Отзвуки ледяной песни

Вэй Усянь почувствовал, как по щеке поползла, замерев ледяной капелькой, слеза. Мелодия была до того тоскливой и безнадёжной, что захотелось утешить и отогреть творящего эту музыку юношу. Взяв брата за руку, Вэй Усянь потянул его за собой, но тот не двинулся с места. Обернувшись, Вэй Усянь замер от ужаса — волосы, кожа и ресницы Цзян Ваньиня были покрыты инеем, а ноги уже начали покрываться толстым слоем льда. Крепко обняв брата и прижав его к себе что есть силы, Вэй Усянь зашептал заклятие, пытаясь согреть Цзян Ваньиня и не дать ему замёрзнуть, оставшись в этом зале ледяной статуей. Мелодия тем временем зазвучала ещё более тоскливо, и стало ясно — чем громче льётся музыка, тем сильнее замерзает Цзян Ваньинь. Немного отогрев впавшего в сомнамбулическое состояние брата, Вэй Усянь распределил на его теле согревающие талисманы и обмотал вокруг головы свой платок, заглушая звуки музыки. А сам бегом бросился к трону. — Стой! Остановись, ты что делаешь?! Не видишь — он замерзает! Юноша замер, отнял от губ флейту и посмотрел на Вэй Усяня с недоумением, будто только заметил его. — Я же сказал тебе уходить, — спокойно ответил он спустя несколько секунд. — Живым не место в этих чертогах. — А ты мертвый, что ли?! — возмутился Вэй Усянь. — Это ведь ты! Ты замораживаешь землю своей музыкой. Зачем? Что толку, если все замёрзнут? Останешься один? Ты и есть Ледяной король. Злой и жестокий. Как же я раньше не догадался?! — Отец умер, — сообщил ему юноша, но отложил флейту в сторону. — Он завещал мне оберегать это место и продолжать выращивать цветы. Они растут, когда я играю. — Что? — взгляд Вэй Усяня тут же переметнулся на флейту, и он бросился, чтобы забрать её, но юноша оказался проворнее. Он перехватил его руку, обжигая холодом. — Не смей. — Твоя музыка убивает людей! — воскликнул Вэй Усянь. — Неужели ты действительно так жесток, что хочешь погубить весь мир? — Это неправда, — прошептали белые губы. — Неправда. Юноша отпрянул от Вэй Усяня и посмотрел на свою руку, которая слегка покраснела от соприкосновения с огненным заклинателем. Тот, в свою очередь, растёр собственное запястье и обернулся к брату. Цзян Ваньинь не был замороженной статуей, но всё равно выглядел неважно. — Ты не понимаешь, что делает твоя музыка? — Отец сказал, что только так можно поддерживать жизнь в цветах. — А зачем поддерживать в них жизнь, если их никто не увидит? Если все люди замёрзнут и умрут? Вэй Усянь быстро начертил на пустом талисмане заклятье и бросил его под ноги юноше, окружая его огненным кольцом. В первую секунду ничего не произошло, а после на лице юноши промелькнул ужас и Вэй Усянь испугался, что убил его. Но смятение длилось недолго. Поднеся к губам флейту, юноша снова заиграл и без труда загасил пламя. Теперь он выглядел жутко и, кажется, разозлился. — Ты… отец предупреждал о таких как ты. Тех, кто убивает всё живое и губит цветы. Почувствовав, как холод пробирается за шиворот, заставляя ёжиться, Вэй Усянь снова попытался добраться до юноши и вырвать флейту, но тот перехватил его руку и на этот раз не отпустил, причиняя боль. — Для тебя цветы важнее людей?! Посмотри в своих чертогах, там сотни замёрзших людей. Ты убил их своей мелодией и продолжаешь убивать! — Нет, — юноша отшатнулся, качая головой. — Они замёрзли потому, что пришли погубить наш сад. Они срывали и топтали цветы, и отец покарал их. Я… Я никого не убивал! Нет! Он закричал так внезапно, что Вэй Усянь отшатнулся от него и постарался закрыть брата своим телом. Цветы зазвенели и казалось вот-вот рассыпятся из-за эха, что отражалось от ледяных стен. Он обернулся. Цзян Ваньинь лежал на полу, ему было очень плохо. — Прекрати! — постарался перекричать эхо Вэй Усянь, только усиливая его. Холод окутывал их с Цзян Ваньинем. Цветы, которые не устояли и начали разрушаться, испускали какой-то пар, что стелился по полу и заставлял всё ещё больше искриться. Вэй Усянь понял, что если тот доберётся до них с братом, то они оба застынут, как и остальные люди в залах. Тогда он подхватил тело Цзян Ваньиня и понёс его прочь. Страх за его жизнь придавал сил и он молился только о том, чтобы ему не бросили заклятие в спину, но этого не случилось. Вынеся Цзян Ваньиня из дворца, Вэй Усянь потратил половину оставшихся талисманов на то, чтобы согреть брата. Тому было плохо, а огонь в крови не грел его так, как Вэй Усяня. Прижав Цзян Ваньиня к себе, он нашёл для них укрытие в небольшом гроте под застывшим водопадом и кое-как смог развести огонь. Когда брат очнулся, Вэй Усянь как раз заканчивал его растирать. — А-Чэн, эти цветы опасны, ни за что не трогай их, всё замерзает из-за их магии. Я должен вернуться и отобрать флейту. Мне… мне кажется, никакого Ледяного короля больше нет. — А мы тогда кого встретили? — кашляя, спросил Цзян Ваньинь, стараясь сесть поудобнее. — Это ведь его мелодия дошла до Лотосовой пристани и всё заморозила. Никаких цветов. — Я думаю, что всё взаимосвязано. Он постоянно твердит об отце. Тот научил его, а сам, скорее всего, умер. Вот он и выращивает свои смертоносные цветочки. Сам не зная, что они убивают. — Ты оправдываешь этого парня? — не поверил своим ушам Цзян Ваньинь. — Я размышляю. Просто… Он совсем не похож на плохого человека. Он испугался, когда я применил заклинание, и сказал, что отец предупреждал его о таких как я. Знаешь… Заклинатель огня что-то такое пытался рассказать мне… Это было так давно, что даже легенд не осталось. — О чём ты? — Сам не пойму. Но внутри всё словно горит огнём. — Он и так в тебе горит, ты же теперь огненный заклинатель. — Это другое. — У тебя вечно всё не как у людей, А-Сянь! Мы сюда не котят с дерева спасать пришли, а людей от той напасти, что насылает твой «неплохой человек». Цзян Ваньинь снова сильно закашлялся и дал брату вставить свои несколько слов. — Но ведь никто не говорит, что мы не спасём. Посиди здесь, А-Чэн, пожалуйста! Я должен сходить к нему. Обещаю — если он попытается меня заморозить, я терпеть не стану. — Лучше сразу убей его! Вэй Усянь вздрогнул. Убивать юношу совсем не хотелось. Хотелось… чего-то такого, что сам Вэй Усянь пока не мог осознать. Оставив брату остатки еды и яркий костёр, он вынул из ножен меч и отправился обратно во дворец. В сердце теплилась какая-то странная надежда, но на что — он и сам не знал. Вокруг ничего не изменилось. Он ожидал какого-то отпора, пресловутых ледяных стражей, да чего угодно, даже бурю, вызванную музыкой флейты. Но ничего не было. Обойдя все залы, он в итоге нашёл того, кого искал, около двух ледяных статуй. Они составляли единую композицию, если так можно было назвать замёрзших людей. Мужчина защищал собой упавшую навзничь женщину, и от застывшего на их лицах отчаяния было так печально, что Вэй Усянь вздохнул. Юноша тут же обернулся на звук и загородил собой статуи. — Что тебе ещё нужно? — Поговорить, — Вэй Усянь спрятал меч за спину, чтобы не нервировать противника. — Расскажи мне о себе. Я помню, что ты не знаешь своего имени и не помнишь кто твоя мама. Но кто твой отец, ты же помнишь? — Владыка Седых гор. — И где он? — Умер, — без тени скорби сообщил ему юноша. — Он был стар и болен. — А кто эти двое? — и Вэй Усянь указал на людей позади. — Я… Я не помню, но часто прихожу и смотрю на них. Мне кажется, что я их видел когда-то давно. — Может, и видел, — задумчиво произнес Вэй Усянь. — Слушай, я понимаю, что это всё для тебя странно и в новинку, но я правда хочу помочь. Ты не выглядишь слишком счастливым в окружении этих статуй и своих цветов. Какой смысл их выращивать, если они в итоге несут смерть? Мой брат мог замёрзнуть, не будь во мне магии огня. Юноша тут же нахмурился, словно вспоминая, что перед ним враг. — Отец учил не доверять таким как ты. Огненные заклинатели пытались сжечь всё живое. Они погубили многих, но мой отец остановил их. — А у тебя книги какой-нибудь нет? Ну, где это всё записано? У нас дома есть старинные рукописи, но я всегда считал их сказками. А теперь вот думаю, что смысл в них какой-никакой но был. — Идём. Если обещаешь не сжигать всё, то я покажу тебе библиотеку отца. Вэй Усянь приложил три пальца к виску и торжественно ответил: — Клянусь, что не трону ни одной книги. И тебя тоже. — Хорошо. Они шли через залы мимо десятков замёрзших людей, и Вэй Усяню было не по себе из-за того, как обыденно и безразлично обходил статуи юноша. Хотелось как-то встряхнуть его, заорать и объяснить, насколько всё происходящее жутко и неправильно. Но кажется, пока в этом не было никакого смысла. Библиотека поражала своим величием. Вэй Усяню прежде никогда не доводилось видеть такого количества древних книг, сохранившихся в столь идеальном состоянии. Взяв с полки один из свитков, Вэй Усянь развернул его и начал читать. В свитке описывались какие-то правила, смысла которых понять он не мог. И это явно было не то, что он искал. — Скажи, ты сможешь помочь мне найти ту книгу, в которой описаны преступления огненных заклинателей? Кивнув, юноша подошёл к одной из полок и достал древний толстый фолиант. В руки Вэй Усяню он её не дал, но открыл, предложив начать читать так. — Эм, тебе разве будет удобно? Держать на весу такую толстую книгу? — уточнил он, видя вопрос в чужих глазах. — Положи на стол, я не буду её трогать. Обещаю. Слушай, ты точно не помнишь своего имени? Как называл тебя отец, пока был жив? — Отроком, — юноша положил талмуд на столик и присел около него. — Чудно, — пожал плечами Вэй Усянь и тоже опустился на холодный пол около столика. Ему было тепло от магии, но он немного переживал за брата, потому решил не задерживаться слишком надолго. Однако чтение увлекло его настолько, что он и не заметил, как исчезло солнце, а свет стал голубоватым и призрачным, как от Луны. В книге шло подробное перечисление преступлений заклинателей огня. Как они подчиняли себе города, как бесчинствовали и безнаказанно попирали закон. До тех пор пока один из заклинателей не применил к ним ледяную магию. Это было столетия назад, и Вэй Усянь начинал понимать, что к чему. В повествовании говорилось, что лишь приняв дар от Богини, герой смог победить клан огненных заклинателей и вернуть мир всем землям, но цена оказалась слишком высока. Для того чтобы скованная им магия огня не вырвалась наружу и не сожгла всех заживо, заклинатель был вынужден повторять ритуал ежедневно, расходуя на это все духовные силы и едва успевая восстановиться к следующему ритуалу. Но его мощь не была бесконечной, силы иссякали и миру грозила новая напасть. И тогда он придумал способ сдерживать магию огня другим способом — выращивая ледяные цветы, вытягивающие разрушительный огонь и сдерживающие проклятье. Вскинув на юношу взгляд, Вэй Усянь поражённо прошептал: — Ты читал это? Ты понимаешь, что эти цветы не просто сдерживают огонь, но и вытягивают тепло из людей и земли, распространяясь как сорняк всё дальше и дальше? И теперь не огонь угрожает всему живому, а эти цветы. Юноша нахмурился и покачал головой. — Отец просил оберегать сад, выращивать для него цветы. — Я всё ещё не понимаю, почему они тебя не замораживают. Отец передал тебе магию огня? — Что? Нет. — Странно. Цветы на тебя не действуют… Но он сам, судя по всему, умирал от действовавших на него двух противоположных стихий. Как он умер? — Сгорел, — юноша отвёл глаза. — Моих сил было недостаточно, чтобы вырастить много ледяных цветов. Я играл и играл много дней и ночей подряд, но не смог ему помочь. — Мне жаль, — искренне посочувствовал юноше Вэй Усянь. — Только продолжая выращивать эти цветы, ты не вернёшь его к жизни. Понимаешь? Твоя музыка… Она разнеслась так далеко, что достигла нашего дома. Люди умирают от голода, нужно остановить это. Идём со мной! Я попробую уничтожить все цветы, чтобы они не могли навредить людям. Обещаю, что не применю магию никому во вред. И с тобой нужно что-то делать. Ты вроде бы и живой, а такой холодный, словно он вылепил тебя из снега. Тут Вэй Усянь подозрительно окинул собеседника взглядом, но отринул мысль об ожившем куске льда. Ни один скульптор не смог бы воплотить такую красоту. — Я не могу оставить их, — покачал юноша головой. — Кого? А, тех мужчину и женщину? Ты что-то к ним чувствуешь? — Я не знаю, не помню, но когда вижу их… внутри что-то колет. Вэй Усянь нахмурился. Почему-то стало больно за этого юношу, и он обязательно захотел ему помочь. — Если ты хочешь, я могу попытаться разморозить всех тех, кто превратился в статуи. Но мне нужно, чтобы ты показал пламя, которое запечатал твой отец. Если оно так опасно, то нужно сперва разобраться с ним и уже после уничтожить цветы. Юноша нахмурился и покачал головой. — Нельзя. Ты из тех, кто пришёл сюда, чтобы завладеть магией и снова сжечь весь мир. — Нет! Ты же видишь, что это не так! Я просто хочу, чтобы перестали умирать люди. Твой отец хотел лучшего, но в итоге навредил всем не меньше, чем маги огня! Как ты не понимаешь?! Ответом ему было осуждающее молчание. Это настолько его разозлило, что Вэй Усянь вскочил на ноги и ткнул в сторону собеседника пальцем. — Я же поклялся, что не трону тебя. Я пришёл, чтобы спасти мир от вечной зимы. Если не веришь мне, то идём с нами. Со мной и моим братом. Мы покажем тебе, во что твоя музыка превращает землю. И огонь этот мне совсем не нужен. Я не просил дар у Богини. Глаза напротив вспыхнули небольшим интересом. — Богиня отметила тебя? — прошептал он. — Отметила, отметила. И старик-заклинатель отдал мне свою магию, чтобы я смог помочь всем этим людям и тебе. Тебе тоже нужно помочь. Сидишь тут как ледышка, цветы выращиваешь и знать ничего не знаешь. Даже имени. Откуда ты такой взялся? Не Ледяной же король тебя создал. Юноша опустил голову и Вэй Усяню показалось, что в его глазах промелькнуло сомнение. От этого стало не по себе. Если Вэй Усянь сможет растопить льды, все творения Ледяного короля исчезнут. А чтобы исчез этот юноша, он совсем не хотел. Тот, выйдя из задумчивости, поманил Вэй Усяня за собой, явно что-то для себя решив. — Идём. Я покажу тебе пещеру и ты сам поймёшь, что уничтожать цветы нельзя. Вэй Усянь кивнул и, не сдержавшись, схватил юношу за руку. Тот вздрогнул и дёрнулся, будто обжёгшись. — Не трогай. — Почему? — Не люблю, когда меня касаются чужие. Вэй Усяню вдруг захотелось переубедить юношу, и он не стал себя останавливать. — А я не чужой. Мы ведь уже почти подружились, ты ко мне столько раз во сне приходил! Вот я тебе своё имя назвал: Вэй Усянь, но в знак моей дружбы можешь звать меня Вэй Ин. Так меня зовут только близкие. — Во сне? — удивленно переспросил юноша. — Да. Каждую ночь, начиная с той самой, когда мы были в храме, где я получил от Богини дар. Ты стоишь на площади в каком-то селении и я зову тебя, — он нахмурился. — Погоди. Я зову тебя. По имени. Нет, не вспомнить. Но я точно знаю твоё имя. Как странно. — Очень. Мне не снятся сны. — Сочувствую. Так что ты хотел мне показать? — Идём, — он взмахнул рукой, указывая направление, и пошёл первым. Вэй Усянь послушно последовал за ним, разглядывая по пути новые залы. В некоторых не было ледяных статуй, но всё находилось в запустении, покрытое льдом, что не добавляло очарования дворцу в целом. Они вышли из других замковых ворот и остановились около пещеры, вход которой был плотно засажен ледяными цветами. — Будь осторожен, не касайся цветов. Юноша взмахнул рукой и цветы будто расступились, пропуская Вэй Усяня вперёд. Пройдя в пещеру, тот поёжился от холода. Здесь было ещё более промозгло, чем снаружи, и от воды, которая не замерзала, несмотря на температуру, поднимался пар. — Здесь. Огонь ещё требует усмирения, от напасти оберегают только цветы и моя музыка. Подойдя к озеру, Вэй Усянь присел возле него на корточки и опустил руки в воду, ощущая, как жидкий огонь потёк по его венам. Почему-то захотелось войти в озеро целиком, и Вэй Усянь, недолго думая, сбросил верхнюю одежду. — Что ты делаешь?! Уже держась за полы нижнего ханьфу, Вэй Усянь остановился, только сейчас вспомнив, что он не один. — Раздеваюсь, — с улыбкой посмотрел он на отчего-то возмущенного юношу. — Чтобы потом не сушить одежду, тут же дико холодно. А искупаться так и тянет. — Бесстыдство, — резко отвернулся от него собеседник. — Мы едва знакомы. — Да что такого-то? Хорошо, хорошо. Оставлю ханьфу, чтобы тебя не смущать. Вот, смотри, я практически одет. Хотя без одежды было бы намного лучше, — прошептал он уже себе под нос, входя в воду озера. — Ого, вода как парное молоко. Тёплая. А на вид ледяная. Ты же купался здесь, да? — Нет. В этом озере нельзя купаться. Вэй Усянь резко запнулся, так что чуть не полетел в воду с головой. Обернувшись, он нервно улыбнулся. — Тут кто-то водится, да? Только не говори, что пиявки. В лотосовых заводях их летом просто не протолкнуться. Не то чтобы я боюсь пиявок, но это не очень приятно — отрывать их от себя. — Я не знаю, что такое пиявки. — Фух, повезло тебе. Так почему нельзя в озеро? — На дне огонь. Тот, что сдерживают цветы. Вэй Усянь нахмурился. Захотелось нырнуть и проверить, уж больно похоже было озеро на обычный тёплый источник. — Ладно, ты пока здесь подожди, а я поищу, что там такое скрывается. У тебя же будет потом сухая одежда или покрывало, а то я на этом холоде точно заболею, если не высохну. Юноша покачал головой. — Нет. — Эй, а где же ты спишь? — В спальне. Вэй Усянь рассмеялся. — Ну, в этом я почти не сомневался. Хотя, судя по твоему виду, я бы не удивился, что ты спишь в сугробе.