Сквозь Ад и обратно

— И нахрена ты притащил мне труп? Я что, похож на священника? — Господин, он ещё живой. Возможно, вы не признали, но это Черный Мечник. Графиня обещала награду за него. — Ага, как же. Хочешь сказать, что ты в одиночку Черного Мечника одолел, да так, что он при смерти, а на тебе ни царапины? — Нет, господин, я нашел его в лесу, когда выходил за грибами. Думается мне, зверь на него напал, медведь иль стая волчья. — В лесу говоришь? Хм-м-м… Ну хорошо, я поверю тебе. И то, что одет он в чёрное, я тоже вижу. Но с чего ты вообще решил, что это тот самый Черный Мечник? Мало ли кто носит черные одежды? — Другие приметы тоже совпадают! — я почувствовал, как пара рук сорвала с меня пояс с оружием. — Вот, меч его чудной, символы колдовские на нем! Голос того, кто обыскивал меня, был дребезжащим и на редкость противным. Голос «господина» гудел ровно и монотонно. — А рука? Говорят, что у черного мечника одна рука металлическая, — не унимался обладатель ровного голоса. — Как рука — не знаю, господин. Но вот два его пальца точно металлические. Я лежал на чем-то твердом. Это «что-то» неприятно давило на лопатки и затылок. Я попробовал сменить положение, и удалось это мне неважно — в затылке словно взорвалась граната, и я заорал. Во всяком случае так мне показалось. Наружу вырвался лишь слабый стон. — Вот, господин, слышали. Живой он, я же говорил. — Слышу я, слышу. Ладно, держи две монеты. — Но графиня обещала пять монет! — протестующе завопил дребезжащий голос. Я попытался открыть глаза. Удалось это не сразу, словно веки стянула твердая корка. В глаза брызнул свет. Я зажмурился и против воли застонал снова. — Вот, была бы у него вся пятерня железная, получил бы пять монет. А так только две, за два пальца-то, аха-ха-ха! — смех обладателя монотонного голоса поддержали ещё несколько человек. — А если тебе что-то не нравится, то возвращай деньги и тащи обратно в лес своего Черного Мечника, — снова раздался ржачь нескольких голосов. Я не очень понимал, о чем говорят эти люди. Мне было важно открыть глаза. И я сделал это. Глаза, похоже, уже привыкли к свету, как привык к раздирающей боли мозг в районе затылка. Я сделал над собой усилие и, рывком приподнявшись на локте, попытался сесть. Меня качнуло, но в общем эксперимент удался. Сидел я на подобии стола, грубо, но добротно сколоченного из толстых шершавых досок. Пахло подвальной сыростью и чем-то слегка протухшим. Возможно, тухлятиной несло от толстого мужика с маленькими поросячьими глазками на одутловатом лице. Он был одет в пестрый, но крайне замызганный костюмчик и внимательно осматривал меня. Между мной и мужиком находилась массивная решетка. Обстановка сильно напоминала тюремную камеру, скорее всего это она и была. За решеткой, на стене висело примитивное оружие: мечи, копья и секиры. Все это великолепие стерегли два комплекта уродливых доспехов, сжимающие в руках алебарды. Последнее, что я помнил — аварийную посадку на развалившемся челноке. По-видимому, нас угораздило приземлиться на какой-то древний мир, населенный племенами, утратившими доступ ко всем технологиям, кроме самых простых. Мне стало грустно от потери помощника. Я служил с ним слишком долго и знал, что буду скорбеть. Но это будет позже, сейчас стоило поразмыслить о собственном положении, несомненно, печальном, с какой стороны не посмотри. Сцепив зубы, чтобы не застонать, я сполз со стола и нетвердым шагом направился к двери. — Куда двинулся, ублюдок? — с мерзкой улыбкой сказал толстяк. — У тебя через пару часов свидание с палачом. Один из стражников просунул древко алебарды сквозь решетку и оттолкнул меня. Тело нещадно болело от многочисленных синяков, ссадин и прочих последствий аварийной посадки. Что-то подсказывало мне, что договориться по-хорошему с этими дикарями не выйдет. Мой оружейный ремень отобрали, и теперь он висел на стене за решеткой. Я был безоружен, но добровольно отправляться к палачу не планировал. Дверные петли скрипнули, и стражник зашёл в камеру, чтобы застегнуть на моих руках деревянные колодки. — Вытяни руки, — сказал он. — Ага, конечно, — я подождал, пока он подойдёт поближе, и что было сил ткнул кулаком ему под ребра. Конечно, пробить хоть и примитивный, но доспех я не смог, и ничего, кроме содранных костяшек, это мне не принесло. Впрочем, стражник все-таки потерял равновесие, так что я подставил колено и попытался произвести бросок, но он вывернулся как раз вовремя, чтобы не попасться в захват. Для крупного мужика он двигался весьма неплохо, это я должен был признать. Нашу дальнейшую потасовку прервал второй охранник. — Ишь ты, буйный попался! — крикнул он, вбегая в камеру и ударив меня по ногам. Я вскрикнул и завалился на землю под градом новых ударов, которые прекратились, только когда мои руки оказались в кандалах. — Хватит, хватит, — раздался голос жирного мужика, — не убейте его раньше времени. Графиня велела устроить показательную казнь Черного Мечника. Его мерзка туша склонилась надо мной и окатила смрадом несвежего дыхания. — А теперь слушай, ещё одна подобная выходка, и ты… Договорить толстяку я не дал: поддавшись вперёд, я укусил его за губу. Он завопил, пытаясь вырваться. Кровь била струей. По моей голове и груди отчаянно замолотили его кулаки и не только его, и не только кулаки, стражники снова активизировались. Наконец ему с ревом удалось вырваться. Я выплюнул на пол кровь и основательный кусок его нижней губы. Жирдяй отшатнулся назад, обхватив свободной рукой порванную пасть. А затем снова набросился на меня. Удары посыпались в живот, в пах, в челюсть. Последний был такой силы, что чуть не свернул мне шею. Я уже успел пожалеть о своем решении, глаза застилала розовая пелена, и я снова потерял сознание. Вновь придя в себя, я обнаружил, что лежу на деревянной платформе, посреди широкой и многолюдной площади. Толпа народа глазела на меня, пока старик в белых одеяниях читал какую-то речь. — Приговор! Инквизиция доказала виновность человека, называющего себя Черным Мечником в пособничестве с дьяволом и что куда более отвратительно в колдовстве! Обвиняемый приговаривается к немедленной казни! Признаться, до меня не сразу дошло, что речь идёт обо мне. За долгие годы службы Императору я слышал самые разнообразные обвинения в свой адрес, но настолько абсурдную и возмутительную ересь услышал впервые. — Не называл я себя Черным Мечником! — отчаянно крикнул я. Две пары сильных рук подхватили меня и поволокли к палачу с массивным топором. Каждый нерв моего существа заполняла тянущая боль, каждый мускул — слабость. Я едва мог шевелиться. О том, чтобы вырваться из хватки двух здоровенных мужиков, не было и речи. Никогда в жизни мне не приходилось испытывать такой жуткой боли и отчаяния. Никогда я не чувствовал себя так близко к смерти. Впервые в жизни я искренне начал читать молитву и Император мне ответил. — Я уже иду, комиссар, — раздался голос в моей голове, вот только Император говорил голосом Юргена, спустя мгновение до меня дошло, что голос раздается из вокс-бусины в моем ухе. Мой помощник вбежал на площадь с лазганом наперевес. Видок у него был ужасный, даже по Юргеновским меркам. Казалось, будто он с боем прорывался сквозь пучину Ада, прежде чем прийти мне на помощь. Мельты при нем не было, скорее всего она не пережила аварийной посадки и вышла из строя. Толпа народа шарахнулась от него в паническом порыве, кто-то даже потерял сознание. — Сам диявол пришел по душу Черного Мечника! — разносились крики по площади. Вскинув лазган, Юрген три раза выстрелил — палач и два моих конвоира упали замертво. Освободившись, я кое-как слез с эшафота и побежал к своему помощнику, несколько стражников кинулись за мной, но сделали не больше пары шагов, прежде чем на их груди появились кровавые дыры. — Хорошая работа, спасибо, Юрген. — Пожалуйста, сэр, — ответил мой помощник, позволив прорваться слабому вздоху удовлетворения. Мы обменивались фразами на бегу, я старался как можно быстрее переставлять ноги, игнорируя боль и слабость. Пока вымощенная дорога не вывела нас в глухой переулок. Грязные, невысокие домики нависали над нами с трёх сторон. Их стены были усеяны отвратительными оспинами отвалившейся штукатурки, грязными подтеками и увядающим плющом. Облезлые ставни были закрыты. Двери тоже. С четвертой стороны слышались звуки догонявшей нас стражи, лязг доспехов и ругань солдатни. Один из рыцарей выскочил перед нами раньше своих коллег и тот час же словил лазерный заряд от Юргена. Я поднял меч, выпавший из его руки. Обычный кусок заточенной стали, но в сложившейся ситуации глупо было надеяться на что-то лучшее. Мой помощник пристегнул штык на специальное крепление лазгана, и мы приготовились к бою. — Убейте Черного Мечника! — совсем рядом кричал кто-то из солдат. — А силенок-то хватит? — неожиданно ответил бродяга, укутанный в черный плащ…

*****

Никто не видел, откуда пришел этот человек. Он шел, а навьюченную лошадь вел под уздцы. Было ранее утро, многочисленные мастерские и лавки ещё не открылись, улочки пустовали. Было тепло, но на человеке был черный плащ, накинутый на плечи. Он обращал на себя внимание. Путник остановился перед трактиром, постоял немного и, подумав, вошел внутрь. Здесь было пустовато, все же час был ранний. Трактирщик поднял голову от бочки с солеными огурцами и смерил гостя взглядом. Чужак, все еще в плаще, стоял перед стойкой твердо, неподвижно и молчал. — Что подать? — Пива, — наконец сказал незнакомец. Трактирщик вытер руки полотняным фартуком и наполнил щербатую глиняную кружку. Незнакомец не снимал плащ, лишь скинул капюшон. Он был довольно молод, высокий, смуглый мускулистый брюнет с резкими чертами лица, на месте правого глаза — лишь пустая глазница. Плащ на мгновение откинулся в сторону, когда незнакомец протянул руку за пивом. Трактирщик успел разглядеть темный панцирный доспех, защищавший тело парня, и кожаный ремень с ножами, пересекавший его грудь. «Странствующий наемник или шпион, а может, того хуже…» — подумал трактирщик. Незнакомец не присел к столу, где расположились немногочисленные посетители, а остался у стойки, внимательно изучая взглядом окружение. — Ищу комнату на ночь, — проговорил он, отхлебнув из кружки. — Нету, — буркнул трактирщик, глядя на обувку гостя, запыленную и грязную. — Спросите в другом месте. — Я бы хотел здесь. — Господин хороший, мне не нужны неприятности, допивайте пиво и уходите. Сегодня состоится казнь Черного Мечника, и я не хочу оказаться следующим на эшафоте за пособничество с… — трактирщик неуверенно пожевал губы, — подозрительными личностями, — закончил он. — Черного Мечника казнят? Того самого, что графине угрожал? Верзила, с момента появления чужака не спускавший с него угрюмого взгляда, встал и подошел к стойке. Двое его товарищей стали шагах в двух позади. — Да, того самого, — гаркнул бугай, подходя к незнакомцу вплотную. — А ты чего интересуешься, уж не твой ли это дружок? Незнакомец взял свою кружку и отодвинулся. Взглянул на трактирщика, но тот отвел глаза. Он и не думал защищать незнакомца. — Что ни бродяга, то ворюга, — продолжал бугай, от которого несло пивом, чесноком и злобой. — Слышь, что говорю, недоносок? — Не слышит он, уши-то дерьмом забил, — промямлил один из тех, что стояли позади. Второй захохотал. — Плати и выматывайся, — рявкнул бугай. Только теперь незнакомец взглянул на него. — Пиво допью. — А мы те подсобим, — прошипел дылда. Он выбил у чужака кружку и, одновременно схватив одной рукой плечо, впился пальцами другой в ремень, пересекающий наискось грудь чужака. — Не смей прикасаться ко мне! — яростно крикнул незнакомец. Он ударил бугая кулаком в лицо, раздался хруст костей, кровь, слюни, и осколки зубов полетели во все стороны. Бугай упал без сознания, его лицо превратилось в кровавую кашу. В тусклом свете свечей стало заметно, что левую руку незнакомца заменяет стальной протез. Один из стоявших позади дружков размахнулся, собираясь ударить. Чужак оказался быстрее, метнув тому нож промеж глаз. Поднялся крик. Кто-то из гостей кинулся к выходу. С грохотом упал стол, глухо шмякнулась об пол глиняная посуда. Трактирщик — губы у него тряслись — глядел на дружка бугая с ножом в голове, который, вцепившись пальцами в край стойки, медленно оседал, исчезал из глаз, будто тонул. Третий из головорезов схватился за оружие, но своего движения закончить не успел. Выхватив из-за спины огромный меч, незнакомец разрубил его надвое, вместе с доспехом. На самом деле, громадину, которой орудовал незнакомец, сложно было назвать мечом. Скорее, это был массивный, тяжёлый, широкий и грубый кусок металла почти что двухметровой длины. В воздухе дрожал, ввинчиваясь в мозг, тонкий, истошный крик женщины. Трактирщик затрясся, хватил воздуха, и его начало рвать. Незнакомец закинул свое оружие за спину, бросил на стойку пару медняков и вышел. Ему было интересно посмотреть на казнь Черного Мечника, такое шоу он пропустить не мог, ведь не каждый день выпадает возможность увидеть собственную казнь. Когда он дошел до площади, епископ уже закончил читать приговор. Все свободное пространство было забито людьми, и Гатс стал в тени под каменной аркой, откуда открывался неплохой вид на эшафот. Двое здоровяков в черных колпаках подхватили мужчину в необычных одеждах и поволокли его к палачу, сам идти он, похоже, не мог. Даже беглого взгляда хватало, чтобы понять, как долго и усердно его пытали. — Не повезло тебе, бродяга, — тихо прошептал мечник. Что-то ощутимо толкнуло Гатса в бок, невысокий мужичок, от которого несло, как от сточной канавы, с несгибаемым упорством пробивал себе путь сквозь толпу, активно орудуя чем-то вроде арбалета без тетивы и плеч. «Неужели он так хочет увидеть казнь», — подумал мечник. Но в следующий миг мужичок выстрелил из своего странного арбалета — палач и его помощники упали замертво. Освободившись от конвоиров, мужик в странной фуражке спрыгнул с эшафота и затерялся в толпе вместе со своим спасителем. Гатс попробовал проследить за ними, но потерял след в лабиринте городских улиц. Несколько десятков рыцарей вышли из соседнего переулка и двинулись в сторону мечника. — Убейте Черного Мечника! — кричал сержант. — А силенок-то хватит? — ответил им Гатс, выхватив из-за спины свой огромный меч.