Метаморфозис

Всё смешалось в доме Серовых. Было время – прекрасное время, – когда Вероника ощущала себя самым счастливым ребёнком с самыми прекрасными и любящими родителями. О том, что Александр Серов вовсе ей не отец, она узнала рано, но это не помешало маленькой Нике любить этого мужчину всем сердцем и называть папой, ведь ДЛЯ НЕЁ он оставался обожаемым папочкой несмотря ни на что. Глядя на то, как Александр заботился о её цветущей и сияющей маме, как буквально носит её на руках и сдувает с неё пылинки, Ника невольно задумывалась о том, что именно такого мужчину хочет себе в мужья. Ему она готова была бы отдать всю себя, нарожать целую ораву детишек и стать самой верной и любящей супругой на свете. Иногда по ночам, прокрадываясь на цыпочках к родительской спальне, Вероника с бьющимся от волнения сердцем наблюдала за тем, как её высокий и крупный папочка занимается любовью с мамой. Нике было лет девять и ей нравилась его огромная широкая спина, мощные маленькие ягодицы, двигающиеся из стороны в сторону, когда мужчина совершал эти странные, но такие прекрасные и волшебные в своей первобытности движения. Ей нравились его большие руки с толстыми верёвками вен, проступающими сквозь кожу, его волосатая грудь и эта большая, страшная, но такая притягательная штука между ног, дарившая маме Вероники много удовольствия. Оно всегда читалось в её глазах, ведь такими они были лишь тогда, когда Никина мама оказывалась под Александром. Она казалась такой маленькой и хрупкой по сравнению с ним. Когда папина штука целиком скрывалась внутри маминой писечки и Ника видела как большие и волосатые папины мячики прижимаются к ней, то ей становилось дурно. И как только её маленькой маме удаётся вмещать себе эту огромную штуковину? Однако в том, что ей при этом было хорошо не оставалось никаких сомнений, ведь мама всегда очень громко стонала. Так громко, что папе порой приходилось зажимать ей рот своей большой широкой ладонью. Глядя на то, как папочка «любит» её маму, Ника Серова чувствовала как низ её животика наполняется теплом и там внизу становится мягко и мокро. Иногда она фантазировала, представляя себя на месте мамы. Эти мысли заставляли её хотеть трогать себя. Но когда сквозь тело переставали проходить приятные волны и напряжение исчезало, Нике становилось стыдно за то, о чем она думала. Так или иначе она всегда ощущала себя счастливой рядом с мамой и папой. Перемены наступили внезапно, как только Вероника начала взрослеть. Сначала это коснулось только её. Нике было тринадцать, когда она стала замечать, что с ней что-то не так. Все её сверстницы стремительно росли и обретали все более женственные формы. Их попки и бедра заметно округлялись, груди набухали, заставляя обзаводиться лифчиками. Некоторые из Никиных подруг уже в шестом классе могли похвастать грудью, размер которой превосходил даже бюст её мамы. Из неказистых и бесформенных девочек с детским жирком на щеках они превращались в хорошеньких девушек, но только не Ника. Поначалу это лишь немного смущало её. Сравнивая свое тело с другими, Ника чувствовала себя неловко, но терпеливо ждала, ведь мама убедила дочь в том, что некоторые девочки созревают позднее, зато дольше сохраняют свою красоту. Когда Веронике Серовой исполнилось пятнадцать, она осознала, что её позднее развитие превращается в куда более серьёзную проблему. В то время как все её знакомые девочки уже встречались с мальчиками и могли похвастать вполне оформившимися симпатичными фигурками, Ника так и застряла в теле неразвитого подростка. Её едва наметившаяся грудь в какой-то момент просто передумала расти, превратившись в две небольшие припухлости на плоской грудной клетке. Хрупкую худенькую фигуру легко было перепутать с мальчишеской, а попка, напоминающая два наполненных жидкостью воздушных шарика так и не трансформировалась в большую и крепкую женскую задницу. Не повезло Нике и со всем остальным. Зрение, севшее слишком рано, вынудило носить очки, а неправильный прикус стал причиной, по которой и без того терпящей насмешки девочке пришлось надеть брекеты. Всё это, в сочетании с детским личиком и смешным ростом в 149 сантиметров, привело к тому, что даже в шестнадцать Вероника Серова смахивала на двенадцатилетку. Разглядывая себя в зеркало, она часто задавалась вопросом, чем заслужила это и сможет ли она хоть когда-нибудь найти того, кто полюбит её такой. На миниатюрном и лишенном плавных женственных форм теле почти не было волос, лишь лёгкий пушок на лобке. Но беда не приходит одна. Вскоре Ника, уже давно превратившаяся в изгоя среди сверстников, стала ощущать, что и в её семье тоже не все так гладко как прежде. Первые признаки надвигающейся катастрофы было неявными и читались лишь интуитивно. Папа смотрел на маму немного иначе, не так как раньше, за столом ощущалось едва заметное напряжение, а родительская кровать теперь скрипела по ночам намного реже обычного. Иногда на папин телефон приходили смс странного содержания, после которых он надолго пропадал. Нику он по-прежнему любил, но даже в те моменты, когда был с ней, девочка ощущала в его взгляде что-то новое. Нечто похожее на вину. Иногда мама плакала. Случались дни, когда родители кричали друг на друга. Внезапная Мамина беременность только участила ссоры. Нику родители никогда не посвящали в свои проблемы, однако ей уже давно было не девять лет и, сложив все паззлы вместе, она без труда догадалась что к чему. Несколько прочитанных сообщений в отцовском телефоне, пара подслушанных разговоров между мамой и её старой подругой тётей Лерой и всё встало на свои места. Когда-то давно папа был мужем тёти Леры, но потом сошёлся с мамой. Ника и сама не до конца понимала что тогда произошло между ними тремя, но со временем все, кажется, наладилось. Мама и тётя Лера снова стали общаться, а сама тётя Лера вернула себе старую фамилию, чтобы ничто больше не связывало её с бывшим мужем. К Нике она всегда относилась тепло. В последний раз, когда они виделись в торговом центре, девушка услышала несколько вещей, которые только подтвердили её догадки. Мама и тётя Лера обсуждали мамину беременность и страхи из-за того, что папа может уйти к другой. У отца действительно были другие. Наблюдательность вскоре помогла Нике убедиться в этом самой. Она много раз следила за папой и видела его в компании молоденьких девушек – совсем юных и глупых. Странно, но узнав об отцовских изменах, Ника не перестала любить его и не возненавидела. «Мужчины кажутся сложными созданиями, но на самом деле все они до смешного простые», – учила её когда-то мама. – «Всё, что им нужно – это поддержка, еда и секс. Это прозвучит грубовато, родная, но все они в чем-то напоминают животных, потому что следуют лишь своим инстинктам. Они просто не способны ими управлять так же ловко как мы. Природа наделила женщин хитростью, чтобы управлять мужчинами и удерживать их. Запомни это, милая». Мама была мудрой. Но незапланированная беременность, лишние эмоции и страх потерять папу будто заставили её забыть обо всем, чему она когда-то учила дочь. Вся её хитрость испарилась, заставив её потерять контроль. Ника не могла допустить того, чтобы её любимый папочка ушёл из семьи, променяв их с мамой на каких-то молодых и смазливых дур. Если его натура берет над ним верх и ведёт в неверном направлении, а мать не способна контролировать ситуацию, то Вероника была обязана спасти положение. Смешно. Мама была так красива и умна, так прекрасно владела собой и отлично разбирались как в мужчинах, так и во всём, что касалось отношений… А Ника… она всегда находилась в её тени, оставаясь вечным гадким утенком, неспособным превратиться в лебедя. Однако в тот момент, когда брак её родителей затрещал по швам, когда мама была сама не своя, а отец пропадал черт знает где, Ника Серова внезапно осознала: если она не вмешается, то никогда и ничего уже не будет как прежде. Детство закончилось. В этом году Вероника пошла в девятый класс, хотя даже в коридорах родной школы её часто путали с шестиклассницей. Однако именно на её долю выпала миссия по спасению семьи. Маленькая женщина, живущая в теле девочки-подростка отчаянно искала выход.

***

Мама проплакала навзрыд два с половиной часа. В тот вечер Ника впервые видела её такой слабой и сломленной. Прежде ей всегда казалось, что эта великолепная женщина неуязвима и Веронике не раз становилось стыдно от осознания собственной неспособности во всем соответствовать матери. – Мам, – тихонько позвала Ксению девочка. – Расскажи мне, что происходит. – Всё хорошо, милая. Я просто устала. Миниатюрная брюнетка сделала попытку собраться, едва заметила присутствие дочери, бесшумно вошедшей в комнату. – Я же не глупая, мам, – вздохнув, сделала ещё одну попытку Ника. – Я знаю, что между тобой и папой не всё гладко. Знаю о том, что он изменяет. И слышала ваши с тётей Лерой разговоры. Ты ведь сама всегда говорила о том, что с мужчинами всё просто. И… если ты правда устала, то позволь мне помочь. – Глупая, – выдохнула Ксюша и вдруг заулыбалась, притянув дочь к себе. – Я так люблю тебя, Ник. Ты – самое дорогое, что у меня есть в этой жизни, ты знаешь об этом? – Тогда расскажи мне о том, чего я ещё не знаю. Ксения долго собиралась с мыслями, прежде чем желание поделиться взяло верх. Её Ника только казалась все той же маленькой и необщительной девчушкой, какой была лет пять тому назад. Сейчас в её взгляде читались зрелость, решительность и мамино упорство. – Всё это уже не важно, – начала было Ксюша. – Просто… ты ведь заметила как тётя Лера поменялась за последнее время? Ника нахмурила лоб. Мамина подруга и правда переживала невероятные перемены. Ника всегда помнила тётю Леру грустной и тихой женщиной, невзрачной, одевающейся в скучную мешковатую одежду, отягощенную одиночеством и лишним весом, однако в последний раз – там, в торговом центре – Вероника поразилась её внезапному преображению. Тётя Лера не только заметно похудела, но и похорошела и даже будто помолодела лет на десять. Тогда, гуляя по бутикам, Ника невольно заглядывалась на эту сияющую, источающую уверенность и женственность красотку, завидуя её роскошным формам и эффектности, которой та обладала даже несмотря на возраст. – Заметила, но причём тут тётя Лера? – проявила интерес Ника. – В общем, я узнала, что она приняла участие в каком-то медицинском эксперименте, – пытаясь собрать мысли в кучу, начала объяснять мама. – В институте, куда её пригласили, тёте Лере дали какие-то таблетки. Что-то вроде нового, ещё неиспытанного препарата. Так вот все эти перемены, что с ней случились – все из-за этих самых таблеток, понимаешь? Этот препарат меняет человека. Делает его красивее, помогает в короткие сроки избавиться от изъянов, будь то морщины или лишние килограммы… по словам тёти Леры они не только изменили в лучшую сторону её внешность, а повлияли даже на мышление. Видела какой она стала? Тётя Лера ведь никогда не была столь уверенной в себе. Даже в лучшие свои годы. – Но это же какой-то бред, мам, – с сомнением возразила Ника. – Разве могут таблетки так сильно влиять на человека? Препаратов такой силы не существует. – Не существовало, – поправляет дочь Ксюша. – Но теперь есть и они работают. Лерка мне их сама показала. Она держит их в баночках без надписей среди лекарств в ванной комнате. Зелёные, красные, синие, каких только нет. – Ты тоже захотела их? – догадалась Ника. – Попросила тётю Леру дать тебе попробовать? Ксюша закусила губу и кивнула, сдерживая слезы. – Всё из-за папы? Думаешь, они помогут удержать его? – Если они с такой как тётя Лера сотворили чудо, то представь что сделают со мной. Папа просто дурак, которым крутят безмозглые молоденькие курицы. Если бы я вернула себе молодость и подправила некоторые собственные изъяны, то он бы не ушёл. Я смогу удержать его, Ник. Но сейчас я чувствую себя беспомощной. Прости меня. Прости. Она снова расплакалась и Нике пришлось обнять её. – Всё будет хорошо, мам. – Не бууууудет, – протянула вздрагивающая от рыданий Ксюша. – Тётя Лера не захотела делиться? – Сказала, что такие препараты нельзя принимать беременным. Но я то знаю, что она просто злится. Все ещё ненавидит за то, что папа выбрал меня, а не её. Она была бы рада, если бы теперь я осталась одна. Веронике не хотелось думать о том, что мамина подруга, которая всегда была так добра к ней, могла действительно желать им чего-то настолько плохого. Но, если мама говорит, что это так, значит… – Думаешь, тётя Лера…? – Да! – выпалила Ксюша. – Милая, ты не знаешь её так как я. Она ждала этого момента очень долго. Завидовала нам! Никому нельзя верить, слышишь? Когда ты счастлива, у тебя нет друзей. – Да, мама. Худенькие нежные руки гладят женщину по спине. – Я что-нибудь придумаю, – обещает гадкий утенок. – Я обязательно что-нибудь придумаю. *** Слежка – это то, что давалось Веронике Серовой лучше всего. Истоками послужила её маленькая страсти к подглядыванию. Было в этом нечто такое, что приносило ей странное необъяснимое удовольствие. Быть незаметным наблюдателем, знающим чужие секреты и видящим то, что скрывают люди – это интересно. Всё началось с подсматривания за родителями в их спальне. Затем за ребятами и учителями в школе, а после за отцом и его любовницами. Ника всегда была незаметной серой мышкой, но это только играло ей на руку, когда дело касалось её маленького запретного увлечения. К шестнадцати она отточила это умение до полного совершенства, вот почему ей не составило никакого труда проследить за тётей Лерой, узнать маршруты её передвижений, график работы и время, в которое женщина отсутствует дома, пока в квартире остаётся её сын – Вадим. Вадима Ника всегда называла братом, хотя прекрасно знала, что, как и с собственным отцом, с этим юношей её не связывают кровные узы. Общались они редко, хотя до выпуска Вадима долгое время учились в одной школе. Тем не менее, он всегда казался ей хорошим парнем. Даже слишком хорошим. Будучи сыном своего отца, Вадим, тем не менее не унаследовал от того весь тот притягательный набор качеств, что так нравился женщинам. Симпатичный, но слишком худощавый, не способный постоять за себя и замкнутый, он был не самым популярным мальчиком в школе. Для Ники он всегда оставался старшим братом, хорошим и добрым, но, как и большинству других девочек, ей в парнях нравилась уверенность в себе, коей Вадим никогда не обладал. В последний раз они пересекались пару месяцев назад, когда папа брал их двоих на совместную поездку за город. Им было весело и хорошо вместе. Эти воспоминания заставляли Веронику Серову нервничать и чувствовать себя крайне неловко из-за того, что ей предстояло сделать, однако это было необходимо и обвести вокруг пальца простоватого Вадима было куда проще, чем его мать. В субботу он всегда возвращался домой в час дня, в то время как тётя Лера обычно приходила не раньше половины пятого. Это означало, что у Ники будет окно в целых три с половиной часа, чтобы провернуть задуманное. Была, однако, ещё одна проблема. С недавних пор у брата появилась девушка – рыжая и пышнотелая, с большой, вызывавшей в Юльке непомерную зависть грудью. Иногда она приходила к Вадиму домой. Сегодня Нике повезло: парень вернулся домой один и, судя по тому, что он не особо торопился, Вадим вряд ли ожидал визита своей подружки. Выждав минут пятнадцать, Ника направилась к подъезду. Дверь открылась только после того, как девушка нажала на звонок в третий раз. В приоткрывшийся проем высунулось удивлённое лицо Вадима Егорова. – Ника? Ты чего тут делаешь? – Можно с тобой поговорить? – нервно накручивая на пальчик тоненькую косичку тихо спросила она. – Со мной? – парень сглотнул. – О чем? – Это важно. Пустишь меня? Обмозговав услышанное, парень немного помедлил, но в конце концов кивнул и позволил гостье войти. Судя по мокрым следам на полу и намотанным на тощие бедра Вадима полотенцу, Вероника застала брата принимающим душ. – Извини, – промямлил он, стыдливо отводя глаза. – Я сейчас оденусь. Не думал, что кто-то придёт. Парень собирался было юркнуть в свою комнату и прикрыть за собой дверь, но Ника шустро проследовала за ним. – Нет времени, – решительно бросила она. – Сядь! Мне действительно нужно поговорить с тобой прямо сейчас. Маленький пальчик указал прямо на край кровати, будто приказывая старшему брату сесть. Сердце в грудной клетке девочки отбивало ускоренный марш. Сейчас ей нужно было быть сильной и смелой, чтобы не потерять своего папу навсегда. Ошарашенный юноша бросил удивлённый взгляд на девчонку, но повиновался и послушно опустился на край кровати, положив руки на колени. Сделав глубокий вдох, Ника посмотрела ему в глаза. –Вадим. Что ты думаешь обо мне? Бровь парня изогнулась в вопросительном мимическом жесте. – В каком смысле? – Я уродина? – стиснув кулачки и вытянувшись в струну спросила Ника. – Что?... Нет! – на автомате выпалил сын Александра Серова. – Почему ты спрашиваешь меня об этом? Хрупкое тельце названной сестры никогда не привлекало Вадима Егорова, которого всегда будоражила лёгкая полнота, пышность и округлость внушительных женских форм. Девочка, что стояла перед ним, одетая в тёплую розовую кофту оверсайз и короткую юбочку, из под которой торчали тонкие стройные ножки, казалась ещё совсем ребёнком. Вадим никогда не воспринимал Нику как девушку. Для него она до сих пор оставалась малолеткой, о которой он не мог думать никак иначе, кроме как о сестрёнке. Вопрос Вероники поставил парня в тупик. – У меня больше нет друзей-парней, с кем я могла бы поговорить об этом, – виновато обронила Ника. – Перестань быть милым или пытаться меня не расстроить, просто скажи правду. – Но зачем тебе это? – непонимающе спросил Вадим. – Есть один парень, – сказала Ника. – Он мне нравится, понимаешь? Хочу чтобы ты сказал честно, есть ли у такой как я шансы привлечь его? – Парень? Что за парень? Вадима охватил внезапный приступ братской ревности. Ника была ему не настоящей сестрой, но она была ЕГО НЕНАСТОЯЩЕЙ СЕСТРОЙ. Его никогда особо не заботили дела приёмной дочери его отца, однако сейчас он чувствовал, что его долг – уберечь её от проблем. Он и представить не мог эту безобидную и такую невинную девочку, обменивающейся слюной с каким-нибудь придурком. – Это неважно, – попыталась соскочить с темы Ника. – Сколько ему лет? – Он старше. – Старше тебя? – Старше ТЕБЯ. Вадим закусил губу. По непонятной ему причине его чертовски злила вся эта ситуация, но он прекрасно понимал, что не имеет никакого права лезть в личную жизнь Вероники. Как бы то ни было, ей давно не десять, она уже совсем взрослая. Он не может контролировать каждый её шаг. Не может уберечь её от всех жизненных перепитий. Ей был необходим её собственный личный опыт, ведь в чем-то они всегда были так похожи. Два неудачника в большом и злом мире. Он был обязан её поддержать. – Я думаю, что у тебя есть все шансы понравиться этому парню, – тщательно подобрав слова, вынес вердикт Вадим. – Не слушай никого, кто считает иначе. Ника поджала губы и посмотрела на себя, а затем снова обратила взгляд на сидящего перед ней парня. – Ты правда так думаешь? – Боже, да. Почему ты считаешь, что не способна на это? – Но ведь я… такая. Вероника взмахнула руками, немым жестом указывая на свое тело. – Какая такая? – все ещё пытаясь быть хорошим старшим братом, изобразил непонимание Вадим. – Не придуривайся! – зло бросила Ника. – Я некрасивая и маленькая! Мне шестнадцать, а парни в школе путают меня с младшеклассницей! У меня стремные волосы, идиотские очки, эти дурацкие брекеты! – У тебя красивые волосы, – попытался тихо запротестовать парень, но этого хватило, чтобы заставить девчонку замолчать. – Эти брекеты с тобой не на всю жизнь. А очки… они придают тебе умный вид и, знаешь, некоторым парням это типа нравится. И да, ты выглядишь младше своих лет, но с каких пор это стало проблемой? Ты хоть знаешь, как много тех, кто обожает миниатюрных девчонок и типаж вроде твоего? Ты вовсе не…. – Я знаю, что нравится парням, – надув губы, перебила Вадима Ника. – Вам нравятся большие сиськи и задницы. Вадим нервно сглотнул. – Это не всегда так. – Всегда! – Маленькая грудь – это тоже очень красиво. – Да? Поэтому ты стал встречаться с девушкой с огромными сиськами? Этот аргумент заставил парня испытать неловкость. – Я люблю её, – признался он. – И дело вовсе не в сиськах. – Ага, как же. – Я не вру тебе. Веронике даже не пришлось включать свою актерскую игру. Слезы сами наполнили глаза вместе со всей обидой и чувством несправедливости, что сидели внутри. – Хочешь сказать какой-то мужчина однажды сможет полюбить это? – спросила Ника и резким движением сдернула с узких бёдер юбку вместе с симпатичными белыми трусиками, после чего выпрямилась, демонстрируя обомлевшему Вадиму свои худые ноги и покрытый редкой порослью светлых волос лобок. Её руки ухватились за края просторной кофты и потянули их вверх, оголив перед юношей плоский животик, а вслед за ним и крошечную едва заметную грудь с большими ареолами припухлых розовых сосков. Вадим отвернулся и зажмурил глаза. – Черт, что ты делаешь, Ник?! – Не отворачивайся, прошу тебя, – взмолилась девушка, испытывавшая сложную гамму эмоций от первого в её жизни обнажения перед парнем. – Прикройся. – Посмотри на меня, СТАРШИЙ БРАТ. Он не смог устоять. Глаза распахнулись и Вадим медленно повернул голову. Взгляд начал жадно цепляться за интимные девичьи места. Вот она, стояла прямо перед ним, и в этот самый момент Вадим больше не видел в ней маленькую невинную девочку. Это была юная и по своему красивая женщина. Ника не обладала сочными и мягкими округлыми формами, к которым его так влекло, но она была всего лишь второй девушкой, которую он видел голой вживую. Его молодой организм не мог не отреагировать и в следующую секунду парень ощутил, как скрытый под полотенцем член начинает предавать его, наливаясь кровью. – Всё ещё считаешь меня красивой? Думаешь ЭТО может понравиться мужчине? – дрожащим голосом спросила его Ника. – Да, – выдохнул он. – Я думаю – да. – Ты опять мне врешь. Вадим покачал головой. Девушка смутилась, задумалась о чем-то на пару-тройку секунд, а затем снова обратилась к сидящему напротив юноше: – Покажи мне. – Что? – севшим голосом переспросил он. – Свой член. Покажи мне его. – Но Ника… – Ты можешь врать мне, потому что боишься обидеть, но твой член на это не способен. Покажи! – Я не могу. – Это не просьба, – повысила голос Ника. – Я показала тебе себя. Теперь твоя очередь! – Это не правильно. Я твой брат! – Но не родной, – напомнила ему она. – У меня есть девушка. Я люблю её, – вновь попытался Вадим. – Я не прошу тебя изменять ей. Если не покажешь, я больше никогда не обращусь к тебе за помощью, – утирая слезы пригрозила Вероника. – Найду другого парня. Какого-нибудь придурка, который будет только рад посмотреть и показать мне свою штуку. Этого было достаточно, чтобы спровоцировать Вадима. – Не надо! – Он вскочил с места. – Если ты и правда этого хочешь… Парень сдернул с себя полотенце и его короткий напряжённый член качнулся в воздухе, представ перед глазами Ники. Рот девушки помимо её воли наполнился слюной. Вадим не обладал столь же внушительным и устрашающим органом, что и его отец. Более того, его член, пожалуй, даже был маловат, если не считать довольно большой толщины, в которой он лишь немного уступал массивному фаллосу родителя. Однако увиденное Нике понравилось. Она сомневалась, что когда-нибудь смогла бы вместить в себя целиком большущую папочкину штуку, но член Вадима, наверное сумел бы уместиться в ней полностью. Разумеется, в том случае, если бы она смогла совладать с его поразительной толщиной. Но что действительно порадовало и удивило Веронику Серову в тот самый миг, так это то, что член её старшего брата был твёрд как камень. Он был возбужден и причиной тому, несмотря на все её опасения и сомнения, было её молодое незрелое тело. – Ты сказал правду, – тяжело задышав, констатировала девочка. – Он стоит. Это из-за меня? – А ты видишь другую девчонку в этой комнате? – все ещё злясь из-за того, что его так легко спровоцировали, буркнул Вадим. Он старался не смотреть на стройную тоненькую фигурку Ники, на её почти плоскую грудь и девственную киску, но совладать с соблазном и бурлящими в крови гормонами оказалось сложнее, чем он полагал. Впервые с того момента, как она переступила порог квартиры, Вероника позволила себе улыбнуться. – Значит, я и правда красивая? – с лёгким недоверием спросила она. – Угу. Осмелев, девочка полностью стянула с себя кофту, швырнула её на пол, переступила через с сброшенные юбку и трусики, и, преодолев короткое расстояние до оцепеневшего парня, толкнула его в грудь. Вадим, не удержав равновесие, плюхнулся на кровать, и чертовка тут же опустилась на колени, заняв место между его свесившихся с края ног. – Эй! Ты чего? – испуганно бросил он. Рука Ники вцепилась в его торчащий член. Маленькие пальчики обхватили толстый ствол, но не смогли сомкнуться. Пораженная его обхватом, девушка сжала орган крепче, подмечая твёрдость и горячую пульсацию, исходящую изнутри. – Охренеть, – сорвалось с её розовых губок. – Ты сказала, что только посмотришь. Мы не должны… – Вадим, успокойся, – попросила Ника серьёзным тоном, не отрывая взгляда от её первого в жизни члена, так идеально лежащего в ладони. – Я просто хочу научиться. – Моя девушка… – Она не будет против, если ты сам ей не проболтаешься. Так приятно? – спросила Вероника, когда её рука задвигалась вдоль жёсткого ствола старшего брата. – Блядь, Ника… да! Раззадоренная своим успехом, девочка стала наращивать темп, удерживая орган юноши в плотном кольце своих пальцев. Из лиловой головки заструился предэякулят. – Прошу, остановись, – попросил Вадим, но уже не так настойчиво как в первые разы. – Нет, старший брат, – отозвалась Ника. – Мы должны закончить. Могу я попробовать его на вкус? – Нет! Только не это! Я… я не могу так поступить с Машей… это измена. – Ты прав, – задумчиво отозвалась девушка, не прекращая дрочить распухший член. – Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым. А твоя Маша… она сосёт тебе? – Что? Это тебя не касается. – Братик, ну пожалуйста, – начала канючить Ника. – Скажи правду! Она сосёт тебе или нет? – Да! Ты довольна? – Как думаешь, она могла бы научить меня? Глаза Вадима полезли на лоб. – О нет, это не то о чем ты подумал, – хихикнула Ника, обнажая украшенные брекетами ряды белых зубов. – Я не стала бы просить её учить меня на твоём члене, болван. Но может быть она могла бы дать мне пару советов? Я видела вас вместе. У девушки с таким телом как у неё должно быть много опыта. – Она не такая, – процедил сквозь зубы Вадим. – И все же… ты познакомишь нас как-нибудь? – Иди ты к черту, сестрёнка, – простонал Вадим, чувствуя приближение оргазма. – Это оно, да? – с любопытством поинтересовалась Ника. – Ты собираешься кончить? – Да! – Прямо сейчас? – Блять, да! – О боже. Кончи, старший брат, – подбодрила его девчонка. – Кончи на свою маленькую сестричку. Пожалуйста, братик! Этого было достаточно, чтобы член Вадима взорвался горячим гейзером густой и терпко пахнущей спермы, которая липкими белыми комьями осыпалась прямо на удивлённое личико Ники. Она подалась вперед, прижалась к извергающему семя стволу своей неразвитой грудью, позволяя брату запачкать маленькие сисечки. – Что ты наделала, Ника? – тихо спросил её Вадим через минуту, когда после мощнейшего оргазма наконец смог прийти в себя. Она все ещё стояла на коленях и с интересом разглядывала вязкую сперму, покрывшую пальцы, размазывала её по грудной клетке. – Знаешь… чисто технически, это не измена. Ведь ты не вошёл в меня и был против происходящего. Твоя совесть чиста. Вадим посмотрел на неё и Ника стыдливо отвела взгляд, густо покраснев. Возбуждение спадало и адреналин выветривался из крови. Скромная тихоня Вероника Серова, ненадолго уступившая место кому-то другому, снова вернулась. – Да что с тобой такое? – спросил Вадим, заставив себя подняться и прикрыть полотенцем пах. – Иногда ради любимых людей мы готовы на многое, – загадочно ответила она. – Даже переступить через самих себя или стать смелее, чем когда-либо. Ника заставила себя подняться на ноги и собрать с пола одежду. – Можно мне принять душ? – Да… конечно. Вадим кивнул в сторону ванной комнаты, все ещё озадаченный и не до конца понимающий, что на самом деле только что произошло. Забравшись под тёплые струи воды и смывая с себя липкую субстанцию, Ника вдруг расплакалась. Выходит, она не так уж и безнадёжна, как ей всегда казалось. Ей потребовалась минута, чтобы собраться и взять контроль над эмоциями. Сейчас у неё нет права на слабость, которую смогла позволить себе мама. Смыв с себя сперму Вадима, Ника высушила волосы и, пустив воду в раковине, принялась ковыряться среди множества баночек с лекарствами, которые тетя Лера хранила на полках за зеркалом. Найти то, что нужно, ей не составило труда. На флаконах, которые описала Нике мама, не было ни надписей, ни пометок. Однако внутри действительно хранились пилюли самых разных цветов. Ника успела отсыпать двадцать зелёных, и ровно по десять красных и розовых, прежде чем её прервал стук в дверь. – Ник, ты все? – спросил голос брата. – Почти, – пискнула она, спешно убирая баночки обратно на полки. – Послушай. Мама звонила. Сказала, что едет сюда, – взволнованно сообщил он. – У неё явно появятся вопросы, если она застанет тебя в ванной. Ника выключила воду и открыла дверь. – Вопросы? Разве сестра не может навестить старшего брата? Может я просто зашла помыть руки или типа того? – Сестры не дрочат своим старшим братьям, – сердито огрызнулся Вадим. – Откуда ты знаешь? – хихикнула Ника. – Впрочем ты прав. Лучше не говори маме, что я была здесь. Мало ли что она подумает. – Мы ещё обсудим случившееся, но сейчас тебе нужно идти. И, прошу, не наделай глупостей. Ника улыбнулась. Было что-то милое в этой его братской заботе. Поднявшись на цыпочки она со всей благодарностью чмокнула парня в щеку, потупила взгляд, затем юркнула в прихожую, обулась и, бросив последний взгляд на Вадима, сказала: – Спасибо, братик. Мне это было нужно. Правда. Оказавшись снаружи, она извлекла спрятанный в трусики пакетик с заветными таблетками и снова их пересчитала. Воровато оглядевшись по сторонам, Вероника Серова пересекла двор, открыла замок на своём жёлтом велосипеде и, взобравшись на него, помчалась прочь по сырой после недавнего дождя улице. Гадкий утенок сделал свое дело. Пришло время к следующему этапу операции.