Метаморфозис

Человеку, которого Валерии представила Анна, на вид около сорока пяти. Лысеющий, с сединой в и без того редких волосах, и в больших роговых очках на длинном горбатом носу, он глядел на незваную гостью холодным, как айсберг, взглядом из-под толстых скругленных стёкол. – Зачем она здесь? – прошипел тихий змеиный голос, раздавшийся откуда-то из-под респиратора, прикрывавшего нижнюю часть его лица. Глядя прямо на Леру, он, тем не менее, обращался не к ней, а к своей молодой ассистентке, замершей позади. – Она все знает, – поспешила оправдаться Анна. – Сказала, что раскроет нас, если не приведу её к вам, Даниил Сергеевич. – Интересно, – изрёк он. Какой-то похожий на микроволновку прибор подал звуковой сигнал и мужчина отвлёкся. Пальцы потянулись к панели управления, нажали несколько клавиш, открыли небольшую дверцу и извлекли из чрева аппарата несколько пробирок с жидкостью разных цветов. – Это то, о чем я думаю? – с любопытством поинтересовалась Лера. – Что бы вы не думали, вам не место здесь Валерия, – спокойно, будто целиком контролируя ситуацию ответил Даниил. – Я готов простить вам эту маленькую попытку шантажировать меня и мою помощницу, но вам придётся уйти прямо сейчас и забыть об этом месте раз и навсегда. – Готовы простить? – Лера хмыкнула. – Я здесь не за этим и вы это знаете. Вы блефуете, но очень неуклюже. Вам нечего противопоставить мне, зато я могу выдать ваши секреты в любой момент, если мы не придём к взаимовыгодному соглашению. – Взаимовыгоды не будет. Мы подарили вам новую жизнь и вот, что получили взамен. Если вы сдадите нас, то все равно ничего не добьетесь. Нас арестуют, проект свернут, а вы останетесь ни с чем. – Я и так осталась ни с чем, – уперев руки в бока заявляет Егорова. – Не пытайтесь строить из себя благородного человека, Даниил. Вы обманули меня, как и предыдущих участников вашего эксперимента. Разница лишь в том, что мне повезло не потерять рассудок и контроль над своей жизнью. Я хочу большего, но не получу этого от вас, пока не могу доверять. В таком случае есть только два выхода: либо добиться полного сотрудничества, либо уничтожить вас. Если я не могу получить желаемого, то сотру его в порошок. Надеюсь, так моя мотивация звучит понятнее? Закончив возиться с пробирками, мужчина в респираторе поворачивается к ней. – В таком случае, вам стоит знать, что вы подпишете себе смертный приговор, – говорит он. – Угрожаете мне? – Я не сторонник насилия. Но придя сюда и полагая, что знаете все, вы уже совершили ошибку. Я всего лишь учёный, придумавший революционную технологию. Я не бизнесмен и не злой гений. Я – человек науки, Валерия. Однако, существуют люди, для которых я и моя ассистентка являемся ценным активом. Сдав нас, вы нанесёте ущерб им и, будьте уверены, они жестоко с вами расквитаются. – Что за люди? – сдвинув брови интересуется Лера. – Послушайте, Валерия, – вздыхает Даниил, сдвигая на подбородок респиратор и снимая очки, чтобы протереть их от скопившегося на стёклах конденсата. – Вам не стоит в это лезть. Я предупреждаю вас не потому, что хочу напугать, а потому, что вы не представляете с чем связываетесь. У нас с Анной были свои собственные мотивы, когда мы пошли на сделку с этими людьми, о чем теперь оба нередко жалеем, но вы… вы просто идёте напролом, не видя картину в целом. – Так вы не главный, – осознает Егорова. – Всего лишь инструмент. – Я сердце этого проекта, – оскорбленный этими словами, отзывается мужчина. – Нет, не сердце. Вы создатель технологии, которая больше вам не принадлежит. Вы сотворили чудо, но не способны его контролировать. Вы – их интеллектуальная собственность. Осталось понять, в чем их интерес? Даниил издаёт смешок. – Они – преступники. Грязные наркоторговцы. А моя разработка – это величайшее открытие века. Как думаете, насколько успешным может стать препарат, если попадёт на нелегальный рынок? Они видят в моем детище потенциал. – И вы не против? – А у меня есть выбор? – Он возвращает очки на место. – Я мечтал изменить этот мир, но стал жертвой обстоятельств. Так или иначе, я пытаюсь искать в этой ситуации свои плюсы. Реальность такова, что великие умы в наше время стали изгоями. Лабораториями и научными институтами заправляют недалёкие, алчные и не стремящиеся к прогрессу люди. Человечество деградирует. Ублюдки, которые подмяли под себя мой проект, не далеко ушли от них, но, как бы смешно это не звучало, они – единственная моя надежда на то, что препарат пройдёт испытания и станет общественным достоянием. – Они хотят, чтобы вы протестировали его и вывели стабильные формулы? – догадывается Егорова. – Да, – отвечает Даниил и потирает переносицу. – Но наше время истекает. Ваши результаты были самыми успешными за последний год, пока вы все не испортили. – Я могу это исправить, – уверенно заявляет Егорова. – Вам нужно больше подопытных. Больше данных, которые вы могли бы анализировать. – Мы больше не можем набирать добровольцев так открыто, – вмешивается Анна. – Слишком много внимания. – Вам и не нужно их набирать… если они не будут догадываться, что на них испытывают препарат. Чистота эксперимента, помните? – Это исключено, – шипит девушка. – Это полное нарушение всех законов этики. Вы хоть понимаете о чем говорите? – А сотрудничество с наркоторговцами входит в список того, что разрешают эти ваши законы? – Это совершенно другое! Мы не станем играть человеческими судьбами! Скажите ей, Даниил Сергеевич! Но мужчина молчит. Раздумывает о чем-то, вперив взгляд в незримую точку за спинами двух женщин. – Вы ничего здесь не решаете, Анна, – бросает Егорова, даже не глядя на девушку в белом халате. – Я думаю, что интересы тех, кто стоит над вами, имеют в данный момент намного большее значение. В том числе для будущего вашего препарата. Даниил вздрагивает. – Вы сказали, что времени мало, – напоминает Егорова. – Дайте мне поговорить с главным. Всего один разговор и я помогу вам шагнуть дальше, чем вы когда-либо мечтали. *** Вернувшись домой в девятом часу, Лера не застает Вадима дома. Наверняка опять проводит время в компании своей рыжеволосой подружки. Приняв душ и улыбнувшись своему отражению в зеркале, Лера наливает себе бокал вина и добавляет в него три капсулы жёлтого препарата. «Что ж, пришло время внести небольшие корректировки», – говорит она самой себе и, выдохнув, залпом выпивает своё «волшебное зелье». По словам Анны алкоголь пятикратно увеличивал эффект от модификаторов. Егорова ненавидела долгое ожидание. Тройная доза жёлтого, смешанная с вином, должна была значительно ускорить его реакцию. Умывшись и расстелив постель, она легла спать, все ещё прокручивая события уходящего дня. Эта мелкая сучка белом халате была той ещё занозой в заднице, не желавшей слышать ни один аргумент, предложенный Лерой, но её наставник – Даниил – не был столь упёртым моралистом. Егоровой удалось прощупать его слабости довольно быстро. Как и большинство мужчин, этот был тщеславен и падок на красноречивые обещания Леры ускорить его исследования и дать развитие проекту, на который тот потратил полжизни. Убедить его было проще простого но насколько сговорчивыми окажутся те, на кого он работает? По словам Даниила, серые кардиналы, спонсировавшие его работу, должны были сами связаться с Егоровой в ближайшие сорок восемь часов. Там, в стенах исследовательского института, она была смелой. Ей нельзя было отступать и проявлять слабость, но сейчас, лёжа в тёплой постели, Лера задумывалась о том, не слишком ли далеко она шагнула, решив заключить сделку с преступниками? В конце концов, она всего лишь обычная женщина, читающая в университете скучные лекции и живущая вместе с восемнадцатилетним сыном. Но хотела ли Егорова и дальше оставаться кем-то заурядным? Закрыв глаза, она очень скоро уснула, но спустя несколько часов её разбудила скрипнувшая дверь, ведущая в комнату Вадима. Цифры на часах показывали час ночи. Прислушавшись, Егорова несколько минут пролежала, концентрируя внимание на посторонних звуках, но вскоре царившая в квартире тишина стала снова подталкивать женщину к бездне, ведущей в царство Морфея. Когла Лера уже почти погрузилась в сон, из комнаты сына послышались отчетливые влажные хлопки и постанывания. Сначала это слегка смутило Егорову, но потом лицо её побагровело. Она была совсем не против того, что Вадим и Маша периодически трахались в этой квартире, но позволять себе подобное, когда она – Лера – находится в соседней комнате, было крайне неуважительно по отношению к ней. Обозленная, Егорова вскочила с кровати и направилась прямиком к помещению, откуда раздавались неприличные звуки. Внутри смешались ревность и злоба, готовые стереть в порошок все личные границы её сына, даже если это грозило повлиять на их дальнейшее общение и доверие парня к матери. Серьёзно настроенная сейчас же прекратить учиненный в её квартире разврат, Лера ворвалась в комнату Вадима и замерла как вкопанная. Её сын сидел на краю своей кровати, бледный, с искрящимися на глядящих в пустоту глазах слезами, пока на экране его ноутбука несколько крепких парней синхронно сношали девушку. Поначалу Егорова даже не признала в рыжеволосой и раскрасневшейся девице Машу, но когда её лицо мелькнула крупным планом, то Лера удивлённо распахнула глаза. Подружка Вадима, явно находящаяся в нетрезвом состоянии, активно спаривалась сразу с тремя парнями. Более того, двое из них одновременно трахали её в сильно растянутое мокрое влагалище, даже не озаботившись тем, чтобы надеть презервативы, а их члены… черт возьми, Лера очень любила своего сына, но орган её мальчика не шёл ни в какое сравнение с дубинами этих парней. Приблизившись к находящемуся в прострации юноше, Егорова опустилась на кровать рядом с ним и потрясла сына за плечо. – Вадим… милый… посмотри на меня. Он лениво оторвал взгляд от происходящего на экране и обратил его к матери. Её сердце сжалось в ком, когда она увидела как много боли и безразличия ко всему остальному отразилось в нем. – Что случилось? – спросила Лера, хотя отчасти, ответ на её вопрос ей уже был известен. – Кто прислал тебе это видео? – Мама, – выдохнул он. – Они… они делали это с ней на моих глазах… – Ты их знаешь? Кто-то из твоих знакомых? – Они отравляли мою жизнь с самого начала… с того самого момента как я пошёл учиться в этот ебучий институт, – выругался Вадим и его лицо обратилось в гримасу, выражающую невероятные страдания, терзавшие парня изнутри. – А сегодня они сделали это… Я любил её, мам. Я правда её любил. – О, мой мальчик. Когда его слезы наконец хлынули рекой вниз, она обняла его так крепко, как не обнимала уже давно и он, её любимый и драгоценный мальчик, дрожал в её объятиях. Сломанный. Раздавленный этим ужасным предательством. Лера знала, что все придёт именно к этому. Чувствовала с самого начала. Маша не внушала ей никакого доверия. Но даже предупредив её, Егорова не смогла уберечь своего сына от боли, которую девчонка принесла ему в конце концов. – Я не знаю как мне жить дальше, мама, – захлебываясь, признался Вадим. – Я ничтожество. Я неудачник. Они презирают меня, потому что видят во мне слабака. – Ну что за глупости? – поглаживая его по спине возразила Лера. – Кто тебе это сказал? Они? Не слушай никого, ясно? Мы с тобой не такие уж и разные. – Она выпустила юношу из объятий, слегка отстранилась и взяла его лицо в ладони, заставляя посмотреть себе в глаза. – Ещё не так давно я тоже считала себя пустым местом. Ты помнишь какой я была? Неприметной и удобной для всех. Забитой, терпящей унижения. Но сейчас я взяла свою жизнь под контроль. Больше никто не посмеет решить за меня где моё место, милый. Пора и тебе это сделать. Ты не ничтожество. Ты хороший мальчик. Прекрасный сын. Неважно, что думают эти козлы и эта неблагодарная дрянь. Проблема не в тебе, а в них. – Это не так! – почти закричал в ответ Вадим. – Ты не знаешь! Ты ничего не знаешь… Я был там, мама… они говорили столько ужасных вещей, унижали меня, а я просто молчал. Я не смог ничего им ответить. Но хуже всего то, что когда они делали с ней все эти вещи на моих глазах, то у меня… у меня…, – он стал заикаться, не в силах произнести последнюю часть фразы. – Я не мужчина, мама! – Почему? – не выпуская его лицо из рук спокойным тоном спросила Лера. – Потому что у тебя встал? Вадим смутился и всем своим видом вдруг показал, что совершенно не хочет говорить об этом с собственной матерью, но Лера сдаваться не собиралась. – Это всего лишь реакция организма. Ты увидел красивое женское тело, Вадим. И даже несмотря на то, что тебе было больно из-за того, что девушку, которую ты любил, трахали у тебя на глазах, твоё тело отреагировало против твоей воли. И это, мой дорогой, как раз-таки доказывает, что ты – мужчина. Полноценный и физически здоровый, – подытожила Егорова. – Но ведь…, – попытался оспорить, казавшуюся ему противоестественной, логику матери Вадим, но та приложила палец к его губам. – Перестань винить себя. Прими случившееся и двигайся дальше. Никто их этих людей не заслуживает того, чтобы их действия заставляли тебя так убиваться. Виноваты они и только они. Ты должен быть сильнее этого, а теперь посмотри туда. Лера взяла юношу за подбородок и снова повернула к экрану лицом. На видео Машу уже уложили на спину, заставив свесить голову с края кровати. Смугловатый парень с чёрной бородкой самозабвенно двигал бёдрами, трахая рыжую прямо в горло. Слюни белыми ручьями стекали вниз, прямо на её мокрые спутавшиеся волосы. Другой парень – высокий и широкоплечий блондин, загнув и задрав полные ноги Марии почти к самой груди, активно долбил её в анал. – Я не хочу на это смотреть, – скривился Вадим. – Но придётся, – настояла Лера. – Ты будешь смотреть до тех пор, пока это не перестанет тебя задевать. Пока девушка на этом видео не перестанет значить для тебя слишком много. Пока она не превратится для тебя в бесполезную и глупую идиотку, не достойную такого парня как ты. – Мама, не надо, – взмолился юноша. Но он не вырывался, не пытался сбежать или отвернуться, не сопротивляться, а просто смотрел. Смотрел на то, как девушку, которую он любил всем сердцем, снова и снова пронзают своими мясистыми членами его обидчики. – Ты сильнее этого, родной, – убеждает его Егорова. – Так нужно, просто поверь маме. Это всего лишь видео. Всего лишь группа глупых перекачанных раздолбаев, у которых нет ничего кроме их физической силы и больших членов. Есть ещё одна дешёвка, которой предстоит всю жизнь нести на себе клеймо шлюхи. Ты лучше их всех, милый мой. Стиснув зубы, Вадим повиновался и внимал каждому сказанному мамой слову. Но одного лишь его взгляда, прикованного к экрану, Лере было мало. Внутри неё бушевал ураган, который рвался на волю. Буря, порожденная долгим одиночеством и мучительным недотрахом; властью, которой она теперь упивалась; препаратами, что жгли её кровь, меняя женщину изнутри. Её материнская любовь к Вадиму была сильна. Настолько, что в какой-то момент перешагнула все возможные пределы. Он был её мальчиком. Принадлежал ей целиком и полностью. Никто и ничто не разлучит их, не запретит ей владеть им. Опьяненная этим коктейлем эмоций, Егорова потянулась к паху своего сына, забралась юркими пальцами в его штаны, а затем и под резинку трусов, чтобы обхватить полутвердый член. – М-мама…, – дернувшись, обронил парень. – Всё хорошо, – прошептала ему на ухо Лера. – Мама знает, что делает. Доверься мне. Её рука задвигалась, лаская небольшой, но такой непропорционально толстый и приятный наощупь член сына. – Мама перестань… что ты делаешь? Так нельзя. – Кто сказал? – с вызовом бросила она. – Я твоя мать и я хочу помочь своему мальчику. Никто не в праве судить меня также, как и тебя. Ты мой. Мой! Она потянулась вперёд, поцеловала его в шею. – Посмотри на неё, – говорит Лера, кивнув на экран. – Разве этого ты хочешь от жизни? Это они ничтожества, а не ты. Оставь всё в прошлом. Ты будешь сильнее их всех. Научишься противостоять им. Когда ты справишься с этой болью, ничто уже не сможет ранить тебя сильнее. Мама поможет. Поможет забыть эту сучку. Да, она молода и красива, но разве мамочка хуже? Её сиськи и правда большие, но милый… мамочкина грудь больше… потрогай и убедись. Егорова хватает Вадима за руку и в следующий миг ладонь парня уже оказывается прижата к её объёмному бюсту. – Сожми, – приказывает она. И он подчиняется. Мнет этот огромный и тугой шар, отказываясь верить в то, что происходящее с ним реально. – Чувствуешь какая упругая? – обдает его горячим дыханием женщина. – Согласись, что мамочкина грудь намного лучше, чем висящие и мягкие дойки твоей Маши, – мурлычет она, надрачивая уже полностью эрегированный орган Вадима. – Я люблю тебя, милый. И я всегда буду твоей мамой. Но ты должен верить мне. Только тогда я смогу помочь тебе. Ты понял меня? – Да… – Ты доверяешь, мамочке? – Да, мам… – И сделаешь все, что я скажу, если потребуется, зная что я желаю для тебя только лучшего? – Да… – Умница. Если будешь хорошим мальчиком, если будешь слушать маму и верить ей, то она сделает для тебя все что угодно. Она поможет тебе справиться с каждым, кто посмеет тебя обидеть. И она с радостью… с огромной радостью будет снимать твоё напряжение, когда твоему молодому организму это потребуется. – Ох, мама… – Да, мой мальчик. Я сделаю это намного лучше, чем твоя бывшая девушка. Ведь мамино тело намного лучше и горячее… мама никогда не предаст тебя и будет хранить любые твои тайны. – Т-тайны? – не понимая о чем речь, переспрашивает Вадим. – Именно, милый. Например, я уже давно знаю о том, что ты любишь спускать в мамочкины трусики… Глаза Вадима округляются и он испуганно смотрит на Леру. – Всё хорошо, – улыбается она. – Я все понимаю… ты молод и твой организм требует этого. Было бы намного хуже, если бы ты не давал ему разряжаться. Теперь это целиком мамина забота, – говорит Егорова и наклонившись вперёд добавляет: – Но с этого дня, если ты захочешь, то можешь сливать в мамины трусики каждый день. – Ох… Его член испускает смазку и тогда Лера соскальзывает вниз, встаёт на колени в ногах растерянного Вадима, рывками стаскивает с него штаны и белье, а затем скидывает с себя чёрный атласный халат. – О боже, мама…, – восхищённо произносит Вадим, когда огромная и нарушающая законы физики стоячая грудь Егоровой, качнувшись, оказывается на свободе. Два розовых соска толщиной с большой палец стоят торчком, окружённые блюдцами ареол. Егорова сжимает их, взвешивает свои достоинства в руках, доказывая сыну, что они не плод его воображения, подаётся вперёд и заставляет член Вадима исчезнуть во впадине между двумя идеальными шарами. – А теперь я покажу тебе как по-настоящему любящие матери должны заботиться о своих мальчиках. Сдавив свои сиськи руками с двух сторон, Лера, облизнув большие ярко-красные губы, приступает к новому этапу дрочки, используя собственную грудь как инструмент для доения члена сына. Вадим стонет и его взгляд, который уже наполовину заволокла пелена неземного удовольствия, прилипает к бюсту матери. Его член где-то там, неспособный вырваться из тесного плена, он ощущает каждое движение Леры, что отзывается в чреслах юноши новыми волнами наслаждения. – Мама… я так долго не вытерплю… – Тебе и не нужно, – уверяет его она. – Расслабься, мой мальчик, мама сделает все сама. Забудь о Маше. Забудь о тех парнях. Они – никто. Повтори это, милый. – Они – никто, – послушно произносит он. – Всё верно. А теперь кончи для мамы. Покажи как много горячей и качественной спермы способны вырабатывать твои яички. Я хочу чтобы ты залил мамочкину грудь. Спусти прямо в них, милый! Слышать этот водопад грязных развратных фраз от своей некогда скромной и тихой мамы становится невыносимым испытанием. Толкнув свои бедра вверх, Вадим испускает стон и все ужасные события уходящего дня вдруг отступают на задний план, меркнут и превращаются в незначительное пятно на фоне яркого и головокружительного экстаза, который парень испытывает в этот момент. – О да! – восторженно выкрикивает Лера, когда сгустки молодой спермы начинают пробиваться сквозь ложбинку её грудей, забрызгивая шею и ключицы, а после и массивные сферы её восхитительных сисек. Спермы так много, что Лере кажется, будто она выкачала все жидкости из тела своего мальчика. Но в конце концов его фонтанирующий член теряет твёрдость и семяизвержение прекращается. Выпустив полувялый орган юноши из тесных объятий груди, Лера отстраняется и рассматривает себя, с довольным видом любуясь стекающими по животу мутными каплями. – Ты умница, – наконец, говорит она. Повернувшись к ноутбуку, Лера закрывает все ещё проигрывающееся видео. – Удали его, – тоном не терпящим возражений говорит она. – Оно тебе больше не нужно. Как и весь тот мусор, который оставили в твоей душе эти люди. Забудь об этом и ложись спать. Завтра будет новый день. Поднявшись на ноги, Егорова совершенно буднично треплет ещё не пришедшего в себя Вадима по волосам, как делала это, когда ему было лет десять и, подняв с пола халат, покидает комнату сына. Теперь ему нужно побыть одному. Этой ночью Лера засыпает крепко как никогда, расплывшись в блаженной улыбке. Кажется, все в её жизни постепенно вставало на нужные места.