***
Оказавшись один на один с Занзасом, фея предпочла помалкивать, пока ей не будет дозволено говорить, ведь видя в каком настроении пребывает босс, она понимала, что лучше не вмешиваться в ход его мыслей. — Ну и что молчишь? — задал неожиданный вопрос мужчина, переводя тяжелый взгляд с бара на стоявшую перед ним Блум. — А что мне надо говорить? — Например то, почему ты позволяла себе болтать на собрании, когда я обсуждал с офицерами вполне серьезные проблемы семьи. — лениво закинув нога на ногу, ответил Скриани, не сводя пытливого взгляда с собеседницы. — Я всего лишь уточнила где капитан. — Настолько не терпелось узнать? — ухмыльнулся мафиози, обнажая белые звериные клыки. — Он мой начальник, сразу же после вас, а теперь… Его место занял Леви — а — Тан, ход мыслей которого я не очень понимаю. Мне тяжело с ним работать. — А у нас не бывает легкой работы! — крикнул Занзас и Блум поняла, что сказала нечто непозволительное, — и ты будешь работать с тем, кого я поставлю! Немного склонив голову в подобии японского поклона, фея сказала: — Разумеется, босс… — Неужели успела привязаться к этому патлатому мусору?! — Нет, босс. — соврала фея, понимая, куда клонит вариец. Ей вовсе не хотелось еще больше подставлять хорошо относящегося к ней капитана, который, пропал по ее вине. Видимо, вездесущего Занзаса вовремя оповестили про их небольшое баловство, явно ему не понравившееся. Ну а как же иначе? Он же единственный достойный кандидат для всех любовных игр и флирта, а тут, неожиданно его обошел самый ближний помощник. «Это просто потому, что он более человечный» — про себя подумала фея, переминаясь с ноги на ногу. — Я не верю тебе. — неожиданно отозвался мужчина, смеряя ее взглядом, — вообще не склонен доверять бабам, как уже и говорил. — на несколько секунд он замолчал, словно давая возможность ответить на его достаточно обидную колкость. Конечно она была девушкой. Единственной среди всего их сумасшедшего коллектива, за что ей приходилось расплачиваться недвусмысленными намеками и колкостями, однако, как и говорил Луссурия, это стало ее преимуществом, которым она успела научиться пользоваться хотя бы наполовину. — Это ваше право, босс, верить мне или нет. Мое дело сказать как есть, а вывод — за вами. — коротко ответила девушка, не желая продолжать разговор, но мафиози как назло не отпускал ее, словно хотел услышать еще что-то. — Надо же… Какая сговорчивая ты стала. Что ж, тогда ты явно не откажешься от небольшой работки на благо Варии. — неожиданно сменил тему Занзас и Блум посмотрела на него с плохо скрываемым интересом в глазах. — О какой работе вы говорите? — Скуало же успел немного натренировать тебя? — не слыша ее вопроса, продолжал он и фея кротко кивнула. Действительно, длинноволосый капитан изредка уделял ей время по вечерам, чтобы она могла обращаться с самыми банальными видами оружия и постоять за себя, но сейчас, подобные сведения, сказанные варийским боссом не сулили ей ничего хорошего. — У нас есть противник — семья Вонголы, во главе которой должен встать сопляк Тсуна. Так вот, мне надо чтобы ты забила ему голову каким-нибудь дерьмом, лишив возможности думать о его мафиозных обязанностях, а после, привела ко мне. — Вы что… Я не такая… — начала противиться девушка, когда смысл сказанных им слов стал доходить до ее разума. — Ты сделаешь все, что я тебе скажу. — жестко отрезал вариец. — И не вздумай сбежать, попросить о помощи или предать меня. Последствия подобных действий ты не сможешь вообразить в самых ярких своих фантазиях. Несмотря на то, что Занзас не дал ей никакой конкретики, она поняла: он может убить Скуало. «Да какое мне дело до этого блондина? Надо спасать себя и бежать на все четыре стороны» — возопил внутренний голос, но мощный поток воспоминаний смыл его, указывая на все положительные дела, которыми поддерживал девушку капитан. Она не могла отрицать, что он был очень крикливым и агрессивным, нетерпимым и злым, но… Как много раз он помогал ей, пусть скрыто, незаметно, но помогал… Именно он был тем человеком, который стал обучать ее самообороне и обращению с оружием. Разве нужно было ему — офицеру Варии, возиться с ней, обыкновенной девушкой? «Моя совесть не позволит оставить его в беде. Тем более, в которую я его и упекла» — мысленно вздохнула Блум и ответила: — Я никуда не побегу… — Отлично. За тобой постоянно будет наблюдать куратор. Иди. — махнув рукой, Занзас дал понять что разговор окончен и опустив голову, Блум вышла из коридора, где ее уже ждал Леви — а -Тан. Скриани не любил оставаться наедине со своими мыслями, поэтому непозволительно часто употреблял алкоголь. Чем выше степень опьянения, тем больше «тонут» неугодные воспоминания и ощущения в нем, ведь он так ненавидел анализировать произошедшее, копаться в собственных поступках и давать им оценку. Некогда он утвердил для себя самого, что всё сделанное им — верно и не подлежит оценке со стороны. С тех пор так и жил, внушая приближенным священный ужас и вгоняя их в панику одним своим взором, но теперь… Почему он стал думать над произошдешим? «Разумеется она поняла, что Скуало у меня и я не отпущу его, пока она не выполнит моих указаний. Я видел по ее глазам, что она все поняла, — сложив руки замком и подперев ими подбородок, рассуждал Скриани, — только… Какого черта для меня стало иметь значение, чем она занималась с этим патлатым мусором? И почему именно эту соплячку я отправил на забой к Вонголе? Они же как пить дать поймут, что ее кто-то подослал. Хотя… Может и не поймут. Человек неподготовленный, сразу видно. Они же будут ожидать, что я пришлю какого-нибудь чертовски охрененного киллера чтобы потревожить их задницы! Тем более, на ее смазливую мордашку купится кто угодно…»***
— Ты все поняла, что тебе надо сделать? — грубо развернув фею к себе лицом осведомился Леви — а — Тан. «Сама невозмутимость и исполнительность… Какая же тварь.» — мысленно «облагородила» его Блум, смотря в черные бесчувственные глаза. Они сидели в машине и план ей не особо нравился, но иного выхода не было. — Да… Поняла. — устало вздохнула фея, отстегивая ремень безопасности. Ей предстояло совершить практически каскадерский трюк, только, без единой страховки, уповая на волю Всевышних и собственную удачу. Просидев около двадцати минут в полнейшей тишине, Блум чувствовала как словно струны гитары натянулись ее нервы в ожидании сигнала. — Вон они. — наконец сказал Леви и внутри девушки все оборвалось. Посмотрев в его лицо, она хотела увидеть хотя бы небольшую толику поддержки, но оно как обычно, не отражало ни единой эмоции. Включив зажигание, Леви — а — Тан разогнался с пустыря на котором они стояли и лихо вывернул на проезжую часть, ловко маневрируя между другими участниками движения. Чем ближе они подъезжали к назначенному месту, тем сильнее билось сердце Блум. Она чувствовала безысходность и опасность от которых хотелось выть и плакать, но рядом не было никого, кто мог бы понять состояние несчастной в эти роковые секунды. — Давай! — скомандовал Леви, но тело феи неожиданно оцепенело от ужаса, — чего ты ждешь, прыгай! Я сбавил скорость, черт тебя подери, дура! Прыгай мать твою! — орал мужчина, впервые потеряв контроль над собственными эмоциями. «Я должна… Чтобы спасти его… В благодарность…» — пронеслось в голове Блум, и, закрыв глаза, она открыла дверь и на ходу выпала из машины, которая сразу же дала по газам, скрывшись из вида остолбеневших от ужаса прохожих. Резкая боль пронзила каждую клеточку тела феи и она услышала как душераздирающий крик вырвался из ее груди, смешиваясь с чужими криками и образуя невообразимый поток огненной агонии и хаоса, в эпицентре которого оказалось ее жалкое существо. Блум почувствовала как из уголков рта потекла теплая, вязкая жидкость, а на губах появился металлический привкус. — Как вы? Что произошло?! — услышала она где-то сбоку обеспокоенный голос и перед ее лицом появились участливые и испуганные глаза молодого юноши. «Это…он… Тсунаеши…» — пронеслось в голове феи, чувствующей облегчение, прежде чем тьма накрыла ее с головой.***
— Шамал, тебе что, сложно еще раз проверить, жива она или нет?! Десятый приказал! — Мне не надо дважды повторять просьбу по осмотру девушки. Тем более, такой прехорошенькой. — манерно проворковал мужской голос и Блум почувствовала как ее руки коснулось нечто ледяное, от чего она резко открыла глаза. Яркий свет на несколько мгновений ослепил девушку, заставив зажмуриться и слабо простонать. — Джудайме, она жива — жива! Джудайме! Блум услышала как вокруг нее стуча ботинками, стучат многочисленные люди. — Шамал — сан, спасибо вам. Вы совершили чудо… — услышала ты знакомый голос и открыла глаза. Перед лицом феи столпилась целая куча народу — все мужского пола и достаточно молодые. Многих она помнила по фотографиям, которые ей показывал Леви — а — Тан перед заданием. «Самый первый — Савада Тсунаеши — самый главный объект, порученный мне в качестве задания. Он молод и симпатичен, лицо не выражает каких-либо очевидных признаков ума или хитрости, а вот второй… Его правая рука — Гокудера Хаято… Мне говорили, что он достаточно агрессивен и на все готов ради своего босса и его благополучия. Женоненавистник. Очень ревностно относится ко всему кругу общения своего драгоценного Десятого. Вон тот, простоватого вида парень, Ямамото Такеши. Леви сказал, что парнишка достаточно хорошо обращается с мечом, но на этом все. Дружелюбен, неагрессивен и прост в общении. Любит заводить друзей и его очень просто обмануть. А этот мужик… Кажется, их доктор Шамал. Лютый бабник, но далеко не дурак, если его разозлить. Надо быть осторожнее… Не хватает только одного экземпляра — маленького учителя Савады, о котором меня предупреждали. Говорят, что он зрит в самые души и бесполезно обмануть его, но… Мне придется это сделать ради благополучия Скуало и его спасения. Я должна отплатить долг…» — Как вы себя чувствуете? — прозвучал словно вдалеке вопрос и Блум попыталась приподняться. — Лучше… Спасибо… А где я? — невинно хлопая глазами, прошептала Блум, осматривая свое новое окружение. — Вы у меня дома, но не беспокойтесь… Как только вы поправитесь, то сможете вернуться к себе. — Это же… это же вы спасли меня тогда… После того как я… — прошептала фея, выжимая из своих глаз слезы, — как я благодарна… Спасибо, спасибо… Парень раскраснелся и запинаясь, ответил: — Я ничего такого не сделал… Рядом были мои друзья и по-честности, они сделали намного больше… — Спасибо и вам. — покраснев кивнула Блум, вновь осматривая собравшихся. — Ну что вы… Не стоит… — стало доноситься с разных сторон. — Вообще, Тсунаеши — сан скромничает. Это он спас! — заключил Гокудера и фея про себя отметила: «Конечно… Как ты мог даже тут не услужить своему сопливому Десятому» — сама не зная почему, столь резко подумала фея, но в ней бурлило некоторое отвращение к явно слабому мальчишке. Возможно, потому что девушке приходилось тратить свое время на то, чтобы играть ненавистную ей роль или потому что пришлось выпасть из машины, когда было так страшно. Им неведома та боль и страх, что она хранит в собственном сердце. Преодолевая боль, фея поднялась с кровати и поклонилась. — Меня зовут Блум Мия. Мне очень приятно познакомиться с вами и я счастлива благодарить всех за спасение. Особенно… вас… — и развернувшись, фея устремила свой взор прямо в глаза молодого и неуклюжего парня и вновь склонилась в поклоне. — Что вы… Блум — сан. Мне так неловко… — промямлил Тсунаеши, — пожалуйста, поправляйтесь! — Та-ак, ребятки. Пора вам дать красавице отдохнуть! Потом зайдете. — стал выпроваживать собравшихся Шамал и обратившись к самой Блум, добавил, — я зайду к тебе позже, а сейчас — спать! Здоровый сон — залог здорового самочувствия. Оставшись наедине с собственными мыслями, Блум долго думала о ситуации, в которой она оказалась. Ей было омерзительно это место, эти многочисленные лица и сам молодой парень, которому ее отдали на закланье словно игрушку.***
Несколько недель, которые фея провела в специально отведенной для нее комнате, тянулись целую вечность. Каждый день она просыпалась с единственной мыслью «поскорее начать и закончить отведенную ей миссию». Все это время ее ни разу н навещал Тсунаеши, что внушало девушке огромные сомнения. «Что если я вспугнула его при первой встрече? Что если была слишком настойчива и сказала то, к чем он не был готов? " — теребя край платья, думала Блум. Эти мысли «убивали» ее, не давали здраво оценивать ситуацию и она молила всех Высших богов чтобы он хотя бы еще раз пришел к ней. Каково же было ее удивление, когда в один из дней, дверь открылась и в комнату вошел он — Савада Тсунаеши. В руках он держал пакет с фруктами и небольшой букет цветов. «Вернулся…» — пронеслось в голове феи и она сдержанно улыбнулась, поднялась с кровати и поклонилась. — Тсунаеши — сама… Вы пришли… Парень неуклюже поклонился в ответ и его без того взлохмаченные волосы взъерошились еще больше. — Блум — сама, я так рад что вам намного лучше. Простите что я… — на последних словах он замешкался и фея поняла, что его, известное всем смущение, начало брать верх над его эмоциями вновь. — Не извиняйтесь. Я очень рада, что вновь вижу вас. Тсунаеши — сама, позвольте поговорить с вами откровенно. — решила пойти ва — банк Блум, понимая, что ее время истекает. Девушка подошла ближе и Савада удивленно вскинул брови, не смея оторвать восхищенного взгляда от небесных глаз рыжеволосой феи, смотрящей на него столь преданно, что дух парня захватывало: как могла такая прекрасная девушка смотреть на него так, как никто не смотрит. Даже Гокудера. «Мне кажется, что ее глаза отражают необычайное доверие, которого я не заслуживаю… Ни один из моих знакомых не смотрит на меня так, чтобы я сам мог ощущать себя значимым… Мне так нравится это ощущение… Оно столь манящее и необъяснимое, что я… Я должно быть готов вечность стоять так…» — проносились в голове Тсунаеши шальные мысли, пока он, не смея отрывать взгляда от собеседницы, утопал в необъятной синеве ее глаз. Блум всеми силами использовала некогда проходимую ей иллюзорную магию, чтобы окунуть этого босса — молокососа в те райские кущи, которых никто иной не мог предоставить ему. Тем более, мужчины. Она хорошо помнила слова своего хитрого приятеля Луссурии, прекрасно понимающего мужскую психологию и им теперь следовала. Видя, что Савада подошел к необходимой ей точке «понимания», она взяла сумки и цветы, откинув их в сторону и прошептала: — Тсунаеши — сама… Я понимаю, что вы очень заняты своими делами, но прошу — не выгоняйте. У меня нет дома и если сейчас подходит время покидать мне отведенное столь благосклонно место, то я… просто окажусь на улице… — шептала Блум, обдавая лицо замершего в удивлении парня, обжигающим дыханием. Схватив его за руки, она добавила, — я умею делать все: готовить и убирать, сервировать стол и ходить за продуктами. Тсунаеши — сама… Прошу вас… Фея ни на секунду не останавливалась в своих мольбах и попутно использовала все известные ей заклинания, могущие склонить парня на сторону ее решения. Она видела в его глазах сомнение и наседала еще больше. — Блум — сама… — дрожащим голосом, начал было он, но девушка перебила его. — Можно просто Блум… Окончательно зардевшись, Тсунаеши нерешительно кивнул и добавил: — Б-блум… Доктор Шамал в самом деле сказал, что вы пошли на поправку и можете быть совершенно свободны, но… Если вас не оскорбит предложение, жить в моем доме… Единственный недостаток — там всегда собирается очень много народа и достаточно шумно, но если это не смутит, то я… — Тсунаеши — сама! — не дав ему договорить, вновь перебила Блум, чтобы тот не передумал и внутренне выдохнув, поцеловала его так страстно, что у парнишки напрочь перехватило дыхание, — я никогда еще не была так счастлива как сейчас… — отпрянув от молодого мафиози, прошептала она и покраснела, всеми силами изображая смущение. Теперь она могла быть уверенной в том, что парень попался на крючок и ей необходимо только укорениться прочнее в его, так называемой семье.***
— Джудайме, что это значит? — удивленно вглядываясь в лицо недавней «спасенной», спросил динамитный мальчик. — Гокудера, ты же помнишь, Блум-саму? Мне стало известно, что у нее нет дома и теперь, я решил, что она будет жить тут. — более уверенно ответил Савада, которого нежно под руку держала рыжеволосая бестия. Обомлевший от такого поворота событий, Хаято, не смел ничего возразить своему боссу и только в шоке смотрел то на него, то на незнакомку, так лихо втесавшуюся в доверие к его обожаемому Десятому. — Тсунаеши — сама, должно быть, вы очень устали, — проворковала фея, заботливо усаживая разомлевшего Саваду в кресло и подавая ему чай, — если будет угодно что-то еще, то… только скажите… — прошептала Блум, томно смотря в глаза мафиози. — Блум, может составишь мне компанию? — спросил Тсунаеши, зная, что его новая знакомая всегда поддержит любое его начинание и никогда не оговорит как другие девушки. Ему нравилось то чувство уверенности и спокойствия, которое она дарила, когда находилась рядом с ним. Не требуя ничего взамен, она всегда преданно заботилась о его благополучии и не отказывала, когда он предлагал ей присоединиться к чаепитию или выпивке саке. — Разумеется, Тсунаеши — сама. Все, что вы пожелаете… — присаживаясь рядом, ответила девушка, скромно опуская глаза в пол. Она знала, что Гокудера недолюбливает ее, а потому, старалась быть намного более осторожной, как ее учили в Варии. — Гокудера — сама, быть может вам тоже налить чай, если вы желаете? — предложила Блум, но вместо добродушно ответа, получила лишь презрительный взгляд сероволосого мафиози, который удалился прочь, хлопнув дверью. Хаято с трудом мог сдерживать свои эмоции и беспрестанно курил, расхаживая по комнате. Он все никак не мог понять, каким образом какой-то рыжей вертихвостке удалось всецело заполучить внимание босса. Переполняемый самыми гневными эмоциями, на которые только было способно его сердце, Гокудера решил пойти на преступление против Савады. Докурив, он стал наблюдать за домом Тсунаеши. Через полтора часа, дверь открылась и оттуда выбежала стройная, высокая фигура — это и была ненавистная Хаято Блум. Он прекрасно знал, что каждый день, в одно и то же время она ходила в кафе, где покупала любимые сладости Тсунаеши. Она ни разу не пропустила подобного похода, и, сегодняшний день не стал исключением. Не смотря по сторонам, она порхала по давно известному для него маршруту, не замечая пристроившуюся по пятам фигуру. Когда фея проходила мимо переулка, сильные руки жестко схватили ее за плечи и затащили в темноту. Только успев вздрогнуть, Блум уставилась в неизведанную черноту, силясь рассмотреть своего захватчика. Неожиданно, она увидела злые, зеленые глаза и сразу узнала — Гокудера… Страх обуял все ее существо, ведь она видела — парень не собирается шутить с ней, а значит, может ударить или вовсе убить. — Гокудера — сама… Что вы… — Молчать! — гаркнул мафиози, продолжая сверлить неприятельницу глазами. Как он мечтал уничтожить эту ведьму, стереть ее с лица Земли и из мыслей Джудайме, но она… Словно ничего не понимала и смотрела на него испуганными, невинными глазами. — Хотите убить меня? Воля ваша, я не буду сопротивляться… — прошептала фея, подавая знак толкущемуся неподалеку Леви — а — Тану, готовому устранить любого, кто встанет на пути выполнения единственно важной для Занзаса цели. — Убить… С чего ты взяла, глупая женщина?! — вспылил Хаято, отпихивая от себя девушку. В его сердце боролось два непонятных чувства: он жаждал того, чтобы ведьма провалилась сквозь землю и больше не досаждала своим навязчивым присутствием Джудайме, а второе — непонимание того, как может он ее убить… Гокудера чувствовал себя монстром, переставшим разбираться в истинном положении вещей и людей. Что если, эта женщина не виновата, а он с такой легкостью был готов лишить ее жизни? Блум не убегала, а лишь участливо смотрела на него, что вводило юношу в еще большее замешательство. Неожиданно, она прервала тягостное для него молчание. — Я понимаю, что не должна была появляться в жизни Тсунаеши- самы… Я помешала вам, Гокудера-сама и, должно быть, ненароком обидела вас. Поверьте жалкой и глупой женщине — я не желала этого… Не желаю я и никакого зла Тсунаеши-саме, который был столь добр, чтобы дать мне крышу над головой. Я служу ему за то, что он предоставил мне жилье, но вы… Гокудера — сама… Как долго я наблюдала за вами… И… — на последних словах девушка опустила голову, стараясь «скрыть» слезы, — прошу вас, Гокудера-сама! Убейте меня сейчас, ведь я так желаю жить в том доме лишь чтобы изредка видеть вас. — Что-о?! — окончательно теряя нить повествования, хлопая глазами вскрикнул Хаято, не понимая, к чему ведет Блум. — Не говорите сейчас ничего, господин… Хаято… Вы один вправе выпроводить меня из дома, лишив крова и еды, но самое главное — вашего присутствия, только… Если в подобном случае вы оставите меня в живых, я сама буду искать смерти. В каждом миге своей бесполезной жизни, каждом мгновении и часе… — шептала фея, подходя ближе к шокированному до глубине души Гокудере. Всматриваясь в ранее непреклонные, а сейчас такие растерянные глаза, Блум решила, что сейчас она имеет единственную возможность для отчаянного шага, а потому — она отчаянно впилась в губы помощника Тсунаеши и полностью перехватив инициативу, со всей имеющейся у нее силы, вцепилась ногтями в запястья молодого человека. Она чувствовала замешательство Хаято, который не знал как реагировать на происходящие с ним события и как раз подобная нерешительность мафиози позволила фее проделать самый главный трюк — запечатлеть на его губах одно из наиболее сильных заклинаний, которое не позволит Гокудере забыть ни тех ощущений, что он испытал, ни тех эмоций, что пробудила она в непокорном мафиози. Совладав с собой, парень резко отпихнул ее в сторону: — Что ты творишь, дура?! — Я не ведаю что творю… И это — ваша вина, господин… Ваши глаза, цвета молодой травы, непослушные волосы, что так точно передают характер. — горячо шептала Блум, по щекам которой вновь текли слезы, — я давно желала этого, а потому, мне не жалко теперь умереть. Ну же! Гокудера-сама… Сделайте это… Мне так надоело страдать… Хаято смотрел в ее глаза и чувствовал, что если останется еще хоть на секунду, потеряет свою душу навеки. А потому, резко развернувшись, он ушел прочь, оставляя довольную собой Блум одну в переулке. Презрительно вытерев губы и сплюнув, она бросила взгляд на другую сторону улицы, где стоял, невидимый для остальных, Леви — а — Тан. Ехидно улыбнувшись черноволосому негодяю, Блум, как ни в чем не бывало пошла покупать угощения для мальчишки Тсунаеши, который уже явно заждался ее возвращения.