Отзвуки ледяной песни

За время пути не было ни дня, когда бы Вэй Усянь не засиделся до ночи, изучая заклинания и пробуя их на деле. На сон оставалось два часа, но он не унывал, научив лошадь идти за конём брата и медитируя в седле. В эти жалкие два часа отдыха Вэй Усяня подобно наваждению преследовал тот парень, что приснился в храме. Он уже было подумал, что это Богиня, однако черты лица были хоть и приятные, но совершенно не женские. Хотя кто богинь разберёт, он же их никогда раньше не видел. И сон был практически один и тот же. Шумная площадь в селении, звуки и гам, а потом тишина и только желание окликнуть, прикоснуться, помочь. А потом сон резко заканчивался. — Ты так из седла где-нибудь выпадешь, — в одну из стоянок предупредил его брат. — Что нам мешает переждать пару дней? Научишься своим заклинаниям получше, а то доберёмся до Седых гор и ты быстрее нас спалишь, чем Ледяного короля. — Я потренируюсь, — согласился Вэй Усянь. — Ложись спать, я как раз покараулю. Цзян Ваньинь тяжело вздохнул, отводя глаза, но всё-таки собрался с духом и попросил: — Покажешь мне что-нибудь полезное? — Конечно, я с одним заклинанием вроде бы разобрался. Вот тут, смотри. Огненный шар. Мощное оружие, но для начального уровня достаточно просто зажечь талисман и закрутить его с помощью пяти символов. Они относительно легко пишутся, а вот для большого шара символов нужно больше. Цзян Ваньинь сел к брату ближе и, прижавшись плечом к его плечу, попробовал сделать, как рассказывал Вэй Усянь. В первый раз ничего не получилось, а во второй он едва не поджёг им одежду и вскочил, пытаясь потушить пламя. Вэй Усянь хохотал, пока Цзян Ваньинь ругался и пытался понять, где ошибка. На душе стало легче и беспокойство немного отошло на задний план. Вот так, рядом с братом, который давал волю эмоциям, казалось, что им не страшны никакие беды.

***

Спустя неделю усталые и измученные дорогой Вэй Усянь и Цзян Ваньинь добрались до подножия Седых гор. Каждый день они упорно тренировались и уже немного овладели магией огня. Цзян Ваньинь только самой простой, а вот брат делал успехи. Остановив коней возле долины, раскинувшейся перед ними, Вэй Усянь и Цзян Ваньинь замерли, поражённые открывшейся картиной. По всей долине причудливыми узорами были высажены цветы такой невероятной красоты, что хотелось немедленно коснуться их лепестков. — Что за чудеса? — выдохнул Цзян Ваньинь, проходя к скоплению цветов. — Слушай, они не живые. — В каком смысле? — не понял Вэй Усянь и тоже подошёл ближе. — Они, кажется, изо льда. — Быть такого не может! Слушай, а ведь правда. Но смотри, они же как настоящие. Пойдём-ка отсюда, что-то мне не по себе от такой красоты. — Идём, — согласился Цзян Ваньинь, еле оторвав взгляд от невероятного и странного зрелища. — Может, это живые цветы так замёрзли? — Скорее всего, — согласился Вэй Усянь. — Только нам это знание никак не поможет. И он указал пальцем на тропу, что вела вверх. Лошади по такой не пройдут, слишком узко. Пришлось распрячь их, чтобы те могли найти пищу или уйти. Держать их они посчитали варварством. — А-Чэн, держись за мной, у меня больше талисманов, я пойду первым! Цзян Ваньинь фыркнул, но спорить не стал: брат и правда лучше овладел магией огня, глупо было отрицать очевидное. По тропе они поднимались до темноты, заночевать пришлось в небольшой пещере, где насилу развели огонь — так задувал ветер. Первым остался дежурить Вэй Усянь, и когда брат уснул, а огонь разгорелся ярче, он вышел из пещеры, решив прогуляться по пологому склону и получше рассмотреть цветы. Они были удивительно изящными. Он вспоминал лотосы, что росли дома, и не мог не признать, что те выглядели простовато по сравнению с этим странным явлением природы. Быть может, тут так долго царят лёд и холод, что природа пытается сама отвоевать себе немного места? В лунном свете лепестки искрились и переливались каким-то призрачным мерцанием. Это завораживало и манило идти дальше. Прикасаться к цветам Вэй Усянь не смел, боясь, что сломает или растопит их своими слишком горячими руками. С тех пор как он получил дар, температура его тела явно держалась выше привычной. Он не мёрз, в отличие от брата, и мог спокойно обходиться без огня на привале. Размышляя об этом, Вэй Усянь внезапно очутился на небольшой поляне. Вокруг, покачиваясь на ветру, цвели ледяные цветы. Заворожённо рассматривая их, Вэй Усянь не сразу понял, что находится на поляне не один. Испугавшись, он сперва схватился за меч, но тут отблеск луны осветил склон и Вэй Усянь замер будто громом поражённый. Среди цветов стоял, перебирая лепестки, юноша из его снов. Он молчал и смотрел на цветы так нежно, будто не видел ничего прекраснее в этом мире. Сердце защемило. Вэй Усянь вдруг подумал, что ему бы хотелось, чтобы юноша так смотрел на него. И от этой мысли стало страшно. Подойдя к своему наваждению ближе, Вэй Усянь прошептал: — Ты снова мне снишься? Холод словно обжёг Вэй Усяня изнутри. И не только тот, что царил в Седых горах, но и этот, который излучали чужие глаза. — Кто ты? — раздался тихий голос, и цветы вокруг издали еле слышную трель. — Меня зовут Вэй Усянь, а тебя? Юноша продолжал пытливо смотреть на него и молчать. — Эм, знаешь, ты выглядишь странно. Рассматриваешь так, словно людей никогда не видел. — Видел. Давно, — ответил ему юноша. — Мы тоже давно не встречали людей… А как ты сюда попал? Идёшь через перевал? У тебя же есть имя? И снова в ответ раздался лишь мелодичный звон цветов, бьющихся лепестками друг о друга. — Почему ты не отвечаешь? Ты скрываешь своё имя? — Не помню. Вэй Усянь поражённо распахнул глаза. — Ты забыл, как тебя зовут? Постой, не уходи никуда. Идём со мной. Мы с братом нашли укрытие, можем согреть и тебя. А утром покажем дорогу вниз. Если идти в сторону озёр, чуть дальше за них, там ещё не всё замёрзло. — Зачем туда идти? — Чтобы быть с людьми и согреться. — Мне не нужны люди, — ровным голосом ответил юноша. — Тебе лучше уйти отсюда. Вэй Усянь нахмурился. Ему казалось, что здесь что-то не так, но он не мог понять что именно. — Почему тебе не нужны люди? — Отец сказал, что я всегда буду один. Мой удел сдерживать проклятье, выращивать цветы и создать однажды то прекрасное, что заставит весь мир наполниться красотой. — Если у тебя есть отец, то почему он не сказал твоё имя? — продолжал упорствовать Вэй Усянь. — Он умер. — Ох, соболезную. А мама? — Мама? — тихо и немного с надломом произнёс безымянный юноша. — Мама… Его лицо дрогнуло на мгновение, но тут же застыло словно маска, и он отвернулся. — Уходи. Живым здесь не место. Вэй Усянь нахмурился и, вопреки просьбе юноши, подошёл ближе, протягивая руку, но тот отшатнулся. — Не волнуйся так, я же тебя не обижу. Ты скучаешь по маме? Я тоже… — Вэй Усянь вздохнул. — Я почти не помню родителей. И лицо мамы совсем стёрлось из памяти, только её смех иногда звучит в ушах, когда проказничаю. Юноша обвёл Вэй Усяня долгим взглядом. — Не прикасайтесь к цветам и уходите. И с этими словами он пошёл вверх по тропе, оставляя Вэй Усяня в смятении и неясной, необъяснимой печали. Он не стал преследовать незнакомца и поспешил назад к брату. В голове было столько мыслей, что он перескакивал с одной на другую быстрее, чем с камня на камень. Что это за парень, который снился ему уже несколько недель? И почему он встретил его здесь и сейчас? И почему сердце так трепещет, словно он встретил родственную душу? Вэй Усянь и сам не заметил, как вернулся в пещеру, пылая от собственных мыслей и чувств. — Что с тобой? Где ты был? Ты весь горишь, — накинулся на него с расспросами Цзян Ваньинь. — Я? — он осмотрел собственные руки, те действительно светились от жара, что тёк сейчас по венам. — Ох, а я и думаю, чего так жарко в этих горах? — Ты неподражаем. Так что случилось? На тебе лица нет. Сев рядом с братом и обняв его за плечи, Вэй Усянь решил неспешно рассказать ему всё с самого начала. С первого сна до встречи с юношей на склоне горы. Цзян Ваньинь по ходу рассказа всё больше хмурился, а в конце и вовсе вцепился в Вэй Усяня мёртвой хваткой. — Ты с ума сошел?! Разговаривать так геройски с кем-то в землях Ледяного короля! А если это его подельник? А если он наш враг? Вэй Усянь нахмурился. — Быть того не может. Ты его просто не видел — он такой красивый! И не злой, просто холодный и одинокий. — Красивый он или урод, совершенно неважно. Мы на земле врага. Сам подумай, на кого он был похож? — Ну, явно не на старого короля, про которого дядюшка рассказывал. Тому хрычу под тысячу лет, вряд ли он так хорошо сохранился. — Вечно ты преувеличиваешь. Не настолько он стар, раз смог практически все земли заморозить. — В любом случае я не почувствовал в нём злобы. Он какой-то потерянный. И имени своего не помнит… Цзян Ваньинь нахмурился. — Может быть, он один из пропавших в горах людей? Тогда не стоило оставлять его одного. Что ещё он сказал тебе? — Велел не трогать цветы. Запомни, Цзян Чэн, мне кажется, это важно. — Да больно надо мне их трогать. Давай ложись спать и пойдём дальше, не по себе мне в этих горах, дойти бы уже и сразиться с королём. Там внизу наша семья замерзает. Вэй Усянь горестно вздохнул и, разведя огонь сильнее, устроился на коленях брата, уплывая в беспокойный сон. На этот раз юноша к нему не пришёл и от этого стало тоскливо и больно. Словно он испортил что-то очень важное. Это его опечалило, и проснувшись, Вэй Усянь был хмур, что редко с ним случалось. Они поднялись к ночной поляне с цветами, но их не оказалось, и Вэй Усянь растерянно обводил место взглядом. — Тут всё было в цветах, клянусь тебе! — Может, ты ходил во сне и тебе всё привиделось? Если юноша тебе снился, то, возможно, это был сон. — Не похоже, но я уже ни в чём не уверен. Во сне он ушёл туда, — и Вэй Усянь показал на тропинку, что вела вверх. — Идём. Может, он там? Вэй Усянь обогнал брата и едва ли не вприпрыжку отправился наверх в надежде увидеть своё наваждение и всё-таки помочь ему вспомнить себя и вернуться к людям, ведь невозможно жить в вечной зиме. Они поднимались полдня и не встретили ни одной живой души. Зато чем выше они забирались, тем больше цветов встречалось по дороге. И тем они были красивее. В какой-то момент Вэй Усянь остановился и замер, совершенно заворожённый видом. Здесь цветы сияли так, что глаза слезились и манили прикоснуться к себе уже просто невыносимо. Двинувшись к поляне, Вэй Усянь протянул руку к цветку, желая коснуться лепестков, но его одёрнул брат. — Забыл, что сам же говорил?! Нельзя трогать цветы! — Да, да. Но они такие… Меня просто манит сорвать хотя бы один и отнести его сестрице показать. — Покажем, когда с делами управимся. Странно, что на нас до сих пор никто не напал. Раньше в такие дебри никто не добирался, Ледяной король ещё на подступах высылал армию ледяных марионеток. А тут… Странно всё это. Вэй Усянь и сам помнил страшные рассказы тех, кто выжил. Многие рассказывали про жестоких и беспощадных убийц, которые не давали спуску живым. Многие погибли в этих горах, и они с братом уже должны были встретить хоть кого-то, но им не попались даже твари. — Идём, кажется, я вижу какую-то пещеру. — Это не пещера, А-Чэн. Это же… Вэй Усянь дёрнул брата за рукав. — Смотри, это как будто своды дворца. Только он… разрушен, да? Оглядевшись, юноши заметили каменные развалины и чуть в стороне обгоревшие перекрытия и оплавленные барельефы, выделяющиеся на потемневшей стене. Вынув меч из ножен, Вэй Усянь вошёл под своды и дождался, когда брат встанет с ним плечом к плечу. — Мне тревожно, похоже, мы на месте. Только здесь так тихо, это странно. Они прошли дальше, разглядывая стены и оставшиеся от былого величия фрески. Они давно выцвели и покрылись льдом, как и всё вокруг, но кое-где угадывались сцены сражений и пиров. — Ничего не понимаю, — прошептал Цзян Ваньинь, когда они прошли несколько пустых залов. — Такое ощущение, что здесь никого нет. Ни Ледяного короля, ни его подельника, ни слуг или воинов. — Может, это ловушка? — Вэй Усянь краем глаза заметил открытые справа двери. — Смотри, там вроде что-то светится. И он пошёл на свет, напоминающий ему тот, что Вэй Усянь видел ночью. Подойдя ближе, он замер и слегка приоткрыл рот. В огромной зале было полным-полно статуй. Ледяные скульптуры людей мерцали, отражая свет, проникающий из небольших окон на потолке. — И стар, и млад заполнит сад… — вспомнил строчку из детской считалочки Цзян Ваньинь. — Ты думаешь, это те, кто пришёл с ним сражаться? — А ты сам посмотри. У многих мечи и сабли. Одеты как воины. Есть и женщины… — И даже дети, — Вэй Усянь передёрнул плечами. — Все умерли, пытаясь сразить Ледяного короля или спастись от него. Но где же он сам? Цзян Ваньинь растерянно посмотрел на брата и, подойдя к одной из статуй, замер, вглядываясь в лицо мужчины. Тот выглядел будто живой: опасный, сильный, занёсший саблю для удара и застывший в этом движении навеки. В груди что-то защемило, но долго стоять рядом с воином Цзян Ваньинь не мог. Он чувствовал, как немеют руки и ноги, а единственным желанием остаётся смотреть на этого мужчину вечно, ожидая, когда он сможет нанести удар. Стряхнув с себя наваждение, Цзян Ваньинь обернулся к брату, но не увидел его. — Вэй Усянь! Он позвал тихо, но эхо разнеслось по всему залу, многократно отражаясь от стен. — Вэй Усянь! Вэй Усянь! Вэй Усянь! Ответа не было, брат будто в воду канул, и в этот момент Цзян Ваньиню стало по-настоящему страшно. Он выбежал из залы, озираясь и пытаясь понять, куда мог запропаститься брат. Не бросил же его Вэй Усянь в этом жутком месте, не такой он человек. — Вэй Усянь! — снова позвал Цзян Ваньинь и увидел брата стоящего около другой залы. — Вот ты где! Он подбежал к нему и тоже замер. И эта зала была заполнена статуями людей. Все они вселяли тоску и безысходность, замерев в движении, которому не суждено было свершиться. — У меня сердце болит, видя это, — прошептал Вэй Усянь. — Столько жизней, поломанных судеб. Он всех заморозил и расставил здесь, чтобы что? — Не знаю, но выглядит жутко. Как думаешь, их можно спасти? — Не знаю. В книге было описание заклятия под названием «Спасительный огонь», но я не понял точно для чего оно. «Переплетая жизнь и смерть, опали воду огнём и создай пламя, что потечёт по застывшим жилам». Но мне в любом случае это заклинание несколько дней придётся творить, если не недель. Оно очень сложное. — Ты сможешь, — уверенно ответил Цзян Ваньинь, загораясь надеждой. — Вернёмся к дядюшке в храм Богини, и он научит тебя, если ещё не ушёл. — Сначала разберёмся с Ледяным королём, — напомнил Вэй Усянь. — Идём, в конце этой залы есть проход. Он пошёл первым, аккуратно обходя застывшие фигуры. Попав в коридор, они ощутили дуновение ледяного ветра и услышали звук флейты. Переглянувшись, пошли к его источнику, справедливо полагая, что выйдут куда нужно. Коридор привёл их в огромную залу, своды которой возносились так высоко, что глаза начинали слезиться, стоило только попытаться рассмотреть потолок. В центре стоял огромный ледяной трон, вокруг которого росли те самые цветы, что уже им встречались. На этот раз зала не была пуста. Рядом с троном сидел юноша, он играл на флейте, прикрыв глаза, и цветы завораживающе переливались, трелью вторя его мелодии. Цзян Ваньинь поёжился от пробирающего до костей холода и постарался встать ближе к брату, от которого ощутимо шло тепло.