Божественность

      Думала я не долго.       Теологам я наплела сказку, которая, по идее, должна была войти в предания и более менее уладить возможные конфликты между верующими. По крайней мере я надеялась, что мои слова сильно на них повлияют.       Самим Теологам я на глаза не показывалась.       Теперь прямая встреча со мной для богинь является высшей наградой или допустимой случайностью, о которой они ещё долгое время будут рассказывать. И, возможно, их потомки также будут об этом рассказывать.       Большое событие — узреть своё Божество.       Они лишь слушали мой голос и записывали мои слова, но не видели.       С одной стороны я тосковала по временам, когда богини были невинными, маленькими булочками и я для них была просто мамой, а с другой я укрепляла свой собственный авторитет. И второе было явно важнее, чем эта тоска.       Всё же я не могу быть просто «мамой».       Таким образом богинь удавалось удержать в узде и навязать им свою волю, в которой они практически не сомневались. Ведь дети однажды вырастают и авторитет родителя теряется, а вот авторитет самого настоящего Божества…       Нерушим.       Сказка про единстве двух светил была успешно скормлена и со временем принята богинями, потому что я так сказала. Перечить моей воле, сомневаться в моих словах или искать какой-то иной смысл в них — это всё равно, что богохульство.       Местным обществом такое порицалось.       Плюс ко всему дополнительно к моим словам выпускались специальные пояснения от министерства, которое занимается законами.       Всё ради того, чтобы сами богини не вертели моими словами так, как им было удобно и применяли свои интерпретации к моим же словам. Естественно, пояснения от министерства были одобрены лично мной.       Эту практику я успешно спизд… Одолжила из своей человеческой жизни.       Очень полезная практика, как по мне.       Для судебных разбирательств особенно полезно.       Плюсом ко всему лично я навязывала богиням идею тщательно изучать законы и пояснения к этим законам, чтобы снизить количество подобных ссор и разбирательств. Мне не нужна была бессмысленная вражда.       В общем, с нарастающим волнением в религиозном обществе богинь я успешно разобралась только за счёт своего безграничного в этом мире авторитета.       Полезно быть настоящим Божеством.       Я была рада, что это не заняло много времени… Для меня. Для теологов и бюрократический машины это был достаточно долгий процесс, поэтому опубликованы мои слова с пояснениями были не сразу.       Бюрократия как она есть.       Но это, к счастью, уже были не мои проблемы.       Я для этого постаралась.

***

      Всё шло хорошо, когда я разобралась с начинающейся враждой верующих.       Я проводила время с дочками и особо не парилась ни о чём, готовясь к открытию учебных заведений. Всё хорошо. Всё прекрасно.       … пока один мудак не выбил дверь с ноги, врываясь в мою обитель.       — Скучала, старуха? — он криво ухмыльнулся.       — Нахуй пошёл, — показала ему средний палец. — Псина сутулая.       Конечно, всё не могло быть так радужно.       Теперь придётся смотреть на эту мерзкую рожу!       Я скривилась.       Лучше буду думать про пони, радугу и про дочек, чем смотреть на эту уродливую рожу. Как будто при его создании собака нагадила и вот её отходы уложились в лицо моего дражайшего братишки. А батя это исправлять не стал.       Намеренно урода какого-то создал.       — Где моя дочь?       — Это моя дочь, — показала ему язык. — Она занята. Отстань.       — Чем она занята? На радуге сидит, сахарную вату ест и бабочками какает?       Я кинула в него туфлей.       — Закройся.       — Это правда, женщина… — хмыкнул он, а потом пробормотал: — Хотя какая ты женщина…       — ДА ТЫ ОХУЕЛ!       Я выкинула его из окна.       На матерные крики прибежала Элисия.       — Папа пришёл?       Я подняла малышку на руки.       — К сожалению… — я вздохнула. — Да.       Малышка обрадовалась.       Конечно это плохо, что малышка узнала нас по агрессивным, матерным спорам, но как ещё я должна реагировать на эту кучку собачьего говн… На этого, короче. Я ведь говорю чистую правду! Не врать же мне ему? Наверняка он и сам прекрасно знает о своём уродстве!       Братец в это время как раз вернулся в комнату и придирчиво рассматривал кроху.       — Это кто? — не понял он. — Где моя дочь? Оно её съело?       — … ты дебил, да? — я прищурилась.       — ВЕРНИ МОЮ ДОЧЬ!       Я двинула ему со всей силы по башке.       — ЭТО ТВОЯ ДОЧЬ, КОНЧЕНЫЙ!       Через некоторое время он всё-таки разглядел в украшенной Элисии свою дочь и даже виновато почесал свою плешивую репу. Чуть не довёл малышку до слёз своим отсутствием мозгов! Лис кое-как успокоилась у меня на руках.       — Плешивый идиот.       — Я не плешивый.       — Но идиот.       Он ещё более придирчиво стал рассматривать Элисию.       — Во что ты её одела? — рыкнул он. — Что это за хрень в её волосах? А это зачем?       Список его претензий всё увеличивался.       Я прикрыла Элисии ушки.       — Это заколки, ебаное ты быдло!       — Что?       — Украшения, дегенерат! — заорала я. — Хотя такому уроду как ты не понять!       Хотя я поняла, почему мой дражайший братец одевался только как петушара на помойке! Он понятия не имел, что такое украшения и красота! Вот почему он пришёл в своих уродских доспехах, в которых родился и с плащом, сделанным из чистейшей тьмы.       Ну уродство чистой воды.       К его лицу в самый раз.       Я фыркнула.       — Не заражай малышку своим уродством и отсутствием вкуса, пожалуйста.       — Вау, ты меня попросила о чём-то?       — Это просто риторический приём, конченый.       — Хватит меня оскорблять.       — Я лишь говорю правду!       Элисия, тем не менее, слезла с моих рук и удобно устроилась в этом уродском плаще, сверкая оттуда своими зелёными глазками. Словно бы брала пример со своего киторожика! Тот тоже любил так делать.       Я фыркнула.       — Вылезай, радость моя, — протянула к ней руки.       — Отстань от ребёнка.       — Ты же заражаешь малышку отсутствием вкуса! — ужаснулась я. — Так нельзя!       — Есть у меня вкус!       — Пиздешь чистой воды!       Через некоторое время споров я всё же заставила его стянуть этот ублюдский плащ, из-за чего Лис посмотрела на нас максимально недовольными глазками. Прятаться в полной темноте от света ей явно нравилось.       Погладила её по голове.       Разве можно быть такой миленькой!?       Она недовольно-довольно зажмурилась.       Мне пришлось распорядиться накрыть стол в саду для семейного чаепития.       Пускай это гандон пришёл и не ко мне, но оставлять его с моей малышкой один на один… Я ещё не сошла с ума! Я ему не доверяю! Он же обязательно попытается её испортить и внедрить ей в голову всякую ерунду!       И вообще он может её своим уродством заразить!       Лис какое-то время покрутилась между нами, но вскоре затихла. Наши споры для неё были привычны.       Зря мы с ним увлеклись спорами, потому что обнаружили Лис уже в коридоре, вместе с плащом Короля Демонов. И заметили мы это совершенно случайно, когда он пробегала мимо окна, выходящего на сад.       — ДЕТКА! — ужаснулась я.       Лис легко попалась в руки, даже не пытаясь сбежать.       Я спросила:       — Что ты делаешь, милашка?       — Хочу быть крутой как папа! — ответила кроха.       Я расплылась в умиленную лужицу.       Может, она и не права в том, что её отец крутой, но вот это её личико и искренние намерения были настолько милыми! Зайка так сильно любила своих родителей, даже умственно неполноценного отца! Моя крошка!       Зацеловала её.       — Мама! — Лис замахал лапками.       — Моя зайка!       Братец фыркнул.       — Меня сейчас стошнит.       — Закройся!       Рожу он недовольно кривил, однако в своё время и розовую пижамку носил, и дочь нежно обнимал! Козлина лицемерная!       Я уверена, что он испытывал такое же умиление по отношению к малышке! А учитывая, что она была буквально единственным созданием, которое считало моего уродливого, глупого братца крутым… Он вообще должен ей быть благодарен!       Лис своими маленькими ручками не смогла отбиться от моей любви!       Моя крохотуля!       — Папа!       Лис сделала единственное, что могла в этой ситуации. Позвала папулю на помощь.       — Эй, всё, бабка, заканчивай, — он вырвал малышку их моих рук.       Я недовольно на него посмотрела.       Он ухмыльнулся.       — Лис, закрой ушки, — попросила я.       Дождалась, когда малышка послушно закроет уши ладошками и продолжила:       — Я тебе задницу порву, козлина!       — Извращенка.       — Иди нахуй.       Что-то мне подсказывало, что однажды я точно попытаюсь порвать ему задницу. А что? Он от этого не помрет, но будет очень сильно психически травмирован! Идеальный план мести, как по мне!       … хотя Галгатейе это может не понравиться…       Я вздохнула.       Тяжеловато ему мстить!       Убрала ручки Лис, грозно посмотрев на него.       — Молчи, пёс, за умного сойдешь, — сказала я.       Он задохнулся возмущением.       — Папа пёс? — не поняла малышка.       — Ещё какой, — кивнула я. — Вернее, он собака.       Элисия задумалась.       — Хватить учить ребёнка всякой херн…       Я ему двинула.       — Молчать.       — Папочка пёсик… — задумчиво сказала малышка.       Братец болезненно застонал, закрывая своё лицо ладонью.       Вот пусть теперь разбирается с этим сам!