Пепел

С начала дня голова совсем тяжёлая. Тем не менее приходится тащить свою слабохарактерность на пары — бесконечно их прогуливать не выйдет. Но скучное утро вмиг окрашивается бодрым скачком, едва он замечает знакомый силуэт. — Тебя не было вчера, — подмечает Адриан. Он вальяжно растягивается на парте, словно кот, и усиленно пялится на доску, будто его и впрямь интересует, что на ней написано. Лука неопределенно хмыкает. — А ты был? — То что мне ничего не будет за прогулы ещё не значит, что я их себе позволяю, — самодовольно подмечает Адриан, кольнув цепким взглядом. Но серьёзность вмиг испаряется с его лица. — Удивительная вещь — свобода воли, да? Луку Агрест и его философский настрой мало сподвигают на размышления о вечном. Но всё равно оказывается забавно вместо скучной лекции слушать монолог о свободе выбора. Словно прикоснуться к прекрасному. Но точнее в данном случае наоборот — прекрасное со всех сторон так и норовит тебя потрогать. — Это интересно, — лишь изредка вставляет Лука, когда Адриан плавно переходит на тему рынка и продовольствия. —… Свобода выбора наглядно процветает, но улучшает ли это качество жизни?.. Легче решать самому или делать то, что за тебя уже кто-то решил?.. И почему-то Луке даже не скучно. Он иногда теряет нить, застревая взглядом в жестикуляции тонких пальцев например. Но вслушиваясь, тут же вспоминает о чём речь. Звонок звучит словно из-под водяной толщи, закрывается чужим присутствием. А когда они идут по неприветливому туннельному коридору, Адриан вдруг опоминается. — Какой кошмар. — И даже в ступоре останавливается. — Что случилось? — Лука цепляется внимательным взглядом за его встревоженные черты. Невольно перенимая это чувство и на себя. Адриан выглядит даже пожалуй несчастным. От этого вида Луке неспокойно. И в секунду проносится мысль, что нужно как можно скорее делать что бы то ни было, чтобы предотвратить такой расклад событий. — Несу чушь всё утро, но даже не спросил, почему тебя не было, — выдаёт тот. Замешательство длится долю секунды и сменяется усмешкой. — И только? — расслабленно выдыхает Лука, переходя на шаг. — Ты меня уже напугал. Так, ерунда, не бери в голову. Но юркая ладонь хватается за предплечье. Неожиданно волнительно касание отзывается съеживающимся трепетом. — Погоди. Адриан поворачивает его к себе. Внимательная увлечённость в его глазах заставляет желудок делать кувырок. — У тебя точно всё в порядке? Тон у Агреста мягкий, но внутри словно фарфор разбивается. Больно режет осколками лёгкие, не давая ответить. Лука вдруг вспоминает синие глаза, бесконечное шушуканье за спиной, одиночество и холод, холод, холод… Так странно перекрывающийся запахом свежескошенной травы. Пауза тянется и Адриан мягко оглаживает его запястье, заставляя отмереть. Руки у того теплые до неприличия. — Да, — криво улыбается Лука. — Всё отлично. * Куффен не до конца понимает, что вообще тут забыл. Хлоя Буржуа выглядит как всегда великолепно. Впечатление портит только такой же завсегдатый надменный взгляд, то и дело падающий на маникюр в жёлтых тонах. — Я не ослышалась? — холодно осведомилась она. Лука устало вздохнул, но всё же как мог придержал раздражение во взгляде. И наверняка со стороны от того выглядел жалко. Он помотал в стакане услужливо предложенный дворецким виски, находя запах дорогим и отталкивающим. — Хочешь назад в группу значит, — продолжила растягивать слова Хлоя, разыгрывая задумчивость. — Хочу. Она театрально выдержала паузу, изучая его лицо. Было в её взгляде что-то претенциозное и одновременно с этим неуловимо странное. Пальцы забарабанили по мягкой обивке кресла. — Это очень забавно, — словно вскользь подметила она. — Что именно? — терпеливо поинтересовался Лука. — Что ты пришёл именно сейчас. Знаешь, после того как… кхм, — Буржуа осеклась и тут же бросила быстрый взгляд в сторону. Её белую кожу тронул едва заметный румянец. Куффен сделал вид, что ничего не заметил. — После того как продюсировать группу стала я, — голос стал выше на полутон, но она выдержала в нём твёрдость, — дела не сразу пошли в гору. Но стоило ей сыскать маломальский успех, ты решаешь вернуться. Лука понимающе хмыкнул и сунул руки в карманы. — С таким агентом как ты, никто не сомневался в ином развитии событий. Ты же знаешь, что я ушёл не поэтому. Говорил он, конечно, правду, но почему-то его не отпускало стойкое ощущение, что приходится сочинять. Хлоя устало вздохнула, обнажая тем самым брешь в доспехах равнодушия. Она действительно понимала. В её взгляде лишь на мгновение мелькнуло сочувствие, тут же сменившись привычным недовольством. — Конечно знаю, — кивнула она, убирая закрученную прядь за ухо. — Но ты всё равно облажался. — Согласен, — Лука не стал увиливать. Она сощурила глаза, показывая, что его напускная покорность на неё не работает. Но всё же не стала скрывать, что он и впрямь заставил её задуматься. — Ладно — нехотя выдала она, — может хоть перестанешь таскаться по кладбищу, разговаривая с пустотой. Сказанное больно ударило куда-то в солнечное сплетение. Но упорное игнорирование имени Маринетт, что висело до этого в воздухе, наконец растаяло. Дышать стало чуть легче. Он нашёл в себе силы слабо кивнуть. — Но только потому что нынешний гитарист пиликает хуже меня, ей богу! — бегло добавила она, вызвав у него лёгкую претензию на улыбку. * Айван встречает его крепким рукопожатием, а Джулека радостными объятиями. — Даже ничего не сказал, паршивец, — сестра шутливо тычет его в бок. — Просто не загадывал наверняка, — уводит Лука взгляд, зажато улыбаясь. — Да брось, — бросает Брюэль через плечо, подкручивая барабаны. — В выборе между тобой и этим неумёхой Гримо и думать было нечего. — Это даже не учитывая, что он так и ухлёстывал за новой солисткой, — хмыкает в тон ему Джулека. — Новой? — удивляется Куффен, оторвавшись от гитары. — А что с Роуз? Тут сестра как-то сразу стихает и Лука осекается. — Хлоя много чего поменяла в группе, — объясняет за неё Айван. — В том числе и вокал. Возникший на губах вопрос тут же съедает открывающаяся дверь. И Лука уже через несколько минут понимает, что имел в виду Брюэль, под словосочетанием «много чего». Аврора Бореаль задавала тон некогда невзрачной группе, удачной деталью пазла вставая и завершая картинку. Выбор в её сторону стал предельно ясен, как, собственно, и пришедшая к K-Section быстрая популярность. Она была красива ровно настолько, насколько очаровательна. Как раз до той поры, пока привлекательность не начинает выглядеть вульгарно. К тому же и пела та, как выяснилось довольно складно, поэтому Лука даже и не был против. — Знаешь, а ты довольно симпатичный, — подмечает Аврора, после пары разыгровок. — Думаю с новым участником дела у нас пойдут ещё лучше. Куффен перебрасывается с ней парой вежливых реплик. Улыбается когда та надувает губки, на его высказывание о том, что петь тот не умеет. Так их застаёт словно по щелчку пальцев возникшая в репетиционной Буржуа. — Отлично, ты уже здесь, — она бегло скользит по всем участникам группы взглядом, к чему-то прицениваясь. И Лука через пару секунд понимает, как в уже успевшем забыться прошлом их группе не хватало сильной руки. Хлоя зовёт их бездельниками и сетует на то, что они должны были уже прогнать половину запланированной программы. — Нет-нет! Это никуда не годится. Джулека, выпрямись в конце концов и Айван, я понимаю что ты не умеешь, но хотя бы изобрази подобие улыбки! Мне эти кислые рожи на банкете вообще ни к чему. Луке она велит не спать и найти к завтрашнему дню одежду поприличнее, обходя стороной лишь Аврору и так по всем пунктам блистающую. В смене репертуара он даже не сомневался, поэтому не удивился отсутствию единорогов в тексте. Что за банкет ещё предстояло выяснить, но Лука был точно уверен: это будет всяко серьёзнее музыкальных фестивалей любительских групп. Но, когда музыка наконец разрезает стены неприглядной репетиционной, он понимает, что всё это напускная мишура и условности. Ритмичная поступь барабанов словно ловит ритм его собственного сердца и пальцы сами скользят по грифу. В мягком голосе Авроры таят минорные аккорды, аккуратно собирая слова песни по частям в единое целое. Звуки сплетаются и кружат, вальсируют и красятся. Лука закрывает от сосредоточенности глаза и, наверняка, Хлое сейчас со стороны снова кажется, что он спит. Но это не важно. Спокойствие кутает разум, избавляя от всего лишнего, и в голове наконец чарующе мирно. В мягкой пустоте рождаются образы, за которые так и хочется ухватиться. Он находит там едва знакомый шлейф улыбки, тёплое солнце и горячие оранжевые отсветы… но вовремя открывает глаза. Песня закончилась. К концу вечера Хлоя поджав губы сообщает, что сыграли они вполне сносно и из её уст то звучит как успех. Именно этим он объясняет себе то самое непонятное вьющееся в груди ощущение. Он возвращается домой заполночь, уставший, но впервые от этого не опустошённый. Комнату наполняет запах недавно купленного букета, что без воды уже начал понуро опускать листья. Но Лука проваливается в сон прежде, чем успевает вспомнить, зачем вообще сегодня покупал цветы.