Когда Элисия впервые открыла глаза, то увидела перед собой необъятную тьму и яркий, ослепительный свет.
У необъятной тьмы были короткие, светлые волосы, практически зализанные назад и пронзительные, изумрудные глаза, на самом дне которых пустилась и извивалась прекрасная, успокаивающая тень.
У света были длинные, отливающие луной волосы и яркие, оранжево-золотистые глаза, в котором отражались все рассветы и закаты, которые яркими бликами освещали этот гибнущий мир.
Элисия завороженно следит за синергией глубокой тьмы и ярчайшего света.
Детское сердечко внутри ускоряет свой темп, но вот мышцы лица остаются безразличными.
Элисия не понимает, что с ней происходит.
Но это кажется ей прекрасным…
Они общаются между собой. Агрессивно, душно.
Иногда смеются.
Иногда расстраиваются.
Первое, что она видит в этом мире — ссору тьмы и света.
И их завораживающее, агрессивное слияние в борьбе за доминирование. Глаза даже не режет от такого невероятного, захватывающего контраста.
Элисия пока не понимает, что одна из немногих, кому доводилось видеть ссору столь могущественных, древних созданий.
Сейчас ей кажется это нормальным.
Когда свет подходит к ней, она склоняет голову к плечу, наблюдая.
Не понимает, что происходит…
Когда губы касаются её лица, почему-то становится хорошо-хорошо.
Элисия, правда, пока не понимает, что означает это самое «хорошо», но всё равно чувствует его всеми фибрами своей души. Каждой клеточкой тела.
Свет что-то говорит.
Элисия не знает слов и не может разобрать, но какая-то её часть понимает, что это снова что-то очень «хорошее».
Становится приятно.
Элисия так же не знает, что значит «приятно». Но чувствует это.
Когда же тьма поднимает её на руки, всё внутри Элисии чувствует себя в безопасности. Что это значит и зачем оно нужно, Элисия не знает, однако, полностью расслабляется, обхватывая маленькими ручками чужую шею.
И в этот момент какая-то часть я Элисии, доставшаяся ей от разума погибших планет, говорит, что ничто в этом мире её не обидит.
Ничто и никто.
В мире тьмы её встречает странная женщина.
Она выгибает брови, удивлённо смотря на Элисию, а затем издаёт какие-то звуки.
Спрашивает что-то.
Тьма объясняется перед этой женщиной, выглядя слегка виноватым.
В Элисии что-то недовольно поднимается и говорит, что это неправильно. Что нежность в их отношениях неправильно…
А как же свет?
Но женщина оказывается очень ласковой и доброй.
Смотрит на Элисию подобно чуду, ласково гладит по длинным волосам, разрешает носить такую одежду, какую хочется ей самой… И укладывает спать.
А потом начинает учить малышку словам.
И тогда Элисия впервые узнает, что тьму надо называть «папа», а свет «мама»… Эти слова ей нравятся. Кажутся ей удивительно красивыми и трогают нежное, детское сердечко, западая там на долго.
Элисия называет тьму «папа», свет «мама»… И делит это гордое слово «мама» между светом и этой заботливой женщиной, которая целует её каждую ночь перед сном в лоб и хвалит за каждый успех.
И позже удивлённо хлопает глазками, когда узнает от мамы, что лишь некоторые могут звать их «мама» и «папа». Она и…
«Брат».
Это слово удивительно волнует малышку, заставляет ерзать на стуле и кидать на маму взгляды.
И ей наконец показывают этого самого «брата».
Брат совсем маленький, хрупкий и слабый. Сердце щемит от странного чувства, которое мама называла любовью. Глаза почему-то начинают слезиться…
Но Элисия не плачет.
Она берёт это хрупкое создание на руки и завороженно смотрит на него. Видит она в брате самый ярчайший свет, который озарил её жизнь. Даже ярче мамы. И самую глубокую тьму, которая успокаивает и утешает. Намного темнее папы.
Это создание на руках кряхтит…
Самый прекрасный звук на свете.
Маленькая ладошка любопытно обхватывает её нос…
За Элисией как будто взрываются фейерверки. Те самые, которые ей показывала мама.
Намного позже папа говорит ей, что в тот день она действительно взорвала над замком множество ярких, разноцветных фейерверков, которые отражали все её эмоции от встречи с братом.
Элисия собой гордится.
Надеется, в следующий раз братик увидит эти яркие взрывы.
И очень надеется, что ему понравится.
Мама иногда приходит к ним. Смотрит так же нежно и ласково, как другая мама , гладит по волосам, обнимает…
Элисия узнает, по какой причине мама и папа ссорятся между собой каждый раз и впервые чувствует нечто странное… Позже ей говорят, что это называется «смущение».
Элисия предпочитает в такие моменты спрятаться за другой мамой, неловко перебирая пальчиками складки её ткани.
Любовь родителей смущает.
В следующий визит мамы, Элисия уже не идёт к ней в объятия, предпочитая просто сразу занять свое место.
Папа тогда смеётся над мамой и гордо смотрит на Элисию.
Малышка смущается ещё больше.
Её смущение не выдает только всегда безразличное лицо, которое не трогает внутренняя буря эмоций.
Когда мама кидает в папу тарелкой с едой, Элисия смотрит на вторую маму и принимает такой же гордый, независимый вид.
Хочет показать, что такое поведение неправильно.
Но сразу же срывается к братику, как только он начинает громко смеяться и бросаться своей едой.
Элисия искренне гордится тем, что братик даёт ей себя кормить.
Она видела, что Мелиодас капризничал, махал ручками и отгонял от себя всех каждый раз, когда его пытались покормить.
Такой взрослый уже…
Элисия наслаждалась тем, как рос и развивался Мелиодас.
Всё внутри неё радовалось и сжималось от любви к малышу, который медленно, но верно развивался и изучал окружающий их мир. Ползал, пытался научиться ходить, запихнуть всё в рот…
Ему всё было интересно.
Элисия задумалась.
Чувствуют ли себя родители так же, когда наблюдают за ней?
И вновь чувствует смущение.
Когда они перемещаются в сад, подарок мамы, Элисия с радостью сбегает на качели, чтобы не слушать разговоры взрослых и не чувствовать больше это смущение, от которого всё внутри переворачивается.
К ней подползает братишка.
Элисия осторожно поднимает его и усаживает на свои колени, ласково проводя пальцами по мягким, непослушным волосам.
Его волосы словно блестят…
Совсем как у папы.
Что-то Элисии подсказывает, что в более взрослом возрасте Мелиодас будет во многом похож на их папу, который зачесывал свои непослушные, светлые волосы назад. Что, конечно, не нравится маме, а значит и малышке Элисии.
Девочка обещает себе, что не позволит братишке так делать.
Нежно целует его в макушку.
А потом родители подзывают её к себе.
Элисия вновь испытывает невероятное смущение, когда мама сажает её на колени, нежно обнимая и прижимая к себе. Мелиодас же оказывается на коленях другой мамы.
Папа выглядел очень недовольным этим фактом.
Элисия смутилась ещё сильнее, когда папа захотел взять её на руки.
В тот момент, когда папа сажает её на плечи, смущение достигает пика… Но вместе с тем малышка чувствует радость и веселье, осторожно цепляясь пальчиками за его волосы.
Папа всегда старался держаться от неё и Мелиодаса подальше, хотя у него это не очень получалось… Но малышка всё равно чувствовала некоторую отстранённость папы, которая невольно напрягала.
Мама поднимет Мелиодаса на её уровень, позволяя детям играть вместе.
Но в какой-то момент родители устают.
Папа осторожно снимает её с шеи и падает на землю, устало закрывая глаза.
Мама и подошедшая мама говорят ей, что лошадка устала.
Элисия расстроиться не успевает.
Родители снова переругивается и Элисия кожей ощущает напряжение, которое сквозит между ними… Она не понимает, что именно это означало, но всё внутри неё начало бунтоваться.
Она робко обхватывает ручками талию мамы, повинуясь внутренней подсказке.
Что-то ей говорило, что это поможет.
И помогло.
Мама успокоилась.
В этот момент мама показывает ей подарок, который тревожит детское сердечко.
Маленькое создание на ладонях мамы поражает девочку до глубины души. Никогда она ещё не видела таких пушистых, нежных созданий… Даже её братишка не был пушистиком.
Пушистик же смотрит на неё своими голубыми глазами так внимательно, начиная пищать.
Кажется, она ему понравилась…
Создание уютно устраивается на её ладошках, сворачиваясь в пушистый, милый комочек.
Детское сердечко в груди сходило с ума.
Родители вновь ссорятся, но в этот раз смущение не возникает, потому что её отвлекает маленькое создание на ладошках. Оно теперь недовольно смотрело голубыми глазками на папу, агрессивно шипя.
— Не обижай его, — говорит малышка.
Ссора продолжается, но Элисию отвлекает странный звук, который вынуждает отвернуться от родителей и внимательно уставиться вдаль, следя за странными движениями в сени изумрудной растительности.
Звук нарастает.
Крошка Грэйси,
Дом чудесный!
Отыскала прямо за лесом.
Иглы шьют по коже волка,
Попадется белый ягнёнок.
Элисия, завороженная странным движением, отдаляется от родителей, слыша звук от неизвестного музыкального инструмента.
Фантасмагория
Ивы над вистерией.
Холм и камень…
Взлет крещендо
за истерикой…
Она слышит скрип качели, шорох листьев и наконец с удивлением разглядывает того, кто вызвал движение практически на самом краю сада.
Монстр замирает в позе пугала, пока в теле-клетке прыгает белый, пушистый зверёк, завораживающий малышку.
Заблудились малыши,
В солнечной, лесной глуши?
Под землёй пугать червей
Долго будет смех детей.
На мгновение ей чудится вываливающиеся из бездонной пасти монстра глаза, но, моргнув, жуткое видение исчезает.
Зато в ушах слышится шепот:
19.05. 1870 — 16.01. 1936
Кирилл Куин бегал быстро…
Бедняжка Грейси зря ввязалась в салки с бугименом…
Кусочек крошек-святых перевариваются…
Прыжки по классикам со скрипом и треском…
Заметай следы,
Стирай каждую мишень со спины…
У туманной луны светятся глаза…
Элисия почти разворачивается, чтобы с криком убежать к родителям, но только создание внутри клетки-живота смотрит на неё очаровательными, черными глазами и легонько пищит.
Монстр кривой рукой приглашает её пойти с ним.
Элисия шагает вперёд.
Сколько пальцев?
Семь, пять, два, ноль.
Поиграй со мной, серый призрак.
Прыг-скок хитрый он затейник
Нож мясницкий
спрятал за дверью.
Малышка не замечает, как всё вокруг неё погружает в кроваво-красные тона и не слышит нарастающий скрип уже словно ржавых качель.
Фантасмагория
Ивы над вистерией.
Холм и камень…
Взлет крещендо
за истерикой…
Элисия почти касается рукой клетки с удивительным созданием…
Заблудились малыши,
В солнечной, лесной глуши?
Под землёй пугать червей
Долго будет смех детей.
Пространство взрывается испуганным криком, вынудившие Элисию остановиться и обернуться.
Папа подбегает к ней с удивительной скоростью, оттаскивая от монстра.
Скрип качели, звук неизвестного музыкального инструмента, жуткий шёпот и детский голос стихают, оставляя её в практически абсолютной тишине…
Если бы не скрип и рёв монстра, который сгорает в яростном свете.
Элисия поднимает взгляд на своих родителей и видит на их лицах невероятный ужас, который тревожит в ней что-то…
Сердечко замирает в груди, а после падает куда-то вниз.
Такое выражение на лицах родителей кажется ей неправильным…
Этого быть не должно…
Так Элисия узнаёт, что такое страх.
***
После того ужасного дня Элисия узнает что такое страх и теряет покой, каждую ночь терзаясь кошмарами.
Ей вновь снится жуткая песенка и обеспокоенные лица родителей, которые не покидают детскую головку и спустя неделю, и даже спустя месяц.
Она никак не может забыть тот первобытный ужас, отразившийся на лицах всегда весёлых или же раздраженных родителей. Они
никогда не были такими, какими показались ей именно в тот день…
Киторожик, Пушистик, мило пищал и тыкался в неё влажным носиком, стараясь успокоить её.
Элисия гладила его, нежно почесывала за ушком… Но успокоиться не могла.
Папа в какой-то момент просто взорвался и пришёл к ней в комнату перед сном, раздражённо притаскивая к её кровати стул. И сел туда с самым недовольным видом, складывая руки на груди.
Элисия уставилась на папу.
— Не смотри, — фыркнул он. — Я пришёл читать тебе сказку на ночь.
Элисия ничего не сказала… Однако, взгляд у неё был очень выразительным.
Папа цокнул языком, закатывая глаза.
Мама поудобнее устроила Элисию на кровати, нежно касаясь губами её лба.
Папа снова фыркнул.
— Так, значит, — сказал он. — Пошла девочка в красной шапке в гости к бабушке. По дороге она зашла в лес и её сожрал волк, конец.
Элисия моргнула.
Галгатейя прыснула, пытаясь тактично прикрыться кашлем.
У неё это не получилось.
— Хватит ржать, — недовольно отозвался Король.
Элисия, тем не менее, поерзала на кроватке и прикрыла глазки, собираясь отойти ко сну.
Одной рукой она прижала к себе альбом, подаренный крылатой мамочкой. С картинкой, которой всегда напомнила Элисии о крылатой мамочке.
И сквозь накатывающий сон она ощутила, как слегка прогибается под пушистыми лапками подушка. Киторожик сворачивается рядом с её головой в пушистый клубочек, даря свою поддержку.
Тонкие пальцы мамули ласково зарылись в длинные волосы малышки, принося приятную дрожь во время погружения в сон.
И совсем перед тем, как отключиться, малышка ощутила большую, сухую и горячую ладонь папы, которая сжала её маленькую ладошку.
И расслышала шёпот:
—
Папа всегда будет рядом…
Элисия погрузилась в глубокий, спокойный сон, где её больше не преследовали жуткие кошмары, заставляющие с криком просыпаться по среди ночи, а потом робко стучаться в комнату родителей.
Она спала, не видя во сне ничего…
Тьма ласково приняла её в свои объятия, скрывая от видений во сне.
Было хорошо, тихо…
Пока малышка по привычке не проснулась в середине ночи, чтобы вновь навестить спящего братика и по-тихому принести ему очередную свою игрушку.
Родители запрещали ей это делать… Однако, она не остановилась.
В комнате играла музыкальная шкатулка, подаренная ей крылатой мамой, которая распространяла на комнату потрясающе красивую иллюзию далёкого космоса.
Тихая колыбельная успокаивала и поднимала настроение:
Всегда всё как будто тише в темноте
И словно так везде
Растет беззвучье под луной
Ведя звёзды стороной.
Всегда считала, что смелая я
И что любовь спасёт меня
Из моих сказок впредь осталась
Лишь одна.
Если звёзды вдаль идут
Знай что все страхи вмиг пройдут
И не волнуйся
Ни о чём не волнуйся.
И если семь колец падут
Меня быть может заберут
Ты будешь в порядке
Без меня но в порядке.
В тот день, что ты пришла
Померк весь свет
И вслед за ним рассвет.
Пришла, украв сиянье звёзд
Заключив в свои глаза.
Никак не могла я ожидать
Что будешь солнце затмевать
Я думала, что знала все пути
Но верный ты смогла найти.
Если звёзды в ряд идут
Знай что все страхи вмиг пройдут
И не волнуйся
Ни о чем не волнуйся.
И если семь колец падут
Меня быть может заберут
Ты будешь в порядке
Без меня, но в порядке.
И если наземь рай падёт
И звук фанфар весь мир зальёт
Ты будешь в порядке
Всё будет в порядке.
Когда творение умрёт
Меня твой в небе взгляд найдёт
До последних дней
Всех будешь ты целей…
Элисия осторожно поднялась с кровати, всё ещё прижимая к себе альбом с одним единственным рисунком.
Она осторожно закрыла шкатулку, возвращая свою комнату в привычное состояние. Колыбельная остановилась.
Элисия бережно уложила альбом в стол, чтобы с ним ничего не случилось.
Она захватила с собой очередного плюшевого кролика, который показался ей самым милым в необъятной коллекции всевозможных игрушек, подаренных ей родителями. И побежала в комнату к братишке.
Если бы не кольцо, созданное родителями, она могла бы всего за секунду оказаться в его комнате, но малышке не хотелось огорчать и снова пугать родителей. Она, как и обещала, не снимала это кольцо.
Кролика она осторожно положила в кроватку братишки, со всей возможной любовью смотря на спящего малыша.
Малышка обещает себе, что ни за что не позволит Мелиодасу когда-либо испытать страх.
Никогда.
Элисия всегда держит свои обещания.
