День бракосочетания

      Тем временем шумные гости готовились к традиционной церемонии поклона молодых, рассредотачиваясь по пространству, группируясь по сословиям и рангам — каждый знал, что ему делать, ведь на этот случай существовал целый регламент.       Зажигали фонари, несмотря на раннее для этого время. Женщины давали наставления своим неугомонным детям касательно правил поведения во время церемонии, заботливо вытирая сладкий соус с капризных мордашек. Мужчины наконец-то, но неохотно расставались с саке, гасили угольки в курительных трубках и присоединялись к своим семьям. Подул вечерний лёгкий ветерок, срывая лепестки с отцветающих деревьев, разнося их по опушке.       Хина, торопясь в том темпе, которые позволяли ей узкие, сковывающие в лодыжках подолы, увидела рядом с деревьями на выходе из леса свою обеспокоенную мать: низкая, полная женщина с большим количеством ярких гребней в чёрных волосах и со шрамом на щеке, переминалась на месте в своих деревянных сандалиях, нервозно озираясь по сторонам. В один момент она увидела свою дочь среди лесных деревьев и стремглав понеслась к ней навстречу. Подскочив к ней, женщина схватила её за запястье: — Когда ты совершаешь ошибки, Хина, все винят твоих родителей, — властно отчитала она девушку и принялась быстро поправлять кимоно дочери, снимая с краев подола пожухлые листья. — Велено же было: никуда не уходить! — шипела змеёй женщина, впопыхах выравнивая оби, приводя в порядок яркие воротники.       Хина равнодушно выслушивала нравоучения, поскольку всю свою короткую жизнь была вынуждена слышать подобные высказывания чуть ли не каждый день. — Мадара-сан уже, неверное, пожалел, что женился на такой недотёпе! — причитала женщина. — Ты не забыла свое благодарственное письмо родителям?       Девушка спокойно нащупала маленький свиток, заткнутый за пояс, вытащила его и продемонстрировала матери. — Хоть это радует! Я уж думала, и здесь подведёшь! — она критично осмотрела вид невесты, затем снова схватила её за запястье и потащила за собой к гостям.       Расталкивая окружающих с извинениями, женщина протискивалась к столу молодожёнов, цепко держа за руку дочь, подчиняя своему торопливому шагу. На подходе Хина увидела спину Мадары и профиль своего отца: они стояли справа от стола, их лица были обращены к последним суетливым приготовлениям на площадке. Мужчины о чем-то беседовали.       Мадара был одет в традиционный костюм для дня бракосочетания: широкие серые штаны хакама с узким линейным узором и в чёрный длинный жакет хаори, который был сшит точно по фигуре лидера клана Учиха. Его густые, жёсткие волосы ниспадали на спину жакета, закрывая собой фамильный герб. Мадара не переодевался после церемонии в храме, потратив время, отведенное для этого, на личную встречу гостей из правительственного замка, которые удостоили своим вниманием сегодняшнее мероприятие. Во время этой встречи Хаширама помогал ему сдерживаться от едких фраз и сглаживал углы в разговорах о политике, чтобы избежать конфликтов между правительством страны и представителями военного союза, с трудом выбивших себе земельный надел всего каких-то полтора года назад.       Ровная спина Мадары и расправленные плечи демонстрировали уверенность, статность, он стоял неподвижно, выказывая безучастность к суматохе, что творилась вокруг. Скрестив руки на груди, он сухо и изредка отвечал отцу Хины, иногда ограничиваясь только малозаметными кивками.       Его собеседник в это время что-то эксцентрично рассказывал, совершая эмоциональные движения руками, старался улыбаться, хоть и была в этой улыбке зажатость: он был в ожидании появления своей дочери, и хотел занять время разными темами, чтобы отвлечь своего зятя от неловкой ситуации и не нарваться на неприятно задевающие комментарии касательно пропажи безответственной невесты. — Подойди и извинись, — подтолкнула в сторону мужчин свою дочь госпожа Кимура.       Хина спрятала руки в рукава кимоно и, виновато ссутулившись, побрела к ним. — Прошу прощения за доставленное беспокойство, — прошелестела она и низко поклонилась.       Мадара, заслышав девичий голос за своей спиной, обернулся. Он поджал губы, смотря свысока на девчушку. Проигнорировав извинения, с протяжным вздохом обратился к отцу Хины: — Неужели ваша дочь требует постоянного присмотра? — сказал он это с лёгким раздражением. — Меня крайне беспокоит её ветреность, Танака-сан.       Господин Кимура виновато отвёл взгляд от Мадары, не зная, что ответить. Он скосил глаза на дочь, зло прищурившись, давая понять, что она позорит его своим поведением. Хина в миг залилась стыдливым румянцем. Взгляд отца означал одно: своей небольшой прогулкой Хина поставила под удар честь своего клана, обличая в себе весьма нежелательную для невесты черту: легкомысленность. — Она знает, что делать на церемонии поклона? Её этому обучали? — все так же не обращая внимания на свою жену, спросил Учиха.       Господин Кимура кивнул: — Да, Мадара-сан, ей подробно обо всём рассказывали, — ответил господин Кимура с толикой рассеянности, ожидая ещё больше уничижительных вопросов о своей нерасторопной дочери.       Мадара все так же держа руки на груди, недоверчиво и строго посмотрел Хине в глаза, демонстрируя собранное спокойствие и хладнокровие. Хина дернулась и потупила взгляд. — Тогда начнем, — Мадара кивнул своему тестю.       Господин Кимура еще раз гневно прищурился, смотря на Хину, чтобы молча приструнить её и заставить вспомнить о послушании, затем поклонился Мадаре и ушёл к своей супруге, что неподалеку наблюдала за своей дочерью.       Мадара окинул взглядом невесту, слегка склонив голову на бок: — Наше место — перед столом, в метре от него. Ты понимаешь, о чём я говорю? — он слегка вскинул брови, сказав это так, будто Хина была ущербной калекой. — Или нам все же нужен посредник, чтобы ты понимала мои слова?       Слезы обиды подступили к девичьему горлу, но быстро прошли, сменившись на гнев. Ей захотелось огрызнуться, а ещё лучше — наорать на мужа в ответ на унижение, позабыв о долге, чести и достоинстве. Но вместо этого она проглотила колкость и поджала губы, смиренно кивнув. — Будь умницей, не подведи меня, — скомандовал Мадара и прошёл на своё место перед столом.