Поднимем Же Занавес Наших Страданий

      Пустота пред глазами разъедает сознание. Изнутри она заполняет собою до краёв каждую частичку, каждый уголок бренного тела, пропитывая ненасытной мглой внутренние органы и расщепляя кости с характерным хрустом. Вместе с кровью она распространяется по всему организму, и никуда уж не деться от мучений, что беспросветная темень преподнесёт перед смертью. У всего есть конец, и человеческие страдания–не исключение.       Ощущение беспамятства в отключке похоже на те самые, до одури странные сны, где в невесомости ты крутишься юлой до тех пор, пока не упадёшь с кровати. И, наверное, не так уж и плохо отдаться во власть таинственного сновидения, позабыв обо всём на свете. Только вот обрывки воспоминаний всё никак покоя не давали, ведь Фриск совсем смутно помнила о том, что происходило после разговора с Робинией на детской площадке, когда тучи потемнели, а гром заставил небо растрескаться, словно яичная скорлупа пасхальным утром. Кажется, раздался какой-то очень громкий хлопок, и девушка провалилась в эту... Пустоту.       "Хм, это ведь был просто сон, но почему я тогда до сих пор не проснулась?"—Она даже не понимает, её ли родной голос прямо сейчас звучит в голове—"Я умерла? Или просто всё ещё сплю...?"       Сердце сдавило невероятно странное чувство. Эта непривычная эмоция поистине пугала своей неизвестностью, заставляя героиню всё больше волноваться. В грудной клетке словно поселился крупный снежный ком, морозя стенки плоти и протыкая насквозь ледяными шипами, что обманчиво спрятались под шубой пушистого снега. Это чувство такое холодное, будто бы орган поместили в морозильную камеру, где он из последних сил пытается биться.       Как вдруг, в отдалении слышится звон. Совсем ещё слабый, но оттого не менее настойчивый. Он потихоньку нарастает, постепенно проникая всё глубже и глубже в мозговые прожилки. Этот звенящий шум пронизывает насквозь, заставляя всё тело невольно дрожать церковным колоколом. Ну а теперь он стал настолько громким, что даже можно расслышать в нём человеческие крики. Крики, наполненные болью и отчаянием, олицетворяющие собой музыку самого настоящего Ада. Это становится настолько невыносимым, что хочется карабкаться на стену и выдёргивать волосы на голове, по-волчьи завывая. Череп буквально раскалывается: можно даже почувствовать, как трещины постепенно покрывают его смольным кружевом. Какофония разрывает вклочья барабанные перепонки, пронося тем самым по телу мощный электрический импульс. Ток, лавируя по нервным волокнам, доходит прямо до корочки головного мозга и с силой стреляет.       ... От неожиданности Фриск раскрывает золотые глаза, тяжело дыша. Только сейчас ей в голову ударила настолько резкая и сильная боль, что девушка невольно стиснула зубы. Черепушка изнывала после недавнего удара битой, так ещё и всё тело одолела ломота такая невыносимая, словно бы героиню незадолго до пробуждения посадили в дыбу, где несколько часов выкручивали разрывающиеся конечности, выжимая из них все соки, словно половые тряпки.       Взгляд плывёт подобно рыбацкой лодке в штормовую погоду, которую заносит то и дело, а обзор тотчас скрывает безжалостная волна в надежде потопить маленькое судно. Решившись адаптироваться к обстановке после забытья, героиня предпринимает попытку осмотреть место, в котором в данный момент находится. И даже сквозь белёсую пелену перед глазами ей удаётся понять, что она сидит за каким-то праздничным столом. Клешни страха намертво вцепились в сердце, кажется, больно защемив какой-то клапан. Шатенка запоздало осознала, что не может двигаться–её руки туго связаны за спиной какой-то цветастой колючей мишурой, а ноги крепко прикреплены к стулу.       "Мой рюкзак забрали."—Ещё одно откровение прозвучало как гром среди ясного неба—"Ну, ничего, у меня ведь всё ещё лежит скальпель в кармане. Уф, дотянуться бы только..."       Однако, дотянуться до желанного лезвия не вышло–тело связали настолько качественно, что пошевелиться практически невозможно, если не прикладывать совсем уж нечеловеческих усилий. К тому же, для обычной мишуры, эта–слишком крепкая и плотная...       Но хуже всего, пожалуй, то, что девушка оказалась не одна, ведь те крики, что вернули её в реальность, оказались не просто галлюциногенным бредом. Пусть поверить и невозможно, но явью оказались вопли, отчаянно разрывающие могильную тишину, где даже лампы привычно не гудели, а ковролин под ногами не заглушал шаги своим мягким шуршанием.       Помимо Фриск, за столом сидело ещё несколько человек–она, по крайней мере, насчитала девять. Тут были все: молодые девушки и парни, женщины в возрасте, седовласые мужчины и даже какой-то подросток. Их болезненный вид навевал острый приступ искреннего сочувствия, однако не сказать, что наша героиня выглядела здоровее или лучше. Кто-то из пленников принимал тщетные попытки развязаться, кто-то до хрипа в горле звал на помощь, а кто-то... Просто молча сидел, уставившись в одну точку пустым взглядом.       "Да что тут вообще происходит?"—Когда шатенка попыталась внутренне абстрагироваться от окружающего её хаоса, в голову ударила внезапная мысль, заставившая Фриск невольно сощуриться из-за резкого покалывания в районе затылка —"Подождите-ка, а ведь один из этих тварей что-то говорил об этом... "Девять, нужен ещё один", вроде? Если верить моим знаниям математики, то будет десять. Нас тоже десять. Совпадение? Сомневаюсь..."       Из тяжких дум вырвала жестокая реальность, когда мурашки пробежались по спине тайфуном. Послышались громкие шаги, чуть заглушаемые жёстким ворсом ковролина. Из темноты на свет показался один из жёлтых гуманоидов. Но не был он, как остальные, ведь выглядел и двигался иначе. Среднего роста фигура была с головы до ног облачена в токсичные одежды кукурузного цвета, в отличие от остальных сущностей, у которых и вправду плотная кожа напоминает своим видом обычный карнавальный костюм. Лицо незнакомого индивида тоже весьма отличалось от собратьев–было очень чётко видно, что мешковатое подобие головы представляло собой ничто иное, как маску, на коей кровью нарисована широкая улыбка и большие, круглые глаза, от лицезрения которых холодок прошёл по коже. Пугало и то, что на месте фальшивых очей были прорези для настоящих, издалека зиявших своей чёрной, беспросветной мглой, где на дне горели яркие белые точки–по-видимому, зрачки. На голове гуманоида красовалась красная маскарадная шляпка из фетра, на шее–розовая бабочка, в то время как поверх полностью закрытого жёлтого костюма накинут тёмно-синий жилет с меховыми карманами.       Походка сущности неторопливая и даже расслабленная, когда весь такой наряженный обитатель Закулисья развёл руки, на коих сидят белоснежные карнавальные перчатки, в стороны. —П₱₦฿Ɇ₮₵₮฿ɎQ ฿₵ɆӾ ГØ₵₮Ɇй Ⱨ₳ Ⱨ₳шɆй ฿ɆчɆ₱₦Ⱨ₭Ɇ!~—Задорно воскликнул он голосом, пробирающим до мурашек. Таким... Неестественно искажённым, будто записанным на старый магнитофон—ПØ3฿Øль₮Ɇ П₱Ɇд₵₮₳฿₦₮ь₵Ɽ, ฿Ɇдь ₵ɆгØдⱧⱤ Ɽ ₵₮₳ⱧɎ ฿₳ш₦м ฿ɆдɎщ₦м! МØжɆ₮Ɇ Ⱨ₳3ы฿₳₮ь мɆⱧⱤ ฿ØдØ฿Ø₱Ø₮Øм ₵₳Ⱨ₵₳₱ы, ฿Ɇдь Ɽ п₱ⱤмØ-₮₳₭₦ 3₳₭₱ɎжɎ ฿₳₵ ฿ ⱧɆ3₳бы฿₳ɆмØм ฿Ɇ₵ɆльɆ! Ӿ₳-Ӿ₳, ₵₳Ⱨ₵₳₱₳, ⱧɎ ฿ы пØⱧⱤл₦!~♪       Откуда не возьмись зазвучали короткие, даже неловкие удары барабанов и тарелок, какие услышать можно в любом дешёвом ситкоме. Только закадрового смеха не хватает для полноты картины. —Выпустите меня!—Истошно закричал какой-то мужчина с горящими диким страхом глазами, что искали понимания в каждом из присутствующих, лихорадочно их оглядывая—Кто-нибудь, вызовите полицию, эти психи похитили меня!       "Полиция тебя не спасёт,"—Вздохнула про себя девушка с долей сочувствия, в изнеможении прикрыв глаза, дабы не встречаться взглядом человеком, чьё эмоциональное состояние мгновенно может передаться даже через незначительный контакт—"Сразу видно–новичок... Стоп, почему я говорю, как какой-то опытный пилигрим?" —ØӾ, ⱧɎ ч₮Ø жɆ ฿ы, бɎдɆ₮ ØчɆⱧь ฿Ɇ₵ɆлØ, ⱧɆ ⱧɎжⱧØ ɎӾØд₦₮ь,—С наигранной грустинкой сказала сущность, весьма позабавившись подобной реакции—₮Ɏ₵Ø฿щ₦₭₦ пØдгØ₮Ø฿₦л₦ ØчɆⱧь ₦Ⱨ₮Ɇ₱Ɇ₵ⱧɎю п₱Øг₱₳ммɎ–бɎĐɆ₮ ₵₮Øль₭Ø ₱₳3฿лɆчɆⱧ₦й!       "Тусовщики, значит..."—Тут же зацепилась Фриск за интересную деталь—"Я запомню."       Гуманоид захохотал низким, басистым голосом, что можно сравнить разве что со звучанием расстроенного, сломанного орга́на. —₦₮₳₭, дØ₱Øг₦Ɇ гØ₵₮₦!—Ведущий склонил голову набок и впился хищным взглядом в каждого из присутствующих, не обделив и нашу героиню—Ⱨ₳ш пɆ₱฿ый ₭ØⱧ₭Ɏ₱₵–«₦₵пØ₱чɆⱧⱧый ₮ɆлɆфØⱧ»!       По столу прошёлся обеспокоенный шёпот. Люди боятся так, как не боятся свиньи на скотобойне. В их глазах застыл нескрываемый ужас, а кто-то из "желанных гостей" даже заплакал.       "Что, "Испорченный телефон"?—Только златоглазка недоумённо переваривала сказанные сущностью слова, стараясь внешне не показывать и толики своего страха—"Что-то я сомневаюсь, что мы будем играть в оригинальную игру в её привычном понимании..."       Ведущий магическим образом достал из-за пазухи мешок с рисунком в виде черепушек с характерным "та-дам". Рука в белой перчатке элегантно нырнула в свой реквизит и вынула оттуда... Самый настоящий телефон? —Эй, это же мой!—Воскликнула какая-то девушка с тоненьким писклявым голоском—Верните немедленно!       "Глупая... Тебя сейчас правда только это беспокоит...?"—Судя по пустым взглядам некоторых собравшихся, они очень даже разделяют мнение златоглазки. —₦₮₳₭, п₱₳฿₦л₳ п₱Ø₵₮ы!—Тусовщик щелкнул пальцем–и рядом с ним в мгновение ока материализовался его собрат, каких раньше уже тысячи раз видела шатенка. Безвольная копия с кровавой улыбкой молча взяла из рук ведущего устройство и прошла к столу—₱₳3 Ɏж ฿ы ₮₳~₳₭ ӾØ₮₦₮Ɇ Ɏй₮₦ ₵ Ⱨ₳шɆй ฿ɆчɆ₱₦Ⱨ₭₦–₮₳₭ ₦ бы₮ь, мØжɆ₮Ɇ ฿ы3฿₳₮ь ₮₳₭₵₦!~       Люди снова зашептались. В глазах одних застыло подозрение, в других же–надежда, когда третьи продолжали оставаться нечитаемо безэмоциональными. —ⱧØ ₮Øль₭Ø Ⱨ₳ ₮Ø, ч₮Øбы ฿฿Ɇ₵₮₦ ⱧØ₥Ɇ₱,—Продолжил гуманоид заговорчески—Ɏ ฿₳₵ Ɇ₵₮ь цɆлыӾ пⱤ₮ь ₵Ɇ₭ɎⱧд! пØ₮Øм ₮ɆлɆфØⱧ пɆ₱Ɇд₳ю₮ ₵лɆдɎющɆмɎ гØ₵₮ю.       "А они ведь всё ещё верят в то, что их спасут..."—Цокнула героиня с долей сожаления. —฿₱Ɇ₥Ɽ пØшлØ!~       Каждый, кто сидел за столом, за исключением "пустышек", потерявших всякую надежду выбраться, будто бы сорвался с цепи: люди брыкались, носами пытались набрать цифры на экране подносимого к ним устройства, однако дотянуться лицом до экрана удавалось не всем–только самым отчаявшимся, ведь тела связаны уж слишком крепко. Самое настоящее издевательство.       "Пока все заняты "конкурсом", нужно быстро что-то придумать,"—Фриск как можно сильнее напрягла больную голову, пытаясь сосредоточиться—"Я связана по рукам и ногам, потому двигаться не могу чисто физически. Нет, конечно, можно попытаться раскачаться на стуле из стороны в сторону, однако это привлечёт много внимания, что нежелательно. Хм-м-м... Думаю, стоит поискать какие-нибудь подсказки вокруг."       Золотистый взгляд внимательно пробежался по комнате, где находились пленники. Это место было другим, нежели то, куда тусовщики притащили бассейн: достаточно просторное помещение, жаль только, что очень уж плохо освещённое. По какой-то причине на потолке работала лишь одна лампа, идеально освещающая стоящий посреди комнаты праздничный стол, где и сидели "гости". А возле одной из стен можно в тени заметить несколько вытянутых жёлтых силуэтов. Они стоят недвижимо, будто мертвецы, уставившись своими фальшивыми кровавыми лицами прямо на девушку, из-за чего та вздрогнула. Но, по крайней мере, ей удалось найти свой рюкзак, неприметно валявшийся не так уж и далеко от стола. —฿₱Ɇ₥Ɽ ฿ы₩лØ!~—Оглушительно оповестил ведущий, хлопнув в ладоши—₮₳~₳₭, пØ₵мØ₮₱₦м, ч₮Ø жɆ ฿ы Ɏ₵пɆл₦...       Он неспешно прошёл к столу. Пугающая аура говорливого ублюдка мгновенно накаляла атмосферу вокруг, вызывая до содроганий неподдельную жуть. Тусовщик нарочито изучающе разглядывает экран телефона, время от времени цокая и хмыкая, прямо-таки издеваясь над бедными жертвами. —ⱧɆплØӾØ, ØчɆⱧь ⱧɆплØӾØ!—Его отвратительно пугающий голос уже чуть ли не пищал от восторга—฿ы мØлØдцы! ₳ ₮ɆпɆ₱ь–«г฿Ø3дь» п₱Øг₱₳ммы!       Сущность вновь невероятным образом достала из-за пазухи... Молоток. Она, как следует замахнувшись, с силой ударила по устройству. С оглушительным треском в разные стороны разлетелись осколки металла, а едва они коснулись пола–как обратились трухой разноцветного конфетти. —₮₳ д₳~₳~₳м!~♪—Словно фокусник после выступления, ведущий заливается режущей слух истерической какофонией, которую смехом можно назвать разве что с натяжкой—฿Ø₮ ฿₳м ₦ «₦₵пØ₱чɆⱧⱧый ₮ɆлɆфØⱧ», Ӿ₦-Ӿ₦♪~!       Но сидящие за столом люди ударный каламбур не оценили. Их физиономии олицетворяли собой непередаваемый ужас. Одни продолжали молча смотреть перед собой, другие–кричать, а кто-то даже вновь навзрыд заплакал.       Грудь сдавило. Ощущение такое, словно задыхаешься, глотая воздух, как жизненно необходимую воду. Фриск вздохнула. Она прекрасно поняла тот намёк, что хотел донести гуманоид до всех присутствующих. Поняла, но не хотела признавать.

"Спасение не придёт."—Вот, о чём кричала эта нарисованная алым улыбка и бездушные глаза, в глубине которых белые зрачки горели нездоровым блеском—"Все вы заперты в ловушке, из которой невозможно выбраться."

***

      Время тянется извилистой дугой. Так бесконечно долго это продолжается. Его можно сравнить с растянутой и пережёванной жвачкой–вроде как оно идёт, но с тем стоят часы на месте, будто окаменев.       Жёсткая и колющая мишура натёрла руки настолько, что хотелось волком завыть от этой невыносимой пытки. Всё тело невероятно затекло.       "Не теряй решимости, Фриск!"—Настойчиво кричал внутренний голос—"Нужно срочно что-то придумывать. Давай, давай же... Аргх, вот если бы мне освободили руки, то было бы куда легче!" —ⱧɎ ₦ ч₮Ø ₴₮Ø ɆщɆ 3₳ ₭₦₵лыɆ л₦ц₳?—Огорчённо произносит ведущий, после чего вдруг спешно заверяет—Ø~ØӾ! п₱Ø₵₮₦₮Ɇ, ₭₳₭ Ɽ мØг ⱧɆ 3₳мɆ₮₦₮ь?       Стоящие возле стены сущности вдруг оживились, словно по команде невидимого пульта управления. —₴й, ฿ы!—Властно обращается тусовщик к своим послушникам—₱₳3฿Ɽж₦₮Ɇ ₦м ₱Ɏ₭₦!       Те же, с бесшумной покорностью двинувшись к мученикам, принялись освобождать их сполна настрадавшиеся руки. А когда же их работа была выполнена, гуманоиды, словно бы загипнотизированные, двинулись к выходу из комнаты ровной цепочкой.       "А так что, можно было?"—Запястья сильно покраснели, больной зуд их покрывал, однако нашей героине на это было всё равно—"Мда, так намного лучше. Теперь, остаётся лишь незаметно вытащить из кармана скальпель, развязать ноги, а дальше... Придумать, что делать дальше." —дØ₱Øг₦Ɇ гØ₵₮₦, ฿ы, дØлжⱧØ бы₮ь, п₱ØгØлØд₳л₦₵ь?—Учтиво спрашивает сущность, еле сдерживая свои то и дело вырывающиеся садистские смешки—ⱧɆ пɆч₳ль₮Ɇ₵ь, ฿Ɇдь Ⱨ₳₵₮₳лØ ฿₱ɆмⱤ ₮Ø₱₮₳~♪!       О нет, только не говорите, что...       Откуда не возьмись вернулись недавно ушедшие тусовщики. Да вернулись не одни, а с картонными тарелочками, где красовались угощения.       Пред каждым гостем поставили тарелку и пластиковую вилку с какой-то даже своеобразной заботой. К тому же, подле столов встали своеобразные жёлтые лакеи, в руках своих сжимающие пластиковые стаканчики с какой-то жидкостью. —М~₥~₥, ฿₭Ɏ₵ⱧⱤ₮₦Ⱨ₭₳!—Сладко протянул ведущий со скрытой издёвкой—п₱₦Ɽ₮ⱧØгØ ₳ппɆ₮₦₮₳!~♪ —Нет, я не хочу!—Тот самый мужчина, что требовал звонить в полицию, вдруг истошно закричал, едва завидев свой кусок торта, после чего выбросил картонную тарелочку куда-то в стену—Выпустите меня! Выпустите!       С характерным "жмяк" тухлый кусок мясного пирога с кремом сполз по шершавой поверхности, оставив за собой жирный и грязный след.       Повисла гнетущая тишина. Наряженная сущность застыла на месте, замолчав, ровно как и все присутствующие. Так продолжалось секунд десять, пока ведущий, наконец, не кивнул одному из тусовщиков. Жёлтый гуманоид кивнул в ответ и достал откуда-то из-за спины уже знакомую бензопилу морковного цвета. —ØӾ, ₮₳₭ ฿ы п₱₦ⱧɆ₵л₦ ₵ ₵ØбØй л₳Ⱨч?—Подозрительно любезно спросил носитель пугающей маски—п₱₦ⱧØшɎ ₵฿Ø₦ ₦3฿₦ⱧɆⱧ₦Ɽ 3₳ п₱ØⱤ฿лɆⱧⱧɎю ⱧɆ₭ØмпɆ₮ɆⱧ₮ⱧØ₵₮ь!       Бензопила диким зверем взревела в руках сущности, с жутким хохотом молниеносно схватившейся за руку мужчины, что вырывался и кричал. Во все стороны брызнула кровь вместе с душераздирающим воплем. Бьющийся в невыносимой агонии человек был похож на одержимого, ибо судороги его выглядели столь чудовищно, что даже Фриск пришлось зажмуриться. Когда отрезанная конечность безжизненно плюхнулась прямо на стол, окрашивая белоснежную скатерть в багровый, тусовщик откинул оружие куда-то в стену, где оно тут же обратилось в серпантин. Улыбающийся маньяк взял со стола мужскую руку и попытался полностью засунуть её в рот несчастного, что, само собой, с первого раза не вышло. Тот кашлял, отхаркивался, и даже желчь сочилась с его рта пузырьками, но сущность продолжала заставлять человека есть его собственную конечность, заглатывать пальцы со сломанными ногтями и проталкивая кость с пока ещё упругой плотью всё глубже и глубже в горло. В конце концов, послышался звучный треск рвущегося мяса, что означал лишь одно: мужчине порвали горло.       Только тогда подчинённый ведущего, довольный своими стараниями, отпустил безвольный труп и аккуратно посадил его на стул поудобнее, дабы тот не упал. Пустые стеклянные глаза блестели от недавно пролитых слёз, а из широко разинутого рта мертвеца торчало основание руки. —₭₮Ø-Ⱨ₦бɎдь ɆщɆ ӾØчɆ₮ Ø₮₭₳3₳₮ь₵Ɽ Ø₮ ₮Ø₱₮₦₭₳ ₦ пØɆ₵₮ь ₵฿Øю ɆдɎ?—Ему ответом послужила покорная, безмолвная тишина—฿Ø₮ ₦ ₵л₳฿ⱧɆⱧь₭Ø, ฿Ɇдь Ⱨ₳ш₦ пØ฿₳₱₳ ₮₳~₳₭ ₵₮₳₱₳л₦₵ь!       Стараясь хоть как-то отойти от шока после увиденного, девушка перевела внимание на кусок торта, что перед ней стоит уже минуты две. От угощения веяло запахом тухлого мяса, начинающего уже потихоньку подгнивать. Заварной крем, пушистой шапкой покрывавший верхушку, ситуацию никак не спасал. Ещё и эта разноцветная посыпка в совокупности с двумя "вишенками" в сиропе. Тошнота подступала к горлу от одного лишь вида этого бесчинства, из-за чего во рту уже прекрасно чувствовался вкус желудочного сока. —Ɏ฿Ɇ₱Ɽю, ₴₮Ø Ⱨ₳₵₮Øль₭Ø ฿₭Ɏ₵ⱧØ...—В басистом голосе играет злорадная смешинка—ч₮Ø ₳ж «п₳льч₦₭₦ Ø₮₭Ɏ₵₦₮Ɇ», Ӿ₳~Ӿ₳~Ӿ₳Ӿ!~♪       "Больной ублюдок,"—В венах вскипает немая ярость—"Можно же просто взять–и убить, в конце-концов? Зачем так издеваться?"       Шестым чувством девушка почувствовала на себе пристальный, насквозь пронизывающий взгляд ведущего. Сердце забилось чаще, гонимое первобытным страхом. Секунды тянулись вечность, пока медленной, нарочито ленивой походкой к героине приближалась фигура мучителя. Он подошёл со спины и наклонился прямо к девичьему уху. Шею обдуло холодным, почти мертвецки ледяным дыханием, какое издавать могла бы лишь сама смерть. —ПØ₮ØмɎ, ч₮Ø ₴₮Ø ฿Ɇ₵ɆVØ.       Златоглазка сглотнула ком в горле.       "Так, не паникуем. Мне просто показалось, он не умеет читать мысли..." —ⱧɆ ɎмɆю,—Согласился тусовщик, не то глухо рыкнув, не то хихикнув—п₱Ø₵₮Ø ₮฿Ø₦ гл₳3₳ ₮ɆбⱤ ฿ыд₳ю₮ «Ⱨ₳глⱤдⱧØ».       Тело сотряс озноб. Пришлось прикусить губу, дабы хоть немножко контролировать саму себя. А явно довольная своим влиянием на бедную человеческую душу сущность отошла на прежнее место, возгордившись собой пуще прежнего, непонятно, правда, по какой причине.       "Чара, твою мать, где ты ходишь..."—Проскулила про себя Фриск, сжимая в руке пластиковую вилку—"Пожалуйста, я вытерплю все твои издёвки, только, пожалуйста, найди меня уже..."       Со всех сторон уставились кровавые лица гуманоидов. Они ждали, пока гости начнут трапезу.       А люди сидели с немым ужасом. Кого-то стошнило только от запаха поданной тарелки, в то время как остальные нерешительно переминали в руках тупые столовые приборы.       "Если я просто сделаю вид, что съем это–они от меня отстанут, правда...?"—Шатенка вновь почувствовала на себе пристальный взгляд и подняла голову.       Эти яркие, белые зрачки сквозь прорези в жёлтой маске. Они вымораживают душу изнутри одним лишь своим нездоровым блеском. И читается в них холодное, словно ледяная прорубь в лютые крещенские морозы, предупреждение, что впивается глубоко в сердце осколками битого стекла:

«Не смей пытаться меня обмануть, а иначе–следующим трупом окажешься ты. Даже не надейся на спасение.»

      Фриск опустила взор и решительно воткнула лёгкую вилку в торт. С мерзким причмокиванием зубчики столового прибора утонули в тухлом мясе, украшенном белой шапкой и посыпкой в виде звёздочек. Наученная горьким опытом, девушка осторожно положила "вишенки" на край тарелки, а сама попыталась отрезать маленький ломтик. Плоть податливо прогнулась под нажимом–и с отвратительным чавканьем аккуратный кусочек оказался на тарелке. Златоглазка осторожно подцепила окровавленной вилкой угощение и, резко зажмурившись, быстро положила в рот.       Несвежее мясо на языке превратилось в скользкую, липкую субстанцию. Заварной крем оказался слишком приторно-сладким, ничуть не улучшая вкус гадкой жидкости, что сочилась из "тортика". Девушка едва умудрилась сдержать рвотные позывы. С трудом сумев проглотить отвратительную смесь, она буквально вырвала из рук стоящего рядом тусовщика стакан воды и осушила его за пару глотков, желая уничтожить неприятные ощущения во рту после тухлого мяса. Вода оказалась столь же отвратной–с ярко выраженным вкусом хлорки и осадка, однако это было в тысячу раз лучше, чем сгнивающий тортик из человечины. —฿Ø₮ ฿₦д₦₮Ɇ, ₴₮Ø ⱧɆ ₮₳₭ ₵₮₱₳шⱧØ, ₭₳₭ ฿ы дɎм₳л₦!—Одобрительно воскликнул жёлтый гуманоид—ⱧɎ ₭₳₭, ฿₭Ɏ₵ⱧØ? —Очень.—Просипела Фриск, дабы этот моральный урод уже отстал от неё и вилкой продолжила ковыряться в торте, хотя бы для вида показывая, что это очень вкусно, ибо съесть ещё она попросту не в состоянии, а сам ведущий пока перевёл своё внимание на остальных гостей.       "Хах, напоминает чаепития, которые проводил Аззи в четыре годика,"—Героиня всеми силами пыталась мысленно отвлечь себя от этого кошмара—"Мы тогда с мамой почти так же сидели за столиком возле песочницы и делали вид, что каша из мокрого песка и грязи очень вкусная."       Пластиковый прибор наткнулся на что-то твёрдое. От неожиданности девушка вздрогнула и взглянула в тарелку. И именно в тот момент её сердце упало.       Окровавленный женский палец с обручальным кольцом блестел средь уродливого мессива. Но испачканный в мясе, заварном креме и трупном яде камешек аметиста показался уж очень знакомым.       В голову молнией ударило давнее воспоминание:

"Мамочка, а что это за колечко?"—Девятилетняя девочка заворожённо глядит на переливающуюся драгоценность.

"Ах, это,"—Проворковала белокурая женщина своим ласковым голосом, с любовью разглядывая украшение—"Это кольцо выбрал твой отец на нашу свадьбу. Он тогда сказал, что аметист подходит к моим глазам. Правда красивое?"

"Очень!"—Лучезарно улыбается маленькая Фриск, кидаясь матери на шею в порыве радости.

Нет. Нет-нет-нет, пожалуйста, нет!

      Фриск надеялась, что ей просто показалось. Что это–просто галлюцинации, вызванные воспалённым сознанием. Шатенка принялась усерднее копаться в куске торта, превратив его в кроваво-кремовые ошмётки тухлого мяса.       И средь переработанного фарша златоглазка нашла ответ. Им оказался длинный белый волос.       "Нет... Нет!"—В горле застрял немой крик—"Это не может быть правдой, нет!... Мамочка..."       Плечи содрогнулись, а голова наклонилась вперёд так, что волосы сокрыли всё лицо завесой. Взгляд помутнел от подступающих слёз.       "Мамочка... Пожалуйста, прости меня, мамочка..."—Всё продолжала повторять шатенка, искренне желая, чтобы её слова отмотали время назад—"Пожалуйста... Нет... Мамочка..."       Пред глазами пронеслись картинки: вот Тори, с благодатной улыбкой на лице, умиляется приготовленному на день матери завтраку Фриск, когда той было десять лет. Вот они всей семьёй гуляют по летнему парку, где дети за обе щеки лопают мороженое, пока женщина с мужем попивают молочные коктейли. Вот ещё момент, где Ториель успокаивает дочь, когда последняя случайно разбила мамину любимую вазу. А тут белокурая домохозяйка с радостной улыбкой на лице готовит шоколадное печенье...       Становится очень трудно дышать. Ноги и руки дрожат, их бьёт безжалостный озноб. Фриск из последних сил пытается контролировать подступающую истерику. Была бы воля–и она прямо сейчас разрыдалась бы, не обращая внимания ни на сущностей, ни на людей. Но она держалась.       Из-за него.       Из-за этого ублюдка, прямо сейчас пытливо сверлящего девушку своим пустым, но с тем и заинтересованным взглядом. Чувствуется усмешка в его глазах, в его мерзкой ухмылке. И эта ухмылка и рядом не стоит с привычным выражением лица одной не менее безумной сущности с тесаком наперевес.       Ведущего определённо забавляет реакция героини. Ему нравится наблюдать за тем, как дрожат её губы, как тонкие пальцы сжимают край свитера, пытаясь хоть куда-то себя деть.       "Ненавижу,"—Кричит душа, изнемогая и задыхаясь от слёз, что вот-вот уже сотрясут это бренное тело—"Я ненавижу тебя."       Сущность усмехается и подходит ближе, будто и позабыв про остальных гостей, ведь сейчас его интересует лишь эта презабавная для взора девица. Гуманоид подходит совсем близко и вновь наклоняется к уху Фриск. —₵₭₳ж₦ ₴₮Ø ฿₵лɎӾ,—Шатенка может слышать его дыхание даже через вырвиглазную жёлтую маску—ⱧɎ жɆ, гØ฿Ø₱₦, ₭Ɏ₭Øл₭₳. —Я... Теб-бя...—Слова путаются, утопая в еле сдерживаемых всхлипах—... Те... Теб-бя... Не... Нена...— —...Вижу, у вас тут вечеринка в са~амом разгаре,—Раздался вдруг в безвольной тишине издевательский хриплый голос—Тамада хороший, да и конкурсы интересные. Ах, какое же большое упущение, что вы меня не позвали, ай-яй-яй!~       Фриск ошарашенно поднимает взгляд. Из темноты вальяжно выходит горделивый силуэт. Сияет во мраке белизной его фарфоровая кожа, на коей красуется несколько гранатовых пятен, а полностью чёрные очи, как омуты смольного озера, смотрят нарочито прямо пред собой. —ⱧɎ ₦ ч₮Ø 3дɆ₵ь 3₳был₳ ₮฿ØⱤ Øч₳₱Ø฿₳₮ɆльⱧØ Ɏ₱Øдл₦฿₳Ɽ ₵ɎщⱧØ₵₮ь?—Гуманоид склонил голову набок, резко накрутив себе на палец девичий локон, из-за чего голова златоглазки дёрнулась с больным шипением.

А это сейчас было очень зря.

—Оставим обмен любезностями на потом, Санс. Кажется, мне стоит вдолбить в эту безмозглую черепушку единственное знание, которое может пригодиться в твоей бессмысленной и поистине никчёмной жизни,—Едко шипит Чара с миловидной улыбочкой на лице, впившись в собеседника пустым взглядом, так и испепеляющим своею нескрываемой ненавистью—Знаешь ли, я не выношу, когда какая-то полудохлая шваль смеет прикасаться к тому, что принадлежит мне.       Санс, всё же отпустив свою жертву, присвистнул и засунул руки в карманы. —₵Ɇйч₳₵ Ⱨ₳чⱧɆ₮₵Ɽ Ⱨ₳₵₮ØⱤщɆɆ ฿Ɇ₵ɆльɆ,—Хмыкнул он, жестом подзывая остальных тусовщиков—฿3Ɽ₮ь ɆгØ. Д₳฿₳й₮Ɇ Ø₭₳жɆ₥ Ⱨ₳шɆмɎ гØ₵₮ю дØ₵₮ØйⱧый п₱₦Ɇм. —Серьёзно что-ли? Пха~ха~хах!~!—Русоволосый залился мелодичным смехом. Уголки его губ искривились в поистине сумасшедшей улыбке—Чтож, рад был заскочить. Кое-кто перешёл черту, а такое не прощают. Пусть последние секунды жизни доставят вам ка~ак можно больше боли и мучений. Надеюсь, вы успели составить завещание.       Начался сущий хаос. Послышался рёв бензопил, от которого у Фриск сжалось сердце. Жёлтые гуманоиды кинулись вперёд, собираясь изрубить тело парня на очередной тортик. Пустоглазый же, решительно направившись навстречу сущностям, окинул презрительным взором своих соперников, сохраняя на лице безумный оскал. И только тесак блеснул в его руках пред тем, как началась кровавая резня.       Пользуясь ситуацией, несколько человек попытались освободить ноги от мишуры, брыкаясь и расшатываясь в разные стороны. Все вокруг дико кричали, падали и толкались–творилось какое-то безумие. Фриск понимает, что не сможет сразу убежать, ведь ведущий прямо сейчас стоит рядом с ней, непонятно чего выжидая. Однако, так как его внимание сейчас полностью занято Чарой, это можно использовать в свою пользу. Подавленная девушка, ведомая в первую очередь инстинктом самосохранения, а не эмоциями, достала из кармана спасительный скальпель и незаметно перерезала мучительные путы, то и дело поглядывая на своего "надсмотрщика". Блестящее и жутко колючее украшение в считанные секунды оказалось на полу.        ... Ровно как и чужая рука в белой перчатке оказалась на девичьей шее. —Ɏ мɆⱧⱤ, мØжɆ₮, ₦ ⱧɆ ฿₦дⱧØ ɎшɆй, ØдⱧ₳₭Ø Ɽ ฿₵Ɇгд₳ дɆ₱жɎ «ɎӾØ ฿Ø₵₮₱Ø»,—Неестественно низкий голос зазвучал над ухом—Д₳лɆ₭Ø ₵Øб₱₳л₳₵ь, ₭Ɏ₭Øл₭₳?       Не вышло. —Да нет, я ещё немного посижу,—Заверила шатенка, скрипя зубами—Удобно ведь. Очень. —฿Ø₮ ₦ ₵л₳฿ⱧɆⱧь₭Ø,—Незаметно тусовщик через ворот забрался под ткань свитера и футболки, после чего погладил подушечкой пальца позвонок, из-за чего героиня предательски вздрогнула—Ɽ ф₳Ⱨ₳₮ ₭Ø₵₮Ɇй, Ɇ₵л₦ ⱧɆ Ø₵ØбØ 3₳мɆ₮ⱧØ. ₳ ₮ы, ₭₳₭ Ɽ пØ₵мØ₮₱ю–₱Ɇд₭Ø₵₮Ⱨ₳Ɽ ₭₱₳₵₳฿₦ц₳. —ЕЩЁ ОДИН ГУДОК С ТВОЕЙ ПЛАТФОРМЫ–И ТВОЙ ЗУБНОЙ СОСТАВ ТРОНЕТСЯ, ЖЕРТВА АБОРТА ОБДОЛБАННОЙ МАЛОЛЕТНЕЙ ШЛЮХИ!—Гневно и довольно громко прорычал пустоглазый, параллельно отбиваясь сразу от пяти сущностей, что накинулись на него стаей диких собак—Я, блять, самый вежливый и учтивый, сука, среди всех этих загнивающих ходячих трупов, но даже, мать твою, у моего ангельского терпения есть предел! —₵Ⱨ₳ч₳л₳ ₱₳3бɆ₱₦₵ь ₵ мØ₦м₦ б₱₳₮ьⱤм₦–₳ ɎжɆ пØ₮Øм п₱₳฿₳ ₭₳ч₳й, ₳ⱧгɆлØ₭-д₳лɆ₭Ø-ⱧɆ-₳ⱧгɆль₵₭ØгØ-Ⱨ₱₳฿₳.—Фыркнул Санс, всё же отпуская Фриск.       А она, в свою очередь, быстро запустила руку в карман, стараясь сохранять внешнее спокойствие, в то время как внутри тело дрожало осиновым листом. Девушка сжала в руке лезвие скальпеля и прикусила внутреннюю сторону щеки, когда почувствовала ладонью чуть тёплую влагу. В голове созрел план. —Почему ты называешь меня "куколкой"?—Вдруг тихо спросила шатенка, сверкнув золотыми глазами.       Гуманоид усмехнулся. —₵ ₮ØбØй ₦Ⱨ₮Ɇ₱Ɇ₵ⱧØ ₦г₱₳₮ь,—Просто отвечает он—₮ы дØ฿ØльⱧØ ӾØлØдⱧ₳Ɽ, ₳ чɆ₱₮ы л₦ц₳ пØӾØж₦ Ⱨ₳ ф₳₱фØ₱. ₳ ч₮Ø? —Да нет, ничего...—Её голос шелестит, подобно листьям под ногами в осеннюю пору.       Внезапно Фриск изо всех сил толкает Санса на жёсткий ковролин. От неожиданности он падает, в то время как девушка решает не терять впустую драгоценные секунды–она придавливает аппонента к полу, забравшись сверху. —... Просто мне больше нравится быть белой и пушистой!—Холодное золото горит твёрдой решимостью, пламени которой не смогут никогда затмить костры святейшей инквизиции.       Шатенка замахнулась–и скальпель на свету блеснул в её слегка дрожащих руках.

Хрясь.

      Маленькое лезвие наносит стремительные удары прямо по лицу сущности. С глухим треском оно проходит сквозь плотную ткань жёлтой маски. Фриск не может контролировать свои собственные движения–ей управляет необузданная ненависть. —Ненавижу... Ненавижу...!—Срываются слова с её губ при очередном ударе.       Санс не двигается. Он не проявляет ровным счётом никаких признаков жизни, однако его зрачки продолжают следить за каждым движением девушки. Выглядит жутко.       Шатенка еле сдерживает слёзы, что застилают её глаза белёсой пеленой. Она вновь замахивается, однако с очередным ударом её вдруг хватают за запястье. —ДØ₵₮₳₮ØчⱧØ.—В его низком голосе слышатся угрожающие нотки—Ⱨ₳ бɎдɎщɆɆ: Ɽ ₦ п₱₳฿д₳ ₦Ⱨ₮Ɇ₱Ɇ₵Ɏю₵ь дØм₦Ⱨ₦₱Ø฿₳Ⱨ₦Ɇм Ⱨ₳д ₵ØбØй, ⱧØ, ₭₳жɆ₮₵Ɽ, ₭Ɏ₭Øл₭₳ дØ ₮₳₭ØгØ ɆщɆ ⱧɆ дØ₱Ø₵л₳.       Прежде чем златоглазка успела что-либо сказать, гуманоид резко сел, из-за чего девушка молниеносно отскочила назад и стала на корточках пятится к стене, пока её конкретно так оттесняли. Лишь когда спина коснулась шершавой поверхности, Фриск осознала всю серьёзность проблемы, ведь её, фактически, прижали, а двигаться она не может в связи с тем, что руку с холодным оружием, как назло, продолжала мёртвой хваткой удерживать сущность с пугающе хищным оскалом, что виден из под вклочья разрезанной маски.       Шатенка лихорадочно забегала глазами по комнате в поисках возможного спасения, однако весь обзор перекрыл Санс, с каждой секундой всё приближающийся.       Он поставил одну руку меж её ног, в то время как второй крепко удерживал девичье запястье, лишая её возможности воспользоваться своим скальпелем. Всё тело сотрясал озноб. Сердце грохотало в ушах, словно набравший скорость грузовой поезд на рельсах, а холодное дыхание тусовщика даже сквозь тёплую ткань свитера проникало куда-то под кожу. —Ɽ мØгɎ Ⱨ₳Ɏч₦₮ь ₮ɆбⱤ, ₭Ɏ₭Øл₭₳...~—Страх вместе с кровью и адреналином бушевал в венах, образовывая какую-то бешенную смесь отчаяния.       Фриск свободной рукой попыталась отмахнуться, но всё было тщетно. Оставалось только закрыть лицо руками и сжаться всем телом, приготовившись к худшему варианту развития событий.       ... Как вдруг, прямо в голову ведущего вечеринки вонзилось огромное лезвие тесака. Было слышно, как череп неприятно хрустнул, раскалываясь. Санс, с промелькнувшим в зрачках непониманием, качнулся и без сил упал на пол, чуть не задавив своим весом Фриск, ежели та вовремя не отреагировала бы и не оттолкнула от себя резко потяжелевшее тело. —Лежать, животное.—Фыркнул Чара, наблюдая за тем, как кровавая лужа растекается под разбитой головой сущности—Тебе лишь голый пол станет идеальным захоронением, ибо большего ты попросту недостоин, падаль.       Шатенка невидящим взором оглядела помещение. Большинство пленных людей сбежали, кроме, конечно, бедолаги с отрезанной рукой, торчащей из горла. По полу рассыпанно много конфетти и серпантина. Всюду валялись жестоко изрубленные трупы жёлтых гуманоидов, стол со злополучными лакомствами был перевёрнут, а некоторые стулья были сломаны в ходе ожесточённой битвы. А рядом, посреди всего этого "великолепия", величественно стоит пустоглазая сущность, достающая своего верного, изрядно перепачкавшегося в крови друга из головы тусовщика.       Девушка устало опускает голову и расслабляет плечи. Всё закончилось. Наступила долгожданная тишина. —Что-то я не слышу счастливых возгласов,—Ворчливо проговаривает парень, деловито вытирая тесак носовым платком—А я-то уж понадеялся, что моя овечка рада моему возвращению. Ах, видать, зря.       Из груди вырвался сдавленный всхлип, заставивший Чару вздрогнуть и обратить внимание на златоглазку уже всерьёз.       Действие адреналина потихоньку спало, уступив место лишь сердце вклочья разрывающей печали. Фриск и сама не заметила, как по щекам бриллиантовыми дорожками у неё потекли слёзы. Окровавленный скальпель неслышимо выпадает на жёсткий ворс из ослабевших дрожащих рук. Всё тело бьёт озноб, а истерика, которую столько времени златоглазка сдерживала, наконец полностью завладела сполна настрадавшимся телом.       Пустоглазый с немым шоком наблюдает за этой картиной, после чего тихо, почти осторожно садится перед шатенкой на корточки. —Эй,—Его хриплый голос сейчас звучит необычайно мягко—Ну-ка, подними глазки.       Девушка не слушает, лишь сильнее заливаясь горестными рыданиями, от созерцания которых у любого сердце удар пропустит. Она то и дело жалостно всхлипывает, закрывая лицо ладонями.       "Мамочка... Мамочка,"—Мантрой повторяет про себя шатенка, не в состоянии произнести это вслух—"Пожалуйста, прости меня... Мамочка... Прости..."       Чара ещё пару раз всяко-разно пытается окликнуть Фриск, но она не слышит. Её голова звенит от переполняющих чувств боли, печали и бесконечного одиночества. Хочется кричать, выплеснуть всё накопившееся внутри, пока голос в конце концов не охрипнет и совершенно не затихнет. Хотелось вырвать себе глаза, лишь бы больше не видеть перед собой снова и снова отрубленный палец матери с обручальным кольцом. Дрожь сотрясала тело настолько сильно, что кости от такого напряжения могли бы попросту расколоться. —Фриск.       Сквозь череду добивающих мыслей удалось услышать этот мягкий, всё это время настойчиво звавший шатенку голос.       Она подняла на парня покрасневшие, заплаканные глаза. —Я могу поинтересоваться, что случилось?—Спрашивает Чара так спокойно и ласково, что обычно на него совсем уж непохоже. —...Ма-ма... Мамочка...,—Еле слышно отвечает она сквозь громкие, заливистые всхлипы—... Она... Она... Ма-ма-а...       Слова не хотят составляться в предложения, как бы сильно Фриск не старалась говорить чётко и ясно. Из-за этого нарастающая паника одолевает ещё больше. Оттого новая истерическая волна накрывает с головой, даже вдохнуть не позволяя. —Та~ак, мне всё понятно,—Вздохнул парень и обнадёживающе улыбнулся. Так по-доброму и так... Искренне. Словно бы успокаивает маленького ребёнка, потерявшегося на детской площадке—Уж извини, но мысли я читать не умею. Попробуешь жестами объяснить?       Уже чуть ли не в конвульсиях дёргаясь, девушка слабо поднимает дрожащую руку и указывает на лежавший неподалёку какой-то кусок тухлого мясного торта. —...М-мам...мамочка...—Тихо шепчет Фриск, жмурясь из-за непрекращающегося потока слёз.       Проследив за жестом напарницы, русоволосый вдруг замер, после чего раздражённо фыркнул. Кажется, каким-то невероятным образом, он понял, в чём дело.       Шатенка больше не может хоть как-то контролировать своё тело. Она чувствует такую сильную боль, какую никогда не испытывала–там, где-то очень глубоко в сердце.       На макушку вдруг опускается тонкая бледная ладонь, осторожными движениями поглаживающая шелковистые тёмные волосы. —Знаешь ли, ты можешь и не верить мне,—Успокаивающе проговаривает Чара—Однако я могу со спокойной душой заверить твоё нежное сердце в том, что твоя матушка сейчас жива и здорова.       Словно бы тяжёлый камень прямо сейчас упал с души. Девушка, всё ещё дрожа промокшим под дождём зайчонком, поднимает неверящий взор блестящего от слёз жидкого золота прямо на парня напротив, дабы уличить того во лжи.       Но пустые чёрные глаза, похожие на две беспросветные бездны, объятые тьмой, непоколебимо смотрели в ответ. И в глубине мглистых омутов Фриск прочла чистую, священную истину, именуемую самой, что ни на есть, настоящей искренностью.       "Даже, если всё это–ложь, нужная лишь для успокоения,"—Губы задрожали—"Я хочу тебе верить."

И тогда шатенка сорвалась.

      Не ведая, что творит, она кинулась Чаре в объятия, обхватив его за шею и уткнувшись лицом в грудь, пытаясь совладать с собственными эмоциями, бьющими через край, словно прорвавшаяся плотина. И её плач, бурному водопаду уподобившись, искал успокоения в руках безумной, жадной до крови и страданий сущности, что сейчас смиренно поглаживала героиню по голове.       ...А ведь он никогда прежде не видел таких слёз, а уж тем более–от той, кто всегда держала свои эмоции в узде, несмотря ни на что.