Метаморфозис

Вечером, возвращаясь домой из гипермаркета с полным багажником продуктов, они умудрились попасть в пробку. Мама, сославшись на плохое самочувствие осталась дома и возможно, считала Ника, это было к лучшему. Во-первых, в её нынешнем положении лучше больше отдыхать. Во-вторых, для неё – Ники – это был шанс наконец-то побыть наедине с отчимом. Александр Серов сидел за рулём, сердито сдвинув брови и наблюдая за потоком машин, двигающихся вдоль объездной слишком медленно. Рукава его рубашки были закатаны по локоть. Большие, увитые венами руки сжимали руль так, будто готовились оторвать его от приборной панели, если они с Никой простоят в заторе ещё хотя бы минуту. Дышал он напряжённо и во взгляде его читалось раздражение. «Наверняка, планировал поскорее завезти домой продукты и под очередным глупым предлогом сбежать к одной из своих любовниц», – мелькнула в голове Вероники неприятная мысль. Её отчиму было сорок два года, но порой казалось, что именно сейчас он находится на пике своей формы. Мужчина был хорош собой: высокий, как шкаф, крепкий, с волевым подбородком и сединой на висках, что только добавляла ему сексуальности зрелого мужчины. Не удивительно, что молоденькие девушки вились вокруг него постоянно. – Ты собираешься бросить нас с мамой, да? – задумчиво спросила Ника. Александр наконец отвлекается от происходящего на дороге и поворачивается к сидящей по правую руку падчерице. Большие любопытные глаза смотрят на него не мигая. – Кто тебе такое сказал, ангел? Мама? Мужчина всегда был нежен с ней. Как бы сильно они не ругались с мамой, он никогда не позволял себе повышать голос на приёмную дочь, лелея её будто редкий цветок. – Пап, я давно не маленькая и вижу, что происходит, – фыркнула Ника. – Малыш, – вздохнув, начинает Александр. – Между родителями постоянно что-то происходит. Мои ругались сколько я их помню. У нас с твоей мамой есть разногласия, но это не значит, что я брошу семью. Я не собираюсь бросать тебя, ясно? Он протягивает руку и легонько щипает Нику за носик, но та моментально отворачивается. – Знаю я эти ваши разногласия. Она тебя любит! И я тебя люблю! Но ты все равно ведёшь себя как козёл и бегаешь трахать каких-то шлюх! Серов напрягается и черты его лица в момент становятся жёстче обычного. Ещё никогда его падчерице не позволяла себе повышать на него голос, а уж тем более кидаться подобными обвинениями. Но Ника посмотрела на него смело, явно не думая брать слова обратно. – Ник, – взяв себя в руки говорит отчим. – Всё намного сложнее, чем тебе кажется… – Куда уж мне малолетке совать свой нос в твои взрослые проблемы, да? – фыркнула девушка. – Вот только мне давно не десять и я кое-что понимаю в мужчинах! Эти слова из уст выглядящей значительно моложе своих лет девочки вызывают у Серова снисходительную улыбку. – Милая… – Не называй меня так. Тех потаскух ты тоже так зовёшь? Я не ребёнок! – Для меня и твоей мамы ты всегда им будешь… – Я не ребёнок! – громко и рассерженно повторяет Ника. – Будь по твоему. Но тебе не нужно пытаться взваливать на себя ответственность за своих родителей. Мы с твоей мамой как-нибудь сами разберёмся. – Да уж, я вижу: вы делаете успехи, – в злобном сарказме бросает Ника. – Ты мне даже не настоящий отец, если не забыл ещё… – Прошу, не говори так. Мужчина, сидящий слева от девушки, начинает закипать. Он снова отворачивается, переводя взгляд на дорогу и костяшки его пальцев белеют от того как сильно он вцепился в руль. – Я не позволю тебе бросить нас, понял? Если ты передашь нас с мамой, то пожалеешь об этом. Серов молчит. Ему с лихвой хватало тех неприятных разговоров, что все чаще происходили между ним и его супругой, но теперь, когда в это влезла ещё и дочь, все становилось ещё сложнее. Остаток пути сквозь густую пробку они проделали молча. К облегчению Ники, в этот раз отец остался ночевать дома. К ужину она не присоединилась, однако, сидя в своей комнате и вслушиваясь в тишину, царящую на кухне, почувствовала то напряжение, что повисло между её отказывающимися вести диалог родителями. Катастрофа приближалась неизбежно серой свинцовой тучей. Времени оставалось все меньше и Нике нужно было действовать. Она извлекла из своего шкафчика небольшую коробку, в которой все ещё ждали своего часа заветные пилюли, украденные из квартиры тёти Леры. Нике было страшно, но она готовилась к этому очень долго и прошла через слишком многое, чтобы отступать сейчас, когда цель была близка. Пару дней назад она отыскала в комоде тайный мамин ящик, в котором та прятала свою коллекцию всевозможных взрослых игрушек. Нику все ещё била дрожь всякий раз, когда она вспоминала, насколько болезненно оказалось лишать себя девственной плевы самостоятельно. Для этих целей она выбрала один из самых больших фаллоимитаторов, найденных в тайнике. Толстый, двадцатисантиметровый дилдо был очень похож на настоящий мужской член, но насадить на него свою маленькую киску для Ники оказалось весьма затруднительной задачей. Ей пришлось очень долго и мучительно продвигать фаллос в свое девственной лоно, используя искусственную смазку и терпя боль. Но Ника была сильной. Истинной дочерью своего отца. Детородный орган мужчины по воспоминаниям девушки был крупнее игрушки, поэтому ей совсем не хотелось давать себе поблажек. В конце концов преграда, стоявшая на пути фальшивого члена сдалась и Нике удалось вобрать в себя добрых две трети его длины. Дальше эта штука лезть наотрез отказывалась, но это было не последним испытанием для девушки. В последующие дни она, кусая губы и терпя неприятные ощущения в не успевшем зажить влагалище, упорно разрабатывала его, запираясь в ванной и часами мастурбируя игрушкой. Теперь же, сидя в комнате и катая в ладони горсть из капсул розового, красного и зелёного цветов, Ника понимала, что отступать слишком поздно. Она позволила себе потерять невинность с чёртовым дилдо. Всё ради любви. Её бесконечной и сильной любви к папочке. Закинув в рот пять пилюль, Ника проглатывает их, запивая водой. Затем, немного подумав, выпивает ещё несколько. У нее нет времени, чтобы растягивать процесс. Отставив стакан в сторону, шестнадцатилетняя дочь Александра и Ксении Серовых забирается под одеяло и закрывает глаза. В эту ночь ей хотелось верить в то, что её безумный план сработает.

***

Она проснулась в двенадцатом часу ночи с ощущением, будто её тело превратилось в кусок резины, плавящейся на солнце. Жар бил изнутри, ломил её хрупкие кости, выдавливал наружу влагу, от которой кожа Ники блестела. Где-то в области живота она чувствовала пульсирующий раскаленный шар, безжалостно сжигавший её несчастную плоть. Ника тяжело дышала, её соски нестерпимо ныли, а мышцы сводило от спазмов. Хотелось пить. Голова казалась тяжелой и подняться на ноги удалось с трудом. Покачиваясь и опираясь о стену, девушка босиком прошла в ванную, сбросила налипшую одежду, забралась в душевую кабину и встала под струи спасительной прохладной воды. Это не помогло. Какие-то мысли крутились в её голове, но уцепиться за них было сложно. Они слипались в один бесформенный комок, путались и мешали друг другу. А ещё… ещё ей нестерпимо сильно хотелось заполнить пустоту внутри. Заставить проклятый пышущий жаром шар потухнуть. Первым делом она подумала о маминой игрушке, которой разрабатывала свое маленькое влагалище в последние дни, но затем Ника вспомнила, что у неё был какой-то план, связанный с отчимом. В чем он состоял, понять было сложно, но, едва подумав об Александре, девушка ощутила как низ живота начинает тянуть и тогда соображать получалось ещё сложнее. Перед глазами крутилась одна и та же картинка – большая и мокрая папочкина штука, снова и снова вонзающаяся в раскрасневшееся лоно мамы. Ника застонала, сдавила пальчиками набухший сосок, но совершенно не узнала его наощупь. Опустив глаза вниз, она наконец сфокусировалась на своём теле и увиденное на несколько мгновений отрезвило её. Вспухшая двумя холмиками заостренная грудь первой привлекла внимание. До этого момента Вероника казалась самой себе плоской, а её молочные железы едва ли давали о себе знать. Теперь же её молодые сисечки совершенно явно топорщились. Они с трудом дотягивали до первого размера, но все же это была грудь! Самая настоящая женская грудь! В самый раз для лифчиков с чашечкой A! Радости и восхищения Ники не было предела. Её соски сильно выделялись на и без того очень пухлых ареолах. Сдавив их пальчиками, девушка потянула те вверх оттягивая вместе с ними и свои новые сиськи, которые больше не походили на два жалких прыщика. Ей нравилось то, что она видела. Следующим открытием для Ники стала темная поросль кучерявых волос на мягкой выпуклости лобка, более жёсткая и обильная, чем тот смешной светлый пушок, что до этого рос в том же месте. Приподняв руки, девушка обнаружила, что её подмышки тоже слегка заросли. Абсолютно не смущенная этим, она вдруг глупо захихикала, прикрывая рот ладошкой. Всё это было наяву! Её опоздавшее в развитии тело стремительно навёрстывало упущенное под действием убойной дозы препаратов тёти Леры. Ника даже не помнила сколько штук она выпила. Кажется около пяти зелёных, и примерно по две красных и розовых. Но все это теперь казалось Нике маловажным. Её все ещё била дрожь. Голова кружилась, мысли вязли в болоте, а по всему телу горели и страшно зудели пучки нервных окончаний в её самых нежных местах. Обычно едва заметный клитор страшно набух и торчал, будто крохотный несформировавшийся член, а киска обильно источала влагу, от которой худенькие ляжки девушки липли друг к другу. Она коснулась себя между ног и где-то внутри пробежал разряд тока. Поднеся мокрые пальцы к носику, Ника с улыбкой обнаружила, что её выделения имеют специфический сладковатый запах. Затем она выпрыгнула из душевой кабинки, схватила с полки зеркальце и крутанулась на месте, располагая предмет напротив своей попки, чтобы рассмотреть её в отражении. Закусив губу, Ника с удовольствием отметила, что её маленькие ягодицы теперь выглядели слегка круглее обычного. В её организме безостановочно работали ускоренные внутренние процессы и тот отчаянно требовал больше энергии. Жажда и голод мучали не меньше, чем возбуждение. Соображать было трудно, но инстинкты повели Нику первым делом на кухню, чтобы восполнить запас, который требовали препараты в её крови, уже готовившиеся растворять внутренние органы для выполнения поставленной задачи в условиях недостатка ресурсов. Нацепив на мокрое тело майку, едва прикрывавшую её срамные места, Ника, будто в бреду, пошатываясь прошла к кухонному столу и начала жадно собирать с него все, что попадалось на глаза. Она съела пару остывших кусков пирога, залезла в холодильник и дополнила свой поздний ужин двумя бутербродами, после чего, пожав плечами, доела оставшиеся пол палки колбасы. Следом пошло молоко. Ника высушила литровую коробку за минуту, но и этого ей было мало. Закусив парой яблок, она добила трапезу плиткой шоколада и только после этого ощутила, что сыта. Её не одолевало чувство тяжести. Пищеварительная система перерабатывала поступающее «топливо» быстрее обычного, всасывая питательные вещества и отправляя их в нужные локации. Довольная, Ника покинула кухню и мышкой скользнула в родительскую спальню. В большой кровати, лёжа на боку, мирно спала мама, но место рядом с ней пустовало. Ника нахмурилась и, тихонько прикрыв дверь, направилась в соседнюю комнату, в которой отчим иногда допоздна засиживался за работой. Оставляя на полу мокрые следы, девушка юркнула в дверной проем. Полумрак комнаты освещало лишь голубоватое свечение экрана ноутбука. Папа сидел за столом, все ещё не переодетый с момента их приезда. Похоже сна в эту ночь лишилась не только Ника. Заметив движение в проходе, он прищурился и вгляделся во мрак. – Малышка? В чем дело? Не спится? Он подался вперёд, пытаясь рассмотреть вошедшую в комнату падчерицу и явно испытывая лёгкую неловкость после сегодняшнего разговора в машине. Ника промолчала. Низ живота пульсировал от приятных спазмов. В голове вновь возникла живописная картина сношающихся родителей и длинного папочкиного жезла, проникающего так глубоко в маленькое тело мамы. Всё ещё подрагивая, она шагнула к отчиму. Острые навершия маленьких грудей проступали сквозь ткань маечки и, если бы не темнота, то Александр непременно увидел бы края её половых губок, выглядывавшие из-под единственного элемента одежды на нагом теле шестнадцатилетней девушки. – Папочка, – произнесла Ника, приблизившись к мужчине вплотную. Перекинув через него свою тоненькую ножку, она забралась сверху и обвила руками толстую шею отца. – Малышка, что происходит? – непонимающе спросил он, сжав подлокотники кресла. – Папочка, – выдохнула она ему в ухо, плотно прижавшись к крепкому торсу. Её маленький лобок лёг аккурат на выпуклость в его брюках. Даже не будучи твёрдым член Александра отлично ощущался через преграду из брюк. Ника застонала, едва ощутив, как этот заветный бугор давит на её самое интимное место. – Папочка, я так люблю тебя, – застонала девушка. Её бедра задвигались в попытке потереть киску о пах отца, но тут мужчина спохватился. Широкие ладони его больших рук легли на её талию, сжали хрупкое тельце и он потянул её в сторону, желая снять с себя. – Детка… что ты делаешь? Давай поговорим. Жёсткие пальчики впились в его плечи, ноготки вонзились в кожу через рубашку. Ника сомкнула объятия сильнее, буквально повиснув на Александре и не желая с ним расставаться. – Хватит разговоров, папуля, – томно задышала она. – Мы слишком много говорим. – Ник, что происходит? – уже громче произнёс всерьёз взволнованный происходящим отчим. – Не шуми… не надо будить маму… ей нужен отдых. Девичьи бедра задвигалась быстрее, будто неумолимый маятник. Трение возымело эффект и член Александра среагировал вопреки воле своего хозяина, начав напрягаться и вытягиваться в толстую струну. – Твою мать, Вероника, ну-ка сейчас же слезь с меня! – строго выпалил мужчина в последней отчаянной попытке остановить свою падчерицу, но та и не думала прекращать. – Нет! Она впилась в его губы горячим страстным поцелуем, протолкнула маленький розовый язычок в его рот. Мужчина замычал, его хватка стала жёстче, почти болезненной, но это не остановило девчонку. Простонав в рот своему ненастоящему отцу, она прервала поцелуй и посмотрела прямо в его испуганные и выражающие непонимание глаза. – Я люблю тебя, папа, – снова пролепетала нимфетка. – Даже больше, чем мама. И я не позволю тебе уйти просто так, – её глаза наполнились слезами. – Ты мой! Мой, а не чей-то ещё! И, если мама сдалась, то я нет. Если мой папочка так сильно любить трахать тугие маленькие дырки молодых девочек, то пусть трахает мои. Обомлевший Серов захлопал глазами, словно пытаясь отогнать то, что казалось ему наваждением. Ника репетировала эти слова много дней подряд, но всякий раз сомневалась, что в решающий миг сможет их произнести. Ведь она всегда была слишком стеснительна и скромна, но сейчас её обостренные инстинкты сами вытолкнули нужные фразы из бездны памяти. Едва произнеся их, она расплылась в широкой безумной улыбке. – Мой папочка…, – замурлыкала она. – Только мой… – Мы… нет, мы не можем, – замотал головой мужчина. – Ника, послушай меня. Это не правильно. Я знаю что ты очень волнуешься из-за происходящего между мной и мамой, но поверь, ничего… Она заткнула его рот ладошкой и задорно хихикнула. – Не переживай так, папочка. Я все продумала. Я готовилась к этому очень долго и знаешь что? Я думаю, что ты ещё никогда не трахал более тугую и сладкую щель, чем ту, что есть у меня. Отпустив его шею, она взялась за края маечки и быстрым движением стянула её со своего стройного тоненького тельца, обнажая пирамидки только обозначившейся груди и треугольник волос на лобке. Пальчики скользнули вниз, раскрыли влажную розовую раковину, демонстрируя впавшему в ступор отчиму все, что долгое время было скрыто от его глаз. – Тебе нравится, папочка? Скажи, что тебе нравится. Пожалуйста-пожалуйста-пожааааалуйста. Если ты пообещаешь, что помиришься с мамой и больше никогда не будешь спать с другими женщинами, то эта дырка будет в твоём распоряжении каждый день. В любой момент когда ты захочешь. Я никогда тебе не откажу. Буду твоей личной шлюхой, если захочешь. И тогда мы с тобой станем даже ближе, чем когда-либо! Ника снова засмеялась в ладошку, будто сказала что-то забавное. Столь длинный спич дался ей с трудом, слова путались, она запиналась, но все же смогла произнести их все. Она чувствовала себя такой глупой, но это ничуть не расстраивало девчонку. Напротив, лёгкое безрассудство приносило какую-то небывалую лёгкость, лишало барьеров, что мешали быть самой собой прежде. – Ты моя дочь, – дрожащий голосом напомнил ей, Александр. – Я знаю, ты расстроена, но сейчас тебе лучше слезть и отправиться в свою спальню. Мы поговорим с тобой завтра, – собрав последние остатки воли, произнёс он. Ника закусила губу и, продолжая довольно лыбиться покачала головой. – Ты такой вредина, папуля. Но я намного упрямее, – она задорно подмигнула ему, скользнула руками по своему телу, сжала сисечки, показывая их мужчине. – Разве я не красивая? Считаешь, я уродина, папочка? – Дело не в этом. – Так значит я все-таки симпатичная? Я лучше, чем те девчонки, с которыми ты изменял маме? – Ника, прекрати, прошу тебя… – Может быть они и опытнее меня, но я могу быть очень старательной, папочка. Твоему члену будет тааааак хорошо внутри твоей любящей дочки. Я легко смогу заменить тебе маму и всех твоих любовниц, папуля. Девушка наклонилась и провела языком по шее мужчине. Пальчики вцепились в пуговицы его рубашки, торопливо расстегивая одну за другой. – Ника, остановись. Мама увидит нас. – Не увидит, если мы не будем сильно шуметь. Она сейчас крепко спит. Её руки добрались до ремня, закопошились с проклятой бляшкой, отказывавшейся поддаваться её манипуляциям. – Хватит! Александр надавил дочери на плечи, заставляя отстраниться. Не в силах конкурировать с ним в физическом превосходстве, Ника пустила в ход последний козырь: – Если ты отвергнешь меня, я скажу маме, что ты меня изнасиловал. А после об этом узнают все! Твои друзья, коллеги, сын. – Что? – Александр побледнел. – Что за глупые шутки, Вероника? – Думаешь я шучу? Тебя посадят! – сменив улыбку на хищный оскал, бросила Ника. – Если ты не достанешься мне и маме, то не достанешься никому. – Ты не поступишь так со своим отцом. – А ты проверь. – Тебе никто не поверит… – Поверят. Я буду громко плакать и расскажу все в таких подробностях, что тебя не спасёт даже лучший адвокат! Расскажу как совращал меня с десяти лет. Учитывая твою тягу к молодым девушкам, все сразу поймут, что тебе захотелось новых и более запретных ощущений. – Ты шантажируешь меня, – не веря в то, что это происходит в реальности, выдохнул Серов. – Я лишь помогаю своему папочке принять верное решение. Ну же, не притворяйся, что ты не хочешь узнать каково это – трахать такое молодое упругое тело как у меня. Она проводит пальчиком от своей ключицы вниз, по плоскому животику, прямо к вульве, погружает тот внутрь и, вынув, подносит к раскрытым губам мужчины. – Попробуй лишь раз и уже не сможешь отказаться, – улыбаясь, мурлычет девушка и проникает пальцем в рот отчима. Шокированный, он даже не сопротивляется, а её вторая рука тем временем все же побеждает чёртов ремень, расстегивает молнию на брюках и, нырнув внутрь, извлекает наружу напряжённый мясистый кол. – Ого, папуля, посмотри какой у тебя стояк! Ты такой притворщик. Теперь я точно знаю, что ты хочешь этого не меньше чем я. Как давно ты мечтаешь засунуть эту огромную штуку в мою дырочку, папа? Палец Ники двигается во рту мужчины быстрее, пока она тщетно пытается охватить толстый ствол полностью. Но её ладошка оказывается слишком мала для могучей эрекции отца и, бросив попытки, Ника просто начинает двигать ею вдоль фаллоса, надрачивая его и восхищаясь невероятной мужской силой своего отчима. Орган Александра был намного больше, чем у его сына и ощущения от его жёсткой плоти в руке превосходили весь тот скромный опыт, что Ника получила с братом. Она приподнимает бедра и, прижавшись к члену киской начинает самозабвенно тереться о него, размазывая по стволу текущую из недр её юной щели соки. – Мы должны остановиться, – бессильно бормочет Александр, когда палец девочки покидает его рот, но глаза мужчины уже заволокла пелена похоти. Взяв его за руки, Ника заставляет отчима переместить ладони с её талии на ставшую необычайно крепкой маленькую попку. Поддавшись искушению, мужчина сжимает её, выдавливая из Вероники сладострастный стон. – Ммм, папочке нравится задница его девочки?… Если ты будешь послушным, папуля, то я разрешу тебе как-нибудь трахнуть и её… – О, черт, – выпускает из лёгких Серов. Немного подразнив его, Ника снова привстаёт и на этот раз, взяв член отца в руку, направляет его вертикально вверх, после чего тут же опускается, заставив крупную головку надавить на вход в тесное влагалище. – Ты готов, папочка? Я мечтала об этом моменте, наверное, лет пять… Не дав ему среагировать, девушка тут же заставляет свое тело рухнуть вниз. Она тренировала свою вагину маминым дилдо именно ради этого момента. У неё не было права на ошибку или промедление. Нужно было принять в себя папочкин член разом, так, чтобы у него больше не осталось выбора. И ей это удалось. Раздвинув валики половых губок, жёсткий стержень отца, вонзился в трепещущую голодную мякоть девичьего лона, уйдя глубоко в его полость. Ника прикусила Александру плечо в попытке сдержать рвущийся наружу крик, когда её нежное влагалище резко растянулось от проникновения. Ничего больше члена отчима ещё не было в ней прежде. Обилие влаги помогло избежать разрывов. Ткани предельно натянулись, тисками сомкнувшись на толстом стволе. Скуля, девушка повертела бёдрами и подалась вниз сильнее, чувствуя, что в ней ещё остаётся немного незаполненного места. – Аааааррррггх! – стиснув зубы простонал отец и его пальцы впились в маленькую попку Ники так сильно, что грозили оставить синяки. По массивным шарам яиц побежали ручейки из поглотившего член юного влагалища. Нику затрясло. Две трети длинного и горячего члена было похоронено глубоко в её теле. Она чувствовала, как тот до боли натянул всё внутри, как её внутренние органы оказались беспощадно смещены под давлением крупного фаллоса. На плоском животике, прямо под ямкой пупка, нарисовался небольшой бугорок. Оставив плечо отчима в покое, Ника расплылась в блаженной улыбке. – Папочка, так хорошо… Ладошка скользнула вниз, ощупала выпуклость, а затем руки девочки вновь обвили шею мужчины её матери и, взяв точку опоры, Ника начала раскачиваться, заставляя себя скользить вверх-вниз по стволу. Влажные звуки сопровождали каждое её движение и тоненькие косички забавно подпрыгивали в такт толчкам. – Боже, детка, – сминая в ладонях мягкие ягодицы падчерицы, простонал Александр. – Папочка, твоя штука такая большая! Моя писечка слишком мала для неё, – залепетало оседлавшее его ангельское создание. – Растяни её, папуля… растрахай под себя. Ника закатывает глаза. На белых зубках поблескивают брекеты. Маленькие сиськи упруго подскакивают. Вне себя от охвативших его чувств, Серов наконец сдаётся… подавшись вперёд, он обхватывает губами один из призывно торчащих сосков и обводит его кончиком языка, а после засасывает с причмокиванием. Средний палец его правой руки добирается до крошечной дырочки ануса девочки, надавливает на него и движется по кругу, массируя сжавшееся в точку колечко. Ему хочется доставить Нике удовольствие… ведь он всегда был превосходным любовником. Но для своей принцессы Александр готов выкладываться вдвое больше. Рациональное мышление уступает место инстинктам. Наигравшись с одним соском, он перемещает свой рот к другому и втягивает его. Его пика пробивается вглубь юного тела дочери, доставая до самых заветных участков, толкая её маленькую нежную матку. Как только он отрывается от её груди, Ника приподнимается, выпуская из себя блестящий подрагивающий стержень, разворачивается и, направив его рукой, вновь насаживается с громким выдохом. Оперевшись ручками о стол и оттопырив попку, тугое отверстие которой теперь было обращено прямо к папочке, девушка приступает к активным фрикциям, всеми силами стараясь имитировать движения опытных порноактрис. От этого вида перед глазами Александра пляшут круги. Его ладони скользят по мокрой девичьей спинке, накрывают топорщащуюся грудь, пальцы сдавливают и тянут соски, от чего влагалище падчерицы выдаёт ещё больше влаги. – О, папа… о папа! О ПАПА! Ему приходится закрыть ей рот рукой. Не в силах сдерживаться, Вероника стонет прямо в ладонь отчима, отталкивается от стола и подаётся назад, прижимаясь спиной к волосатой груди мужчины. Её бедра напряжены, низ тела двигается в ускоренном темпе, нанизывая узенькое отверстие на толстый горячий фаллос. Девочка содрогается и Александр с трудом сдерживает собственный стон, когда лоно дочери начинает спазмировать, сдавливая его член ещё сильнее обычного. Она прекращает свою «пляску», только мычит и дёргается от охватившего её сильного оргазма. Из киски брызгает, заливая столешницу и лежащие на ней бумаги. Александр не спешит, позволяет девочке успокоиться, насладиться первым в её жизни оргазмом с мужчиной. Он успокаивающе целует её в ушко, проводит пальцами по мокрым волосам, забирается ими в нежную поросль на лобке и, найдя все ещё слегка пульсирующий клитор, нажимает на него, как на кнопку. – Мммм! Бедра девочки подлетают вверх, но отчим крепко держит её в своих сильных руках. – Тшшш, – шепчет он. – Всё хорошо. Пальцы совершают круговые движения, играя с набухший, полным наэлектризованных нервных окончаний, отростком. Пару секунд спустя, Ника утихомиривается и лишь часто дышит, позволяя мужчине дарить ей удовольствие. Серов убирает ладонь с её рта и девушка задирает руку, запрокидывая её назад, чтобы уцепиться за шею своего взрослого партнёра. Глаза Александра подмечает кустик тёмных волос в её подмышечной впадине. Хрупкое тонкое тельце девочки покрыто блестящей плёночкой пота. – Ох, папочка, – произносит Ника. – Тебе нравится моё зрелое тело? Я больше не та маленькая девочка, какой ты меня помнишь, ты видишь это? Теперь я взрослая женщина. Твоя женщина. Люби меня, папа. – Я люблю… люблю, – изнемогая от похоти и страсти бормочет Серов. Нижняя часть тела его падчерицы снова приходит в движение, но теперь они более плавные, волнообразные, напоминающие танец. Проходит ещё минута, прежде чем их ритм меняется и постепенно снова превращает их соитие в жаркую и влажную еблю. На этот раз Александр не сдерживается и сам толкает бедра вверх, помогая своей девочке принимать в себя его большую палку. Они дышат в унисон, постанывают, в то время как место соединения их чресел издаёт все больше мокрых и чавкающих звуков. Когда Ника кончает во второй раз, то уже сама догадывается заткнуть себе рот. Прижав оргастирующую дочь к себе, Александр берет контроль над проникновением целиком в свои руки, долбя прямо в пульсирующее и испускающее соки лоно, пока девочка окончательно не расслабится в его медвежьей хватке. Однако продержаться дольше ему уже не удаётся. Ника слишком узкая. Как только она обмякает в мужских объятиях, Серов осознает, что вот-вот разрядится. – Милая… я сейчас… Он не успевает договорить. Как по команде девчонка соскальзывает с его члена, шустро спрыгивает вниз, опускаясь на коленки и, повернувшись к нему лицом, тут же хватается за вздыбленный красный жезл, массируя его обеими руками и с немым обожанием глядя на главу своей семьи. Вытащив наружу язычок, она проходится им по стволу, собирая смесь собственных любовных соков и предэякулята мужчины, берет в ротик большую головку и посасывает её, пока оба её кулачка быстро двигаются по стволу вверх и вниз. – О черт, – выдыхает Александр, а затем снова повторяет: – О черт, малышка! С громким хлопком высвободив набухший набалдашник большого члена из сложенных трубочкой губ, Ника подставляет свое личико и с улыбкой принимает на него густую массу, исторгаемую из тяжёлых яиц отчима. Брызги животворящей спермы разлетаются по её мордашке, украшая лоб, нос и губы, повиснув на подбородке, залепив глаза и попав даже в волосы. Довольная, она жадно облизывается, не прекращая двигать руками, пока не выдоит все без остатка. И только тогда, протерев пальцами прикрытые веки, она позволяет себе взглянуть на мужчину и хихикнуть, после чего с любопытством пробует сперму на вкус. – Ммм, папочка, такая вкусняшка. Тебе надо почаще кормить свою девочку этим. Ника снова хихикает, играется с косичками и приподнявшись с вызовом смотрит на растекшегося по креслу отца. – С этого момента ты принадлежишь только мне и маме, – уверенно произносит она. – Ты можешь трахать меня каждый день, папуля. Твоя девочка никогда не откажет тебе. Её ладошка ложится на его яйца, слегка сдавливает их, пока пальчик другой руки рисует линию на груди мужчины. – Но если ты нарушишь уговор и попытаешься бросить нас или снова начнёшь изменять нам с мамой…, – с нотками угрозы произносит девушка и её хватка становится крепче, заставляя Александра поморщиться. – Я очень обижусь на тебя, папа. И тогда тебя ждут последствия. Поверь, все это ради тебя… ради нашей семьи. Я позабочусь о тебе, папуля. Наклонившись вперёд она целует отца в щеку, подаётся назад, улыбается, закусывает губку и, крутанувшись на месте, направляется к выходу из комнаты. Её попка покачивается из стороны в сторону, имитируя походку взрослой соблазнительной женщины. Провожая её взглядом, Александр на пару мгновений засматривается на фигуру девочки и, только когда она исчезает из его поля зрения, вдруг осознает как вляпался. В это самое время. Ника, даже не удосужившись смыть с себя семя отца, прыгнула в кровать и моментально провалилась в счастливый и спокойный сон. Волшебные пилюли, украденные ею из квартиры Егоровой, продолжали перестраивать клетки и химию её тела. Огромная доза препарата постепенно меняла её, заставляя тело ускоренно созревать, а разум всё сильнее и безвозвратно мутнеть…