***
Несоразмерное для человеческого обоняния зловоние, разносилось по подвалу, покрытому полумраком. Незримые клубы затхлого, пропитанного гниющей плотью и человеческими испражнениями воздуха, обволакивали окружающее пространство. Слабый, с трудом сдерживаемый крик на несколько мгновений разрезал воздух, когда холодный кинжал вошёл в содрогающуюся от бесчисленных мучений плоть. — Хочешь сказать, что оставил её там? — полный ненависти голос отчеканивал каждое слово, словно вбивая гвоздь в гроб провалившего задания оппонента. Изувеченное многочисленными ранами тело, полностью обмякло, словно разделанная и висящая на крюке туша животного. Слипшиеся от крови волосы свисали обожжёнными клоками, а следы от тушения сигарет располагались не только на лице, но и на всех, сколько — нибудь доступных частях тела мужчины. Из груди вырывался сдавленных хрип, а взгляд — давно потух и утратил интерес к жизни. Теперь в нём можно было прочитать только желание поскорее умереть, чтобы многочасовые пытки были закончены. — Босс… — с трудом выговаривая каждую букву, прошептал пытаемый, всматриваясь в противоположный угол камеры. — Я… Желал лишь… Предупредить вас… Что они… Знают… — и последних сил оправдывался мужчина, чувствуя, что вот — вот потеряет сознание. Возвращаясь в клан, Левиатан осознавал, какая опасность его ждёт впереди и он не сможет рассчитывать на положительную реакцию своего босса… Конечно… Ведь тридцатилетний мужчина, практически с первого дня стал сходить с ума от рыжеволосой бестии, поселившейся в их особняке. Он знал почему. Многогранная и непознаваемая, Блум могла быть любой: нежной, жестокой, страстной, слабой. Для мужчин, не ведавших женской чистоты, она — словно гром среди ясного неба, спутавший все планы. Ценный экземпляр, который Занзас саморучно отдал своим врагам, а теперь — жалел об этом. Никто не мог помыслить почему ежедневно, он забывается в выпивке, задумчиво и выжидательно смотря за линию горизонта. Чего ждёт тот, кто давно потерял всё? Проклятый и презираемый своими сторонниками и прежней семьёй, хозяин Варии желавший доказать всем, что он достоин. Никто не смел знать о его утрате. — Босс… — вновь жалобный зов разрезает пространство, взывая к тому, чьё сердце исполнено лишь желания убивать. — Дайте мне шанс, я готов всё исправить…***
Силясь познать замысел Реборна, Блум ходила по комнате, нервно перебирая в руках край кофты. «Что он мог ещё задумать?.. Я не в силах выдерживать его натиска… Не в силах возвращаться мыслями к тому разговору, когда он говорил о нашей ночи… Её не могло быть… Господи, как же я хочу бежать отсюда… Со всех ног, не оборачиваясь и не вспоминая этого Ада… Но я не успела ничего узнать о состоянии Хибари. И всё из — за чёртова Гокудеры!» — думала фея, присаживаясь на край кушетки. Неожиданно, дверь открывается. Вздрагивая от неожиданности, девушка устремляет свой взгляд на неё, силясь предугадать, кто может войти внутрь. — Не терпится узнать что тебя ждёт? — с интересом спросил киллер, вальяжно входя внутрь комнаты. — Что ж, время удовлетворить твоё любопытство. Пойдём со мной. Подчиняясь воле мафиози, девушка медленно поднимается и следует за ним. Она уже не чувствует сил чтобы сопротивляться и желает, чтобы всё поскорее закончилось. Огибая многочисленные коридоры, они спускаются на этаж ниже, чтобы пройти в комнату с номером «ноль». «Странно… Рядом цифры триста двадцать пять, триста двадцать шесть, а тут вдруг ноль» — думает Блум, прежде чем дверь открывается и Реборн галантно пропускает её вперёд. Сердце внутренне сжалось в предчувствии сильнейшей опасности. Блум была уверена, что такое чувство присутствует у всякого животного, преследуемого хищником. Но она не имела права копнуть глубже, чем зрели её глаза. — Ты сама сейчас всё увидишь. К чему усложнять? — беззаботно спросил Реборн, в очередной раз нахально прочитав её мысли. Проклятый, был жаден до человеческих душ. Он всегда стремился познать её мысли раньше, чем это сделает она; желал окунуться в её внутренний мир, чтобы испить моменты редкой надежды до дна, оставив вместо себя лишь разочарование и боль, которыми киллер наполнял душу несчастной. Затяев опасную игру с мафией, фея не подозревала, что окажется втянута в борьбу между Тьмой и Светом, где проявлений последнего, попросту не существовало. Света не было ни в одной из мафиозных семей. Тяжело дыша, Блум вошла внутрь комнаты, отметив, что обстановка не отличается ни особенным вкусом, ни аналогичной тягостью, схожей с прошлыми помещениями, над которыми словно повис ореол происходящего в них ужаса. Здесь не было ничего экстраординарного и это пугало больше всего. Основное убранство комнаты состояло из прикрепленного к стене стола, длящемся на всём протяжении комнаты. Аккуратно огибая углы, он создавал прямоугольное пространство, словно в рамку заключая всё, что находилось в его пределах. На столе лежали привычные для каждой хозяйки, предметы первостепенной важности: с одной стороны — ножи, посуда, чайный сервиз, столовые приборы, с другой — продукты, из которых можно было приготовить сытный ужин. — Умеешь готовить? — будто невзначай спросил мафиози, наблюдая за реакцией своей спутницы. Утвердительно кивнув, фея поёжилась, словно от холода. — К чему ты привёл меня сюда? — Твоё задание — приготовить ужин на одну персону. — Ужин? И… всё? — не веря собственным ушам, переспросила Блум, всматриваясь в привычно пустые глаза Реборна. — И всё. — подтвердил он, ещё больше вводя фею в замешательство. — Но… Зачем тебе это? В чём подвох?.. — Только в том, что некоторые ингредиенты тебе придётся доставать и искать самой. Однако, раз ты утверждаешь что имеешь опыт в приготовлении еды, не думаю, что эта задача будет для тебя недостижимой. Слова киллера казались слишком простыми. После всего случившегося с ней в стенах Вонголы, она не могла сказать, что хоть один день среди мафиозных семей, можно назвать лёгким. Несмотря на существенную разницу между происходящими с ней событиями, ни одно из них не было легче предыдущего. А тут, приготовленное специально Реборном задание, состоит лишь в том, чтобы приготовить еду? В это верилось с трудом. — Реборн… Я всё равно не понимаю, в чём сложность миссии, возложенной тобой на меня? Ты же никогда не даёшь лёгких заданий. — спрашивает фея, оборачиваясь к своему собеседнику, который не спешил её покидать. — Я же сказал: сложность в том, что у тебя будет затруднён доступ к некоторым ингредиентам. Тебе не принесут их услужливо на стол, а ты сама пойдёшь их добывать. — терпеливо и вкрадчиво объяснял киллер. — Должен сказать, что если тебе удастся исполнить намеченное, то я обещаю, что ты увидишься с Хибари, и, даже сможешь с ним поговорить. Внутри Блум только при одном упоминании о возможности разговора, всё загорелось. «Неужели, она действительно сможет поговорить с ним, если просто приготовит еду?» — Да, это так. — вновь ответив на её мысли, кивнул Реборн, давая понять, что он следит за каждым направлением её думы. — Хорошо… Я согласна. — В таком случае, подпиши это. — говорит киллер, протягивая ей несколько листов. — Что это?.. — Твоё согласие исполнить «заказ» и моё обязательство — исполнить уговор, если ты соблюдёшь все, представленные мной условия. Прочитав предъявленный Реборном текст, Блум про себя отметила, что он не содержал в себе никаких подозрительных положений, способных насторожить девушку. «Неужели, впервые он даёт мне обыкновенное человеческое задание?» — с долей облегчения думает Блум, впитывая в воспалённый от страха и постоянного стресса рассудок, нотку открывшегося для неё спокойствия. В подобные мгновения, больше всего хочется с головой окунуться в блаженную негу, которой наполнен окружающий воздух, чтобы впервые за долгое время, почувствовать себя по — настоящему живой. На столь оптимистичной ноте, Блум подписывает договор с Реборном. — Отлично. А теперь, я тебе покажу место, откуда ты будешь должна брать еду. — сказал киллер, убирая документы во внутренний карман пиджака. — Во — он там! — и, махнув рукой, потерявший всякий интерес мафиози, указывает фее на недалеко расположенную кладовку, дверь которой прочно сливается со стеной, делая проход практически невидимым. Поймав на себе удивлённый взгляд, устроитель «игры» очаровательно улыбается, кивая на серую дверь ещё раз. Подойдя ближе и дёрнув за ручку, взору феи предстало её задание. Точнее, та часть, которую Реборн из своей прихоти, не пожелал произносить вслух. К высокому железному столбу был привязан молодой мужчина лет тридцати пяти. Его голова была безвольно опущена, а по лицу, багровыми струйками стекали капли крови. Грязные пряди волос, слипшиеся между собой, обрамляли лицо несчастного в неприглядную, предсмертную маску, видеть которую ему было не дано. Заломленные назад руки, были в кровоподтёках от количества времени, проведённого в цепях. — Что… Это значит?.. — не в силах выразить свои эмоции, прошептала Блум, неотрывно смотря на истерзанного пленника. — Это — твои продукты, о которых и шла речь. — по — детски беззаботно ответил Реборн, рассматривая бессознательную «часть» своего замысла. — Я… Не понимаю… — Что здесь непонятного? Тебе просто необходимо использовать его тело в качество основного ингредиента для приготовления блюда и всё. Ты же готовила когда — нибудь говядину, курятину, индюшатину? Ну так вот. Тут — человечина. Сложность заключается именно в его доставке в твою кастрюлю, которую, ты сама должна решить, исходя из нашего договора. — терпеливо, словно бездарной ученице, объяснял карлик, указывая то на потерявшего сознание мужчину, то на разделочный стол. — Какой доставке?.. Ты что, совсем сошёл с ума?! — в ужасе от осознания происходящего, кричи фея, хватаясь за голову. — Этого я тебе не скажу. Доставка должна быть организована полностью тобой, без чьих — либо подсказок и помощи. — игнорируя последние сказанные слова, всё тем же спокойным голосом отвечает мафиози, вытирая руки белоснежным носовым платком. — Я… Я отказываюсь делать ЭТО! — кричит Блум, ловя на себе насмешливый взгляд. — Ты ещё не поняла, что твоё согласие, равно как, и твой отказ — ничего не значат среди нас? Очень жаль… Ведь твоя задача — исполнять то, что уже было решено другими. Вот и исполняй. — Ты… Ты… — жестокая тварь! — не в силах сдержать своих эмоций, выкрикивает Блум, кидая в киллера первое, что попадётся под руку. — Мда — а… Кастрюля тяжёлая, но она ещё пригодится тебе. Если ты не решишь в течение часа, каким образом ты перенесёшь его тело в формат еды, в подобный формат будет перенесён Кёя. Я же знаю, что ты не хотела бы подобного, поэтому не говорю о том. Так к чему ты вынуждаешь? Или тебе обязательно нужна настолько жёсткая мотивация? — Ты не посмеешь тронуть Хибари… — шепчет Блум, с трудом контролируя эмоции. — Он нужен тебе! — Уже — нет. С тех пор как Кёя — сан перестал выполнять свои прямые обязанности, я стал безучастным к его существованию. Оно больше не привлекает меня как раньше. — устало вдохнул мафиози, облокачиваясь об стол. — Невозможно же быть настолько жестоким… Откуда в тебе столько человеконенавистничества?! — Перестань Блум. — резко прервал её киллер. — Мне надоело слушать твои моральные изъяснения относительно истинности или ложности избранного пути. У тебя есть задача — время пошло! Если через час я не получу результата от тебя, Хибари сам станет подобным результатом! — с этими словами, Реборн вышел из комнаты, громко хлопнув дверью, оставив шокированную фею наедине со своими мыслями. Всматриваясь в бессознательное лицо мужчины, Блум не понимала, как может превратить ещё живого человека в еду. — Если бы он был мёртв сразу — мне было бы проще принять решение! — воскликнула фея, словно сумасшедшая блуждая по комнате. — Если я не сделаю этого, умрёт Хибари — сан… Тогда все мои старания и… близость с Реборном будут напрасными… Я ничем не отплачу Кёе за его доброту ко мне… Ещё раз бросив взгляд на узника, Блум взяла со стола нож и подошла к нему. Несмотря на количество перенесённых пыток, от тела мужчины, еле уловимо веяло ароматом дорогого парфюма. Присмотревшись внимательней, девушка отметила, что его костюм из разряда «от кутюр», а внешность, скрываемая под многочисленными ранами и гематомами — привлекательна. Можно было с уверенностью сказать, что это не рядовой солдат, а весьма значимый человек в мафиозных кругах. — Чем же ты настолько рассердил своих дружков?.. — с грустью сказала Блум, отгоняя от себя мысли о предстоящем. Бросив взгляд на часы, заботливо оставленные Реборном, фея поняла, что осмотр внешности занял пятнадцать минут и у неё осталось всего сорок пять. — Невозможно… Невозможно! Я не хочу этого делать, слышишь?! Не хочу! — срывая голос, кричала Блум, но никто не ответил ей. Через несколько минут, дверь в кладовую распахнулась и в комнату было брошено несколько фотокарточек, прежде чем она резко закрылась, оставляя девушку наедине с пленником. Подобрав их, Блум с ужасом увидела, что на них изображён истерзанный пытками Кёя, не сразу узнанный ей из — за колоссального количества гематом. Некогда бледная кожа была фиолетово — синего цвета, напоминая небо перед грозовым штормом, а глаза — безвольно закрыты. Около его тела лежал заботливо приготовленный пыточный набор, от одного взгляда на который, у Блум потемнело в глазах: тиски для пальцев, многочисленные инъекции, наковальня, молоток, дрель, полиэтиленовые пакеты, тесаки с зазубринами на концах, свёрла для стоп, дробители колен, железные «груши», мужской грудодёр, дробилка для головы, пила и много того, названия чему фея не могла знать. Не в силах сдерживать подступившую к горлу тошноту, несчастная испустила рвотную массу прямо около двери, а тело её зашлось в рыданиях. В голове бесконечно крутились слова карлика: «если ты не предоставишь нужный результат, подобным результатом станет Хибари». «Если я не сделаю этого, они приготовят Хибари — сана…» — думала Блум, подходя к бессознательному телу. — Простите… Мне не оставили иного выхода… — шёпотом говорит фея и, закрывая глаза втыкает нож в грудь мужчины. Но промахивается. Удар приходится на предплечье, а поток боли, жаром охвативший тело пленника, заставляет его прийти в сознание. Не понимая происходящего, он инстинктивно стонет от нанесённого ему удара, вводя Блум в состояние паники. «Что мне делать?! Он пришёл в себя!» — думает фея, отпрянувшая от приходящего в сознание мужчины, неожиданно бросившего взгляд в её сторону. — По — мо — ги — те… — слабо шепчет он, пересохшими и обветренными губами, заставляя Блум похолодеть от ужаса. Сладковатый аромат крови смешивается с духами, создавая смертоносную по своему содержанию композицию, вызывающую у девушки ощущение подступающей к горлу тошноты. По — мо — ги — те… — вновь повторяет мужчина, стараясь говорить громче, но силы на исходе и организм сопротивляется любому проявлению усилия со стороны измученного пытками пленника, жалко добавившего, — Про — о -шу вас… — Извините, я должна сделать это… — говорит фея, подходя ближе к мужчине и вновь доставая нож, на который тот бросает полный ужаса взгляд. — Вы не понимаете: у меня нет иного выхода… Или они убьют Хибари… — Не — ет… Не надо… Я… Заплачу вам… — Деньги не при чём! Они убьют его, если я не приготовлю вас! — уже кричит Блум, заставляя лицо мужчины застыть в шоке подобием смертельной маски. Бросив взгляд на часы, девушка понимает, что осталось всего пол часа. — Я не успеваю… — в полутрансовом состоянии шепчет она и закрыв глаза, вонзает нож в тело пленника вновь. Воздух разрезает крик и фея надеется, что вскоре он прекратится, а мужчина умрёт, но открыв глаза, Блум понимает, что вновь попала не туда. Проткнув грудную клетку, нож вошёл не до конца, принося адские мучения тому, кого судьба приговорила стать ужином для мафиозной семьи, которой он служил. «Если я буду беспорядочно и вслепую наносить удары, то… Он будет лишь мучаться… — пронеслась в голове девушки шальная мысль. — Мне надо прекратить эти бесчеловечные пытки…» — и Блум воткнула нож туда, где должно было располагаться сердце. Сдавленный хрип вырвался из его груди, а огонёк жизни в глазах несчастного стал медленно угасать. — Неужели я сделала это… — вслух сказала Блум, вытирая выступившую на лбу испарину. — Но… Осталось двадцать минут… Только двадцать… — в забытье шептала фея, взяв нож побольше. — Мне пригодится это, если я хочу успеть к ужину. Занеся тесак, она стала наносить беспорядочные удары по рукам мужчины, которые отделялись с большим трудом. Лившаяся потоком кровь, подобием паркового фонтана освежала полыхающую от внутреннего жара девушку. Осознав, что работать на весу очень сложно, Блум отстегнула цепи. Тело с шумом рухнуло на пол, но фея не дала долгое время находиться ему в покое. Набросившись вновь, девушка стала наносить более конкретные удары, стремясь отделить как можно больше кусков мяса от новоиспечённой туши. Полностью приняв на себя роль повара, фея продолжала наносить удары. Разметавшиеся по плечам рыжие волосы, перестали контрастировать с выделениями «внутреннего мира» пленника, заботливо сложенного около бывшего «контейнера». Бросив беглый взгляд на часы, Блум поняла, что времени практически не осталось. Положив на противень отрезанные куски мяса, она наспех отделила от них жир, положив их в виде стейков на сковороду, обильно усыпанную приправами. Уже через две минуты, тошнотворно — сладкий запах горящей человеческой плоти превратился в изысканный аромат кулинарного шедевра, над которым старательно трудилась фея. Когда время истекло, а дверь в комнату открылась, вошедшие мужчины с трудом контролировали свои эмоции. В коморке лежало распотрошённое тело их бывшего коллеги, кишки которого были аккуратно сложены и повешены на край стола, а доносящийся до них аромат путал сознание. Стоящий перед глазами ужас и запах пищи, от которой непроизвольно происходит слюноотделение, заставили не одного из пришедших пополнить рвотную массу самой феи, находящейся у двери. С трудом удерживаясь на ногах, бывалые киллеры с отвращением перешагивали через многочисленные лужи крови, окропившие пол, забирая и унося подносы. — Даже не сказали «спасибо». Хамы… — тяжело вздохнув, посетовала девушка, вытирая выступившую испарину и промокая руки махровым полотенцем.