Пепел

Мама никогда не верила ему. Но сам он выяснил это только в юношестве, когда его поведение стало выходить за рамки обычных детских странностей. Лука помнил как сейчас: мать как-то странно глянула на него и попросила больше не врать. — Но я правда его вижу, — тихо подметил он, и в глазах стойкой Анарки проступили слёзы. Ему тогда было около четырнадцати, а за окном маячила стыдная бедность. — Нет. — так же тихо, но всё же зло отвечала она. — Твой отец умер. Прошёл уже целый год. — Но… — Всё, — дёрнулась она, но тут же устало сложила свои крепкие руки в замок. — Я устала это слушать, Лука. Прошу, просто перестань. Никогда её голос не звучал так. Даже в тот самый день, когда безразличный полицейский принёс роковую весть на их порог. И вместо ответа Лука лишь устало вздохнул. Разве мог он её ослушаться? Маленькая Джулека в тот раз невнятно пробормотала, что верит ему и вложила в руки какого-то медведя с гитарой в лапах. Он до сих пор помнил этот маленький укол тепла от её слов. И настолько это чувство оказалось хрупким, что Лука впредь больше не заговаривал с сестрой на подобные темы. И вообще ни с кем не заговаривал. Да и к чему? Джулека давно выросла и, должно быть, вообще забыла все эти сказки про привидений, или же тоже сочла их просто выдумками детского воображения. Он вскидывает глаза к холодному небу. Ночь здорово выветривала из головы непрошенные мысли. Куффен осмотрительно уходит от набережной — нет настроения разговаривать с кем бы то ни было, даже если этот кто-то будет не живой. До тех пор, пока Лука не показывал покойникам, что видит их, они его даже не трогали, но боже упаси случайно столкнуться с кем-то из них взглядом… Париж был крайне не любезен на укромные углы, в которых можно посидеть, а шляться среди ночи по подворотням не хотелось совершенно. Поэтому он просто выбирает освещённую улицу и бредёт куда глаза глядят. Лука не ходил к Маринетт около недели, трусливо прячась за отговорками, что времени с этими репетициями и внезапным желанием заняться учёбой вообще не хватало. Смешно — он пытался уйти от проблем, а они злорадно смеялись внутри собственной черепной коробки. Мимо проплывает дух какого-то рабочего. Мужчина, удручённо свесив голову, слоняется вдоль улицы. Лука различает лишь еле слышное бормотание: что-то про асфальт и дорожный каток. И, подавив интерес, он ускоряет шаг. Он не мог с точностью сказать, что его так называемая способность ему мешала или и вовсе была ненавистна. Напротив: зачастую умершие могли рассказать намного больше и лучше, чем живые. А ещё у них всегда было полно времени… Но то, как реагировали другие люди на его «разговоры с пустотой», конечно, здорово удручало. Поэтому Лука в очередной раз обещает себе больше подобным не искушаться. И он выбрасывает из головы предположения, как же погиб этот бедолага, и можно ли ему помочь… Окружающая обстановка кажется малознакомой, что даже немного радует. Кругом много зелени, а дома один другого краше, и пройдя немного дальше, он даже видит вычурный фонтан. Мимо проезжает чёрная машина с тонированными окнами, что кажется смутно знакомой… Ох, чёрт. Лука тут же надеется, что ошибается в собственных предположениях. Но совершенно напрасно. Ажурная буква «А» на воротах особняка, что выглядывает из-за крон стриженых деревьев, подмигивает ему металлическим бликом. Адриан неторопливо выходит из автомобиля, что остановился рядом с воротами, что-то добродушно говорит водителю. Воображение так некстати рисует виляющий в ритмике голос, и Лука даже не сразу замечает устремлённый к нему взгляд. Губы Адриана трогает смущённая улыбка, от которой внутри всё жгутом крутится. Прекрасно. Ведь у Агреста до этого было мало причин считать Луку странным. А сейчас он смело может сразу перемахнуть на планку «тот самый жуткий тип, что выслеживал меня у дома вечером». Куффен слабо трясёт рукой в приветствии, и бегло обдумывает, что завтра скажет в своё оправдание на занятиях. Но Адриан шустро перемахивает через перекрёсток и, чуть запыхавшись, тут же оказывается рядом. Светлые волосы липнут к взмокшему лбу, и остатки логического мышления подсказывают, что он вернулся с тренировки. — Привет, — лучезарно улыбается он, переводя дыхание, — вот уж не думал тебя сегодня увидеть. — А, да, я тут просто… — криво копирует его непосредственность Лука, — прогуливаюсь. Агрест зачёсывает назад спутавшиеся волосы. — Составить компанию? Куффен просто не представляет, как в таких условиях можно отказать. Холодный ночной воздух окатывает свежестью тёплые щёки, когда они бредут вдоль этой самой злосчастной улицы. — И всё-таки, как ты узнал, где я живу? — тянет Адриан странным тоном. У него забавный широкий шаг и отличное настроение. Заразительное. Несмотря на сумерки глаза у Агреста всё такие же ярко зелёные, словно сами по себе светящиеся. В них играет интерес. — Я не узнавал, — честно говорит Лука. — Это вышло случайно. — Оу. Словно один из фонарей выключили — Адриан наконец перестаёт сверлить его этим своим взглядом. Тут же становится пусто, и внимание невольно ловит детали окружения. Но в тот же момент становится понятно, что зря. На той стороне улицы, охваченный легким свечением, мерно болтается в петле сухопарый старик. Прямо на фонарном столбе. Лука невольно сбивает шаг и кривится. — Что-то не так? — тут же уточняет Адриан. Его рука невзначай ложится Луке на плечо, и взволнованно дёргается, стоит их глазам встретиться. — Я… — Куффен жмурится, но вид покойника словно на обратной стороне век высечен. Он трёт лицо руками и из груди вырывается усталый вздох. Ночь тиха, спокойна и даже в клочьях чёрного неба, что мелькают меж домами, проглядываются редкие звёзды. Он бросает взгляд на Агреста, что с вежливым беспокойством рассматривает его. Винтом меж рёбер вкручивается досада. — Пойдём в другую сторону, ладно? — выдавливает Лука с хриплым смешком. Глядеть в конец улицы просто невозможно, и он вгрызается взглядом в мощённый камнем тротуар. — Конечно, — тут же находится Адриан, ободряюще поглаживая его по спине, — конечно… Кислое уныние вьётся в голове, вместе с любимым выражением Буржуа: «Нелепо, абсолютно нелепо». Куффен шагает на автопилоте, пока не... — Лука. Он тут же вскидывает взгляд. Адриан взволнованно вздыхает, от чего сердце делает кувырок. Лука словно выныривает из-под толщи воды. И лицо Агреста становится спасательным кругом. Румяное, обеспокоенное, но самое главное — живое. — На самом деле хорошо, что мы встретились, — мягко говорит тем временем Адриан, а его ладонь невзначай принуждает остановить беглый шаг. — Я хотел спросить у тебя кое-что. Рукам тепло от его касаний и Лука ненароком подступает ближе. Ворочаящаяся внутри тревога заволакивается мутной дурманящей дымкой. От Адриана пахнет чем-то цитрусовым и свежим — это успокаивает. — Да, — кивает Куффен. Внутри набирает обороты странная решительность. — Я тоже хотел кое-что сказать. Только я не знаю, как ты на это отреагируешь. — Ну, — Адриан смущённо закидывает руку за голову и усмехается, — думаю, ты можешь со мной поделиться. Агрест подступает ещё ближе, так и не выпуская его ладоней из своих. — Я… — в его глазах можно затеряться. — Вижу духов. Кажется, что эти слова рикошетят от окружающих их домов, и вязнут в набирающей тяжесть тишине. Агрест чуть склоняет голову и недоумённо прищуривается. — Знаю, — тут же кивает Лука, — звучит как бред или ещё что похуже, но… Мир кишит ими, Адриан. Среди улиц, возле моего дома у реки, да даже на первом занятии, где мы познакомились, когда ты… Адриан чуть сильнее сжимает его ладони, но это странное выражение так и не уходит с его лица. — Ты это серьёзно? — потеряно уточняет он. Ладони режет холод, когда он отстраняется и Лука ту же жалеет о своих словах. О чём он только думал? Сейчас Адриан заявит, что это чепуха полная и отправит куда подальше. А пары снова превратятся в унылую череду будней, наполненных чужим осуждением. — Слушай, я не… Прости. Наверно мне не стоило это говорить. Голос предательски скачет, а к щекам подступает обжигающий стыд. Остекленелый взгляд Адриана запоздало наполняется эмоцией. — А нет-нет, — находится он, — просто… Это не совсем то, о чём я хотел поговорить, то есть это серьёзное заявление, — немного погодя бубнит он себе под нос. Ночь окрашивается в томительное ожидание, когда Адриан молчит, раздумывая о чём-то. Лука словно в забвении наблюдает за тонкими пальцами, что охватывают треугольный подбородок. Агрест внимательно глядит на него, и тот словно отмирает. — А ты в этом уверен? Странно, но тон Адриана даже не содержит в себе ни страха, ни издёвки. И это, наверно, впервые. Такое неожиданное спокойствие выбивает из груди даже тревогу, оставляя лишь лёгкую растерянность. Лука сглатывает вязкую слюну и косится на ту улицу, с которой они недавно свернули. — Да, — голос хрипит и он прочищает горло, — более чем. А затем происходит что-то поистине невероятное: Адриан тёпло улыбается ему и хлопает по плечу. — Ну, во всяком случае это многое объясняет. Лука криво улыбается, чувствуя, как теплеют щёки и мысли совсем расползаются по сознанию. — То есть… — еле связывает он буквы в слова, — ты мне веришь? В глазах Адриана странная нежность. Он чуть приобнимает его. — Знаешь, мне кажется я раньше слышал о чём-то подобном. Вроде как у меня была прабабушка, которая могла разговаривать с умершими… — заходится он, и чуть погодя немного отстраняется. Всё кажется странным и вязким, в том числе и непонятно откуда взявшаяся робость Агреста. После недолгой заминки они снова куда-то бредут, и Адриан вдруг начинает спрашивать, как выглядят призраки, есть ли кто-то поблизости, и есть ли среди них у Луки друзья. Сквозь мешанину странных эмоций он рассказывает о профессоре Бенаре и миссис Гальяно, с которой частенько пьёт кофе за обедом. — Так вот почему ты тогда засмеялся на занятиях, — догадывается Адриан, щёлкнув пальцами. — Ах, да. Неловко вышло. Кстати об этом, — медленно вспоминает Лука, — ты ведь что-то хотел у меня спросить. — О, — смеётся Агрест чуть громче нужного, — не бери в голову. Он забавно поджимает губы и чуть уводит взгляд. Куффен усмехается, пытаясь скопировать этот игривый флёр, которым Агрест вечно пытается его разговорить. — Ну нет, давай выкладывай, а то это будет просто не честно. Адриан останавливается и неловко поправляет рубашку. — Да забавно вышло, — откидывает он чёлку, и Лука ненароком ловит смущение в его дрогнувшем голосе. — На самом деле я просто хотел позвать тебя в кино.