НАСЛЕДСТВО С ОТЯГОЩЕНИЕМ

      Ночью он никак не мог заснуть, прокручивая, то как заговорит с Рей Ниимой после судебно-медицинской комиссии, на которой его кузена должны признать дееспособным, что ей скажет, как они отправятся отпраздновать это радостное событие. В предвкушении встречи с Рей, он уже заказал для неё прекрасный букет цветов, и плюшевого мишку для её маленькой сестренки. Он весь вечер совещался с Армитажем, что и как лучше организовать. Кузен, по-доброму посмеиваясь, давал шутливые советы. После воссоединения с Роуз, Армитаж находился в благостном настроении, с его губ практически не сходила мягкая солнечная улыбка, заполняя вокруг себя всё, почти осязаемым, светом любви. В доме царило радостное оживление, слуги, ощущая перемены к лучшему, радостно суетились, делая приготовления к праздничному обеду, в честь ожидаемых радостных событий.       Весенние чувства бередили мысли Бена, наполняя тело томлением. Хотя Рей и не было рядом, он уже предвкушал, вкус её губ, запах её кожи, шелковистость волос, то как он зарывается в каштановые волны, пьянея от девушки словно от терпкого вина. Вот, его воображение уже шагнуло значительно дальше, рисуя её обнажённые груди, с маленькими звёздами сосков...       Стоп-стоп, что-то он сильно опережает события, попробовал остановить себя Бен, плотно сжав рукой, вздыбившее пижаму естестество, жаждущее активного продолжения сладострастных грёз, и, со стоном запустив руку в недра штанов, совершил необходимое количество фрикций, чтобы успокоить разгорячённое либидо, испытывая сожаление, что не во влажных глубинах любимой женщины растворяется его семя, а падает на пол со смачным шлепком, разбрызгиваясь в разные стороны, развеевая запах невостребованной сексуальности.       – Ох, извини, – раздалось со стороны распахнувшейся двери, – я ничего не видел.       Кузен, прикрыв глаза рукой в подтверждение своих слов, пятился обратно за дверь, но его смеющаяся физиономия говорила об обратном.       – Смейся, смейся, – проворчал Бен и, поправив брюки, бросил полотенце на следы своего преступления, – у тебя Роуз под боком, а у меня почти год никого не было. Как начался развод, почти за любым кустом можно было засечь частного детектива, который потом мог предъявить фотографии в суде, чтобы бывшая смогла ещё что-то дополнительно отсудить у меня. Хотя у самой рыльце было в пушку. Но я, не желал опускаться до её уровня, и, не устраивал за ней слежки.       – Да ничего, брат, я всё понимаю.       После того, как к ним в дом переехала Роуз, эту парочку можно было застать везде в гостиной за партьерой, на лестнице между этажами и, конечно, бассейн – это дело святое. Они словно бы навёрстывали всё пропущенные годы, проведённые врозь. Слуги предупредительно сообщали ему, где он может наткнуться на этих брачующихся кроликов, чтобы Бен успел придумать обходные пути. Да что там говорить, они начали ещё не доезжая до дома – прямо в машине, Бену пришлось свернуть в лесопарк, скрыв авто в зарослях кустарника. Сам он прогуливался покуривая в отдалении, изредка поглядывая, соизволили ли господа успокоиться, но, то и дело натыкался, то на торчащую из окна ногу, то чьи-то ягодицы просвечивающие через лобовое стекло. И когда ему уже стало казаться, что это уже длиться бесконечно и никогда не закончится, и, он вызвал из преисподни пару злокипучих монстров, Бена милостливо позвали, отвезти разрумянившихся милашек домой баинькать. Запах их соития вызвал острое желание, он старался вести машину плавно, потому что несколько скачков по колдобинам, при выезде из лесопарка, уже заставили его кончить прямо в штаны, шепча, словно в бреду, имя Ниимы.        А дома, стали они баинькать? Ага, как же... Утром слуги вынесли из спальни Арми и Роуз сломанный торшер, вызвав у Бена острый приступ любопытства, в какую игру играли эти женатики, в результате которой длинная стальная нога светильника оказалась завязана узлом. И кто из них это сделал? Арми, с его изящными запястьями художника или, Роуз, с крошечными ладошками и пальчиками? Он помотал головой – брр, вот, черти полосатые, ещё травмированными называются. Точно, он пробудил монстров, глядя на сладкую парочку ему стало казаться, что он сам начинает превращаться в озабоченного маньяка. Бен боялся напугать деликатную докторшу своим нерастраченным пылом, поэтому старался скинуть напряжение доступным способом.

***

      Комиссия судебно-медицинской экспертизы, началось с задержкой. Доктор Рей Ниима опоздала к началу, и когда председатель хотел уже перенести заседание на другое время, она вошла в зал.       Бен встревоженный её расстроенным видом, напряжённо всматривался в её лицо, а она, как будто старалась не смотреть в его сторону. Дале всё пошло, словно в нехорошем сне, который он вынужден был смотреть. Как опекун, он представлял Хакса на комиссии, на которой специалисты проверяли состояние его рефлексов, а так же задавали Армитажу вопросы, в ходе которых определяли степень его вменяемости.       На большинство вопросов Хакс ответил. В ходе адаптации к реальной жизни, они с Беном знакомились с ценами на основные продукты питания, расценками на коммунальные услуги, изучали изменения в политике и социальной жизни произошедшие за выпавшие из жизни годы, учились пользоваться новыми гаджетами, вспоминали правила дорожного движения. С этими вопросами никаких проблем не было, но, неожиданно, смятение в ум Армитажа начала вносить доктор Рей Ниима задавшая вопрос:        – А для чего вам нужна дееспособность?       На что Арминаж, дрогнув, ответил:       – Для того, чтобы быть с моей женой Роуз Тико.       – Можно ли расценивать ваш ответ, как то, что без вашей супруги ваше состояние, которое было до ремиссии, вас вполне устраивало?       Хакс разразился горячей тирадой, о том, что если бы на периферии сознания он не знал, что Роуз жива, то жизнь ему не нужна была бы и вовсе.       Замершие врачи, до этого только делающие какие-то пометки в своих записях, оживлённо что-то застрочили. Бен почувствовал, что что-то пошло не так, и доктор Рей Ниима, почему-то перестала действовать в их с Армитажем интересах. Следующий наводящий вопрос в этом его убедил:       – А, кто и как вывел вас из стабильного состояния, в котором вы прибывали последние несколько лет?       – Бен Соло, мой кузен и опекун.       – Значит ли это, что если ваша супруга решит, по каким-либо причинам, прекратить с вами отношения, вы вернётесь аутичное состояние?       – Это невозможно, мы с Роуз едины и неделимы, – возмутился Армитаж.       Рей Ниима, удовлетворённо кивнув, что-то записала. Представители комиссии задавали ещё какие-то вопросы, но, по всей видимости, они уже не имели никакого значения.       В результате, заключение данное судебно-медицинской экспертизой для гражданского суда, исключало возможность вынесения решения по восстановлению Армитажа Хакса в правах в ближайший год, а новое переосвидетельствование возможно было только по его истечении. Кроме результатов экспертизы, к материалам дела была приложена рекомендация, чтобы часть этого времени Хакс провел в стационаре.       Бен, ошарашенный и расстроенный поворотом дела, попытался подойти и поговорить с Рей Ниимой, чтобы выяснить причину этого, но та сделав вид, что не заметила его порыва, и отгородившись выходящими коллегами, покинула здание.       Оставшиеся в холле Бен, Армитаж и Роуз, которую не допустили на освидетельствование, испытывали шок сравнимый с контузией, ведь ни что не предвещало такого исхода. Прогнозы доктора Рей Ниимы, до этого были вполне обнадёживающими, что же могло случиться за такой небольшой промежуток времени?       – Не волнуйтесь, мы всё решим, – ободрил Бен, беззащитно прижимающуюся друг к другу пару.