Если бы я знал, когда видел тебя в последний раз, что это последний раз, я бы постарался запомнить твоё лицо, твою походку, всё, связанное с тобой. И, если бы я знал, когда в последний раз тебя целовал, что это — последний раз, я бы никогда не остановился. Майк Ханниган, Друзья (Friends)
Наступила середина апреля. Деревья сакуры уже сбросили свои нежные розоватые лепестки, на улице стало на порядок теплее, а в переулках между низкими малоэтажными домиками расцвели разносортные пёстрые цветы. В столице, наконец, пришло время цветения не только для деревьев и кустарников — здесь также расцвели и люди. Теперь, идя вдоль широкого шоссе или по пешеходной улице, уже нельзя было встретить унылые и уставшие лица. Город начал улыбаться, а населяющие его жители подхватили эту чудесную идею и с радостью составили ему компанию.***
Солнце только начало вставать. Неохотно потягиваясь, оно сначала показало один загорелый бок из-за зелёного Намсана, а позже медленно, словно древняя морская черепаха, неуклюже выкатилось на небосвод, окропляя своими яркими лучами просыпающийся город. На часах было около семи утра, когда тоненькие, сначала едва уловимые, но через время уже настойчивые струйки солнечного света начали проникать сквозь плотную ткань темных штор, направляя свои лучи прямиком на спящих парня и девушку. Сегодня они впервые уснули вместе. Это вышло спонтанно, ведь фильм закончился очень поздно, и к тому моменту они оба уже давно тихо посапывали, темно прижавшись друг к другу. Ёльсан проснулся первым. Почувствовав лёгкое щекотание в области шеи и ощутив небольшую тяжесть где-то рядом с грудью и греющее тепло, обволакивающее почти всё тело, в голове сразу всплыли воспоминания со вчерашнего вечера, оснащённого двумя большими ведрами разноцветного сладкого попкорна, сопливой мелодрамой с плохим концом, рыдающей Суджон, крепкими объятьями и множеством волнующих, но чувственных поцелуев в конце. Уёна кинуло в краску. Принц до сих пор не мог осознать, что он являлся участником всего происходящего. С того красивого и трепетного признания девушки прошёл уже месяц, но наследника ни раз посещала мысль, что всё это не больше, чем обычный сон. Всё было настолько неестественно красивым и завораживающим, что каждый раз, когда Чон смотрел на Суджон, он подсознательно пытался запомнить каждую частичку её лица. Вдруг ему просто причудилось. — Доброе утро, — тихо прохрипела брюнетка и ещё сильнее прижалась к руке принца. Юн тоже смущалась той мысли, что теперь они в отношениях. — Ты хорошо поспал? — неожиданно в груди что-то неприятно кольнуло. Девушка слегка поморщилась. Такие покалывания в последний год Суджон ощущала довольно часто, но обычно они никак не сказывались на её состоянии, этому она не придала этому особого значения. Сегодня же Юн чувствовала во всём теле сильную слабость, а сознание и вовсе было как в тумане. — Доброе, — широко улыбнулся Ёльсан, целуя девушку в тёмную макушку. — Хорошо, а ты? Тебе было удобно? — усмехнулся юный дракон. — Просто прекрасно! Как выяснилось, твое плечо очень мягкое! — рассмеялась Суджон, слегка толкнув парня в бок. — Но ты уже не раз засыпала на нем. Только сейчас поняла, что оно мягкое? — подхватил Чон. — С тобой всё хорошо? Выглядишь неважно. — Тогда я явно не придавала этому большого значения, — фыркнула девушка. — Да, со мной всё в порядке, — после глубокого вздоха покалывания немного отпустили, но некий дискомфорт всё ещё чувствовался. — Да что ты говоришь? Ты, что, не сразу в меня втрескалась? А я так надеялся! — начал дразнить Ёльсан. — Ещё слово, и в тебя точно что-то полетит! — провизжала Суджон, когда почувствовала еле ощутимое прикосновение парня около её ребер. Мгновенно поняв слабость своей девушки, Уён тут же принялся щекотать её, а у Юн, которая сразу оказалась в крепких руках Чона, не осталось никакого выбора, кроме как извиваться от местных «пыток», весело кричать парню ругательства и всячески пытаться сесть в исходное положение. — Не знал, что ты боишься таких прикосновений, — задыхаясь от смеха, произнёс принц, когда наконец отстранился от брюнетки. — Зато теперь знаешь, — глубоко вздохнула Суджон. — Я в душ, — юноша смачно чмокнул девушку в щеку и направился к ванной. Девушка, в свою очередь, решила пойти на кухню. Оттуда доносился просто великолепный запах чего-то печеного. Когда она оказалась в небольшой комнатке, в нос сразу ударил насыщенный запах изумительных булочек с красной фасолью и скрученных пончиков, уже давно заждавшихся своих юных дегустаторов. За плитой, как и всегда по здешним устоям, кашеварил парень со светлыми волосами. Его вид ничем не отличался от повседневного: в белых волосах можно было смело вить гнездо, а привычная для глаза голубая пижама с разными геометрическими фигурами и милый фартучек, который сегодня был в тон с домашней одеждой, дополняли этот непревзойдённый вид вечной домохозяйки. Блондин готовил завтрак, иногда ворча себе под нос что-то слабо похожее на слова. Познакомившись с Ёсаном поближе, а также узнав его истинную сущность духа — хранителя дома Ильвольсона, девушка ненароком провела забавную параллель: Кан сильно напомнил ей миссис Хадсон — героиню известнейшей серии детективов «Приключения Шерлока Холмса» Артура Конан Дойла. Старушка так же, как и Ёсан, постоянно жаловалась на главного героя произведения и постоянно ворчала о том, что она — не чья-то домработница, но при всём своём недовольстве женщина всегда с большим трепетом и заботой относилась что к Шерлоку, что к его не менее знаменитому товарищу — доктору Ватсону. Квартира блондина тоже несомненно подходила под это клише: можно было даже с некой гордостью сказать, что за этот год дом Ильвольсона приобрёл статус знаменитой резиденции по адресу двести двадцать один «Б» по Бейкер-Стрит, но каждый раз, когда Суджон упоминала об этом забавном сравнении, дух лишь отмахивался, а позже, отвернувшись в сторону, чтобы никто не заметил нелепого изменения на его суровом и вечно безэмоциональном лице, смущённо улыбался, прикрывая рот рукой. — Доброе утро, Ёсан! Тебе с чем-нибудь помочь? — радостно воскликнула девушка, усевшись за обеденный стол. — Доброе утро, Суджон! — заметив постороннее движение, Кан обернулся и, завидя в дверях девушку, сразу смягчился в лице. Кончики губ слегка приподнялись, а в глазах промелькнули озорные светлячки. — Нет, не нужно! Я уже почти всё приготовил, осталась пара штрихов! — Хорошо, тогда я подожду здесь, — улыбнулась подруга. — Из-за чего вы оба так громко вопили с утра? Я уже думал идти вас разнимать, — усмехнулся дух. — Сегодня Ёльсан узнал мои слабые места, — хихикнула девушка. — Представляешь, Ёсан, она боится щекотки! — в дверях кухни появился смеющийся Уён. Верхняя часть тела у парня была обнажена, а с мокрых волос то и дело падали мелкие капельки воды. Увидев своего молодого человека в таком виде, Суджон тут же прикрыла глаза руками, а на щеках выступил неяркий, но смущённый румянец. Юн ещё ни разу не видела юношу без футболки, из-за чего утренний образ парня, неожиданно представший перед её глазами, показался девушке немного зверским и излишне непристойным. Обратив внимание на неловкие действия своей второй половинки, Ёльсан довольно ухмыльнулся и подошёл поближе: — Эй, Суджон, ты чего? Испугалась моих мокрых волос? — Надень футболку, кретин! Ты её смущаешь, не видишь, что ли?! — крикнул Ёсан, поворачиваясь к соседу. — Да хорошо-хорошо, сейчас! — ответил Чон и вышел из комнаты. Недолго думая, Суджон решила помочь Ильвольсону с завтраком и принялась разливать приготовленный приятелем кофе в чашки, но руки, в один момент обхватившие её талию сзади, а затем крепкие объятья полностью вывели из колеи. Когда Уён зашел на кухню — никак не мог оставить свою девушку без внимания, а Юн, в свою очередь, от таких нежданных действий выронила кофеварку. Остатки горячего напитка вылились в точности на её правую руку, а небольшой чайничек с грохотом свалился на пол, расплескав вокруг себя кофейные остатки. — Ёльсан! — вскрикнула брюнетка, размахивая обваренной рукой. — Как ты меня назвала? Ёльсан? Когда ты начала называть меня истинным именем? — принц ещё сильнее прислонил брюнетку к себе, даже не заметив случившегося. — Какой же ты идиот! — крикнул Ёсан и мигом выхватил девушку из крепких объятий. Следующей остановкой была морозильная камера. Стоило блондину только открыть дверцу, как рука Суджон тут же оказалась среди множества мелких кусочков льда. — Погоди, ты что, обожглась? — удивился наследник. — Представляешь, да. Удивительно, из-за кого? Неужели виновником был ты, разгильдяй! — не переставал ругаться дух. — Суджон, не сильно болит? Много кофе пролилось? — Ёсан, спасибо за заботу, — она посмотрела на парня и мило улыбнулась. — Нет, всё в полном порядке. Там оставалось совсем немного. Со мной всё будет хорошо. Как бы странно это не прозвучало, но Ильвольсон с самого начала показался Юн очень заботливым человеком. Блондин же, с первых минут знакомства с Суджон, уделял ей много внимания и был готов бесконечно заботиться о ней. Это ощущение было очень необычным, а излишняя чувствительность к девушке и вовсе ломала все привычные принципы и стереотипы духа-затворника. — Ну и отлично, — поощрительно кивнул дух. — Долго ещё ворковать с ней собираешься? — из-за спины послышался раздраженный возглас Чона. Обернувшись, юноша и девушка увидели недовольного Уёна. Парень пафосно скрестил руки на груди и явно ждал от своего друга объяснений. — Я, в отличие от некоторых, заметил, что с твоей девушкой что-то не так, — фыркнул Кан. — И что? — ответил Ёльсан, всё ещё не сводя взгляд с соседа. — Мальчики, не ссорьтесь, я всё равно уже занята, — рассмеялась Суджон. — Уён, всё хорошо, но впредь будь аккуратнее, — принц поощрительно кивнул и, подойдя ближе, нежно чмокнул брюнетку в макушку. — Зачем вам столько кубиков льда? — Ёсан большой любитель холодного кофе, — не меняя позы, фыркнул юный дракон. — Ёльсан, ну ты чего завелся? Умей воспринимать конструктивную критику, — хихикнула Юн. — За этот год «конструктивная критика» от господина Ильвольсона умудрилась превратиться в систематическое психологическое домашнее насилие! — недовольно бросил Чон. — На каких основаниях вы обвиняете меня, господин Чон Уён? — недоумевал дух. — Да я ещё ни от кого за этот год столько унижений в мою сторону не слышал! — завопил принц. — Ты как только меня не называешь! Я боюсь считать, сколько раз я был дураком, идиотом, разгильдяем, негодником, придурком и кретином! А если вспомнить что похлеще?! — Ну я же не специально, ты чего? — Ёсан не выдержал и рассмеялся. — Я — принц, а ты — обычный хранитель дома, но при этом за год ты сумел унизить меня больше, чем вышестоящие духи за всю мою жизнь! — не унимался наследник. — Ёльсан, успокойся! Неужели не видишь, что он прикалывается? — Суджон тоже не смогла выдержать сильного напора юного дракона и начала заливисто смеяться. — Пойдём в кафе? Я не хочу с ним завтракать, — надулся Уён. — Ну что ты как маленький, здесь есть вкусные булочки с красной фасолью, что может быть ещё лучше? — хихикнула девушка. — А я хочу жареную курочку! — сузив глаза, Ёльсан пристально посмотрел на своего друга. Юноша прекрасно знал, что эта вредная еда — одна из главных слабостей соседа, поэтому решил сразу нажать на самое больное. — Ты не можешь! — тут же воскликнул Ёсан. — Пойдём, Суджон. Я очень хочу жареную курочку в хрустящей панировке со сладким соусом! — Замолчи, прошу! — вот теперь принц точно мог почувствовать себя победителем. — Купите мне немного? — спросил Ильвольсон. — Ты слишком плохо вёл себя весь этот год, поэтому я оставлю тебя без подарка! — с неким ехидством в голосе ответил наследник, припомнив соседу старую сказку про Санту Клауса — бородатого старичка-толстячка, каждый год в канун Рождества, чудным образом попадавшего в людские дома через дымовые проходы гостиных каминов и оставлявшего детям хозяев памятные подарки. — Ну Ёльса-а-ан! — Кан моляще взглянул на парня. — Ну не будь врединой, купи своему самому лучшему и самому любимому другу пару ножек, ну? — он кокетливо похлопал глазками и скривил самую милую улыбку, которую только смог изобразить. — Вот, я теперь ещё и вредина! — хмыкнул Чон. — Нет. Всё, мы уходим! И действительно, как и сказал дракон, через каких-то двадцать минут Уён и Суджон уже были стояли на пороге небольшой заведения, где подавали наивкуснейшую жареную курочку. По интерьеру это кафе не сильно отличалось от любой другой закусочной — такие же видавшие ни одну сотню, а может быть, и тысячу посетителей, столики, деревянные стулья на железных ножках и что-то наподобие барной стойки рядом с кассой. Изюминкой этой закусочной было множество картин, беспорядочно заполонивших все стены заведения. Там были и разноцветные цветы в вазе, и натюрморты, и какие-то академические композиции, и пейзажные зарисовки, но самый центр занимал огромных размеров фрагмент Эйфелевой башни в импрессионизме, распластавшийся почти во всю стену кафе. На кухне что-то торопливо готовила неугомонная аджума — женщина лет пятидесяти в ярком платье с милыми цветными бигуди на голове. За кассой стоял справный мужчина примерно тех же лет. Судя по его стальной выправке, скорее всего, в прошлом он был военнослужащим или полицейским, а сейчас достойно отбывал свою заслуженную отставку. На стульчик рядом с кофейным аппаратом сидела миленькая девочка в симпатичном фартучке. На вид ей было не больше шестнадцати. Скорее всего, эта закусочная была для семьи маленьким бизнесом, а её зал изначально подразумевал часть жилого дома. — Госпожа, можно нам две порции жареной курочки со сладким соусом! — крикнул Ёльсан, усадив брюнетку за крайний столик у окна, а затем сам брякнулся на скрипучий стул напротив девушки. — Хорошо! Сделаем! — послышался радостный возглас с кухни. Наследник посмотрел на Суджон. Девушке сегодня явно нездоровилось. Как бы она не старалась не показывать свое состояние дома, сейчас у Юн это явно перестало получаться. Губы перестали быть такими яркими, как прежде, а кожа на лице и руках заметно побледнела, превратившись чуть ли не в фарфор. Её охватил озноб, руки и ноги похолодели, но при этом кожа казалась влажной. Глаза не выражали почти никаких эмоций, девушка редко моргала и часто смотрела в одну точку, а сердце быстро стучало в груди, то и дело отдавая глухой болью при каждом глубоком вздохе. — Суджон? — Да, — Юн потребовалось полминуты, чтобы сообразить, что от неё хотели. Сознание отвергало принятие действительности. — С тобой точно всё хорошо? Ты выглядишь неважно, — забеспокоился Ёльсан. — Может, пойдем домой? — Давай остане… — неясно начала Суджон, но договорить не сумела. Силы покинули её гораздо раньше, чем брюнетка успела закончить. Юн некрасиво откинулась назад, всё ещё оставаясь в сознании, но секундой позже закрыла глаза. — Суджон? Суджон! — юноша тут же кинулся к девушке и начал сильно трясти её за плечи. — Суджон! Аджосси, у вас есть нашатырный спирт? — Да, — кратко ответил мужчина. — Дальми, второй этаж, наша спальня, верхний ящик маминой прикроватной тумбочки! — четко скомандовал он. Девочка сразу же отреагировала и рванула вверх по лестнице, а через пару минут появилась с маленькой бутылочкой нашатыря и ваткой и отдала их Уёну. Крепко сжав запястье Суджон в своей руке, Ёльсан едва смог нащупать пульс. Парень ужаснулся. Сердце стучало достаточно быстро, но при этом почувствовать сердцебиение было почти невозможно, словно главная мышца стучала не в груди, а где-то далеко за её пределами. «Нитроглицерин» — промелькнуло в голове принца. — Аджосси! У вас есть нитроглицерин? Мне срочно нужен нитроглицерин! Суджон, пожалуйста, очнись, — умолял Ёльсан, то и дело водя маленькую ваточку со спиртом перед носом брюнетки. Юн так и не приходила в себя. Дальми снова сбегала наверх и принесла заветные таблетки. Руки сильно дрожали, но Чон всё-таки сумел собраться с духом и положить лекарство под язык девушке. — Она не может прийти в себя! Аджосси, пожалуйста, вызовите скорую! — крикнул наследник. Последние слова и вовсе сошли на писк. Парень был сильно обескуражен происходящим. В голове начали мелькать события, когда Суджон потеряла сознание в первый раз. Тогда она забыла выпить таблетку железа. Принц бросился к её маленькой сумочке в надежде отыскать там нужные таблетки. Не обнаружив ни единого намека на спасительные капсулы, последний огонёк уверенности в его и без того напуганных глазах стремительно погас. «Ей срочно нужно в больницу, не медли с этим» — в голове послышался тихий голос Ёсана. — Скорая скоро будет! — крикнул аджосси. А дальше всё, как в дымке. Кадры шли перед глазами как в старом кинофильме, снятом ещё на пленку: сначала белые халаты, потом машина скорой помощи, затем больница, снова белые халаты и неизвестность, полная недосказанности и тайн.***
Настенные часы показывали около пяти вечера. Ёльсан всё так же, как и по приезде, сидел в комнате ожидания в надежде, что скоро это всё закончится, и он увидит в дверях белого заведения полностью здоровую и улыбающуюся Суджон. Ёсан посчитал нужным немедленно приехать и поддержать своего близкого друга. Сейчас наследнику была как никогда нужна поддержка, ведь с дорогим для него человеком случилась беда. За это долгое время Уён не только исчертил всю комнату шагами вдоль и поперёк, но даже успел расчувствоваться и всплакнуть. — Ёсан, я не знаю, что делать, — повесив голову вниз, наследник громко всхлипнул. — В твоём случае — сначала успокоиться, — верно подметил дух. — Ты снова издеваешься? Сейчас не время, ты вообще отдаёшь себе отчёт, когда нужно упрекнуть, а когда нужно, наоборот, успокоить? — Ёльсан на пару мгновений поднял голову и посмотрел на своего друга. — Это не упрёк. От того, что ты сейчас нервничаешь и теряешь драгоценные нервные клетки, она быстрее не поправится. — Откуда тебе знать, когда она поправится?! — повысил голос Чон. — Ты, что, знаешь, что с ней?! Ты знаешь про неё всё?! В дверь постучали, а ещё через пару мгновений из-за неё показался белый халат. Спустя почти восемь часов в комнату вошёл мужчина в белом халате. На бейдже чёрными буквами было написано: «Сон Хёну», а ниже буквами поменьше: «Врач-кардиолог». — Кто из вас опекун госпожи Юн Суджон? — Я, — Уён встал со стула, немного поклонился в знак приветствия и подошел ближе к доктору. — Вы знали, что с вашей… — замешкался мужчина. — Девушкой, — живо отреагировал Чон. — Значит, вы знали, что с вашей девушкой? — поправился врач. — Она говорила про железодефицитную анемию. — У вашей девушки обнаружена острая левожелудочковая недостаточность, — кратко пояснил доктор. Увидев непонимание в глазах юноши, мужчина продолжил: — Это синдром, который характеризуется резким снижением сердечного выброса и застоем в малом круге кровообращения. Простыми словами: это процесс развития сердечной астмы, который сопровождается резким падением артериального давления и параллельно интенсивным альвеолярным отёком лёгких. Ваша девушка принимала какие-то лекарства? — Да, ежедневно. Я не особо уделял внимание названию, но она называла это железом. — Не думаю, что она сказала вам истинное название препарата, — усмехнулся доктор. — Но с уверенностью могу сказать одно: вы, молодой человек, очень быстро сработали. — Что с ней? — Она испытала кардиогенный шок. Это такое состояние, при котором резко снижается эффективность работы сердца, что приводит к неадекватному кровоснабжению органов и тканей. Чаще всего это вызывается обширным инфарктом миокарда. Он встречается довольно редко, но часто заканчивается смертью, если лечение не будет оказано немедленно. — С ней всё хорошо?! — вспыхнул Ёльсан. — Благодаря вам сейчас она в полном порядке, — улыбнулся врач. — Мы взяли все необходимые анализы и будем пристально наблюдать за состоянием пациента. — Можно её навестить? — Да, конечно. К счастью, её состояние стабильно. За счёт того, что организм ещё молод, восстановление идёт быстро, а это значит, что скорее всего будет возможна досрочная выписка, — заключил мужчина. — Она в палате номер триста двадцать шесть. Третий этаж и направо по коридору. Дверь находится по правой стороне, — с этими словами доктор вышел из комнаты и пошёл восвояси. Уён уже хотел выйти, как Ёсан его остановил: — Подожди. — Что? — Присядь, я должен тебе кое-что сказать, — юноша смиренно опустился на рядом стоящую лавочку. — Что ты хочешь? — наследник непонимающе посмотрел на духа. — Ты когда-нибудь читал древние писания? — Они очень скучные. Читал, но не придавал им особого смысла, — ответил наследник. — К чему ты клонишь? — К тому, что ни один дух, направляющий тебя на обретение главного человеческого чувства, не упомянул о последствиях, — отрезал Ильвольсон. — О чём ты говоришь? — в глазах Чона пробежал ужас. — Сердце Мульквисина не способно на любовь, Ёльсан, — Ёсан взглянул на принца. — Она лишь губит. Причём не Мульквисина, а объект его чувств. — Я не понимаю! — Ты медленно убиваешь её! — не выдержал Кан. — Её проблемы со здоровьем начались в момент твоего появления! Она начала страдать, когда ты пришёл, понимаешь? — Что ты хочешь этим сказать? — Я не сводил с неё взгляд ровно с того момента, как она нашла Печать в парке! Я видел, как она росла! И я увидел, какой она стала после знакомства с тобой. — Ты хочешь сказать… — ахнул наследник. — Я знал, что это произойдёт. Я с самого начала был осведомлён, что этим всё закончится, — Ёсан схватился за волосы. — Но почему… — Почему я тебя не остановил? — блондин перевёл взгляд на принца. — Да. — Я очень хотел сделать её по-настоящему счастливой, — прошептал Ёсан, опустив голову на руки. — Почему ты… — Я слишком люблю её, чтобы сделать это самому, — честно признался дух. Казалось, его сердце в этот момент приостановилось, а со следующим глубоким вздохом снова завелось. — Что? — Уён, эта девчонка — неотъемлемая часть моей души. Я оберегал её с самого раннего детства, что ты хочешь? — грустно усмехнулся Ильвольсон. — Она мне как младшая сестра, за которой нужен постоянный присмотр, — произнёс Кан. — Но сейчас не время на исходе. Так же, как и твоё. — Если я уйду из её жизни, она сможет жить дальше? — неожиданно задал вопрос Ёльсан. — Что ты имеешь… — Если я исчезну, она сможет прожить долгую и счастливую жизнь, верно? — блондин промолчал. — Ёсан, ответь мне. — Она восстановится, но насчёт второго я не уверен. — Почему? — Она любит тебя, эгоист! — крикнул дух. — А если она не сможет меня вспомнить? — со слезами на глазах спросил юный дракон. — Ты хочешь… — Я готов на всё, чтобы она была счастлива и здорова, — одинокая слеза скатилась по правой щеке юноши. Затем с левой, а позже ещё одна. И ещё одна. Наследник перестал сдерживаться и заплакал. — Ты смог познать главное человеческое чувство, Ёльсан, — произнёс Ёсан спустя пару минут молчания. Дух начал заботливо поглаживать Чона по спине, пытаясь успокоить. — Ты смог полюбить, Ёльсан, а это, между прочим, дорогого стоит, — мягко улыбнулся Ильвольсон. — А толку от этого? — продолжал плакать Уён. — Я не причиняю ей ничего, кроме боли! — Но она так не считает. Я уверен, Чон Уён. — У меня тринадцать дней, — громко всхлипнул юный дракон. — У неё не больше, — продолжил Ёсан. — У неё есть какое-то заветное желание? Помню, в детстве она мечтала увидеть поле одуванчиков, — печально улыбнулся дух. — Эта мечта преследует её и по сей день, — хмыкнул Чон. — Так вперёд! Покажи ей его! Я слышал, что в этом году цветение одуванчиков в средней полосе страны ожидается примерно через десять — двенадцать дней! Я знаю одно прекрасное место, где цветут целые поля одуванчиков. Поезжайте в Намвон! — в глазах Ильвольсона, казалось, загорелся последний огонёк надежды. — Её как раз должны выписать к этому времени. — Ёсан? — Что? — Я ведь могу взять что-то с собой? — В Намвон? — На Квансуджин. — Не забывай, что ты должен взять с собой Печать, — подметил Кан. — Я помню про Печать. Но… — Ты хочешь взять что-то в память о ней? — Ты видишь меня насквозь, — неловко улыбнувшись, произнёс Ёльсан. — Что ты хочешь взять? Возвращаясь из мира людей, богам и духам категорически запрещено брать что-то с собой. — Мне нужен лишь этот локет, — Наследник достал из-под футболки небольшой закрытый кулончик. — Боюсь, что у тебя его заберут, а позже подвергнут жестокому наказанию. Я знаю только одного духа, который смог этого избежать, но в итоге бедного паренька всё равно отправили к Кангхори. — Я готов понести ответственность за свой поступок, — тут же бросил принц. — Владыка отправит тебя к Кангхори! — Мне плевать, куда он меня отправит! — голос сорвался. Сейчас юный дракон не испытывал ничего, кроме ненависти и злости к бесчувственному отцу и никак не мог перестать гневаться на весь Квансуджин. — Он ведь тоже когда-то был человеком! — Но он не помнит этого! — крикнул Ильвольсон. — Как он мог… — Он был одиноким долгие сотни лет. Как, по-твоему, можно не сойти с ума за этот огромный промежуток времени? — задал риторический вопрос дух. — Он перестал ощущать другие человеческие чувства, потому что им овладело одиночество? — Он отчаялся, Ёльсан. Его настигло отчаяние, и единственным выходом было исполнение второго желания. — Обретение вечной любви… — задумался принц. — Верно, — поощрительно кивнул Ёсан. — Жемчужина явила ему Ёндын — великую красавицу морей и могущественную повелительницу штормов и всех морских бед. — У меня осталось одно желание, — вдруг вспомнил наследник. — Не забывай о Печати, Ёльсан. — друг поднялся со скамьи и направился к выходу из комнаты ожидания. — Навести её, есть вероятность, что её сердце, наконец, обретёт покой. Уёну понадобилось около получаса, чтобы собраться с мыслями и пойти к Суджон. Зайдя в палату, он устало окинул комнату глазами, но от вида девушки на одной из кровати по телу пробежала необъяснимая дрожь. Он еле слышно подошёл к Юн и присел на стульчик рядом. Брюнетка всё ещё находилась без сознания, но аппараты, показывающие артериальное давление и пульс, умеренно пиликали, что означало, что состояние девушки вполне стабильно и без каких-либо изменений. — Суджон-а, просыпайся скорее, — тихо произнес Ёльсан, немного сжа в её руку в своей, а второй начал поглаживать её тёмную макушку. — Я так хочу побывать с тобой на поле одуванчиков, — уголки губ скривились в лёгкой улыбке. — Я не успел сказать тебе так много, пожалуйста, поправляйся быстрее. Я хочу сказать тебе что-то очень важное, — всхлипнул парень. — И показать тебе свою сказку.***
Так прошло ещё десять дней. Суджон долго не приходила в сознание. Поначалу её показатели заметно ухудшились, но позже всё снова пришло в норму. За это время Ёльсан почти не отходил от девушки: он был готов днями и ночами находиться рядом, лишь бы подольше побыть со своей принцессой и получше запечатлеть этот, хоть и болезненный, но дорогой момент в своей памяти. Когда силы окончательно покинули его, он даже умудрился уснуть, неестественно облокотившись на прикроватную тумбочку, из-за чего весь следующий день у парня отнималась спина, но душевная боль юного дракона была куда больше. После того как девушку успешно выписали из больницы, Уён сразу же рассказал ей про предстоящую поездку в Намвон, где буквально через пару дней должно было расцвести великолепное поле ярких цветов цвета солнца. — Ёльсан! Мы обязаны туда съездить! — радостно воскликнула Юн, заключив парня в крепкие объятья. — Поездка точно никак не скажется на твоём здоровье, Суджон? — спросил Ёсан. — Врач сказал, что сейчас я в полном порядке! — игривые искорки так и бегали в её карих глазах. — Хорошо, значит решено. Завтра мы отправляемся в Намвон на поиски одуванчиков! Ночью, окутанной предвкушением завтрашней поездки, Уён никак не мог сомкнуть глаз. Реальность поглощала его сознание, а волны воспоминаний, нахлынувшие на юношу огромными волнами, постепенно превращались в шторм, оставляя на его и без того израненном сердце огромные пробоины. Он по-прежнему не мог свыкнуться с мыслью, что уже завтра ночью ему придется вернуться к Квансуджин, оставив здесь все, что для него дорого. — Почему не спишь? — на кухне, где и сидел юноша, появился Ильвольсон. Он тоже был чем-то встревожен. Во всяком случае, выглядел парень именно так. — Не могу уснуть. — Что тебя беспокоит? — Ты сделаешь всё, о чём бы я тебя не попросил, ведь так? — спросил Ёльсан. — Что ты хочешь мне поручить? — Уже завтра мне нужно будет уйти… — начал принц. — Неужели прошёл уже год с того времени, как я нашёл тебя нагишом в фонтане? — обомлел дух. — Да. Прошёл уже год, и мне нужно будет вернуться на Квансуджин. — Что ты скажешь Суджон? — Я использую своё последнее желание, — наследник посмотрел на руку, где красовалась единственная оставшаяся перламутровая жемчужина. — Что я должен сделать? — Защити её, Ёсан, — произнёс юный дракон, не сводя глаз со своего соседа. — Моё второе желание Жемчужине не удалось исполнить, ведь всему есть свой антагонист. Надеюсь, моя последняя воля не покажется ей настолько сложной. — Ёльсан. — Мне нужно идти спать. Завтра предстоит определённо трудный день.***
Всё следующее утро Суджон бегала по квартире в поисках небольшой плетёной корзиночки. — Да где же она? Я точно помню, что в ней не так давно лежал хлопок! — возмущалась девушка. Она решила надеть нежное салатовое платье и прихватить с собой такую же зеленоватую шляпку. — В ней спал Бонг, поэтому, она, скорее всего, где-то в прихожей или вовсе в кладовке! — крикнул Ильвольсон. Уён все это время сидел на кухне. Услышав упоминание клички щенка, парню стало как никогда грустно, ведь после ухода Субён-су верного друга принца больше ни разу не вспоминали. Прошло довольно много времени, но сердце наследника не оправилось до сих пор. Сколько ни старался, юный дракон никак не мог забыть собаку, которая однажды, ценой собственной жизни, защитила его от этого мира. — Нашла! — воскликнула Юн, показавшись на кухне с найденной корзинкой. — Теперь мы можем идти? — лучезарно улыбаясь, спросил Ёльсан. — Да! Теперь я готова! Дорога оказалась не такой длинной, как хотелось бы принцу. В вагоне было удивительно тихо: все пассажиры занимались чем-то своим. Старичок, сидящий по левую сторону от влюбленных, сначала пристально глазел по сторонам, а позже, получив нагоняй от своей жены — бабушки на соседнем сидении, державшей на руках наимилейшую маленькую собачку, — раскрыл перед собой бумажные страницы огромной газеты и принялся читать. Ёльсан попытался вывести Суджон на разговор, но девушка решила уделить всё своё внимание любованию изредка меняющимся пейзажам. Она, словно маленький ребёнок, впервые отправившийся со своими родителями в небольшое путешествие, постоянно смотрела в огромное панорамное окно, изредка поворачиваясь к парню и с яркими искорками в блестящих глазах показывала указательным пальцем куда-то вдаль, постоянно восторгаясь здешними красотами. Уён же просто наблюдал за ней, иногда улыбаясь и смеясь себе под нос. Скоростной поезд примчал на нужную станцию уже спустя каких-то три часа после отбытия в Сеуле. Оказавшись на платформе, перед глазами сразу открылся наипрекраснейший вид на город: повсюду, всего на пару этажей вверх, возвышались старинные павильоны и жилые дома. Да, где-то вдалеке виднелись высоченные многоэтажные небоскребы, но сейчас они были настолько далеко от юноши и девушки, что казались песчинками по сравнению с тем, что они видели прямо перед собой. По правую руку распласталась горы Собаек, а ещё выше, за туманом перистых облаков виднелся пик — самая высокая точка этих величественных гор, Джирисан. По левую руку, примерно в семистах метрах от главной дороги, расположились многоуровневые рисовые поля, а следом за ними — заветное поле жёлтых цветов, которое так хотела увидеть Суджон. — Ёльсан, смотри! Это же одуванчики! Пойдём скорее! — весело крикнула девушка и уже было с лёгким ветерком ринулась навстречу своей мечты, но наследник её приостановил. — Тебе пока что нельзя бегать, забыла наставление врача? — Прости, я совсем забыла, — виновато сказала Юн и, вложив свою руку в руку юноши, двинулась к полю. Идти оказалось не так далеко. Уже через полчаса радостная Суджон собирала солнечные цветы в плетеную корзинку, которую привезла с собой специально для этого увлекательного занятия, а Уён сидел неподалеку и просто наблюдал за ней. Всё было как во сне: вокруг цветущая весна, а где-то неподалёку девушка в красивом платье и милой шляпке собирала в корзинку необычные цветы. — Ты долго будешь за мной наблюдать? — встав прямо перед Чоном, спросила Суджон. Яркое солнце сильно слепило глаза. — Помнишь, я рассказывал тебе, что однажды уже видел одуванчики? — начал Ёльсан. Брюнетка незамедлительно кивнула. — Кажется, это была ты, — улыбнулся наследник. — Та девушка, которая собирала необычные желтые цветы, одетая в красивое платьице и милую шляпку, — принц встал и слегка приоткрыл губы. В одно мгновение дыхание перехватило. Стало трудно дышать. Глаза заслезились то ли от солнца, то ли от переполняющих чувств. Он подошёл чуть ближе и заключил Юн в крепкие объятья. — Эй, — позвала его Суджон. — Ты чего? Немного отступив назад, парень продолжил: — Я должен был ещё давно сказать это, — он посмотрел на девушку. — Я так люблю тебя, Юн Суджон, — наследник сделал небольшую паузу. — Кажется, я бесповоротно полюбил тебя, когда расцвели одуванчики, — прошептал юноша. Глаза застлала пелена из слёз, а через пару мгновений принц почувствовал тёплые руки, которые крепко обняли его за талию, сильнее и сильнее прижимая к себе. — Пожалуйста, постарайся запомнить меня, Суджон. — О чём ты говоришь? — брюнетка немного отстранилась, взглянув на парня. — А я буду любить тебя вечно, — после этой фразы Ёльсан невесомо поцеловал макушку девушки и ещё сильнее прижал её к себе. — Пожалуйста, запомни меня несмотря ни на что.