им создавать такие гендзюцу, что, наверное, только медик уровня госпожи Цунаде или вообще Первого Хокаге могли развеять ее, — мои нахмуренные брови были в разы красноречивее слов. — Так вот, даже при жизни у представителей клана Учиха я не видела настолько огромную совместимость с Инь. Разве что похожая была у Учиха Шисуи, но у него был очень сильный Шаринган, и даже вражеские шиноби знали об этом. Его гендзюцу называли неповторимым…       — Так причем здесь я?       — Притом, что он клановый шиноби с сильным Доудзюцу, но даже в таком возрасте он не мог похвастаться такой совместимостью. Просто… понимаешь, я бы поверила, будь передо мной взрослый человек лет сорока, но не маленькая девочка.       Я постаралась скрыть свое волнение из-за ее слов. Взрослый человек, значит. По сути, это логично: я явлюсь взрослой, мне к общему счету уже практически сорок шесть лет плюс перерождение. Можно ли это считать уникальностью в стихии Инь?       — Это как-то вредит мне?       — Нет, конечно, нет, — замахала руками Кику-сан. — Скорее, наоборот, делает тебя исключительной. Были случаи, когда у обычных родителей рождались дети с каким­ нибудь геномом. Как говорят, проснулся после длительной спячки. Возможно, у семьи Харуно были такие предки еще во времена войны кланов, которые могли похвастаться такими силами.       — Ну, то, что есть такая предрасположенность, это, конечно, круто. Но толку от нее? У меня все равно мало чакры, и техники иллюзий очень много забирают ее.       — Хм… ну, например, в медицине ты можешь спокойно без всяких трудностей использовать Инью Шомецу, да и увеличить резерв чакры с возрастом ты тоже сможешь. Так что неплохие техники гендзюцу уровня А или, учитывая твои таланты, уровня S, — я скептично подняла бровь. — Да-да … не смотри на меня так, я правда думаю, что такой геном достаточно задействовать всего раз, чтобы сразить врага.       — Ну, не знаю…       Такое неожиданное открытие немного путало мои планы на будущее. То есть благодаря перерождению я обладаю некой особенностью? Над этим явно стоит поразмыслить.