Воины Фастри

      Солнце в пыльном Халаси изматывает, выводит из себя и делает невозможной любую работу. Самое жаркое время – это, безусловно, полдень. В полдень со среднестатистического жителя трущоб сходит семь потов, прежде чем он доделает какое-либо дело до конца. Тем не менее, люди продолжают работать усердно: рыночные торговцы бодро зазывают народ, рыбаки, вышедшие в залив ранним утром, возвращаются на берег с богатым уловом, портовые грузчики топчут резиновый трап задубевшими босыми подошвами. Каждый занят своим делом, и все с нетерпением ждут, когда время наконец перевалит за полдень, солнце смягчится и даст людям хоть немного отдохнуть. Зноя не замечают лишь дети, без надзора шатающиеся по узким улочкам между крохотными фанерными домиками, постоянно норовя подцепить что-нибудь с прилавков или запустить руку в сумку незадачливого прохожего. Дети могут позволить себе гулять, где им вздумается, и уйти в тенёк, когда станет слишком жарко. Они весело подставляют лицо лучам солнца и смело топчут башмаками пыльную землю.       Двое мальчишек, оторвавшись от взбешённого торговца фруктами, сидят сейчас на крыше длинного низкого дома под тенью раскидистой кроны и жуют ворованные плоды манго, спелые и сочные. Один из мальчиков, в большой соломенной шляпе, время от времени поглядывает вниз, всё ещё ожидая погони. Другой же, старше и, очевидно, опытнее, блаженно улыбается в полной уверенности, что опасность миновала. Его зовут Кап, он недавно поступил в пятый класс и очень этим гордится; его друг Анару, сидящий рядом, в школу не ходит. Какое-то время Кап учил Анару читать и писать, но тот совершенно не понимал, как складывать буквы в слова и тем более не мог самостоятельно написать ни одного слова, так что Кап с досадой оставил это дело. Анару всегда был глуповат, но очень много работал и был Капу самым верным товарищем.       Спрятав последний фрукт в поясную сумку, он слез с крыши, и Кап тут же последовал за ним. – Хорошая сегодня погода, – мечтательно произнёс Анару, прислонившись к железной стене домика. – Скоро начнётся сезон дождей, – сказал Кап. – Наконец-то будет попрохладнее. – Когда идёт дождь, в комнате ужасно противно! Так сыро и душно, что хоть в петлю лезь, – поморщился Анару. – И крыша протекает… – Ты же целыми днями на улице, чего ныть-то? Это мне надо в школе сидеть... – Но сплю-то я дома! И ведь на улицу тоже не выйдешь, в минуту промокнешь до трусов. – А ты подумай об обществе, – деловито и медленно ответил Кап. – Нам рассказывали в школе, что, если дожди задержатся, рисовые поля не будут орошаться, и людям будет нечего есть. – Что значит «орошаться»? – Ну… поливаться водой… видел же эти поля? Они все в воде, потому что рису нужно много влаги. В теперь представь, что вся вода исчезнет. Будет нечего есть.       Анару никогда не был силён в спорах, поэтому он промолчал, лишь кивнув головой. Он дружит с Капом с раннего детства, и они всегда были не разлей вода. Однако в последнее время Кап стал больше времени проводить со школьными друзьями и меньше гулять с Анару. Наверное, думал Анару, это потому, что друзья Капа умные и начитанные, а он дворовый мальчишка, с которым можно поговорить только о том, какая сегодня погода да сколько рыбы в сеть попалось. Кап же всё чаще рассказывает о книгах: хвалит одни книги и ругает другие, описывает множество сюжетов, восхищается героями и презирает злодеев. Всё чаще Анару замечает очередную книгу под мышкой у Капа, и от этого становится как-то не по себе. Совсем скоро, думает Анару, Кап забудет его и будет общаться только со своими одноклассниками. Но Кап сейчас идёт рядом с ним, насвистывает что-то под нос и время от времени показывает на пролетающих мимо птиц, спрашивая, кто это летит. Анару иногда называет птицу, улавливая зоркими глазами окрас её перьев, а иногда не успевает, и птица пропадает за крышами.       Кап вдруг остановился перед раскрашенным куском картона, приклеенным к забору дешёвым тёмным клеем. На картоне был нарисован знакомый каждому жителю Халаси страшный, почти дьявольский кроваво-красный знак: два полукруга, один напротив другого, и посередине широко раскрытый глаз с кошачьим вертикальным зрачком. Символ аранийской армии. Кап оторвал картонку от стены, смял её в руках и бросил в наваленную рядом кучу мусора. – Понавешают своих агитаций… Куда не глянь, отовсюду их глаза смотрят, – зло пробурчал он себе под нос.       Халаси – самое большое поселение фастрийцев в городе Пасуа на побережье Булутти. Аранийцы – народ, находящийся у власти вот уже несколько столетий, – не раз подавляли мелкие восстания, в последнее время часто происходящие в разных уголках страны. Такое «восстание» случилось недавно и в Халаси (на самом деле это был просто очень большой погром в аранийских кварталах), и солдаты аранийской армии с особой жестокостью расправились с его инициаторами. Кап и Анару мало слышали об этом и ничего не понимали, но уже ненавидели аранийцев, ибо все вокруг, включая родственников и школьных учителей, мечтали о свержении аранийского режима. С молоком матери юные жители Халаси впитали две истины: настоящий человек не пожалеет жизни за свой народ и за Фастри, а аранийцы не заслуживают никакой пощады.       Кап свято верил в то, что ему говорили старшие. В школе травили одного мальчика-аранийца, и Кап, смотря, как его бьют ногами несколько человек, ни секунды не сомневался в правильности этих действий. Сам он боялся вступать в драки, но иногда подбадривал старшеклассников, наблюдая за ними с самых удобных позиций. Когда Кап рассказал об этом Анару, тот начал в своей излюбленной манере причитать и жалеть этого мальчишку. «Но он же араниец!» – воскликнул Кап. «А мы должны быть терпимыми к аранийцам. Наш долг – объяснить, рассказать им, почему они не правы, а не выбивать из них последние зубы». Анару говорил неуверенно и думал, что его слова в очередной раз посчитают ерундой и чушью. Кап накричал на него, приводя весомые аргументы в пользу того, что бить аранийцев необходимо. Мол, только насилием можно ответить на всё то насилие, что аранийцы причинили фастрийцам за всю историю жизни этих двух народов на одной территории. Анару не был силён в спорах, поэтому сдался и успокоил Капа. Наверное, Кап прав, подумал он, ведь Кап постоянно читает умные книги, а он, Анару, только и умеет, что ловить рыбу.       Солнце светило всё так же ярко, хотя маленькая стрелка часов уже указывала на двойку. Кап и Анару свернули на рынок, избегая встречи с тем торговцем фруктами. Гуляя по Халаси, любой человек в конце концов придёт к рынку, потому что иначе здесь просто невозможно. Халаси – это широкая дорога с бесконечными торговыми рядами, вокруг которой хаотично разбросаны крошечные домики, куда, словно в муравейники, битком набиваются люди. Дорога выходит к побережью морского залива, где рыбаки сетями ловят рыбу и несут продавать её на рынок. Отец Анару стоит где-то здесь, между крикливыми бабами, и меряется уловом с другими рыбаками. Анару иногда стоит с ним вместе, иногда продаёт собственную мелкую рыбёшку, а иногда гуляет с друзьями, освобождённый от обязанностей (как, например, сейчас).       На рынке яблоку негде упасть. Кап наотрез отказался протискиваться через толпу, но Анару должен был быть у отца ровно в два часа, так что они попрощались и разошлись. Анару, ворвавшись в быстрый людской поток, лавируя между широкими юбками и рабочими комбинезонами, побежал туда, где торгуют рыбой. Он вырос на этом рынке, так что, наверное, мог бы передвигаться тут даже с закрытыми глазами, ориентируясь по запахам и звукам. Отец Анару, рослый бородатый мужчина средних лет, сидел у прилавка и ждал покупателей. Сегодня их было совсем немного, насмотря на толпу. – Ты опоздал на десять минут, – произнёс он недовольно. – Но Кап сказал, что его часы показывают без пятнадцати два… – А ты больше ему верь! – Прости, – Анару уставился на свои ноги и стал щёлкать суставами пальцев. Он щёлкал всякий раз, когда нервничал. – Не щёлкай ты, это вредно! Смени-ка меня, я отойду.       Анару пролез под прилавком и устроился на большом стуле в ожидании людей. Из-за прилавка выглядывали лишь его голова и плечи, но к этому давно привыкли: все, кто покупал рыбу у отца, знали и любили его маленького помощника.