НАСЛЕДСТВО С ОТЯГОЩЕНИЕМ

      Состояние Роуз нельзя было описать словами, после того, что она увидела в палате мужа, но и поддаваться отчаянию и панике, провалив свою миссию, она не могла себе позволить. Она специально пролила, весьма кстати наполненное судно, чтобы иметь возможность задержаться возле койки Арми, и постараться хоть что-то у него узнать. Взгляд его был затуманен, он явно не узнавал её, но в этом-то ничего не было странного, так как, она сама себя не узнала, недавно взглянув зеркало. Страшно было от мысли, о том, что его разум мог успеть пострадать от действия сильных препаратов, и ей нужна была хотя бы минутка, чтобы остаться с Арми наедине.       Финн и Хаттон пришедшие взглянуть на, что там загрохотало, зажав носы ретировались, предоставив ей ликвидировать следы своей неуклюжести, которые она, специально, добавив по судну ногой, распространила почти по всей палате, и рикошетом поднятыми брызгами дополнительно обдав и своего любимого и себя.       Финн причитал и оправдывался за дверью перед Хаттоном. Роуз, не торопясь браться за орудия труда, пользуясь тем что осталась наедине с мужем, наклонилась над ним, чтобы он мог её лучше видеть, и с ужасом понимая, что он не реагирует на её появление, отчаянным шёпотом позвала:       – Арми, это я Роуз, слышишь меня? Арми!       Реакции не последовало, тогда она принялась трясти его за плечо, по его лицу промелькнуло досадливое выражение, которое почти сразу разгладилось, словно маленький камешек почти без плеска чуть взволновал воду. Времени предательски было мало, для того чтобы определить сможет ли она вывести мужа, когда подготовит пути для бегства.       Ей снова пришлось взяться за тряпку, услышав что кто-то входит, не поднимая головы она юлозила тряпкой, размазывая подробности ещё больше, чтобы затянуть уборку.       – Что у нас тут? – Спросил женский голос.       Армитаж, очевидно среагировав на звук голоса вошедшей, дёрнулся и забился на койке.       – Пациент разволновался, – глумливо сюсюкая проворковала... Роуз, запаниковав, поняла, что это Тишра, – что у нас тут? Нехорошая санитарочка испатькала моего хорошего. Не волнуйся, сейчас мы заставим её вылизать палату, и будет снова кругом всё чистеньким, и зайчика нашего помоем.       И повернувшись к ней, совсем другими интонациями, видимо чувствуя себя здесь хозяйкой, гадливо сморщившись, распорядилась:       – Быстро, со своим напарником наведи здесь порядок! – И, взглянув на неё, зажала нос. – Господи, у тебя дерьмо даже на лице. Собирай все свои художества, и вали сама мыться и менять форму. Наберут же всяких.       Роуз только кивала в ответ, изображая китайского болванчика. Она боялась, что голос может выдать её, потому что в жизни до катастрофы имела несчастье с ней столкнуться. Очевидно, что Тишра в той богатой жизни, в обычных условиях, никогда бы не снизошла до разговора с дочерью чистильщика бассейнов. Но, известие о том, что пятизвёздочный жених дал ей отставку, ради тени невзрачности, как она тогда её окрестила, заставило её поменять своё обыкновение, а Роуз, в свою очередь, вынудило проявить характер, чтобы дать отпор. Возможно, сложись финал этого разговора иначе... Роуз, нервно взглотнула, при мысли об этом. Возможно, жизнь сложилась бы иначе, и не было бы этих пяти лет комы и, Арми не лежал бы сейчас прикованным к койке. Ничего бы не было? А что у неё сейчас есть? Её упрямство и безумная любовь – ответила она сама себе, а за это стоило бороться.       Роуз остро осознала, что на неё смотрел смертельно опасный враг, которому мешало распознать её только дерьмо мужа, разбрызганное по лицу.       – Ну, что остолбенела? Шевелись давай! – Прикрикнул а на неё Тишра, и вышла из палаты.       До неё донеслось из-за двери:       – Как там тебя, Финн, иди подготовь душевую, помоги этой криворукой, отмыть пациента.       Не веря своей удаче, Роуз подскочила к Армитажу, увидев, что взгляд того выплыл из туманного забытья.       – Арми, – на глаза её навернулись слёзы.       Он сфокусировал на неё зрачки, и на лице его отразился испуг:       – Ууу, – силился сказать он что-то, но голос срывался и хрипел.       Роуз нашла поильник рядом с койкой и, сначала смочив пересохшие губы, дала ему напиться.       – Уходи, Тишра чудовище. Она, угрожала тебя убить. Быстро уходи! – В его голосе звучал страх за Роуз.       – Арми, я отвяжу тебя, и мы вместе убежим отсюда.       – Я не смогу идти, они что-то вкалывают мне, слабость...       Закончить ему не дало появление Хаттона. Заглянув в палату, он нисколько не смущаясь присутствием пациента, принимая его скорее за мебель, сообщил Роуз:       – Я найду тебя в душе, грязная девочка, чтобы потереть спинку.       Роуз кляла себя за то, что сказала, когда прошла в это закрытое отделение, попав этому гнусному типу на глаза, что появилась там, потому что шла за ним Хаттоном, чтобы стать ему ближе. А теперь, даже заляпавшись с ног до головы, она не могла его отвадить, казалось, что он наоборот был раззодорен её внешним видом.       Роуз перевела дух, когда гнус убрался из поля зрения.       – Что это было? – тихо спросил её Армитаж.       – Мне пришлось устроится в клинику на работу, под видом трудовой мигрантки. Я готова на всё чтобы тебя вызволить, – наклонившись над ним она поцеловала его в губы.       – Чем это пахнет? – Спросил он её.       Роуз плача и смеясь одновременно ответила:       – Нашим с тобой положением.       Арми улыбнулся, сердце её замерло пропуская удар, она вновь поцеловала его, а потом задала вопрос, понимая как это беспомощно звучит, как будто, он, прикованный к койке, знал всё и имел больше возможностей:       – Как же мы с тобой будем спасаться?       – Роуз, там видеокамера, – он глазами показал направление, – они увидят то что ты делаешь.       Она, в испуге отпрянула от него.       – Надежда только на то, что человек на посту не всё время смотрит на экран, – он посмотрел на неё, сквозь накатывающую дурноту, заканчивая мысль, – Роуз, записи... Милая, если у тебя получиться добыть видеозаписи... Тебе будет больно на это смотреть...       Роуз посмотрела на него, ещё не понимая, что он хочет ей сказать.       – Родная, нужно скопировать запись того, что она делает со мной ночью, до того как она всё сотрёт или отключит видеокамеру, – он, с воскресшей надеждой, посмотрел на неё, – я знаю, это больно, но иного способа доказать, что эти люди преступники у нас нет. Она много болтает, надо чтобы было слышно, что она говорит.       – Что она с тобой делает? Что?       Этот вопрос остался висеть в воздухе, потому что явился Финн и Тишра, возмущённые тем, что она до сих пор не собрала всё с пола. Тишра вколола Арми какой-то укол, после которого он стал сонным и покорным, потом они переложили его на каталку, и увезли мыться, оставив Роуз одну.       Ей нужно было вымыть этот проклятый пол. Быстро справившись с задачей, Роуз вытолкала ведро к сестринскому посту, который покинула Тишра, или как там теперь её звали, и снова, изображая крайнюю неловкость, разлила часть ведра на пол, чтобы было объяснение, чего она там возится.       Скользнув за стол, она увидела монитор слежения за больными, найдя окошко с нужной палатой, просмотрела прикреплённую директорию. Программа была в принципе несложной, и мало отличалась от той, что стояла в доме, из которого их выселили. Поэтому, быстро найдя файл за нужный промежуток времени, она подтёрла минутку, где она целовала Арми, проверив, на всякий случай, не дублируются ли записи куда-то ещё.       Роуз успела до возвращения Финна и Тишры выскользнуть с поста, опять принявшись возить тряпкой изображая нерадивую уборщицу.       – Ты, ходячая катастрофа, – воскликнул Финн, увидев её занятия с шваброй, – как только тебя опять угораздило?       – Убери её с глаз моих долой! – Рявкнула Тишра.       – Пошли в душ, – позвал её Финн.       А вот это ей было меньше всего нужно, и она лихорадочно начала прокручивать в голове, чтобы ещё предпринять, для того чтобы не оказаться в душе наедине с Хаттоном.