***
Спешно преодолевая лестничные пролёты, Блум отсчитывала удары своего сердца. Реборн был на крючке, но в глубине души царило прочно укоренившееся осознание — это временно. Тёмная лошадка Вонголы ни за что не позволит настолько пошло использовать себя и сейчас, скорее всего продумывает план, как соскочить с крючка на который он попался. Показав значок офицера на очередном посту, павшая проскользнула в очередную дверь, спеша к единственному человеку, который мог служить для неё сейчас достойным прикрытием. — Сэр, я прибыл! — отозвалась фея, делая обширный виток вокруг длинного стола с аккуратно и придирчиво разложенными бумагами. — Давно тебя не было видно. — раздался скучающий голос её творителя, отложившего очередную принесённую ему папку в сторону. — Неужели твой подарок оказался настолько искусным, что ты не можешь уделить время старому приятелю? — на тонких губах Азраила скользнула едва заметная улыбка, говорившая только о том, что мужчина не в полной мере доволен происходящими за его спиной событиями, но из чувства благожелательности позволяет Блум дать ответ самостоятельно, не прибегая к помощи собственной разведки. — Мой дон ревнует? — мягко ответила фея, подходя к офицеру. — Ты даёшь мне повод. — честно отвечает Азраил, ловко вступая в игру со своим творением. Блум улыбается. Несмотря на то, что в теле девушки она могла быть более полезной для состоявшегося и вполне зрелого мужчины, вкусы офицера были весьма своеобразными. Он не был падок на женщин, алкоголь и азартные игры, как все остальные представители мафии. Его мало интересовала привычная красота полных жизни особей. Наиболее притягательной ему казалась эстетика мёртвых, изуродованных тел, сотворённых им композиций и прочих проявлений его искусства, венцом которого являлась сама фея. О, да… Она знала, что Азраил ревнует её душу ко всем остальным мафиози, жадно ожидая её очередного явления в его кабинет и вслушиваясь в звук каждого, проходящего мимо человека. Это было сложно назвать обычной, человеческой ревностью. Не -е — ет… Тут быдло нечто иное… Она знала, что между ними существует более прочная связь: Творения и Творца, которую Блум могла умело поддержать, впоследствии, пользуясь привилегиями самой сакральной тайны офицера. Она знала, что ни один сексуальный контакт, ни одно эротическое влечение не способно перебить в её создателе тех изуродованных чувств, что он испытывает к ней. Он ни на что их не променяет… А она — будет умело подогревать самые яркие проявления его Эго, подбадривая наиболее грешные мысли о собственном величии и продолжая умело затягивать удавку на их шеях. Резким движением скинув бумаги на пол, Блум присаживается на край стола, ловко, но в то же время плавно, закидывая нога на ногу и неотрывно пожирая глазами, сидевшего напротив мужчину. — Ты считаешь, что я способен променять свой самый драгоценный опыт на дешёвую шалаву? Самодовольная ухмылка офицера становится больше. Она попала в точку. — Я считаю, что слишком давно тебя не видел. — вдохнул Азраил, беря в рот сигарету и шаря по карманам в поисках зажигалки. Разумеется, как она могла забыть, что он обожает курить и приучил её к этому. Подставив пламя своей зажигалки, Блум смотрела через неё в остекленевшие глаза своего собеседника, в которых отражалось только безумие, которым он был полон. — Временами, я нуждаюсь в некоторой разрядке. — размеренно отвечает павшая, помогая мужчине закурить. — Тем более, ты давно не давал мне повода обожать тебя ещё больше. — Разве? А как же баба, которую я тебе подарил? — блаженно затягиваясь, пробормотал Азраил, ловя кайф от долгожданной порции никотина. — Баба… — презрительно сплюнув, сказала Блум. — Всего лишь. Ты же знаешь, чего я хочу… — её взгляд вновь коснулся глаз офицера, на мгновение прекратившего курить. Он понимал о чём речь, но не желал показывать, что это так. Блум давно не просила его об этом, а он, самонадеянно рассчитывал, что больше не попросит никогда. Но ошибся. — Не говори, что ты вновь об… — начал офицер, но фея прервала его. — Да, Азраил. Я хочу видеть его. Мне кажется, прошло достаточно времени после нашей последней встречи. Подперев рукой подбородок, мужчина перевёл взгляд на стену. Недокуренная сигарета медленно тлела в пепельнице, словно жизнь каждого, кто становился частью мафиозной системы, отдавая ей свою душу. — Хочешь продолжить неоконченное? — неожиданно, даже для самой Блум, спросил киллер, переводя на неё пытливый взгляд. Он хотел знать истинные мотивы своего создания, которое, в глубине души ревновал ко всякому, кто может притронуться к тому, что было сотворено им. — Ты обещал, что я смогу видеть его. — более настойчиво повторила фея, видя, как в глазах мужчины загорается огонь безумия. — Я думал, ты забыл его! — гортанный рык разрезал воздух, смахивая со стола очередную кипу бумаг. Проводив их сдержанным взглядом на пол, Блум вновь повернулась к Азраилу, смотря в глаза, полыхавшие ледяной ненавистью. — Ты. Обещал. — настойчиво повторила фея, поддерживая визуальный контакт. Любой иной на её месте, давно бы сдался, лишь бы не гневить одного из самых психопатичных и непредсказуемых людей, принадлежащих этой семье. Но не она. Став мужчиной, Блум слишком хорошо усвоила их повадки, желания и слабые места. Она больше не желала подчиняться и принадлежать кому — то. Напротив, сама стремилась завладеть максимально возможным вниманием, чтобы использовать его по своему усмотрению. Сейчас у неё на руках был неопровержимый козырь — покладистость Реборна, проигравшего одну из наиболее важных своих битв на внутреннем фронте. Битву, но не войну. Разумеется, павшая знала, что мстительный карлик уже начал изыскивать возможность уничтожить её, стерев самодовольную ухмылку с лица. Поэтому, было необходимо бежать из этого места, прихватив Хибари. Молчание Азраила затянулось. Совершенно забыв о сигарете в своих руках, офицер задумался, устремив взгляд в незримые для феи границы. Спадавший пепел, оставлял ожоги на руках мужчины, на местах которых оставались красно — чёрные следы, но он не обращал внимания. — Хорошо… Я дам тебе вновь увидеться с ним. — тяжело вдохнув пропавший дымом воздух, ответил киллер, поднимаясь из кресла. — У тебя будет пятнадцать минут. — Пять. — поправила Блум, вызывая на лице своего создателя нескрываемое удивление. — Я хочу разделить одну встречу на две. Сегодня у меня будет пять минут, потом, использую оставшиеся десять. — К чему подобные сложности, позволь узнать? — приподняв бровь, спросил офицер, туша окурок в пепельнице. Блум ничего не ответила. Азраила было сложно обмануть и ей не хотелось выдумывать клишированных оправданий, которые могли стать помехой для реализации её плана.***
Опустившись в уже знакомый подвал, Блум, на несколько мгновений замерла в пространстве, давая глазам привыкнуть к темноте. Вдыхая витавший в воздухе запах, ей больше всего хотелось прочувствовать то же, что чувствовал Кёя. Та же затхлость, что была и в прошлый раз. Влажность отсыревших стен и плесени с жадностью пробирались в горло, закупоривая лёгкие и вызывая приступ кашля. — Хибари — сан… — тихо позвала Блум, наощупь продвигаясь вперёд. Сердце бешено стучало, отзеркаливая височную боль. Впервые за долгие недели пребывания на службе Азраила, ноги павшей принцессы подкашивались, отражая её внутреннее состояние и тягость ожидания долгожданной встречи. Было трудно сказать, что она испытывает к нелюдимому отшельнику, но если бы кто — то спросил: «Любишь ли ты его?», её ответ был бы отрицательным. Нет, это не любовь. Не то возвышенное чувство, о котором столь сладостно и трепетно рассказывали ей подруги. Не томительное ожидание своего возлюбленного и долгие прогулки по тенистым аллеям. Не цветущие мечты о совместной жизни и детях… Нет… Это была не любовь. Но что тогда? От чего женское сердце Блум так отчаянно вырывалось из мужского тела? От чего она столь рьяно и бездумно желала коснуться его хотя бы одним взглядом?.. — Хибари — сан… — несоизмеримо жалобный голос вновь разрезал пространство помещения. — Я здесь. — раздался ответ и сердце павшей заныло от боли. Впервые за долгое время, на глаза навернулись слёзы, которые Блум поспешила смахнуть. «Он не любит проявлений чувств…» — пронеслось в голове привычно — отстранённое эхо, чужеродны женским голосом, который когда — то принадлежал ей. — Хибари — сан… Я вернулся… Наклонив голову, чтобы немного поменять фокус зрения, Блум с трудом рассмотрела в дальней углу исхудавшее тело, бессильно облокотившее на стену. — Вам нельзя прислоняться, Хибари — сан. Вы можете застудить лёгкие. — взволнованно сказала фея, спешно подходя к парню и отодвигая его от стены. Почувствовав, насколько холодная у него кожа, Блум внимательно посмотрела на лицо Кёи. Теперь она могла отчётливо его рассмотреть: полностью осунувшийся, с впалыми измученными глазами, он всё равно отражал силу и величественность, всегда присущие этому киллеру. Отросшие за время заточения волосы, слегка касались его плеч, делая Хибари похожим на сказочного принца из детских сказок, которые фея так любила слушать от своих земных родителей, втайне мечтая стать женой такого красавца. Теперь, один из них был перед ней, но единственное, о чём она мечтала — спасти его, выбравшись из чёртова заточения. — Ты пришла… — одними губами прошептал Кёя, касаясь своим взглядом голубых глаз павшей принцессы, которые непроизвольно наполнились слезами. — Хибари… У нас есть только пять минут. — сказала Блум, с трудом сдерживая рвущуюся наружу, женскую сущность. — Уже скоро, я приду снова и заберу тебя отсюда. Просто — будь готов, не сдавайся. — ломающимся голосом ответила фея, вновь переходя на «ты». Эмоции накрывали её с головой, возвращая мыслями к разгорячённым молитвам, которым в детстве учила её мать. Почему — то, именно сейчас казалось, что они помогут. Словно по мановению волшебной палочки, она закроет глаза, а открыв их, поймёт, что всё увиденное — лишь страшный сон, который никогда больше не вернётся. «Но я не хочу просыпаться… Из — за Кёи…» — пронеслось в голове феи, не сводившей взгляда с измученного парня. — Эй, Лум! Время вышло! — голос Азраила, раздавшийся сверху был предельно довольным. Он был рад, что сейчас она уйдёт от него на поверхность, а уж следующий раз, он как — нибудь сможет пережить, ведь впереди — целый месяц без встреч. Он ждал этого. Неохотно отпуская руки Кёи, Блум взглядом просила его верить. Ей предстояло провернуть задуманное в эти дни, но сковывающий страх и волнение, тяжёлым грузом лежали на сердце, не давая возможности расслабиться.***
— Чего ты мельтешишь, словно заведённая юла, а? Неужели настолько неприятно меня видеть? — вальяжно покачивая ногой, спросила Блум, наблюдая за реакцией на своё появление. — Смеешь издеваться, наглец? — сквозь зубы прошипел киллер, резко оборачиваясь к собеседнику. Всё его лицо выражало лишь одну эмоцию — отвращение, которое он не спешил скрывать. Сцепив руки замком, мафиози буквально прожигал фею взглядом. — Не стоит так волноваться из — за пустяков. Мы же просто беседуем. — улыбнувшись уголками губ, сказала Блум, с удовольствием наблюдая за внутренним напряжением своего бывшего мучителя. Реборн был на пределе. Оказавшись в роли жертвы, он отчаянно пытался сбросить с себя её, чтобы вновь занять доминирующую позицию, но… Всё было тщетно. Блум не позволяла этого сделать. В глубине души, она понимала, что стоит дать малейшую слабину и киллер вонзит ей нож в спину. — Что ты сейчас хочешь от меня?! — всплеснув руками, крикнул мафиози, присаживаясь на край стола. — Я уже дал тебе информацию, о которой ты спрашивал. Так что ещё?! Сощурив глаза, Блум пыталась прочитать, так ли Реборн паникует на самом деле или только пытается изобразить панику, чтобы ввести её в заблуждение, а на самом деле, уже давно обратился к своим дружкам. — Ты считаешь, что за столь шикарно проведённую со мной ночь можно расплатиться жалкой папкой бумаг? — скептически хмыкнув, ответила фея. — Дёшево же ты ценишь свои удовольствия, дорогой. — Не называй меня дорогим! — Хорошо, мой дешёвый — не буду. Только… Это не меняет, ровным счётом — ничего. Я получу от тебя то, что хочу и лишь после этого ты сможешь вдохнуть полной грудью, забыв наше небольшое развлечение. Схватившись за голову и застонав, Реборн опустился в кресло. Хаотично блуждая глазами по столу, он словно искал необходимую точку опоры, чтобы немного успокоиться, но — не находил её. Прикусив губу, киллер отчаянно потирал указательным пальцем подбородок, словно пытаясь извлечь из окружавшего его пространства сколько — нибудь годную идею. — Х — х -орошо… — сдаваясь, ответил Реборн. — Скажи мне — что ты ещё хочешь от меня? — Это — другой разговор. — вновь улыбнувшись, одобрительно кивнула фея.***
— Как наши успехи? — громогласно хлопнув дверью, оповестила о своём приходе фея. Задремавшая около стола пленница, испуганно открыла глаза, озираясь по сторонам. — На мгновение мне показалось, что всё случившееся — лишь сон… — шёпотом ответила она, опуская взгляд в пол. «Порой, мне самой так кажется…» — мысленно ответила Блум, но вслух сказала: — Хватит лирики! Ты написала то, о чём я говорил? — Да… — ответила девушка, покорно протягивая помятый лист бумаги. Пробежав его глазами, фея посчитала необходимые ингредиенты и сопоставила из со своими возможностями. — В принципе, я в состоянии всё это устроить. И тогда, настанет настоящее веселье. — сказала Блум, отрывая взгляд от листа и устремляя его на девушку. — Почему… Вы это делаете? — прошептала пленница, испуганно смотря в глаза феи. — Вы же… Один из них… Сощурив глаза, павшая внимательно посмотрела на свою вынужденную гостью, заставляя её замолчать. В глубине души теплилась надежда на спасение, которая с каждым, удачно совершённым действием становилась всё более близкой.***
Размашистым шагом, фея преодолевала расстояние, отделявшее её от долгожданной и столь необходимой встречи. Разумеется, она не смела рассчитывать на удачу, но успела поставить на успех. «Королева не может сделать ход, пока каждая из фигур не сделает свой…» Щуплый офицер, ошивающийся около богатой двери, устало рассматривал настенные картины. Ему было откровенно скучно. Каждый день повторял предыдущий и его интерес сдерживало только стабильно капающее на его счёт лавэ, за которое он мог снимать дешёвых проституток и пить столько, чтобы не помнить в какой нищете оставил доживать своих родителей. -Считаешь мух, солдат? — холодно спросила Блум, привлекая внимание парня к себе. — Сэр? — опешив от неожиданного постороннего присутствия, дежурный повернулся к фее, поверхностно изучая её облик. — Вас ожидают? — Скажи будущему Десятому, что к нему пришёл друг. О — очень хороший друг. — выделив последнее предложение, сказала Блум, смотря как фигура щуплого охранника спешно скрывается за дверью. «Хорошую же защиту поставили они Саваде…» — подумала фея, бросив взгляд на картину и презрительно скривив губы. Её не интересовало дешёвое искусство. — Десятый готов принять вас! — оповестил парень, прикрывая за собой дверь. Кивнув, Блум решительно двинулась в почтительно открывшуюся для неё дверь. Ей предстояла встреча с тем, кого она не видела несколько месяцев. Ярко освящённая комната пахла цитрусовыми и расставленными по столам и стульям, цветами. Занавески нежно — постельных тонов слабо сдерживали разукрашенные богатыми узорами окна. — Приветствую Десятого, свет славы которого позволяет иным семьям жить в его благодати. — нежно — лилейным голосом сказала Блум, совершенно забывая о своём мужском теле. Маленькая фигурка дрогнула, поднимаясь с кресла. «Он ничуть не изменился…» — пронеслось в голове феи, когда её взгляд коснулся бывшего любовника. Такой же растрёпанный, осунувшийся и с испуганными глазами. Он нисколько не походил на того, кем его пытался сделать Реборн и которого наняли для этой цели. Несмотря на длительные тренировки, Тсунаёши оставался всё тем же жалким мальчишкой, шарахавшимся собственной тени. Яркая волна отвращения накатила на душу Блум, внешне пытавшуюся оставаться невозмутимой. — Вам необязательно приветствовать меня стоя, мой дон. — сухо отозвалась фея, видя, как подкашиваются ноги Савады. — Для чего вы пришли? — дрожащим голосом спросил Тсунаёши, неотрывно смотря на гостя, словно опасаясь пропустить, предназначавшуюся ему атаку. — Поговорить с вами. Я наслышан, что вышей инстанцией в семье Вонгола, решающей основные вопросы, являетесь — вы. — По какому вопросу вы хотели обратиться? — силясь совладать с подступившим к горлу испугом, спросил Савада, осторожно присаживаясь на край собственного кресла. — У меня есть для вас некоторая информация…