День бракосочетания

      Шум гостей понемногу смолкал. Они выстроились перед столом молодожёнов длинными шеренгами, отступив от стола метров на семь, таким образом давая большую квадратную площадь для молодых.       Слева от новоиспечённой семьи расположились почётные, самого высокого ранга гости, находившиеся на верхушке иерархии: даймё и представители сёгуната. Сам правитель благополучно отбыл обратно в свой дворец, считая не достойным своего положения находится среди простых людей, оставив культурные тонкости своим доверенным лицам. Для них был отстроен целый шатёр с дощатым полом, удобными подушками, резными низкими столиками, редкими лакомствами и гейшами, что ухаживали за ними весь день. Они сидели бесцеремонно развалившись на тонких, плотных подушках, насмешливо наблюдая за происходящим, как за представлением театра кабуки, словно перед ними было варварское зверьё, посмевшее отказаться от найма, укусившее руку, которая их раньше кормила. Даймё высокомерно наблюдали, как военное сословие демонстрировало свою независимость и училось быть терпимым, а также не ввязываться в конфликты, филигранно балансируя на лезвии клинка под названием «Мир».       Но высокоранговые гости не могли сейчас явно выказывать неуважение к шиноби, ведь аккурат напротив них, справа от молодожёнов, стояли Каге и другие именитые воины, прославившиеся благодаря своим подвигам. Любой спорный жест от влиятельного шатра — и они обнажат свое оружие.       Со своей же стороны выдающиеся шиноби с презрительной ухмылкой наблюдали за высокопочтенными обезьянами, которые даже в такой момент не могли вести себя учтиво и позволяли себе вольности.       Меж двух огней стояла новорождённая семья, готовая к церемонии. Гости с немым ожиданием смотрели на Хину, ведь по всем правилам первое слово было отдано ей.       Мадара легонько толкнул её в поясницу, призывая выйти вперед. Она шагнула на ватных ногах и почувствовала себя словно голой: придирчивые взгляды были обращены только на неё. Ей захотелось развернуться и бежать, бежать со всех ног куда глаза глядят. Но не было никаких путей для бегства: спереди на неё смотрела толпа, готовая осудить за каждый неверный жест, а позади стоял Мадара, сверлящий своим взглядом её затылок. Девушка попыталась унять свою панику, норовившую испортить её репутацию, поэтому выкроила себе пару секунд перед началом, чтобы мельком увидеть Мито, ведь ей было важно уловить хотя бы размытый силуэт того самого единственного человека, которому она доверяла в этом окружении, чтобы хоть как-то унять тревогу перед речью. С надеждой обводя глазами гостей, она не нашла ни намека на присутствие госпожи Сенджу, и её это опечалило.       Невеста пыталась проглотить волнение, но не получилось: горло пересохло и теперь противно скребло. Дрожащими руками развернув перед собой свиток, она опустила глаза на иероглифы, и набрав в грудь побольше воздуха, начала: — Я, Хина Кимура, старшая дочь Танаки Кимуры и, — её голос в этот момент осип и сорвался в кашель.       По толпе тут же прошли негромкие комментарии, которые хоть и не были отчетливо слышны, но отнимали последние капли выдержки. У Хины подступили горячие слёзы истерики. Все тем же неровным, пропадающим тоном она продолжила: — И Сацу Кимуры, хочу поблагодарить своих родителей за кров, пищу и воду, — она снова ушла в шёпот, но быстро кашлянула, вернув голос, — данную мне от рождения до сегодняшнего дня; за воспитание и доброе отношение, — опять осипла, но, услышав за спиной тяжелый вздох Мадары, собралась с силами, — за честь быть рождённой в клане Кимура и за возможность отдать клану свой долг, исполнив его волю.       Она мысленно обрадовалась, дойдя до конца текста. Все, что от нее дальше требовалось, — это молча низко поклониться и передать мужу слово, затем смирно стоять и ни на кого не смотреть.       Как только Хина разогнулась, Мадара сделал свой шаг вперед — тот самый уверенный шаг, как будто навстречу противнику, что осмелился бросить ему вызов. Он поравнялся со своей супругой, спрятав руки за спиной. Мадара смотрел прямо перед собой взглядом полководца, что был готов выступить перед армией, не чувствуя ни страха, ни волнения. Осмотрев присутствующих, Учиха непринужденно начал свою речь: — Мне всегда казалось, что я не доживу до этого дня, — громким, звучным баритоном говорил он. — И что вряд ли увижу своими глазами, как ещё недавние враги пьют за моё здравие, хотя ранее мечтали меня убить, — он сделал паузу, посмотрев на Хашираму, который уловил его намёк и усмехнулся. — И сегодня я рад каждому гостю, который нашел время…       Хина даже на вслушивалась в слова Мадары. Все что, она хотела — выпить воды и наконец-то присесть. Усталость наваливалась на неё сонным одеялом, но нужно было протянуть ещё чуть-чуть… — Я благодарен богине Аматерасу за её благосклонность в мою сторону, — продолжал речь Мадара. — И я прошу её так же благосклонно относится к любому из присутствующих, будь то далёкий странник без рода и дома или…       Заслышав шум в толпе, Хина подняла глаза: рыжеволосая макушка с тихим «простите» пробиралась сквозь стоявших гостей к своему мужу. Найдя место позади Хаширамы, Мито с любопытством выглянула из-за мужского плеча, чтобы рассмотреть Хину. Встретившись взглядом с невестой, она ей весело подмигнула.       Узнав добрую, искреннюю улыбку, Хина почувствовала невероятное облегчение. Ей казалось, будто в этот момент в её груди возродился феникс из пепла и, встрепенувшись, отдал девушке свои крылья. И этот миг стал лучшим для неё подарком на свадьбу.       Мито потянулась к уху Хаширамы, чтобы срочно ему что-то нашептать. Уловив краем глаза нелепые движения со стороны четы Сенджу, Мадара сделал тон погромче: — И мне бы хотелось, чтобы к вам всегда относились уважительно, — он сделал акцент на последнем слове, посмотрев на Мито, — когда вы делаете нелёгкий выбор между своими прихотями и долгом.       Госпожа Сенджу виновато ойкнула и спряталась за спиной мужа, который изо всех сил старался подавить улыбку. — И в конце я хочу сказать «спасибо» от своего лица и от лица своей супруги, Хины Учихи, всем, кто пришёл к нам сегодня отметить рождение новой семьи и начало нового союза кланов, — Мадара высунул руку из-за спины и слегка дёрнул кимоно невесты, тем самым подавая знак, что пришло время для поклона.