"На крыше".

      Я не смог сомкнуть глаза да прибирался вчера ночью после выходок Каваки. Я просто надеялся, что родители спали крепким сном. К счастью, они не проснулись. Умывая свое лицо, я смотрел на себя в зеркало, где мешки под глазами пугали меня. Уже десятый раз вздыхая, взял полотенце и начал протирать лицо. Ко мне подбежала моя сестра, обняв меня, когда я вышел из ванной комнаты.       — Братик! Доброе утро.       — Доброе, Хима.       — Братик, а ты плохо спал? У тебя мешки под глазами.       — Все хорошо, пошли завтрак уже на столе.       Она без слов пошла со мной на кухню и когда я зашел, увидел его. Он был злой, как и вчера и по нему не скажешь, что не спал всю ночь, как я. Лицо, как и раньше было прекрасное. Я присел перед ним, и он отсел на другой стул, что заметила мама и попыталась убрать странную атмосферу между нами.       — Доброе утро, мальчики. Как спали?       Мы не ответили, ведь он смотрел вниз, а я на него, пытаясь понять… как мог задеть его. Я же ничего такого не спросил у него. К нам присоединился отец и с улыбкой сказал.       — Боруто и Каваки, сегодня вы снова будете дежурить в лесу.       — Отказываюсь, — произнес брюнет.       — Почему?       Какая-то боль пронзила меня в сердце, пока отец спрашивал у него причину отказа. Я нахмурил брови и поднялся на ноги. Старший Узумаки поднял глаза на меня.       — Боруто, ты куда?       — Чмо.       Ничего не сказав отцу, я обматерил сероглазого и ушел из дома. Каваки закрыл глаза и выдохнул. Родитель посмотрел на него и попросил зайти в свой кабинет. Они оставили мать с сестрой одних, которые если спокойно, словно знали, что все и так будет хорошо. Седьмой Хокаге присел на свое кресло, а Каваки на диван.       — Что случилось?       — Не понимаю, о чем вы.       — Вчера ночью.       От его слов тот нахмурился и отвел глаза, и Наруто улыбнулся, прикрыв веки.       — Ну… дело ваше. Но могу узнать, кем Боруто является для тебя?       Он не отвечал на этот вопрос.       — Ладно. Друг?       — Нет.       — Соперник?       — Нет.       — Брат?       Каваки долго молчал и посмотрел на голубые глаза Седьмого.       — Седьмой, если я скажу вам кое-что… вы не подумаете обо мне странно?       Отец напрягся от вопроса.       — Дело в том, что я люблю вашего сына.       Глаза Узумаки округлились. Тот прокашлял.       — Я, конечно, не буду тебя судить, ведь и ты мой сын.       — Спасибо…       Он улыбнулся и Наруто продолжил допрашивать.       — Если ты его любишь, почему же вы вчера поссорились?       — Это все он виноват.       — Почему?       — Вчера Боруто увидел меня в слезах, и он успокоил меня, обняв. И ночью, когда все спали, тот сказал, что понял, что я в кого-то влюбился… Я думал, что тот правда все осознал, но так ошибся. Он сказал не себя, а Сараду.       — Пх-ха-ха, — Хокаге засмеялся. — Каваки. Он так сказал, ведь думает, что парням свойственно любить девушек.       От слов Узумаки брюнет прикусил губу, ведь тот сказал правду. Каваки вскочил с места и выбежал из комнаты, чтобы догнать меня. Мой отец откинул себя на спинку кресла и с улыбкой сказал.       — Я уверен, что и мой сын не ровно дышит к тебе. Я заметил это, впервые минуты вашей совместной жизни. Если это ты Каваки, то я доверяю тебе своего сына, — тот повернулся к окну и тихо сказал, незаметно покраснев, — хотя бы ему дай любовь, которую я и Саске не смогли дать друг другу….       Наверное, я целый день простоял на крыше здания Хокаге и смотрел, как солнце уже садилось. За сегодняшний день ничего не поел, но даже несмотря на это, я не голоден. Я все еще думаю о Каваки. Вспоминаю наши первые отношения друг к другу, как кусались, дрались каждый день, задевали плохими словами. Но, видимо, я правда слепой, раз не заметил, что в последнее годы мы сблизились как братья. Может, поэтому он стал таким спокойным и сдержанным, и Сарада не играет тут никакую роль?       — Агх! Почему… все так трудно. И почему меня волнует его состояние?!       Я крикнул и сжал одной рукой свои волосы.       — Боруто!       Услышав его голос, медленно повернулся назад. Я увидел красное лицо Каваки, из лба текли капли пота. Он нагнулся вперед, сжимая свои колени, тяжело дыша. Он, что целый день искал меня?       — Каваки, я был не прав.       Он приходил в себя дальше.       — Ты стал совсем другим человеком. И я подумал, что это из-за Сарады, ведь с ней у тебя сложилось хорошее общение. Однако, простояв здесь почти до ночи, — я посмотрел на темное уже небо, — понял, что это я виноват.       — Что? — он выпрямился и глядел на меня.       — Ты стал таким, потому что мы стали как братья.       — Дурак ты.       Он быстрыми шагами подошел ко мне, и схватив меня за талию, притянул к себе. Я не успел среагировать, как почувствовал вкус его мягких губ, он поцеловал меня так жадно, словно зверь. Я пытался оттолкнуть его, но тот был сильнее меня, его язык проник в мой рот и переплетался с моим языком. Я чувствовал, как его сжимающая ладонь была ниже талии. Из моих уст выходили непристойные звуки от чего Каваки заводился еще больше и проникал языком еще глубже, изучая каждый сантиметр рта. Мое лицо горело до ушей, внизу все крутило, я не мог держать себя на ногах и наконец толкнув его, упал на колени.       — Ты… что ты делаешь?