Поднимем Же Занавес Наших Страданий

      В тихих коридорах не чувствуется пугающей безжизненности, а скорее наоборот–кажется, словно бы это место само по себе живое. Стены едва колышутся, подобно груди мирно уснувшего путника, а жёсткий алый ворс можно сравнить с колючей травой, больно впивающейся в кожу. Во всей своей ужасающей красе предстаёт на этом уровне природа Закулисья, отражая всю его суть: отдалённо всё здесь напоминает привычные глазу пейзажи, что чуть ли не каждый день встречаются, да только есть весомое "но", и имя ему–фальшивка. Всё здесь–это фальшивка, гипертрофированная реальность или же обратная её сторона. Иными словами, кулисы. Может ли быть так, что сам этот мир–первозданный вариант того, что должен был существовать изначально? То, что сама мать-природа отвергла и низвергла глубоко в пучины Ада, будто настоящая мать, выкинувшая своего недоразвитого уродливого младенца? Вполне возможно, дорогой читатель. Ответы так близко и так далеко одновременно, но с каждым пройденным испытанием герои становятся на шаг ближе к истине, которая повергнет их в отчаяние, ужас и животный страх, сковавший пока ещё живое и противоположное ему тело. Но как же весело узнать забавный факт о том, что всё ранее пережитое–лишь вступление, первый акт, после которого начнётся по-настоящему невероятное представление, полное любви, ненависти и чистого безумия.       Так займите же свои зрительные места, ведь антракт почти окончен.       Софиты заменяют люминесцентные лампы, превратившиеся за время путешествия из раздражающего фактора в верного попутчика. Всюду стоит щипающий нос запах сырости, не пойми откуда исходящий. Так непривычно помимо одинокого гудения слышать заглушаемые ковролином шаги. Страх нагоняет и тот факт, что гуманоидные сущности тащат бассейн с девушкой непонятно куда и непонятно зачем. Одно лишь радовало: она не заметила у них в руках бензопил, ибо спрятать их достаточно проблематично. Тем не менее, перед разлукой Чара наказал не прикасаться к здешним сущностям, потому испытывать судьбу Фриск не слишком-то и хотелось.       Дыхание приходилось контролировать изо всех сил, ведь непонятно, насколько развит слух у этих тварей. Раненое плечо невыносимо ныло, а тело болело от усталости, требуя немедленный отдых, чего героиня, конечно, себе позволить не могла. Вдобавок, лежать тут в позе эмбриона, да ещё и заваленная пластиковыми шариками–дело не из приятных, однако шатенке больше ничего не остаётся, увы.       "Куда они меня тащат?"—Рассуждала она, решившая хоть как-то себя успокоить—"Да и зачем им вдруг понадобился бассейн? Поплавать что-ли захотелось? Ха, действительно, нашла, у кого спросить–у сущностей, что тортики из человечины пекут..."       Успокоиться не вышло, а напряжение в груди не давало покоя. Страх обнаружения забрался под кожу и моросил под ней злыми муравьями, так и норовящими укусить, вызвав тем самым раздражение эпидермиса и неминуемую смерть от заражения какой-нибудь гадостью. Фриск стиснула зубы и едва удержалась от того, чтобы вздрогнуть, когда снаружи донеслись посторонние шумы, а бассейн перестали тащить, грубо бросив на пол.       Обратившись в слух, девушка всеми силами старалась уловить что-нибудь, что она смогла бы трактовать. Однако мир вокруг оставался всё таким же непонятным, ибо что тут происходит, в конце-то концов?!       Шаги. Шаги множества существ, проходящих мимо то и дело. Лёгкое постукивание об дерево чего-то бумажного–стаканчиков и другой одноразовой посуды, скорее всего. Сердце кольнуло, когда вдруг раздался голос: —Ⱨ₳м ⱧɆ Ӿ฿₳₮₳Ɇ₮ ɆщɆ ØдⱧØгØ,—Он вызывает мурашки на коже, он– скрипучий и неприятный, похожий на тот самый отвратительный звук, когда подошва ботинок трётся о паркет или линолеум—₦3 дɆ₵Ɽ₮₦ Ⱨ₳шл₦ ₮Øль₭Ø дɆ฿Ɽ₮ь. П₱₦฿Ɇд₦₮Ɇ ɆщɆ ØдⱧØгØ–₦ Ⱨ₳чⱧɆм.       Фриск крепко зажмурилась, отпуская последнюю надежду на то, что всё это–лишь страшный сон, видимый в перерыве между блужданиями среди бесконечных коридоров.       Мир сотрясся от того, чего героиня услышать никак уж не ожидала. Причина была в крике, раздавшемся совсем рядом. Истошный женский крик, полный ужаса, отчаяния и агонии. Незнакомка звала на помощь, захлёбывалась и плакала, пока её не оборвал громкий звук удара.       Шатенка вздрогнула, тихо ахнув от неожиданности, не сумев сохранить самообладание.       О нет...       Сердце едва не остановилось, когда девушку грубо схватили за волосы и вытащили из бассейна, бросив на пол. Фриск попыталась вырваться из хватки жёлтой сущности, приложив к этому все свои оставшиеся силы, что, к счастью, получилось. От резкого света глаза отказывались работать нормально, из-за чего приходилось почти вслепую ползти по полу. Ковролин больно царапал локти и колени, но обращать на это внимание было нельзя. Но тут из ниоткуда резко возник силуэт, и только тогда златоглазка прозрела.       Над ней возвышался очередной гуманоид. Такой же одинаковый, как и все остальные. Он закрывал собою свет, но даже так удалось разглядеть его пугающее лицо, нарисованное чем-то алым, и... Биту, которой он замахнулся над Фриск.       Это было последнее, что она увидела пред тем, как деревянное орудие с громким, отвратительным треском ударило по её голове. Звучало очень страшно. Нечто тёплое приятно обволакивало заднюю часть головы. Но боль куда-то пропала, как и ощущение реальности. Тело окончательно отключилось. Будто кабель от мозга отсоединился.

***

      В ноздри ударил свежий воздух, пока лёгкий ветерок ласково обдувал и поглаживал кожу, тихо-тихо завывая в своеобразной песне о своих странствиях по земле. Ничто не нарушало его симфонию, будто бы и вовсе не сыскать ничего вокруг. Прохлада окутала всё тело, будто стараясь заменить собою тепло солнечных лучей, которых и в помине не видать. Как же хорошо. Вот бы никогда не просыпаться, вот бы всегда чувствовать себя так же легко и свободно, как этот ветерок, отпустив все свои проблемы...       Но Фриск понимала, что попросту не может себе этого позволить, потому нехотя открыла золотистые глаза.       Первым, что она увидела, было насыщенное голубое небо без единого облачка. Как если бы художник весь холст залил тёмноватой голубой краской и выдавал сиё творение за произведение искусства. Однако, что-то правда в этом есть. Что-то глубокое, но пока не ясно–что же именно.       Девушка осторожно присела и огляделась.       Эта местность ей совершенно незнакома. Бескрайние луга, покрытые коротко остриженной травой, простирались далеко за горизонт, изгибаясь в изящных симметричных холмах. Ни одного облака на небе, ни единой птицы или даже насекомого–абсолютно безжизненные равнины, на которых даже колючая трава выглядит до боли фальшивой, отнюдь не настоящей.       Шатенка поднялась и отряхнулась. —Я снова сплю?—Спросила она вслух, качнув головой—Или, может, умерла? Хотя, скорее всего, второе. М-м-м... Если это загробный мир, то не таким его я себе представляла...       Голова не соображала совершенно. По логике вещей, стоило хотя бы испугаться смерти или ещё более ужасающего варианта развития событий: те мрази попросту её вырубили, из-за чего лежит её недвижимое тело среди сущностей, что в любой момент сожрать её способны. Или тортик сготовить. Стоило испугаться того, что больше нельзя будет увидеть родителей, братика, Чару... Но златоглазка не почувствовала абсолютно ничего. Она ощущала бесконечное пустоту спокойствие, а в душе у неё поселилась непоколебимая вера в то, что всё в порядке, непонятно откуда взявшаяся. Но не успела Фриск подумать о чём-либо ещё, как золотистые омуты завидели то, что разительно отличалось от окружающей "действительности".       Привычная взору асфальтированная дорога и возвышающийся подле неё дорожный знак. Не придумав ничего лучше, героиня направилась прямиком к последнему, ибо просто стоять на одном месте было бы как минимум странно.       Трава под ногами шуршала совсем тихо, даже безмолвно. До чего же неестественно всё происходящее.       Обычный дорожный знак с пометкой "двадцать метров", что навевал о родном мире. Зачем только здесь эта дорога и знак, если машин нигде нет?       Ватные ноги сами понесли шатенку по направлению указателя, пока она даже опознать происходящее нормально не могла. Словно бы под гипнозом, в неком трансе героиня направлялась в то место, о коем не имела понятия сама, но зато тело прекрасно знало.       И вот, на очередном холмике показалась детская площадка. Но разве можно назвать это скудное местечко детской площадкой, ежели тут только турники да маленькая горка? Тем не менее, не это привлекло внимание героини, а тот, кто на этой самой горке катался.       Девушка ускорила шаг и вскоре оказалась на месте, даже не устав и не выдохшись, что удивительно. —Роби!—Поздоровалась Фриск, вымученно улыбнувшись—Давно не виделись.       Девочка, со скучающим видом, уже двадцатый раз скатывающаяся с горки, нахмурилась. Видать, не очень ей нравится имечко, которое она получила. —Я устала говорить о том, что я всегда рядом,—Вздохнув, ответила Робиния. —Ох, извини,—Тут же спохватилась девушка, осторожно после добавив—Но скажи, где это мы? И... Что с тобой? Ты в порядке?       Вид девочки был... Немного иным, нежели обычно. Её фарфоровая кожа, как у раритетной куклы, казалась тонкой и удивительно бледной. Каштановые волосы растрепались, а подол белого платья чуть испачкался в пыли. —Разве не оче-вид-но?—Искренне недоумевая, спросила знакомая—Ты-во сне. И я в порядке. —Понятно...       Повисло молчание. Ветер продолжал разносить свою арию по равнинам, будто считая их своими единственными слушателями. Фриск в который раз не понимала, что происходит вокруг. Всё это очень странно, хоть и до этого ничего понятного особо не происходило. Но бескрайние луга, дорога со знаком, эта поистине бедная детская площадка и Робиния, у которой непонятно, что вообще в голове происходит, сами по себе вызывали смешанные чувства тревоги и неведения. И, словно прочитав мысли своей названной подруги, глаза малышки загорелись янтарём, когда она по неизвестной причине кивнула. А небо, тем временем, начинало потихоньку темнеть. —Ты идёшь по верному пути,—Вдруг произнёс ребёнок, совсем уж слабо улыбнувшись—Совсем скоро ты всё вспомнишь.       А она не меняется. Продолжает упорно говорить об одном и том же каждую встречу. Достаточно... Решительно. —Конкретно это волнует меня в самую последнюю очередь...—Вздохнула себе под нос златоглазка, громче молвив—Ты не знаешь, как можно выбраться с этого уровня?       Девочка пожала плечами с отстранённым видом. —Ищи дверь.       Чудесный совет. Слов нет, чтобы описать словами, насколько же та информация помогла нашей героине. И как она сама не догадалась? —Но ведь там нет дверей,—Напряглась Фриск—Только проходы и коридоры, как на учебном уровне.       На детском личике можно было прочитать пусть и слабо выраженное, но нескрываемое удивление. —А разве дверь только с ручкой бывает?—Возразила Робиния, невинно хлопнув глазками—Дверь может быть разной: с ручкой, без ручки. Может быть в полу, в стене, на потолке.       Звучит весьма логично, боле и добавить нечего. —Ладно.—Твёрдо и коротко ответила девушка, после чего решила-таки докопаться до сути вопроса—Но как я пойму, какая именно дверь нужна?       Налетевший ветер сильнее взъерошил густые длинные волосы собеседницы. Даже его завывания стали громче в некой надежде предупредить двух людей о чём-то. —Ты поймёшь,—Просто сказала девочка, после чего взглянула вверх—Тучи сгу-ща-ют-ся. Лучше тебе прос-нуть-ся, пока не началась буря. —Буря?—Шатенка тоже подняла глаза на небосвод—А что будет, если она начнётся?       Небо потемнело совершенно, будто по мановению волшебной палочки. Оно разливалось грязными тёмно-серыми лентами, покрывая собой всё вокруг. Зазвучали первые раскаты грома, едва не сотрясающие землю, а воздух начал трескаться, совсем испортив недавнюю относительно спокойную атмосферу.       Малышка печально улыбнулась, а отблеск ударившей молнии осветил её, подобные тёмному янтарю, пустые, почти безжизненные стеклянные глаза. —Ты умрёшь. И я умру.       Вот и поговорили.