***
Залпом опустошая очередной бокал с виски, Занзас шумно вдохнул воздух носом. Всматриваясь в пролетавшие мимо пустые кварталы, он впервые испытывал непривычное чувство тревоги, словно бур — машина сверлившая очерствевшую душу. Мысленно перебирая все известные ему ругательства, лидер Варии сожалел о столь необдуманном поступке. «Не надо было отправлять рыжую в Вонголу, чёрт бы её побрал… И Вонголу и эту бездушную стерву! Если бы она вела себя как привык я, ничего бы не произошло… Возомнила себя истинной причиной моего настроения: расположения и гнева, в который ввергает её упрямство и неподчинение… Не — на — ви — жу… " — с ненавистью думал мужчина, окутывая своей аурой окружающее пространство. — Занзас — сама, мы прибыли. — почтительно сказал шофёр, смотря в стекло на взбешённого босса, глаза которого метали молнии. Он ненавидел территорию Вонголы. Ненавидел эту семью, которая перешла ему дорогу, отрезав от столь желанной мечты обладания креслом Десятого, ради которого Скриани уничтожил такое количество соперников, чтобы вперёд вырвался Тсунаёши — ставленник неизвестного ему Реборна. — Без тебя вижу. — огрызнулся он, резко открывая дверь машины и величественно выходя на улицу. Прохладный вечерний воздух коснувшись кожи, ласково пробежался по его шрамам, оставляя еле заметный отпечаток сладостного и столь давнего воспоминания о рыжеволосой бестии, что жила в его владениях. «Правильно говорят, что жизнь — это баба, которая может поманить и дать обещание, способное словно дешёвое бухло, ударить в голову, чтобы потом солгать и попытаться опустить… Прям как на зоне… Нет… Жизнь — это сука, которая любит пожёстче…» Окидывая взглядом до боли знакомую местность, Занзас вспоминал, как около полугода назад встречался на этой территории с семьей Вонгола, где и был официально представлен Саваде. Пугавшийся собственной тени, Тсунаёши вызывал у матёрого мафиози приступ яркого отвращения, заставлявший на этом фоне, меркнуть иные эмоции, пробиравшиеся словно вражеские шпионы прямо в его душу, которую Скриани давно не ощущал. Мельком бросив взгляд на часы, губы киллера скривились. Оставалось всего две минуты до назначенной встречи, а гостя всё не было. — Неужели чёртов ублюдок думает, что смеет заставлять меня ждать?! — громогласно крикнул Занзас, залпом опустошая очередной, поданный услужливым шофёром бокал. — Я так не думаю, Занзас — сама. — послышался лелейно — нежный голос, прежде чем из тени густых деревьев, к нему навстречу вышел худощавый парень, одетый в бледно — голубые джинсы и белоснежную футболку. Он выглядел так, словно минуту назад выбрался из постели, чтобы приготовить себе кофе на кухне, а блуждающая на губах улыбка, непозволительно отзеркаливала бешенство Варийского босса. — Какого чёрта… — прорычал Скриани, разбивая стакан об землю и оставляя на ней блестящие в предзакатном солнце, брызги. — Не мог притащить свою задницу раньше? — Но — я не опоздал. Слишком хорошо помню, что вы этого не любите. — вальяжное поведение парня было слишком рискованным, но он не спешил останавливаться, словно наслаждаясь выгодно занятой позицией. — К делу. — коротко отрезал киллер, походкой хищника сокращая расстояние между ними. — Ты сказал, будто знаешь, когда Вонгола отправит на дообучение большую часть своих офицеров — это так? — вскинув бровь, спросил Занзас, медленно теряя терпение. Он не привык выступать в качестве человека, который просит. Скорее, он был из тех, кто приказывает отдать и не терпит отказа. Но сейчас был иная ситуация: Скриани страстно желал проникнуть в особняк Вонголы, чтобы выкрасть оттуда, терзавшую его мысли, Блум. Потом он мог разгромить особняк, сжечь его дотла, убить всех, кто там находился, но сначала, Занзас желал получить то, что он посчитал своим. Мафиозный босс не успел доиграть со своей новой игрушкой, а она — не успела подчиниться. Разве мог киллер оставить хоть одну женщину, разделявшую его «гостеприимство» свободной и нетронутой? — Да, это так. И за это я прошу у вас, вот эту сумму. — ответил парень, протягивая Скриани листок бумаги. — А ты не охренел?! — взвился мужчина, но парень перебил его. — Это не так много за всё, что я готов сделать. — равнодушно пожал плечами собеседник. — Зато, все ваши проблемы будут решены и не придётся заботиться о том, как попасть в особняк. Что скажете, Занзас — сама? Мы договорились?***
Полумрак помещения уже не так сильно давил на глаза Блум, которая с наслаждением наблюдала за мучениями Реборна. Зная, как развивается действие подсыпанного ей вещества, она понимала, что киллер постепенно подходит к той долгожданной стадии, ради которой она всё и затеяла. Сдавленный хрип вырвался из горла карлика, который попытался расстегнуть рубашку, чтобы поток свежего воздуха проник в его лёгкие хотя бы на мгновение. Он чувствовал, что силы покидают его и отчаянно сопротивлялся накатывающей слабости и иному, неожиданно открывшемуся чувству, которое не в силах был сдержать. — Я помогу вам, Реборн — сама… — решительно сказала Блум, принимаясь расстёгивать пуговицы его рубашки. — Так лучше? Киллер действительно почувствовал облегчение и заметно расслабился в кресле. — Д — да… — хрипло ответил он, голосом, который больше не походил на привычный детский тон. Это был голос взрослого парня, заточённого в столь неприглядном теле. Мотнув головой, Реборн попытался вернуть прежний голос, но у него не получилось. — Вам так идёт намного больше. — холодно ответила фея, отстранённо наблюдая за тщетными стараниями киллера. — Хотели бы вы что — нибудь ещё? — приподняв бровь, спросила Блум, ожидавшая, когда порошок вступит в силу окончательно. — Да. Скажи, как тебя зовут, солдат? — пытаясь сфокусировать взгляд, спросил Реборн. — Не видел тебя раньше, среди офицеров. — Лум. Я — новенький. — Лум, значит… — задумчиво потерев подбородок, сказал Реборн, смотря на фигуру своего собеседника. — Кто твой протеже? — Дон Азраил. Он выкупил меня у другой семьи, надеясь, что сможет выгодно воспользоваться моими медицинскими умениями. — ответила Блум, наблюдая за тем, как разгорается привычный интерес в глазах мафиози. — Азраил? Удивлён, что он способен платить… — ухмыльнувшись, ответил Реборн, поудобнее усаживаясь в кресле. — Обычно, когда ему что — то нужно, он берёт это силой, не спрашивая разрешения. — И даже у вас? — как бы невзначай спросила фея, поймавшая на себе недовольный взгляд киллера. — Ты забываешься, солдат. — ответил он, но внезапный приступ кашля, заставил карлика прерваться. Всматриваясь в тенеобразную фигурку Реборна, фея видела, насколько он страдает. Всё его тело вздымалось и опускалось от удушающего спазма настолько сильно, что он не мог сказать ни слова, хватаясь за сердце и виски от накатывающей боли. У несведущего человека, подобная картина могла вызвать ужас, но Блум слишком хорошо знала, что за существо страдает внутри ложной оболочки невинного дитя. Невесомо поправляя плед, небрежно сброшенный киллером на пол, фея внимательно следила за каждым микровыражением своего бывшего хозяина. «Знал бы ты, какой чудесный сюрприз я тебе уготовила…» — злорадно подумала Блум, вслух сказав: — Дон, не обращайте внимание на сказанное мной. Лучше, обратите внимание на ощущения. Вы же пытаетесь сейчас скрыть их. Полубезумный взгляд коснулся глаз феи, величественно и отстранённо взирающей на своего бывшего мучителя. В голове проносились самые омерзительные воспоминания, касающиеся черноглазого монстра. Тело невольно дрогнуло, когда она вспомнила, как будучи девушкой, он затащил её в свою постель, накормил наркотой, сломив привычное миропонимание и развратив её душу. Ещё никогда Блум не чувствовала себя настолько униженной и растоптанной, как после ночи в его покоях. Одна мысль о том, что между ней и гнусным карликом случилось нечто, о чём она не посмеет сказать вслух, заставляло её психику отчаянно молить о суициде. Но… Потом появился Азраил, избавив её от грязного женского тела, заменив его на совершенное мужское. — Ты… Напоминаешь меня одну знакомую… И это странно… — не контролируя собственные мысли, сказал киллер, смотря в глаза феи. — Вашу маму? — решив поиздеваться, спросила Блум, наблюдая за тем, каким презрением исказилось лицо киллера. — Н — нет… Любовницу. — как ни в чём не бывало ответил Реборн, заставив фею, внутренне ликовать. «Видимо, достаточно сильное лекарство попалось, раз ты с такой готовностью отвечаешь на столь секретные для тебя вопросы…» — подумала Блум, искусственно создавая на своём лице удивление. — Любовницу?.. А разве, вы… — начала говорить фея, замолчав на полуслове и давая возможность своему собеседнику продолжить -… что? Слишком мал для этого? — скептически хмыкнув, спросил Реборн, принимая условия игры феи. — Так думают все. Только ей тогда я рассказал о том, что это не так. — ответил киллер, но внезапно замолчал. Блум не стала прерывать его мыслей, опасаясь, что он может замкнуться и замолчать, несмотря на то, что в глубине души понимала — этого не произойдёт. Подсыпанный ему порошок уже давно начал действовать, а значит, он практически готов к последнему действу. — Ч — чёрт… Болтанул лишнего, кажется. — сквозь зубы, процедил киллер, но бросив очередной взгляд в сторону Блум, добавил, — Ты всё равно похож на неё. Поистине, чудеса природы. — Хотите сказать, я похож на вашу любовницу? — слегка приподняв бровь, спросила фея, неотрывно смотря в глаза Реборна, зрачки которого расширились настолько сильно, что глаза казались полностью чёрными. Его лицо внезапно осунулось и побледнело, представив кожу неким фарфоровым покрытием до которого хотелось дотронуться. Фея понимала что сейчас ощущает Реборн, потому что сама приняла аналогичный наркотик, только в меньшей дозе. «Один из мощнейших психостимуляторов, которые я только мог найти у Азраила… — подумала фея, концентрируя взгляд на киллере. — Если бы он только знал, какое его сейчас накроет возбуждение и желание… Ах, Реборн — мелкий ты мудак. Если бы только твоя пустая голова знала, какой стимул ты сейчас испытаешь…» Блум всё предусмотрела. Умело рассчитав дозу, предназначавшуюся киллеру, она сделала её достаточно мощной, чтобы он не смог противиться собственному желанию, даже если оно противоречило бы всем его принципам. Приняв аналогичный наркотик, Блум уменьшила дозу для себя, сделав её приемлемой и оставляя за собой возможность думать и принимать решения, но избавляя себя от страха. Внутри всколыхнулась частичка чистоты из забытого ей мира. Она молила фею о том, чтобы она не совершала ещё большей ошибки, чем те, что уже были ей совершены и призывала бежать без оглядки, пока есть эта возможность, позабыв навсегда о мире мафии и его омерзительных обитателях. Как ей хотелось прислушаться… Забыть обо всём, чем наполнилась её душа в этих стенах, стерев все мысли, но… Не имела права. «Я обязан выполнить то, что наметил». — пронеслось в голове Блум, сжавшей край офицерской формы и всецело отдавая себя накатывающему наркотическому опьянению. Всем своим существом, Блум внутренне поддалась открывавшейся буре неизведанных эмоций. В эти мгновения, она была готова изничтожить всю себя без остатка, лишь бы иметь гарантию на то, что сокрушительная сила принятого ими обоими вещества и её, поистине дьявольская решительность — уничтожат и врага. — Да, похож. — перебив разгорячённые мысли феи, сказал Реборн, смотря на её мужское тело. Его голос стал низким, а дыхание участилось. «Подействовало» — мысленно отметила Блум, подсаживаясь ближе. Азраил был прав. Все женские мысли, ранее так сильно блокировавшие её истинную сущность — исчезли. Не было более границ. Не было людских оценок, «можно» и «нельзя». Всего этого — не существовало. Лишь её воля. Её решительность. Или… Точнее сказать — «ЕГО». Мужское тело и рассудок, смешанные в едином порыве с огненной стихией, превратились в чертовское всепожирающее пламя, которому Блум была готова «скормить» все никчёмные жизни, включая свою. Без остатка. Под заразительный ведьмовский смех, взгляд сумасшедших и безумных глаз, магнетически — страстное влияние которых затягивало непосвящённых, подчиняя своей воле. Сейчас — она могла всё. В своём мире, Блум умело играла в шахматы, переигрывая самых искусных мастеров, но не могла представить, что игра способна будет помочь в её жизни. Или… Полностью заменить её. Мотнув головой, Блум вновь посмотрела на мафиози, соединив в своём взгляде весь спектр самых потаённых эмоций на которые могла быть способна женщина и которые так сильно желали мужчины. Теперь, будучи мужчиной, она прекрасно понимала о чём идёт речь. — Так что вы скажете мне ещё о… Вашей любовнице?.. Давно ли она была с вами? — неожиданно задала вопрос фея, понимая, что сейчас киллер находится на той стадии введения в изменённое состояние сознания, когда он готов ответить на любой её вопрос, каким бы бестактным он не был. И она не ошиблась. С каждым мгновением, мафиозный наставник выглядел всё хуже: его губы пересохли, словно от сильнейшей жажды, а учащённое сердцебиение можно было услышать издалека. Накатившая и обезоружившая слабость подчиняла киллера, не имевшего возможности сопротивляться. Загнанный в ловушку собственными знаниями и уловками, он не мог осознать, что сейчас — не имеет выхода и только пройдя уготованный павшей феей путь, он сможет выйти из этой комнаты. Еле шевеля губами, мафиози ответил: — Давно… У меня… Давно не было… — пробормотал киллер, переводя взгляд на Блум, словно передавая ей ход. Слишком слаб в эти редкие мгновения действия наркотика, он был максимально уязвим, открывая самые уязвимые участки своей личности. — Так… Раз я похож… Может, м — м -м? — охотно подхватила фея, положив руку на подлокотник, по которому провела тонкими пальцами, с которых словно змеи «струились» выступавшие от напряжения вены. Сильнейший наркотик, смешанный с тройной порцией стимулятора полового желания, полностью пришёл в действие, подчиняя волю, жадно наблюдавшего за новой версией павшей феи, демонического карлика. Его взгляд затуманился и пути обратно не было. Притянув за ворот рубашки фею к своему лицу, он окончательно стёр границы дозволенного, преобразовав их в сокрушительной силы ураган, сметавший все преграды на своём пути. Фея не думала о том, на что обрекла себя, возгордившись, что способна использовать любой подручный инструмент, включая своё тело, для достижения поставленной цели. Только в этот раз, она не позволила Реборну стать ведущим в их страстном танце.***
Разразившийся на всю комнату звон, заставил Реборна проснуться. Слабо открыв глаза, он схватился за голову, изобразив на лице болезненную гримасу. Прошарив рукой по тумбочке, он нащупал на ней телефон и выключил настойчивый будильник, присаживаясь на кровати и вытирая с лица капли выступившей от жары испарины. — Уже уходишь? — раздался голос со спины киллера, заставивший его вздрогнуть. Впервые он не почувствовал постороннего присутствия, позволив подобраться к себе непозволительно близко. Он ещё не представлял насколько. Резко обернувшись, он увидел, что в его постели находится постороннее мужское тело, несоизмеримо больших размеров. Вальяжно прикрывшись простынёй, рыжеволосый мужчина нахально рассматривал полураздетого мафиози. — Что за на***?! — не сдерживая своих эмоций, выкрикнул Реборн, сунув руку под подушку. — Это ищешь? — очаровательно улыбнувшись, спросила Блум, покачивая на указательном пальце пистолетом. — Скажи мне: ты привык убивать всех с кем переспишь? — потянувшись, спросила фея, будто бы нечаянно сбрасывая край простыни со своего тела. — Что ты мелешь? — с презрением сплюнул киллер, взглядом преследуя только утраченное оружие, которое он желал вернуть и убить наглеца во что бы то ни стало. Холодно посмотрев на Реборна, Блум взяла телефон и разблокировав его, протянула карлику. — Узнаёшь? — спросила павшая, с удовольствием наблюдая за реакцией своего бывшего мучителя, который даже представить себе не мог, какое счастье дарует ей в эти мгновения. С просмотром каждой фотографии, чёрные глаза Реборна становились всё больше и безумнее. — Не может быть… Этого — не может быть! — Может, дорогой. Очень даже. — поднимаясь с кровати, ответила Блум, накидывая рубашку и брюки. Её взгляд презрительно и надменно блуждал по осунувшейся фигуре киллера. Вся спесь сошла с него за одно мгновение: потеряв своё оружие и честь, он больше не походил на привычного, устрашающего лидера, образ которого был окутан настолько мрачной тайной, что некому до сих пор не удавалось испить её до дна. Только рыжеволосой ведьме, продавшей свою душу Аду, чтобы победить извергнутое из него исчадие. Неожиданно, Реборн вцепился в телефон, ожесточённо удаляя порочащие его снимки под гортанный хохот мужской версии Блум. — Это бесполезно. Я уже отправил снимки своему напарнику, который в случае моей пропажи, сразу же разошлёт их всем семьям, чтобы более выгодно продать дорогого наставника. — Ты не представляешь с кем связался… — прошипев сквозь зубы, бросил киллер, бросая телефон в фею. — Ты же не выйдешь из этого места… Тебя застрелят! — Похоже, ты плохо слушаешь мои слова, дражайший дон. — скептически хмыкнув, холодно произнесла Блум, рассматривая растерянного и разъярённого карлика. — Если со мной что — то случится, эти фото — станут достоянием ВСЕГО мафиозного мира и постеры нашего весёлого времяпрепровождения будут висеть в КАЖДОМ кабинете хоть сколько — нибудь знающих тебя людишек. Присаживаясь на корточки, Блум заглянула в глаза киллера. — Неужели тебе так не терпится показаться в неглиже, м? — Кто ты такой?.. Что тебе нужно? — Не важно кто я. — грубо отрезала фея, поднимаясь в полный рост, доставая сигарету и нагло закуривая. — А вот то, чего я хочу — замечательный вопрос. Ты кое что должен мне. Об этом сейчас и поговорим…