Выдохнула.
Под боком зашевелился теплый комочек, который вскоре полез вверх.
Из под одеяла высунулась очаровательная, сонная мордочка Элизабет, а уже потом — мордочка её киторога.
Грудь заболела из-за невыносимого прилива нежности и умиления. Всё-таки мои детки были слишком похожи на киторогов… Которые, можно сказать, так же являлись моими детками. Пусть и более самостоятельными.
И все мои детки были такими лапочками!
Элизабет и её киторог даже потянулись одновременно.
КАКИЕ СЛАДКИЕ!
Потискала Элизабет.
Её киторог зашипел на меня и попытался проткнуть рогом, очевидно, считая меня страшным врагом для своей хозяйки. Или угрозой, которая могла бы её хозяйке навредить…
Китороги были очень верными созданиями. И заботливыми
В отличие от настоящих котиков.
Хохотнула, ласково почесывая пушистика за ушком.
Киторог же зашипел на меня, пытаясь укусить побольнее.
Улыбнулась.
— Не будь такой злюкой.
— Мама!
Элизабет обхватила меня своими маленькими ручками и ножками, пытливо заглядывая в мои глаза своими, голубыми.
Такая милая, когда серьёзная…
— Давай сегодня проведём весь день вместе, — почти жалобно попросила она. — Только мы вдвоём…
Хлопнула глазками.
— Прости, милая… — я осторожно отстрела от себя малышка. — Мама сегодня занята…
Вина пронзила грудь тонкой, острой иглой.
Голубые глазки дочери заслезились.
— Глупая мама! — всхлипнула она и буквально улетела.
Я вздохнула, покачав головой.
Невольно обидела дочь…
Киторог царапнул меня, так неодобрительно посмотрев… А после побежал за своей хозяйкой, громко пища.
Устало простонала, закрывая лицо ладонями.
Я была виновата…
Но сегодня я и правда была занята.
У меня были серьезные планы на развитие моего клана, поэтому я не могла сказать, сколько точно это займёт времени. Потому что Верховное Божество никогда не придавала значение такой бесполезной штуке, как «время». Ну, бесполезно для неё, конечно.
Я хмыкнула.
У неё всегда получалось уделять время дочери…
А у меня нет.
Чувствую себя плохой матерью…
Эх…
Устало прикрыла глаза.
Невозможно угодить всем…
Прости, Лиззи…
***
Поднялась с кровати через боль.
Вина погружала меня в собственные, не очень счастливые и радужные мысли, из-за чего и настроения что-либо сегодня делать не было… Вру. Было настроение винить себя во всём и грустить.
Но подняться я себя заставила.
Надо.
Я делаю это от своих деток.
Я делаю это ради себя.
Надо и всё на этом.
Сначала я решила позавтракать.
Хотелось поднять себе настроение вкусной едой и сладеньким «на десерт», чтобы с новыми силами заняться творением. Настроение-то поднялось, но совсем чуть-чуть…
Этого явно было мало.
Сегодня я тяжёлая на подъём.
Мда…
Протёрла переносицу.
Надо. Работать.
Сегодня я планировала создать министерство юстиции. Для того, чтобы все свои проблемы они решали через судебную систему, а не бегали ко мне…
Да, жизнь у моих малышей становилась сложнее.
Теперь не побежишь жаловаться к мамуле, которая готова решить каждую вашу проблему.
Хмыкнула.
Ничего не поделаешь.
Я рассчитываю на то, что суд также будет учитывать и законы других кланов, когда будет выносить решение по поводу их представителей.
Потому что свою правовую систему я собираюсь насаждать и людям, которых «взяла под опеку».
Этакие приёмыши.
При создании самого суда я задумалась…
О себе.
О том, что
я могу быть необъективной.
Что я,
воплощение света, не смогу быть объективной.
Особенно когда дело касалось моих детишек…
От этого мне стало дурно.
Если я не могу быть ко всем справедливой, то и мои детки не смогут…
Где стояла, там и упала.
Панически размышляя об этом, я таки наткнулась на идею создать нечто
совершенное.
Кого-то, кто всегда будет объективен.
Совершенного судью.
И эта мысль не давала мне покоя, пока я создавала саму структуру министерства юстиции.
И не давала покоя, пока я объявляла об этом своим малышам, которые в очередной раз удивлённо хлопали ресничками и смотрели на меня, как на восьмое чудо света. Они так мило реагируют на всё новое!
Мои пупсики!
Сразу после я таки решила создать это самое совершенство, решив тем самым все мои сомнения. Малышка должна быть самой честной, самой справедливой, самой объективной… Идеальной судьей.
У которой не должно возникать никаких тёмных помыслов. Не должно быть никаких личных интересов…
Не должно быть эмоций.
Она не должна совершать ошибок.
Покачала головой.
Откинь свою совесть.
Судорожно выдохнула.
Ты не имеешь права отступаться.
По щекам потекли слёзы.
Ты Верховное Божество.
Принеся в жертву всего одного своего ребенка, я смогу обезопасить себя и весь свой клан от ошибок. Я смогу избежать множество ошибок благодаря той, кто был создан «совершенным». Столько плюсов…
Но всё во мне рвалось и рушилось.
Плохая.
Я сглотнула.
Ты плохая мать
Когда малышка наконец посмотрела на меня своими глазками, я почувствовала лишь бесконечную, удушающую пустоту внутри.
Отвратительная мать.
***
Малышку я посадила учиться.
Я старалась создавать её без эмоций, чтобы у неё никогда не было личных интересов, сочувствия или ненависти к кому-либо в суде. Она должна была была руководствоваться лишь сухим законодательством.
И только.
У неё не должно быть эмоций…
Где-то в глубине души я надеялась, что ошиблась.
Однако малышка не проявляя ни к чему интерес.
Её глаза остались
пустыми.
Я поджимала губы и давила из себя улыбку.
О ней я заботилась не меньше, чем об остальных своих детях.
Вот только…
Её это не трогало.
Такой я создала её…
Безразличной ко всему.
Она отличалась от всех остальных моих деток.
Даже от Элисии, у которой в обычное время всегда было безразличное, практически каменное личико. Её глаза всегда были полны жизни, любопытства, интереса… Любви. В её глазах отражался этот мир.
У «совершенства» же глаза были, как у мертвой рыбы.
Элизабет посмотрела на свою новую сестричку и фыркнула, махнув рукой.
Кажется, даже никакой ревности не было.
Элизабет на подсознательном уровне чувствовала, что новой сестре абсолютно всё безразлично.
В том числе и её мать.
Так правильно.
Несмотря на отсутствие интереса к жизни, малышка исправно училась и выдавала хорошие результаты на проверке своих знаний… Она действительно получилось
идеальной.
И в глубине души я об этом сожалею.
Дала ребёнку жизнь и в то же мгновение эту самую жизнь у неё я отобрала…
Противно от самой себя.
«Совершенство» всего лишь инструмент…
Я даже имени ей не дала.
Но несмотря на это, всё равно не смогла заставить себя
не обращать внимание на неё. Оставить на попечение горничных, которых в последнее время становилось во дворце всё больше.
Просто не могла…
Мысленно оправдывалась и отмахивались от мыслей, что нельзя давать своему
инструменту любви.
Что я могу её испортить…
И все эти мысли я игнорировала.
Потому что я буду радоваться, если у неё появятся эмоции.
Я не могла себя перебороть…
Ненавижу приносить жертвы.
Ненавижу жертвовать своими детьми.
Ненавижу обрекать их на страдания.
После того, как уложила Элизабет спатеньки, я понесла укладывать спать и «совершенство».
Она не сопротивлялась.
Помыла малышку, одела в маленькую пижамку и укутала в одеялко.
И поцеловала в лоб.
Я не могла не любить своих детей.
Просто не могла.
