Моя жизнь теперь хвостатая

      Впору слагать легенды о жадности моего крестного. И если я когда-нибудь сяду за написание таковых, первую главу напишу, основываясь на прошлый вечер. Не стану опускать в повествовании все шутки и дурачества. А назову «Истинные мемуары Изврата» — на радость поклонникам, пусть знают, кого обогащают.       Мы повздорили. Стоило нам прийти от Забудзы, как крестный ударился в подколы. Та капля в море оказалась не замечена, я добродушно продолжила настаивать на том, что ему нужно помочь моим друзьям, финансы позволяли. Он упирался и продолжал строить из себя дурака. Немудрено, что я отпустила пару словец в его адрес и была чересчур вольной.       С величайшим трудом мне удалось стрясти с него деньги на отдельные комнаты для Саске и Хинаты. Что они останутся ненадолго, его не волновало.       — Хината-чан может остаться с нами, Саске, так и быть, тоже найдет место, — залебезил старик, обходя Хьюгу точно рождественскую ель. Но зарделась она не для пущей схожести с горящими на дереве свечами. Куноичи закрылась от крестного руками и зажмурилась. Ее стеснение было вполне естественным, хотя она и могла дать отпор.       — Мы вполне можем снять номера сами, л-лучше нам ночевать отдельно, — заверения Хинаты на него не то чтобы подействовали, но ребята резво бросились к двери, а Джирайя не стал догонять.       Саске почти за капюшон тащил девушку, но стоило ей смекнуть, что она вряд ли справится, и сама припустила. Учиха же был прекрасно знаком с повадками мужчины, потому и не стал ничего говорить или встревать. К тому же он был едва не единственным, кто не делал все за Хьюгу, а давал ей самой возможность говорить и решать. Пожалуй, он как никто другой понимал бремя наследника клана, всю возлагаемую тяжесть.       И столь тяжелая тема никак не вязалась со смехотворностью ситуации.       — Хотел, чтобы дети не тратились, а они. Эх, ну что с них взять.       Психологическое воззвание к совести, призванное моими непрекращающимися взглядами, дало о себе знать. Ворча и ругаясь, он направился вслед за ними и оплатил номер. Мучила ли меня совесть? Ну не то чтобы прям грызла, так, покусывала.       Поэтому утром мне предстояло встать пораньше и направиться прямо по коридору гостиницы, подняться на этаж выше и, постучав в смежные комнаты, ожидать друзей.       От скуки я начала колупать краску со стены. Крохотный кусочек все не поддавался движениям пальца, но вот против ногтей не устоял и свалился. Теперь было куда проще портить имущество дальше: остальная часть отходила с легкостью. Отвлек меня Саске, едва не снесший голову резко распахнутой дверью, с другой стороны решила добить Хьюга, но я ловко отпрыгнула к другой стороне. Быстро это они.       Недаром были шиноби: собрались за пару минут. И на меня мигом обрушился их праведный утренний гнев. Саске застегивал боковую молнию на воротнике своего сплошного комбинезона, когда Хината, стуча по моему плечу кулачками, отчитывала за вчерашнее. Это было самую малость более ощутимо мук совести.       — Слушай, Хината, у него огромные гонорары за свои пошлые книжонки, а я их редактирую. Не получая никакой с этого радости. Считай, что это я потратил свой заработок, а не Джирайя.       — Все равно, Наруто-кун, мы получаем зарплату с миссий и могли бы сами заплатить, — Саске ее энтузиазма не разделял, а встрял только тогда, когда Хината выдвинула разумный, по ее мнению, компромисс: — Мы можем отдать тебе эти деньги. Я так не могу!       — Слушай, ты — принцесса Хьюга, конечно, и можешь себе это позволить. А я лучше приберегу деньги на что поважнее, чем набивать брюхо его кошелька.       — Н-никакая я не принцесса, — девушка не просто заикнулась, а еще и взвизгнула.       — Твой брат так не считает.       Я аж улыбнулась, услышав, что отношения между кузенами улучшились. И только было хотела узнать подробности их жизни, того, что происходило в клане и с ее отцом, как из комнат уже начали выглядывать люди и откровенно клясть нас.       — Утро на дворе! — и это было самое приличное, что мы услышали. Не то чтобы нас смутили, но дела ждали, а к тому же я выпуталась из рук забывшейся куноичи.       Мы поспешили вниз, в наш с крестным номер. Джирайя уже встал и читал исписанный лист, прикусив при этом карандаш. Чувствовалось, что он что-то планировал написать. Его настигло вдохновение, мы не спешили отвлекать. Джирайя сам взглянул на нас и оповестил, что пришел ответ.       Сегодня он сообразил, что мы его шуток не оценим, и вел себя достойно. Это, как и хороший сон, помогло мне пребывать в отличном расположении духа. А тут еще и интерес проявился, когда Учиха решил обсудить переписку с Тсунаде. Он успел неплохо изучить своего нового учителя и вполне себе предсказывал то, что она могла сделать.       — Ну и как думаешь, как скоро сюда примчится Сакура? — вздохнул Саске. Судя по всему, она уже успела ему наскучить. Что же, в жизни мало что менялось: он и раньше меня не особо воспринимал.       Только кто бы мог подумать, что он окажется настолько правым и что Сенджу направит Харуно прямиком в Куруме?       — Раньше, чем ты думаешь, — из кухни вышла она. Сама. Держала в руках кружку дымящегося чая и улыбалась.       — Лучшая ученица химе прибыла невероятно быстро, — для понимания ситуации не хватало чьего-то объяснения, потому я была рада услышать слова Джирайи, а еще наверняка сверкала, как начищенный клинок. — Тсунаде написала, что для реабилитации того мальчишки Инудзуки необходимо вмешательство Сакуры.       — Я бы и сам справился, — фыркнул Учиха. Он старался не подавать виду, что его гордость оказалась ущемлена, но Харуно со словами: «Ладно тебе дуться, задница» плюхнулась ему на колени и едва не перевернула стул, на котором сидел Саске.       Ревновала ли я в тот момент? Еще как. Но что интереснее и что сумело меня тогда отвлечь от изъедающих мыслей, чувства были аналогичны что к девушке, что к парню.       Я как сквозь вакуум слышала робкое «Сакура-сан, прекрати», когда Харуно закинула на Хинату ноги и счастливо улыбалась во весь рот. Все мои мысли отображала единственная фраза:       — Какого собственно черта?       — О, так ты тоже соскучился? Ну так иди сюда, насчет тебя я тоже переживала, — и она попросту затащила в меня эту кучу-малу народа и не дала никому улизнуть. Стул скрипел, дерево едва держалось, Саске только хрипел насчет того, где же Карин, она бы уняла эту несносную дуру, а я безуспешно пыталась разомкнуть пальцы куноичи. Но она сумела зацепиться в нас с Хинатой пальцами, держа за шкирку, а вокруг ноги Саске обвила свои конечности подобно лианам. — Она сказала, что не хочет видеться с братом, потому что не такая сентиментальная. А мне надо возмещать недостаток внимания, дорогие мои.       — Да ее наверняка баа-чан не пустила, чтобы в Конохе хоть кто-то остался, — фыркнула я, не признавая, что кузина могла такое действительно подумать.       Мебель накренилась, и Джирайя захохотал, ведь мы все же сломали стул. Следом засмеялась Сакура и не спешила разъединять нас. Хината тихонько пискнула, что ей попала заноза, Саске сказал убедиться, не Харуно ли ее укусила. Вот ведь тонкий намек, что считает ее занозой. Сакура с милейшей улыбкой двинула ему локтем. Я попыталась встать, но за мной потянулась вся вереница людей. Крестный пытался не задохнуться от смеха, стоило нам плюхнуться обратно. Я села удачно: на тупую часть куная, а вот местного гения придавили девчонки и, как оказалось, я тоже.       Когда наш клубок все же распался, я первым делом решила уточнить, позволила ли Тсунаде ребятам остаться на некоторое время. Ухмыляющийся после произошедшего старик кивнул, сказав, что она дала добро. Сроки были весьма растяжимые, и можно было воспользоваться этим. Со слов Хокаге, нам надо было вылечить Кибу, и команда из Хинаты, Сакуры и Саске возвращалась вместе с собачником, чтобы быть уверенными, что он удачно доберется. Щенка же уже выловил шиноби клана Инудзука, и им занялась Хана.       Все разбредались по запланированным делам. Идти в одну сторону. Харуно притоптывала от одного человека к другому, точно нетерпеливый ребенок, и делилась своими размышлениями. Говорила, как желала встретиться с бывшими отступниками, и успела с точно таким же хорошим настроением поведать Хьюге о том, кто такие наши друзья. Слушать человека о бывших преступниках, когда он напевает заводной мотив, как минимум, странно. Но Хината сумела понять и пообещала не выдавать секрет.       Она догадывалась о том, кем были Забудза и Хаку. Шиноби доводится листать книгу бинго, как-никак. Мы шли на риск, но, пожалуй, эта тайна была не столь велика, как доверенная Саске или, скажем, Ино. Друзьям нужно знать правду. Дорога прошла на дружественной ноте. Путь был как никогда кратким. И не сравнишь с тем, как я впервые здесь очутилась, покатившись к ногам Тсукури.       И пока ребята разглядывали непривычный рельеф, все время замечая, что без деревьев здесь прятаться проблемно, я впервые задумалась, что они мыслят как шиноби. Я тут все разглядывала и дивилась, как же красиво, а они про маскировку. Кажется, я что-то делала не так с момента прибытия сюда.       Саске записывал координаты, задумывался, высчитывая, а Сакура без проблем называла, точно читала карту. Учиха только фыркал и озвучивал свои расчеты вслух. К тому моменту, как мы добрались, эти двое успели пособачиться, после чего Харуно ходила с крайне довольным видом.       У дверей нас уже ожидал Хаку. В его руках покоилось лукошко для сбора трав, и Хината, мило смутившись, сказала нам, что не хочет заставлять нового знакомого ждать, побежала быстрее к нему и уже вскоре неловко улыбалась приветствию экс-ойнина.       Наша компания уменьшилась в количестве и готовилась вновь разбиться, когда из дома вышел Дейдара. Посмотрел вслед уходящей Хьюге, глянул на Харуно и поступил в точности как Куротсучи! Что это у них за манеры в Иве, не понимаю. Я только стояла с разинутым ртом, когда он заявил, что у меня хорошенькие подружки.       — Во взрывных мачо не нуждаемся, — мило улыбаясь, проворковала Сакура, щелкнула Тсукури по носу и, стоило завидеть Куротсучи, как глаза ее загорелись истинным интересом.       То же самое можно было сказать про моего учителя Дотона, когда она увидела Саске. Дурдом, честное слово. У всех гормоны так и играют, и прям норовят задушить наэлектризованным воздухом. Сказала бы я, чем они все страдают, но в этом мире я не ирьенин, и к моему мнению не прислушаются.       Зато затею устроить общий спарринг поддержали. Дейдара и Куротсучи объединились в одну команду против седьмой команды.       Знали бы наши предки, что Ива и Коноха вновь столкнулись, но уже по-дружески, только диву бы дались. Их же стычки были кровопролитными и ужасающими, чего стоила история Какаши-сенсея и Минато-сана.       Нам повезло, что это был только бутафорский бой. Но стоило насторожиться, когда внучка Ооноки быстро начала объяснять Дейдаре стратегию боя, а мы ничего не предприняли. Саске сумел в последний момент откинуть нас всех от летящих бомбочек-паучков.       Что же, тренировка началась. Куротсучи и Тсукури своим расположением на полигоне разделили его напополам. За движениями рук куноичи было не уследить. Она с потрясающей скоростью создавала дзюцу. Но мы, ученики Великого копирщика, были научены тому, что шиноби может быть куда более молниеносным. Правда, это нам не так уж сильно помогало уклоняться от хлыстов Суитона.       Сакура предлагала разбиться, пока мы уклонялись от прямой атаки, я предложила найти укрытие, а Учиха заявил, что группируемся. Саске отразил очередную атаку воды огненными шарами, и мы оказались скрыты в облаке пара. И Сакуре потребовалось пару мгновений, чтобы набрать скорость, прицелиться и сбить Дейдару с ног.       Но он и в таком положении сумел подгадить. Правда, не хотел причинить вреда девушке и посадил на ее ногу жучка, который с ее помощью быстро добрался до нас с Саске и, только спрыгнув, взорвался.       Оглушающий шум дезориентировал нас. Положением воспользовалась Куротсучи, но прямо под ее ногами разверзлась земля под воздействием сил Харуно. А там уже и мы сумели оправиться, и я устроила с помощью техники оползня облаву. Куноичи ничего не могла поделать и только уходила назад, пытаясь удержаться на несущихся камнях. Ее перехватил Дейдара, кинул на плечо, тогда она вновь создала водный поток, но уже кишащий мелкими петардами. Мы не сумели отбиться, хоть каждый и прикладывал максимум усилий.       — Мы лидируем! — уверенно заявила Куротсучи и дала напарнику ладонь. Наша команда скуксилась.       Решив, что будет разумным сделать перерыв, направились отведать приготовленную Хаку пищу. Они с Хинатой уже вернулись, и девушка помогала ему накрывать на стол.       Воздух на кухне был невероятно соблазнительным и манящим, запахи волновали воображение. Все только догадывались, чем же нас угостит Хаку. Не обошлось без шуток, ядовито ли блюдо. Парнишка так спокойно улыбался, что оставалось лишь довериться его совести и приняться уплетать еду. Сколько мы тренировались, никто не брался предположить, но аппетит у нас был знатный.       Сакура поела первой, вымыла тарелку и направилась к Кибе. Она добродушно трепала его за щеку и так ласково-устрашающе улыбнулась, мол, пора лечиться. На скулеж Инудзуки никто так и не пришел, чтобы помочь. Харуно мы решили оставить для заботы за больным, но вместе с ней решил побыть и Дейдара.       — Хм, а ты сногшибательна, — этот дуралей Тсукури припомнил ей, как она его опрокинула, и все не отступался от попыток подкатить к Сакуре. Она только хмыкала и улыбалась. Уходила, ничего не отвечая. А Куротсучи, видя его чересчур довольное лицо, ударяла тканью длинного рукава своего огненно-красного топа.       И все-таки что-то в этой обстановке было не то. Слишком весеннее. Просто обострение, по-другому и не скажешь. Потому я волоком вытащила оставшихся членов спарринга на улицу.       Куротсучи была расслаблена и слишком часто отвлекалась на Учиху. Да, он смазливый, но где ее профессионализм? Я решила, что лучше ей не говорить, что теряющие от одного его слова девицы Саске не по вкусу. Утаение истины во благо не считалось плохим поступком.       Воспользоваться ее положением не было бесчестным поступком, все-таки это она показывала отсутствие профессионализма, пропуская атаки. И грех не применить дзюцу, которое она так усиленно заставляла меня повторять. Камни били ее по ногам, она ловко и грациозно прыгала по ним, грозно отвечала мне, шикая, чтобы я не мешал, и улыбалась при виде Учихи.       Саске прекрасно понимал свое превосходство: недаром прошли годы, где он игнорировал девчонок. Моментами я даже понимала раздосадованную Куротсучи, у которой не выходило обратить на себя внимание Учихи, но потом все же побеждало ехидство.       На атаки Катона куноичи только вызывала каменные стены и безуспешно приближалась к нам. Помогала не только ее рассредоточенность, успех приносило и количественное превосходство.       Мы с легкостью загоняли внучку Ооноки в угол, а потом давали реабилитироваться. Но недолго длилась наша командная работа. Вскоре на горизонте замаячил Забудза, и Учиха точно по моим предсказаниям помчался вслед за ним.       Тогда-то Куротсучи и решила оторваться. Она гнала меня всеми известными ей техниками, мучила гендзюцу и просто наслаждалась превосходством.       Теперь, когда Саске не было, мне пришлось несладко. На меня сыпались разномастные удары, от Дотона до Райтона. Благо, она не объединяла их природы, а просто лупила меня. Отпор давался сложным, гнев прибавил ей сил, но и Куротсучи досталось.       Силы были на исходе. Признавать поражение не собирались ни она, ни я. Поэтому я просто ухватила ее за шею локтем и поволокла с покореженного полигона. Тяжело дыша, поползли домой. Причем панибратски так, держа друг друга за плечо. Но куноичи то и дело ворчала:       — Не думай, что теперь мы — подружки, плетем веночки и выбираем сандалии для совместного задания, — и почему мне вспомнились шуточки Сая? Наверное, потому, что она причислила меня к недостаточно мужественным молодым людям. Сокомандник же вечно говорил об отсутствии моей женственности. Приходилось отвечать ей в том же стиле, как ему:       — Я по девочкам, дорогуша.       И Ками — свидетель, я не запнулась. Но это было так странно, учитывая, что мыслю я как девушка, но нравятся мне, в общем-то, разнополые люди. Все это сводило с ума.       Весна она была не на улице, она застряла где-то в наших головах.       В итоге мы отшутились и обессиленно упали на диван рядом с едва дышащим Инудзукой.       — Твоя сокомандница — сущий дьявол, — промычал он в простынь. Что за методики она там применила, я не вдавалась в подробности. Не до того было.       — Солидарен, хм. Хоть и симпатичная, а проще с той же Куротсучи поговорить об искусстве, — цыкнул он.       Разочаровался не один Тсукури. Саске сидел, погрузившись в размышления. Забудза не согласился тренировать его. Вот только Учиха не спешил идти на попятную.       Счастливой выглядела одна Хината. Ее впечатлил Хаку, она была вся воодушевленная и свежая — прогулка влияла благотворно. Она до смешного сильно отличалась от нас.       — Ребята, хотите, я налью чай? — спросила она, заметив, какие все тухлые.       После поставленного на столик чайника, принесенных пиал и разносившегося по воздуху запаха фруктов, залитых кипятком, обстановка разрядилась.       Мы снова переговаривались, шутили и — никуда нам без этого — язвили. И провели так весь вечер, пока все не разошлись.       Я и Сакура оказались под распростертым небом с натертой крошкой звезд. На ней была моя оранжевая куртка, и мы шли близко, разговаривая обо всем подряд. Разглядывали, чем занимались простые люди, дурачились, проходя мимо торговых рядов, примеряли маски и потратили деньги на развлечения. Мороженое таяло в ладонях, когда я довела Харуно до места, где мы должны были встретиться с Йондайме. Я призвала его. Пышущего здоровьем, молодого и с глазами, синими, как чистейшее небо.       Слезы крупными каплями сорвались с ее глаз. Она то и дело говорила «тоо-чан»•, крепко его обнимала и говорила наперебой. Я услышала лишь что-то про то, что ей не хватило времени, когда пошла в снятый нами номер.       Ноги уже не чувствовались, когда я с порога заявила крестному, что мне надо сказать ему нечто важное.       — Ты даешь мне отдых или отказался от мечты стать сильнее? — усмехнулся он, откладывая газету. Он был удивлен, что я не стала ерничать и только спокойно попросила послушать меня.       Я несколько раз попросила его поверить мне сразу, чтобы мне не пришлось повторять. Выражение его лица было настороженным и серьезным, внимающим каждому моему слову:       — Когда из-за Орочимару погиб Сандайме, из-за него ожили павшие Каге, — обычно черные маленькие глаза крестного стали необыкновенно расширившимися. И он начинал догадываться одновременно с моим рассказом, а возможно, и опережая мои слова. — В том числе мой отец.       Он пошел за мной в одном накинутом поверх домашней одежды халате. Мы застигли Сакуру уснувшей и положившей голову на колени Намикадзе. Он стирал слезы с ее лица и мог только улыбаться, глядя на нас двоих.       — Учитель, я не знаю, как все объяснить…       — Ты жив, мальчик мой! — и он прижал его к груди как родного сына.       Тогда все мы почувствовали себя частью одной семьи. Правда, Джирайя еще не понимал, какое значение имела Сакура, но это не омрачало дня. Он остался в памяти светлым осколком, сверкающим при упоминании.       В ту ночь мы не появились в отеле.