***
— Достопочтенный внук! — кричал Эбису, пытаясь найти своего подопечного. Конохамару скрылся из виду и не показывался. Я знала, где его найти, не дожидаясь, пока Анбу донесут этому непутевому учителю, где Конохамару. Он ревел из-за ужасной боли, рушил кабинет деда и устраивал ловушки. Сердце его поразила очередная трещина, первой были погибшие родители. Бедный паренек, еще не генин, а уже сталкивался со смертью, оплакивал умерших, а я заставила его повторить подвиг и вновь все пережить, оставшись в сознании, но изнывая болью. Я неспешно шла по улицам облаченной в траур деревни. Было до жути непривычно видеть ее столь мрачной. Рядом шествовал обезьяний король. Без него мне нельзя было и сунуться к Конохамару. Резиденция. Чертова красная черепица покрывает твою крышу. Кровь смывал отряд шиноби, использующих Суитон. Тела звуковиков собирал другой отряд. Было решено похоронить их на местном кладбище, не там, где героев войны, но предать земле. Все-таки шиноби и люди. Столько всего навалилось за последний день. АНБУ забрали тело старика Хирузена, а потом старейшины — не скажу, что почтенные — отправили ястреба дайме с просьбой рассмотреть кандидатуры двух великих саннинов на роль Хокаге. Решать надо было быстро — ни одна бы страна не сидела сложа руки, узнай про отсутствие главы Конохи. Ответ пришел к утру, перед самыми похоронами. Одобрены оба кандидата. Конохамару бесило то, что его деда хотели как можно скорее забыть и заместить. И кем? Его же учениками. Знал ли это младший Сарутоби? Вряд ли. Отчаяние заполонило все мысли. Я прошла к двери, ведущей к кабинету, где сидел паренек. Я не стала врываться, ликвидировать ловушки, стучаться в эти красные двери, чтобы он сам вышел. Только села по другую от него сторону и стала медленно говорить. — Конохамару, тебе очень больно. Тогда не запирайся, не активируй ловушек. Выкинь эту боль из себя. Кричи и рыдай, если хочешь. По ту сторону было тихо, как будто Сарутоби научился маскироваться, но очаг чакры теплился, я была уверена, что он меня слушает. Конохамару молчал и не собирался ничего отвечать. Я оперлась плечом о дверь, а ноги вольно раскинула. Так я буду долго говорить. — Знаешь, я был там с ним. В самые последние минуты прорвался. Старик уже призвал смерть, считал, что справится с Орочимару. А я ничем не мог помочь из-за барьера, бился об него, да все без толку. Мне пришлось убить тех, кто держал барьер, но я все равно не спас его. Только и успел сказать, что тебе повезло с таким другом, как я. Но ведь я не справился, куда тебе радоваться дружбе со мной? Конохамару шмыгал носом, больно было слышать о том, что я говорила. Стыдно, что я заставила его это ощутить, но иначе бы он не стал слушать самого главного. — Дух твоего деда жив, — шептала я в самую щель между стеной и дверью. Тогда я не заботилась, что меня мог услышать Корень. После последних событий группировка волновала меня меньше всего. — И ты это увидишь. Раздался громкий мальчишеский вой, и Сарутоби вырвался из кабинета в коридор ко мне. Взгляд его наткнулся на короля обезьян, и Конохамару пораженно смотрел на зверя. Он помнил, что дед призывал его, но тогда обезьян был гораздо больше. — Шинигами совместил души твоего деда и короля обезьян. Я считаю, будет разумным подписать с ним контракт, тогда вы с Хирузеном будете вместе. Мальчишка активно закивал головой, а обезьян выудил из-за спины свиток и раскрыл на полу. Я объяснила, как заключается контракт, и мальчишка капнул кровью на свиток. Печать очертила пожелтевшую от времени бумагу, Сарутоби написал свое время, и она исчезла. Обезьян взял с пола свиток и погрузил на спину. — Конохамару, ты должен вырасти достойным шиноби, и хоть так, но я помогу тебе! — заявил новый король голосом Хирузена. Отголосок его разума мелькнул ярким блеском темных бусин его глаз и стал постепенно угасать. — Дед! — завопил мальчик, растирая крупные капли слез кулаками, но уже поздно. Перед нами был вновь обезьян. Я опустилась на колени перед малышом в чересчур длинном для него шарфе, взглянула на лицо, обрамленное вихрами темных волос, и сжала в объятиях. Говорила, что это не последнее слово Хирузена, будучи не до конца уверенной в правильности своих мыслей. Король повернул мордашку в сторону, еще совсем юный, и, скаля белые клыки в улыбке, ударил Сарутоби по голове боевым шестом. Мальчишка незамедлительно возмутился. Слезы на его щеках высохли. — Ты умер не зря, дедушка, — улыбнулся мальчишка, утер лицо и обнял призывное животное, а после удивил меня и поразил до глубины души, — спасибо, братец. Люди прощали меня за самые ужасные поступки. Как им хватало на это духу? Неужели мне собирались спускать с рук все? Это не поддается никакому объяснению. И ведь это ужасно. Я не достойна прощения. Однако видеть бескрайнее счастье в карих глазах и улыбку после слез — бесценный дар. Вряд ли я была той, кто подарил их Конохамару. Это все Хирузен. Вскоре в здание ворвались Удон, Моэги и Эбису. Они расспрашивали Сарутоби обо всем, он лишь скромно улыбался и говорил, что это я его успокоила. Конохамару отозвал животное вовремя — не стоило кому-то другому видеть его сейчас. Я дала мальчишке выговориться, от общения у него на сердце окончательно потеплело. Когда он собрался уйти, я положила руку ему на плечо. Еще осталось незаконченное дело. Конохамару дрогнул и пронзительно посмотрел в глаза. Было видно, что он не хотел, вновь чувствовать боль никому не хочется. — Ты должен увидеть, как ценила его деревня. Тогда в тебе не останется ненависти к следующему Хокаге. Старика не хотели сместить, — Сарутоби кивнул и пошел за мной. Ливень еще не прекратился. Мы шлепали по неглубоким лужам, чувствуя всю горечь и сопереживание природы нашей потери. Вокруг были закрытые лавочки и киоски, рестораны потушили огни. Прохожие хмурились и смотрели на внука покойного сочувствующе и только было разевали рот, чтобы выразить свое соболезнование, как я всем своим видом говорила им закрыть рот. Мальчику не нужны их слова, типа «нам жаль, достопочтенный внук», это вновь напомнит о том, что он был важен лишь из-за старика. Генин вырастет и покажет им, что это не так, а пока — пусть не слышит назойливых слов. Мемориал был усыпан цветами, ровные ряды плит окружали нужную могилу. На них тоже лежали венки или одинокие цветы, но нигде не было такого пестрого изобилия. Все население деревни посетило мемориал и почтило память гордого героя — иными наши Каге не были. — Сколько же их здесь, — поразился малыш, — и на похоронах много было? — я кивнула, опасаясь того, что его накроет тоска, но он поднял на меня лишь немного грустный взгляд. — Здесь лишь тело деда. Я не буду плакать. И мешать Хокаге — тоже. Жаль только, что я с пустыми руками. Нас здесь было не двое. Третий человек вышел из тени, создаваемого гроздьями плотных туч. Девушка, в чьи волосы природа вплела лепестки дикой вишни, опустила букет цветками вниз и шла к нам. — Я знала, что вы будете здесь. Привет, Конохамару, — улыбнулась она и потрепала косматую макушку мальчишки. Ее собственные волосы прилипли к лопаткам и промокшей одежде. — Я Сакура, ты помнишь меня? — Спасибо, сестрица, — улыбнулся он и принял нарциссы из ее ладоней, а трепетная улыбка, когда он складывал цветы последним, значила лишь то, что он отпустил прошлое. Мальчишка ушел первым, бросив добродушное «До встречи». Харуно стояла рядом со мной, зябко обнимая себя, стараясь согреться. Я прижала ее к плечу и впервые за день ощутила, что слезы неба чертовски ледяные. Она уткнулась мне в грудь носом, тоже холодным, и сказала, что до сих пор не верит в произошедшее. Я обняла ее, поцеловав в макушку, и попросила прощения. Дождь по-прежнему выражал скорбь, обрушив на нас разбившимися птахами свои холодные капли. Когда она пришла в себя, отстранилась от груди, но не разрывала объятий. Она пошла прочь с кладбища. Тогда мы оба надеялись, что судьба больше не приведет нас сюда, но у нее ведь свои планы и слушать мысли людей — не ее удел. Мы шли по призрачной Конохе. Сакура рассказывала о том, как забрала у Яманаки последние цветы и еще долго слушала, как она плачет, держа её в объятьях. Куноичи сокрушалась о том, что началось это соперничество, что умер старик, что не доверилась мне. Как же все это колом впивалось в сердце, раздирая занозами артерии, ведомо лишь Сакуре. Харуно я поведала о том, что Конохамару знает, что со стариком, и начал сотрудничать с обезьяном. Девушке эта новость пришлась по душе. Было хоть что-то хорошее, это не могло не радовать. Сакура остановилась около своего дома. Я отпустила ее из объятий, чувствуя, как тепло растворяется в сыром воздухе. Я была рада, что повстречала ее. И уже направилась домой, как она схватила меня за запястье. — Куда же ты? Бака, неужели думал, что я забыла об обещании? Данное в башне, на экзамене чунина, слово Харуно не могла забыть.Как только выберемся, отпразднуем у меня дома. Родители против не будут. Вы же мне как родные.
Я подивилась выбранному куноичи времени. Вряд ли родители были готовы к посиделкам, если их тоже подкосили последние события. Но это же была Сакура, она знала, что мы можем и не встретиться, как только пустимся с Джирайей в путь. Она не знала, что Изврата хотят избрать Каге, она с ним общалась немногим меньше меня. Но ведь Цунаде тоже могла разболтать. В чем бы ни было дело, отступать девушка не собиралась, и я уже была готова увидеть хмурого Учиху. Но ожидания всегда оказываются меньшим, чем-то, что окружает нас в реальности. Когда я пересекла порог когда-то-своего дома, меня встретили родители и ребята. Я уже говорила, что не заслуживаю этого? — Здравствуй, Наруто-кун, — поприветствовала меня мама, сдержанно улыбаясь, но все же искренность читалась по морщинам в уголках глаз и рта. Отец сложил локти на плечах женщины и задорно заулыбался. — Да ты не бойся ее, — заверил он, — она как Сакура: строгая, но если узнать ее, понимаешь, что, кроме брани, в этом сердце есть что-то большее, — мать самую малость смутилась. — Спасибо, Мебуки-сан, Кизаши-сан, — когда я ответила им, поняла, что тревоги были пустыми. Родители все те же и им было все равно на звание демона. Ино говорила, что ее привела Сакура. Тогда же я узнала, что она притащила абсолютно всех. Сказала, что надо взбодриться, вот и все дела. Она права, нечего сидеть дома, когда здесь разгорается семейный очаг. Даже Неджи выглядел не особо хмурым, а Хината уже кротко улыбалась. Куноичи оказали необходимую помощь, пока мы с Конохамару разговаривали. Я была рада, что она в порядке. Яманака выглядела куда лучше, следы от слез совсем исчезли, как и краснота лица. Но она была более сдержанной, чем обычно, это выражалось в том, что она оказалась не так болтлива, как раньше. Десятая команда в общем была немного хмурой, но потом все наладилось, и даже спорящие Карин и Саске перестали препираться. — А чего вы спорили-то? — я на минуту отвлеклась и упустила всю суть, видела лишь как они не могли что-то поделить. После моего вопроса все напряглись, мол, я подкинула дровишек к тлеющему пожару. — Учиха нагло заявляет, что его шаринган мощнее сенсорных способностей Узумаки! И что мои техники ирьенина никуда не годятся, — фыркнула Карин, грива алых огоньков взметнулась в воздухе, будто показывая этим, что спор готов вновь возгореться. — Добе, приструни свою сестру, она совершенно не адаптирована к критике, — тон Саске был спокойным, брюнет просто требовал исполнить его желание и не более того. Это вдвойне возмутило куноичи. — Да что ты себе позволяешь! Удивительно, и как она его любила? Нынешняя Карин похожа на ту, что близко Наруто знать не знала, и все же различие между ними — километры. Эта не признает первенства Учихи и уж тем более не влюблена в него. Готова разорвать глотку, чтобы доказать правоту и отстоять свое мнение. Она не станет прогибаться под кого-либо и слепо шествовать вслед. Она не нарвется на технику, чтобы обмануть врага. Ее не придется спасать. Я видела это в малиновых глазах и яркой усмешке. Наша Карин похожа на ту, но все же расстояние между ними не преодолеть. То же можно сказать про Саске и остальных. Каждый из них не тот. И это было замечательно. Кизаши и Мебуки хотели уйти по делам, но мы удержали их и рассказывали о поединках. О смертях старались умолчать, но всего не утаишь. Харуно смотрели с сожалением, как бы говоря этим, что мы лишились детства. Многое для них было диким, но это наше призвание. — Нас могут убить не только на миссии. От смерти не застрахованы и гражданские — нападут на деревню, и не отобьешь атаку. А так мы в силах защитить свои семьи. И разве стоят их жизни каких-то игр? — Сакура заявила об этом со всей душой. На момент показалось, что оболочка куноичи спадет и здесь окажется мальчишка-солнце, однако наваждение спало. И все же заметила смысл сказанного не я одна, Киба усмехался: — Обычно у нас Наруто — мастак говорить вдохновляющие речи. Это заразно? Скоро и сам Учиха снизойдет до проникновенных слов? Шатен ловко уклонился от кулака, метившего выбить пару зубов. Саске еще не очень-то и спокойно относился к шуткам, поэтому нужно было его всему учить. Инудзука налету схватил руку брюнета и, сдерживая удар, продолжал улепетывать мамин карри. В конце концов он отпустил кулак Учихи. — Это же просто шутка, старик, и адресована была не тебе. Харуно, ты же не злишься, чего он вспылил? — но Сакура, чтобы скрыть любое напоминание о настоящей себе, разозлилась, и повеяло зловещей аурой, когда Киба понесся во двор, лишь бы скрыться. — Милая, гостю можно и простить шутку, тем более забавную, — крикнул вслед Кизаши, но куноичи его уже не слышала — бежала за другом. Я первая подошла к окну, за мной последовали и остальные. — Спорим, Сакура отметелит его? — усмехнулась я, видя, как пнула парня куноичи. Но все, как один, заявили, что на Инудзуку поставит лишь дурак. — На Кибу ставлю я, — мрачно огласил Шино, чем не на шутку испугал меня. Сказать по правде, я и не заметила, что он был здесь. — Я думаю, с Кибой-куном все будет в порядке, — сказала Хината, не отрываясь от окна. Говорить ей, насколько безнадежен шатен, не стали. Это было ее право поддержать товарища, но она действительно болела за Кибу и искренне боялась за него. На самом деле повода дрожать и трястись не было. Сакура, как хомутом, схватила парня в дружеские объятья, потрепала непослушные волосы шатена и потащила в сторону дома, пока дождь не залил их. У входной двери зазвенел колокольчик, и я впала в транс. Этот звук был так похож на тот, гостиничный, навеял воспоминания о Забудзе и Хаку. Интересно, как они там? Странствуют? Трогают ли их власти? Вполне возможно, что они меняют нашу историю и вклиниваются в то, во что бы не следовало. От размышлений я отошла не сразу — успела ощутить теплую ладонь на плече. — Чего такой задумчивый? — улыбнулась Сакура, одной рукой придерживая полотенце на мокрых волосах, не прошли просто так игры с собачником. — Да вот, думаю, чего Акамару за хозяина не заступился? — Инудзука фыркнул, надулся и отвернулся в другую от нас с Сакурой сторону. Мы с него прыснули, заливаясь смехом. И эти пару часов были такими безмятежными, что не хотелось расставаться с ними и идти в другие, полные забот.***
Черт, черт, черт! Одна беда влечет другую? Я уже не чувствовала ног от бега. Я скрывалась во всех кварталах, но не могла избавиться от хвоста. Мне на самые пятки наступала акула. Чертов Кисаме, чертовы Акацуки! Они начали ловить Биджу. И с кого? С самого могущественного и сильного, да еще так рано. Я не успела оправиться от всего: что бабульку назначили Хокаге, от предложения Джирайи стать ее заместителем после странствия со мной, от рассказов Саске и Хинаты. Куда мне еще этого синекожего чувака с челюстями, способными проломить булыжник? Я не оправилась от утраты, краткого сумасшествия и упущенных Орочимару и Кабуто. Не, серьезно, Кисаме, ты был просто не в тему! Коноха еще не оправилась и пустовала, что должно было сыграть мне на руку, пока я скрывалась в деревне, но нет. Самехада, эта дрянь, тоже зубастая, после одного моего удара взбесилась и чуяла даже скрытую мной чакру! Тогда я молила лишь об одном: чтобы, когда я пробегала мимо квартала Сакуры, моих связок хватило для громкого зова. Я обежала цветочную лавку Яманаки, на ходу слепила клона с мольбой о спасении и тут же отозвала, чтобы отступник не наведался к Ино. Очень надеялась, что их команда в состоянии быстро собираться. Потом я создала еще около десятка копий, одну для сообщения поместью Хьюга и двум ее членам, вторую — к Саске, остальных, чтобы уподобиться зайцу и запутать след. Когда я пробегала мимо балкона с колышущимися на ветру занавесками, я что есть мочи выкрикнула одну фразу: «Охота началась», а после будто расслышала движущийся по жабрам воздух. Оборачиваться не было времени, я тут же уклонилась от удара Самехадой, по земле пополз глубокий след, близ растущие деревья были повалены на землю, точно срезанные. Надо мной вилось стекло барьера, выдержавшего напор, но не было гарантии, что еще один удар не размозжит его. Ждать нападения не приходилось — удары сыпались на меня, засыпая будто бы сугробом. И выбраться не было возможности, я даже в барьере ощущала давящую ки и осела на колени, поддерживая технику. Я могла лишь обороняться и меня могли уже взять — вот она я, готовенькая. Однако череда выпадов резко сократилась после того, как Харуно пикировала с балкона, придавив нукенина ударом ноги, в который вложила огромный запас чакры. Мужчина оскалил острые зубы в ухмылке и, встав с земли, где оставил огромный след, встал лицом перед Сакурой. На кистях куноичи были розовые напульсники, оделась девушка в короткую алую тунику и длинные шорты, а волосы собрала подаренной Ино лентой. Она походила на китайскую воительницу, немного напоминала Тен-Тен, но сражалась не одним холодным оружием. Харуно пользовалась своей скоростью, а я в это время собирала чакру и выжидала момент. Сакура кружила возле Кисаме, что было странным, он не нападал, будто тоже чего-то ждал. Когда девушка улучила момент, она всадила кунай — я сразу догадывалась, что отравленный — мужчине в бок. Метила она явно в печень, чтобы нукенин не справился с этой атакой. Я же не спешила нападать, так как Сакуру Кисаме заключил в водную сферу, и стало ясно, чего именно он выжидал. Пока он пользовался Суитоном, я сконцентрировала чакру Кьюби и ударила ей между лопатками преступника. Водная тюрьма от этого не разрушилась, и на Хошигаки моя атака почти не сказалась. Что он еще успел натворить, я не знала. Мог напасть на наших сенсеев. Но я не была уверена, ведь Коноха пустовала. И не было времени об этом думать, Сакура выпускала изо рта кислород, капля за каплей, пытаясь вырваться из плена. У меня был опыт, как бороться с этой ловушкой, но я могла навредить Харуно. Оставалось лишь заставить Кисаме потерять контроль над техникой. Как нельзя кстати ко мне добралась команда ИноШикаЧо, противник этого не оценил. — Мальчишка, думаешь, кучка детишек тебе поможет? Хвостатого мы вынем любым путем, — я ощутила, как разозлился Кьюби, а чего еще ожидать от такого потребительского отношения. Тогда я мысленно дала себе обещание не допустить этого, как бы ни было трудно. Так что я проигнорировала слова Хошигаки и обратилась к Шикамару: — Можете свою фирменную комбинацию устроить? Этому человеку хотелось бы ее испытать, — Нара без лишних слов кивнул. Яманака захватила разум, я сказала ребятам скорее действовать, ведь Ино наверняка не выдержала бы личности этого человека. Так оно и случилось: когда Шика схватил мужчину своей тенью, блондинка раскрыла глаза у меня на руках и подрагивала от испытанного. — Сколько же там крови и что он замышляет насчет тебя!.. — хотела сказать куноичи, но я ее прервала, показав пальцем на водную тюрьму, девушка зажала рот ладошкой, она едва прошептала: — Как же ты так, лобастая… — Чоджи, — скомандовала я, поторопив друга. Мясной танк направился на едва сдерживаемого нукенина и сбил его с ног. Вода расплескалась по земле, а Сакура обессиленно выпала из тюрьмы, оседая на колени. Харуно выплевывала воду и с ненавистью посматривала на Хошигаки. — Слава Ками, ты в порядке, — подбежала к ней Яманака и помогла подняться. Однако и Кисаме встал с ног. Чутьем я ощутила позади двух Хьюг и Инудзуку. Хината стояла позади, в то время как парни вышли на передний план. — Нечестный выходит бой, лисеныш! — азартно крикнул мужчина, удерживая в руке Самехаду, и складывал печати. Вокруг него очутилось еще три водных клона, и все четверо ушли под землю. Я знала, что человек-акула мог создавать вокруг себя толщу воды и призывать акул, но не о том, что он способен нырять в почву и рассекать ее акульим гребнем. И таких, как он, еще трое. Я не представляла, как мы справимся. Каждый шаг был как на минном поле. Кузены Хьюга активировали додзюцу, а мы с Кибой пользовались инстинктами. Вскоре Кисаме рассек землю совсем рядом с нами и я, не теряя ни секунды, ударила по его следу демонической чакрой. Из-под земли вышел легкий дымок. Стало одним клоном меньше. Второй гребень высунулся возле Хинаты, и обладателя жабр ждал удар шестидесяти четырех ударов небес. Я затаила дыхание от того, с какой силой он был нанесен. Вновь хлопок, плеск воды и дым. Он игрался с нами, натравив клонов, а сам остался маневрировать с клоном под нашими ногами. Он вился под землей, резко меняя направление, и сбивал нас с ног. Меня еще и ранил. Его жесткие плавники разрезали мне кожу, теперь она сочилась кровью, именно на ее запах вышел настоящий Хошигаки, вытаскивая голову из-за земли. Тут-то он и попался, резко остановился, и донесся звук испарившейся копии. Он попал в гендзюцу юного Учихи, и этот черт корчил из себя героя — приперся так поздно! Но радоваться не было времени. С крыши спрыгнул окруженный воронами Итачи. — Глупый младший брат, — произнес он, делая вид, что хочет убить Саске. Ино и Хината закричали в один голос, но теме по-холодному спокойно смотрел на манипуляции Итачи. «Я все знаю» сказал младший одними губами, и нукенин оторопел, прочтя это. Но было видно это долю минуты. Позже он вновь нацепил маску равнодушия и сжал горло моего друга рукой. — Тогда мне стоит завершить начатое, — и он вновь погрузил Саске в воспоминание о дне, когда клан Учиха потонул в собственной крови. — Прекратите, Итачи-сан, — сказала я, стараясь отвлечь брюнета, он уже начал свое дзюцу. Однако он слышал мои слова. Читал точно, ведь я говорила их непомерно тихо, — он знает, что вами воспользовались в грязных целях. Отпустите его, пока он простил. Ненависть не сделает его сильнее, только сломает. Им уже заинтересовался Орочимару, когда не смог забрать шаринган иным способом. Он собирался возродиться с ним. — Его руки немощны, ему это не удастся, — шокировал меня мужчина, отбрасывая Саске на землю. Я была поражена до глубины души и озвучила вопрос вслух, откуда ему было это знать, — сейчас решается вопрос, оставить ли его в Акацуки. Я едва не завопила в голос. Откуда Орочимару быть там, он же должен был уйти по моим расчетам. Получается, из-за всех аномалий санин остался с организацией. Вот из-за чего вернулся Четвертый. Но ведь это значило и что-то более ужасное? Должно было, я чувствовала, как горела гортань. — Итачи-сан, Саске готов простить вас, — старший из братьев дал понять, что это не вовремя, толком ничего и не сказав. Он собирался забрать Кисаме и уйти, но я схватила его за рукав черного одеяния, — скажите ему что-то на прощание. Не уходите как в тот раз. Итачи посмотрел на меня внимательно, думал, откуда могла просочиться информация, но бросил это дело и схватил Саске за челку, поднимая лицо на уровне со своим. Я решила не прислушиваться к тому, что он скажет, ведь не мое это дело. Главное, что я хоть как-то да выбралась из этой ситуации. — Если подумаешь сбежать, это тебе не поможет. Мы идем за демонами, — именно после слов Итачи я поняла, что мне надо приложить силы в жизни джиинчурики. Но откуда отступнику было знать, что я собираюсь уходить? Ответа он не дал, только медленно уходил с напарником на плече. Я не в курсе, на нашей ли он стороне. Все же гении не любят раскрывать планов. Учиха Итачи пришел и привнес в жизнь загадки. Но при этом он прояснил ситуацию. Саске приходил в себя, странно улыбнулся при взгляде на меня и отряхнулся. Я знала, что вот-вот уйду. Поэтому сжала ребят так крепко, чтобы почувствовать каждую косточку и запомнить их. Знала, что вернусь назад не через год и что впереди меня ждет важная миссия по помощи хвостатым. Один из них недавно ушел с семьей в Суну, добродушно поздоровался, поговорил и сказал, что пытается понять Шукаку, стал слушать, о чем он говорил. Говорил — вот, что главное! Думала ли я, что сумасшедший тануки через меня передаст брату, что еще хочет побороться с ним за первенство, только уже добродушно? Нет, конечно. Я бежала домой, обнять напоследок Карин, оставить ей ключи, забрать рюкзак и застыть от того, как, прижавшись к груди, на мне зарыдает сестра. Она всхлипывала и говорила, что тоже станет сильнее за это время. Прерывалась, чтобы восстановить дыхание, и вновь взахлеб говорила, например, о том, что боялась со мной сближаться, чтобы не потерять, как клан и целую страну. — Берегись Орочимару, — сказала я ей и, отодвинув пряди, поцеловала ее в лоб. Девчонка зарделась, а я добродушно смеялась. Она было хотела задрать нос, мол, ее не волнует, но она обняла меня и пожелала удачи. — Твоя чакра манит шиноби, как тепло солнца, пусть же она оберегает тебя в этом пути, — совсем уж мягко говорила Узумаки и затворила дверь, будто хозяйка. Ками, храни и ее. Она сказала, что станет ирьенином, чтобы показать Саске, чего стоит она и ее клан. Сможет ли она это, я не могла заверить, ведь Учиха нашел множество учителей. И один из них — Хиаши Хьюга. К нему брюнет обратился давно, именно из-за тренировок с ним теме пропадал. Он сам это рассказал, когда однажды выполнил догезу перед Хиаши, а он шел с Ханаби и сказал той что-то больно нудное. Мы с Сакурой и Яманакой тут же поинтересовались, и случайно речь зашла о Хинате, где мы поведали, что только ни сделали, чтобы попасть к ней, и что так ничего и не вышло. Учиха нам тем временем сказал, что был в поместье и видел ее лечение. — Но как? — удивилась Сакура. — Хиаши-сама сам заводил меня к ней, говоря, что жалеет, что у него нет сыновей. — Это же жестоко! — выпалила Ино. — Думаю, это своеобразная забота, он закаливает ее дух; это пойдет ей на пользу. В итоге Учиха, пытая счастья найти одного учителя, нашел сразу нескольких: Какаши, который владел молнией, на время Джираю со стихией огня, призывом жаб и великого шиноби, Цунаде, сильнейшего ирьенина, и Хиаши, который развивал додзюцу — шаринган, пробудившийся в ходе тренировок. Теперь мы за Саске не волновались — правду об Итачи он знал, и ненависть в его душе уничтожили еще зародышем. Я носилась по крышам как угорелая, пока не ступила на кроваво-красную, с нее я свесилась и прыгнула в кабинет Хокаге. Все успело измениться после Хирузена, но, наверное, к лучшему. Цунаде сидела за столом, а Шизуне подавала ей документы. Когда блондинка обратила на меня внимание, тепло улыбнулась. — Поздравляю с должностью, бабуль, — и тут же стала метать взглядом молнии. Но, удержавшись, подошла ко мне, протягивая в ладони блестящий кулон. — Ты выиграл спор, а подарка так и не получил, — начала она, я хотела сказать, что это она зажала — опять тело руководило мной, но Сенджу вовремя накинула подарок на шею. — Он многое значит для меня, как и ты, малыш, — сказала она и поцеловала по-сестрински, как и я Карин, в лоб. — Я знаю, что храню волю двух важных тебе людей, — сказала я, глядя в ошеломленные карие глаза, но тут же решила продолжить, не вызывая лишних вопросов, — и остерегайся Орочимару. Он еще планирует гадости, присмотри за сестренкой Карин. Не хворай, сестренка Шизуне. Она улыбнулась тепло, но с грустью, так улыбаются на прощание. Я выскочила из окна. Был еще один человек, с которым я обязана была проститься. Конохамару. И пока я искала его, обдумывала самое шокирующее, что случилось до моего ухода. Это была Хината. То, с каким остервенением она бралась за любую возможность стать сильнее, радовало, но и пугало. Но она ведь остается в надежных руках. Хината попросила Саске тренироваться с ней, когда выяснилось, что у них одинаковые стихии. Тогда я не упустила возможности и встряла, сказав, что Джирайя владеет огнем. Но стеснительная девушка и извращенец явно не ужились бы характерами, о чем я сразу не подумала, тогда она ухватится за возможность развить молнию с Какаши, а огню ее учил Саске. — Ты не устанешь, Хината? — участливо поинтересовалась Харуно, видя, как ноги девушки подкашивались, но она не бросала тренировки. Так на нее повлиял побег Орочимару и Кабуто. Говорила, что они прорвались через нее, именно ее сочли слабым звеном и не прогадали. Она считала себя виновной и в смерти Хирузена, в чем часто сокрушалась. — Нет, спасибо за заботу, Сакура-сан. Я вижу, как вы усердно тренируетесь и хочу не отставать! — кажется, ее желание тянуться к солнцу способно уличить души. — Поэтому я буду пользоваться всеми возможностями и стану сильной куноичи. Я была горда ею, а Хьюга стала нам доверять. Если раньше она сторонилась, то теперь не шугалась и стала самую чуточку общительнее. А тот, к кому я шла, наблюдал за тренировками немного оправившегося Рока Ли. Сарутоби брал с него пример и обучался самым основам тайдзюцу. — Братец Наруто! — радостно воскликнул он, завидев меня, и вытер с висков пот. — Я старательно тренируюсь, чтобы быть готовым к нагрузкам. А то Энма меня не признает! Энма — имя короля обезьян. Он в обычных ситуациях сохранял нрав короля, но в очень крайних — пробивался Хирузен. Я верила, что однажды мальчик сможет сделать его сильным компаньоном и будет общаться с дедом чаще. — Ты — молодец, — улыбнулась я, поправив вихры темных волос. Детский шлем лежал на пне, а я смотрела на то, с каким упорством восстанавливал форму Рок. Гаара перед ним извинился, но ногам «извини» не поможет, и Ли знал это, поэтому усиленно двигался. — Ли, ты не попрощаешься? — Наруто-кун! — воодушевленно начал он, обратив на меня внимание. — Ты обрел тропу к своему пути ниндзя, я надеюсь, что если она и будет извилистой, ты изобретешь множество путей, как пройти по ней! — я обняла его. — А ты не отступайся от пути Гай-сенсея, да и выздоравливай скорее. Когда приду, чтоб был как огурчик! — Конохамару прыснул. Нет, я не о цвете трико! Но Рок широко улыбнулся и поблагодарил. Теперь я отпускала все это на долгие три года и спешила к воротам. Однажды я уже ушла за пределы деревни, но быстро вернулась. Теперь же все иначе. Я не увижу родной Конохи, монумента Хокаге. Но они останутся со мной. — Ну и копуша же ты! — захохотал Джирайя, поставив ладонь мне на макушку. — Как будто сам легко от баа-чан ушел! — показала я язык крестному, и мы захохотали. Лучше же уйти на теплой и веселой ноте. Ведь дальше простираются авантюры и опасные приключения. Ждите меня, жди и ты, Коноха, Сакура, Карин, Саске, ребята, я вернусь не той, что прежде. Но ведь и вы не те, кого бы я ждала. Сезон охоты на Биджу начался, и назад дороги нет. Перенести его нельзя. Только ликвидировать.